Главная

Как российская пропаганда лепит фейки о расстреле Майдана

Утром в социальных сетях начали разгонять итальянский фильм о расстреле Майдана 20 февраля 2014 года. Беглый анализ этого фильма наводит на мысль, что перед нами очередной околороссийский фейк.

Начнем с того, что в украинском сегменте Facebook видео фильма появилось на странице известного бизнесмена Василия Хмельницкого. Там было написано, что фильм был переведен на русский язык по его просьбе. В качестве режиссера указывался итальянский Gian Micalessin, который выложил фильм на своей странице 16 ноября. Отдельно стоит отметить, что фильм был показан в прямом эфире в политической передаче на одном из центральных каналов Италии.

Я сразу же задал себе вопрос относительно того, зачем это Хмельницкому, который занимает достаточно аполитичную позицию и старается избегать скандалов. Поэтому быстренько набрал знакомого коллегу, работающего в фонде Хмельницкого, чтобы разузнать имеют ли они отношение к этой странице. Как и предполагалось, никакого отношения к фейковой странице Василий Хмельницкий не имеет и вообще страниц в Facebook никогда не создавал. Соотвествующее заявление расспространила пресс-служба фонда Хмельницкого. А спустя несколько часов фейковый эккаунт был ликвидирован администрацией Facebook.

Однако, российские сливные бачки вроде Elise уже начали разгонять фейк по сети, а экзальтированные пользователи тут же начали его подхватывать. Разгонка зрады началась.

Кем же является Gian Micalessin? На странице в Википедии указывается, что это военный журналист, родившийся в 1960 году живет в Триесте. В 80-е годы прошлого века занимал радикальные правые позиции. В молодости был членом Молодежного фронта, который в Италии относили к неофашистским организациям. Эта организация была частью движения «Новых правых» популярных в 70-80-е в Италии и входивших в политическую партию Итальянское социальное движение -Национальные правые. В общем, Gian Micalessin типичное представитель «свинцовых семидесятых», которые в Италии характеризовались ростом активности правых и левых экстремистов. Даже беглый анализ биографии этого итальянского журналиста наводит на мысль, что это просто идеальный кандидат для российских спецслужб. Ведь, как мы знаем, радикальные правые — это именно та благодарная аудитория в Европе, которая обожает Путина и активно работает со спецслужбами России. Подробнее эту тему на «Хвиле» разбирали буквально пару дней назад. Отдельно стоит отметить, что Gian Micalessin за время своей карьеры военного журналиста работал в Афганистане еще во времена советской оккупации, в Ираке, бывшей Югославии, Алжире, Руанде во время геноцида тутси в 1994 году, в Заире, а также в Чечне. Сейчас он редактор журнала il Giornale. В общем, мы видим, человек он однозначно непростой и с обширными связями в силовых структурах самых различных стран. Включая Россию. А еще важно знать, что у Италии особые отношения с Россией. И, особенно, такие особые отношения демонстрируют те регионы Италии, где у власти находятся правые. Например, 29 июня о поддержке аннексии Крыма заявил региональный совет региона Лигурия, а 6 июля то же сделал региональный совет Ломбардии. И в том, и в другом случае, инициатива голосования указанных вопросов принадлежала евроскептической правой партии «Лига Севера», которая известна своими сепаратистскими и правыми взглядами.

Теперь разберем 18 минутный фильм о расстреле Майдана 20 февраля, который он презентовал 16 ноября.

В этом фильме нет ничего нового из того, что мы не видели в украинской прессе за последние 3,5 года. Нет ничего нового, кроме одного — итальянец снял на видео показания нескольких граждан Грузии, которые утверждают, что они были теми снайперами, которые расстреливали солдат «Беркута» и майдановцев. Эти «снайперы» утверждают, что входили в команду Саакашвили и были переправлены в Киев в январе 2014 года. По их словам их курировал Сергей Пашинский (который ныне депутат Верховной Рады от «Народного фронта»). Эти грузинские граждане утверждают, что ничего не понимали, а потом им отдали приказ расстреливать людей на Майдане, а когда это сделали, то они сдали оружие Пашинскому и покинули Украину. А спустя три года у них проснулась совесть и они накануне четвертой годовщины Майдана решили поведать всему миру правду. Для этого им пришлось выехать ориентировочно в Македонию, где Gian Micalessin взял записал их признания. При этом эти «грузинские снайперы», признавшиеся в том, что убили около 100 человек 20 февраля на Майдане, заявили, что их совесть чиста и их не будут преследовать на Родине, т. е. в Грузии, «потому что они солдаты». Этот тезис смешит более всего, учитывая, что сейчас в Грузии особое трепетное отношение к Михеилу Саакашвили. Поэтому, было удивительным, если бы грузинская прокуратура не вцепилась за этот фактаж, чтобы создать Саакашвили дополнительные проблемы. В чем, в чем, а в уничтожении 100 человек на Майдане она Саакашвили еще не обвиняла. Поэтому, со стороны этих «совестливых снайперов» было бы крайне наивно надеяться на то, что их не будут преследовать в Грузии. А также в других странах Европы и всего мира. Ведь убийство нескольких десятков человек является серьезным преступлением, которое не могут оправдать даже чистосердечное признание и покаяние о содеянном. Очевидно, что после всего вышесказанного «грузинские снайперы» могут скрыться в относительно небольшом перечне стран, включая Россию, укрывающую преступников. Отсюда вытекает вывод: будет ли человек, причастный к расстрелу Майдана делать саморазоблачительные заявления с перспективой оказаться на десятки лет за решеткой или всю оставшуюся жизнь провести в разъездах, скрываясь от «Интерпола». Нет, конечно, не будет. Но нам пытаются повесить лапшу, что совесть проснулась сразу у минимум трех профессиональных убийц.

Еще один факт бросающийся в глаза заключается в том, что итальянский журналист явно не знаком с пресловутыми стандартами BBC. Поэтому в фильме не прозвучали комментарии Пашинского, Саакашвили и других украинских политиков, упоминавшихся в фильме в негативных коннотациях. Это опять-таки характерный стиль пропагандистов и манипуляторов.

Теперь рассмотрим контекст появления этого фильма. Завтра у нас четвертая годовщина Майдана, в Киеве Михеил Саакашвили пытается поднять протесты, а украинские правоохранительные органы накануне высылают из страны несколько соратников лидера «Руха нових сил». В этот момент в Италии появляется сюжет, который бьет по Михеилу Саакашвили, Сергею Пашинскому и «Народному фронту», президенту Петру Порошенко (который, получается пришел к власти в Украине в результате преступных действий Пашинского и Саакашвили). При всем лично моем скептичном отношении и к Пашинскому, и к Саакашвили, и к Порошенко, но под ударом правящая коалиция сцепившаяся с Саакашвили. Кому выгодно? Ну, сами подумайте, кто остается в стороне в чистом и в белом. ?

Резюме: Если что-то выглядит как фейк, сделано по методикам фейка и распространяется через фейковые каналы коммуникации, то это и есть фейк. Однако, главная проблема заключается в том, что такие фейки находят свою благодарную аудиторию, потому что спустя 3,5 года украинская власть сделала очень мало, чтобы поставить точку в деле расследования трагедии на Майдане. И пока будут оставаться неясности, то будут появляться все новые фейки. И будет крайне прискорбно, если украинская правоохранительные органы не обратятся к коллегам Италии, чтобы проверить информацию Gian Micalessin и его «грузинских снайперов». Как минимум, это был бы хороший повод для того, чтобы показать как создаются и распространяются фейки с использованием европейских медиа.

Информация о материале

Опубликовано: 24 ноября 2017

Избирательный кодекс. Снова тупик

История знает три способа такой трансформации: революционный (силовой), эволюционный (через демократические выборы) и путем переворота. Революционный путь пережит дважды, и это не привело к перезагрузке системы. Вариант с хунтой, надеюсь, рассматривать бессмысленно. Следовательно, несмотря на неверие общества в том, что выборы могут что-либо изменить, на перспективу они остаются самым приемлемым путем.

Считаю, что недавнее «случайное» голосование проекта Избирательного кодекса (№3112-1) не даст соответствующего результата. Несмотря на мое убеждение, что в народовластии должны произойти действительно революционные изменения, я уверена: этот документ их не обеспечивает. Проголосованный Кодекс был внесен еще 2 октября 2015-го нардепами А.Парубием, Л.Емцем, А.Черненко, чтобы нивелировать инициативу своего коллеги В.Писаренко, который двумя неделями ранее зарегистрировал свой вариант Кодекса. В дальнейшем вопрос трансформации избирательного законодательства успешно утопили в «деятельности» рабочей группы под председательством уже спикера А.Парубия.

И когда необходимость изменения избирательного законодательства актуализировали улица и понимание, что народу надо показать хоть какие-то намеки на выполнение обещаний, проект Избирательного кодекса «случайно» проголосовали 226 голосами в первом чтении. При этом из него не удосужились убрать даже элементарный «нафталин». Но повод для пиара нашелся.

Совершенных избирательных систем не существует

Как электорально привлекательная обертка подается изменение парламентской избирательной системы: вместо нынешней смешанной — пропорциональная с региональными партийными открытыми списками. Дискуссия умышленно примитизирована, поскольку общественная миссия Кодекса значительно шире. Однако, раз уж политиками задан такой дискурс, придется начать именно с вопроса избирательной системы.

В государстве состоялись восемь общегосударственных избирательных кампаний в парламент — в 1990, 1994, 1998, 2002, 2006, 2007, 2012 и 2014 гг. Из них три — внеочередные. Украина двигалась по пути проб и ошибок в поиске своей самой рациональной избирательной системы.

В 1990-м и 1994-м гг. выборы проходили на основе мажоритарной системы абсолютного большинства: сначала на новых началах конкурентности, обязательной альтернативности, открытости, а с 1994-го — в условиях многопартийности.

Выборы 1998-го и 2002-го гг. проходили по смешанной мажоритарной системе относительного большинства и пропорциональной закрытой избирательной системе.

В 2006-м и 2007-м действовала исключительно пропорциональная система с закрытыми партийными списками.

В 2012 г. голосами тогдашней власти и оппозиции была возвращена смешанная мажоритарно-пропорциональная система. Ею воспользовалась и нынешняя власть в 2014-м.

Следовательно, Украина экспериментировала, что обусловливалось спецификой переходной трансформации общества и государства. Вначале процесс имел объективную цель — прежде всего формирование партийной системы и ее субъектов, системы парламентаризма, коалиционного формирования правительства и т.п. Но с 2000-х, с привнесением в некогда демократический избирательный процесс «черных и серых технологий», под видом избирательных реформ стали реализовываться прежде всего провластные корпоративные интересы, политическая целесообразность. Например, если пропорциональная система с закрытыми партийными списками при возвращении к президентско-парламентской форме правления после 2010 г. не давала гарантии создания управляемого парламентского большинства, в 2011-м был принят закон о смешанной избирательной системе, которая давала (и дает!) возможность добирать провластное количество депутатов благодаря мажоритарщикам...

Поэтому, в связи с таким «захватом» каждой очередной власти, отечественные специалисты, а также ПАСЕ и Венецианская комиссия стали настойчиво советовать принять именно Избирательный кодекс.

В то же время «открытые списки» превратились в политический тренд, который пытаются выгодно продать избирателю. По большому счету, это поиск черного кота в темной комнате, поскольку ни одна из избирательных систем не является совершенной. Тем более, если культивировать черные технологии административного, финансового, информационного ресурсов, то от искажения конечного результата волеизъявления не обезопасит ни одна избирательная система.

С этого вопроса надо снять эмоциональность. По моему убеждению, в нынешних исторических и политических условиях действительно целесообразно использовать преимущества пропорциональной системы, попытаться нивелировать ее недостатки. Да, пропорциональная система сложна для избирателей, но она более справедлива, с точки зрения учета их голосов при установлении результатов выборов. Она, безусловно, развивает внутрипартийную демократию. Дает возможность представить в парламенте интересы различных социальных групп и территорий, когда речь идет о региональных открытых списках — приближает депутата к избирателю. Принято также считать, что она снижает коррупционные риски.

К барьеру!

Существенное значение при применении пропорциональной системы имеет т.н. избирательный барьер. В разные времена он уже вводился на уровне — и 3, и 5%. Сейчас проектом Кодекса предлагается общенациональный барьер в 4% голосов избирателей, которые должна преодолеть партия, чтобы ее региональные списки были допущены к распределению мандатов. В 2007 г. ПАСЕ поддержала позицию, что в новых демократиях следует вводить барьеры выше 3%, чтобы стимулировать создание эффективных партийных систем. То есть предлагаемый сегодня 4-процентный барьер может быть приемлемым, но при нескольких условиях.

Во-первых, приостановление бюджетных финансовых мегапреференций со стороны государства для нынешних парламентских политических сил. Чтобы уравнять их возможности с возможностями новых или внепарламентских партий, которые крайне необходимы для обновления политических элит.

Во-вторых, внедрение пропорциональной системы и на парламентских, и на местных выборах нуждается в обновлении законодательства о политических партиях, которое действует в Украине с 2001 г. и устарело.

И в завершение — преимущества пропорциональной системы могут по-настоящему проявиться в случае закрепления и строгого соблюдения всего комплекса принципов, основ, современных процедур организации честных, транспарентных, инновационных выборов.

Текст — проблема

Последнее из вышеперечисленных требований можно выполнить только за счет систематизации и кодификации всей системы избирательного законодательства Украины. Продолжая свой авторский спор десятилетней давности с одним из основных составителей проекта Избирательного кодекса, я и сегодня настаиваю, что структура Кодекса должна быть понятной и удобной для однозначного применения на практике всеми субъектами и участниками избирательного процесса. Нынешнее изложение текста, в котором вместо правовой оптимизации просматривается возведенный в абсолют правовой минимализм, делает этот документ практически невозможным даже для доработки в парламенте.

Эксперты Венецианской комиссии в 2010 г., потратив практически полгода на изучение этого сверхсложного для восприятия текста, предоставили свои многочисленные предложения и критические замечания, осторожно заявляя, что текст проекта Кодекса — сложный, а оценка комиссии — общая. Подчеркнув, что в определенных условиях этот текст «может создать проблему для понимания или работы избирательных органов». По моему мнению, основной целью Кодекса, с практической точки зрения, должны быть оптимизация, систематизация и гармонизация избирательных процедур и правил для всех видов выборов. Следовательно, с точки зрения структуры кодекса и нормопроектирующей техники, его действительно проще написать с нуля.

Убеждена, что принцип построения Кодекса отдельными книгами — самый приемлемый, но тематически структуру надо сделать четкой и логичной. В общую часть должны войти основные принципы выборов, гарантии избирательных прав граждан, законодательство о ЦИК и системе органов администрирования избирательных процессов, Реестре избирателей. Если будет принято законодательство о постоянно действующих избирательных участках и округах — его тоже следует уместить в общую часть.

Отдельными книгами должны быть выписаны все виды выборов, причем первая книга — о выборах народных депутатов, ведь это законодательство — модельное, вторая — о выборах президента, третья — о местных выборах. Чтобы каждый участвующий в избирательном процессе, четко понимал все — от «а» до «я» — тонкости, присущие тому или иному виду выборов. При этом общая часть Кодекса должна дать каждому, кто берет его в руки, общее представление о подходах украинского государства к выборам как институту прямого народовластия. Кодексу должна быть присуща правовая определенность. Его правовая стабильность должна обеспечиваться одновременным принятием законодательного регулирования всех видов выборов, в случае необходимости — системным и одновременным внесением изменений и дополнений в него, ведь избирательные стандарты нуждаются в заблаговременном — не менее чем за год до выборов — принятии Кодекса или внесении в него существенных изменений.

Это — относительно структуры Кодекса. Кроме того, следует сосредоточиться также на критическом осмыслении основных концептуальных подходов.

Территориальная основа выборов

«Кодекс надлежащей практики в избирательных делах» Венецианской комиссии (2002 г.) исходит из того, что принцип равных выборов обеспечивается, среди прочего, равномерным распределением мандатов между избирательными округами, когда речь идет в первую очередь о парламентских, местных выборах. Европейские стандарты требуют соблюдения определенных критериев сбалансированного распределения мандатов между избирательными округами, прежде всего относительно количества населения. Допустимое отклонение от нормы избирателей в округе не должно превышать 10, но ни в коем случае не может превышать 15% избирателей в округе, за исключением особых обстоятельств (например, компактного проживания нацменьшинств и т.п.).

Нынешнее предложение образовать 27 (не путать с 27 административно-территориальными единицами согласно Конституции) региональных избирательных округов (регионов) на парламентских выборах, с абсолютно разным весом каждого голоса избирателя, позволяет уверенно утверждать: предлагаются выборы, противоречащие принципу равного избирательного права. Поскольку, например, в Волынской области (избирательный регион №5) будет приблизительно 1 млн 49 тыс. избирателей, а в Харьковской (избирательный регион №23) — около

2 млн 700 тыс. избирателей. То есть избирательные округа образованы с существенным нарушением европейских избирательных стандартов. Более того — если вы скажете, что в Волынской области в избирательном списке партии будет ориентировочно 5–7 кандидатов, а в Харьковской — 15–17, я возражу: для избирателя, который будет голосовать и ранжировать кандидатов, в этом кроется большая разница. И точно — не равные условия для кандидатов.

Далее проанализируем выборы президента. По «букве» Кодекса непонятно, сколько будет округов, но по «духу» понятно, что те же 27. Напомню: в Украине уже был опыт выборов президента в 27 избирательных округах-регионах. Из-за сложности их территориальной организации мы давно отказались от этой системы. И без модернизации к ней возвращаться нельзя.

Следовательно, в вопросе территориальной организации выборов надо определить четкие критерии формирования избирательных округов и избирательных участков, которые должны быть прямо указаны в Кодексе. Относительно последних — замечу, что не может быть специальных или зарубежных избирательных участков, которые не входят в систему территориальной организации выборов, как это сегодня предусмотрено проектом Кодекса.

Не содержит Кодекс и требований по формированию избирательных округов на местных выборах. Нет критериев определения центра, общих размеров округа, коммуникаций, связи, границ, сопредельных территорий и т.п. Нонсенс.

Все эти вопросы должны быть решены для обеспечения принципов выборов и их честности.

Реестр избирателей

В проекте Кодекса прописана первая версия законодательного регулирования формирования Государственного реестра избирателей в редакции 2007 г. С момента принятия этот закон существенно изменялся уже 10 раз, и сейчас Реестр функционирует как постоянный, публичный электронный ресурс, база данных которого ежемесячно актуализируется. Но, похоже, авторы представления Кодекса об этом не знают, поэтому спокойно пиарят откат принципов и механизма функционирования реестра на 10 лет назад.

Сегодня является принципиальным приведение положений Кодекса в части функционирования Государственного реестра избирателей в соответствие, по меньшей мере, с действующей редакцией закона (привет нардепу Емцу от «самых лучших стандартов», о которых он бессовестно рассказывает со всех телеэкранов).

Более того — развитие IT-технологий нуждается в обновлении форм работы с Реестром. Прежде всего необходимо, через использование электронных подписей, дать избирателям возможность обращаться в органы Государственного реестра в электронной форме. Электронные представления должны стать нормой и периодического обновления базы данных Реестра избирателей по всем основаниям. Бумажные носители не должны гулять между государственными учреждениями, органами, организациями, как и избирателям не обязательно ходить только в органы ведения Реестра.

С целью расширения объема избирательных прав граждан и гарантирования их реализации, система электронного управления, внедряемая сегодня в Украине, должна обеспечить избирателю возможность обращаться в любой орган, учреждение, организацию для уточнения или проверки сведений о его персональных данных в Реестре.

Кроме того, избиратель не должен перед органами ведения Реестра мотивировать основания для временного изменения места голосования без изменения адреса. А органы ведения Реестра, соответственно, не должны давать ему разрешение на такое действие, поскольку, собственно, речь идет о свободе выбора местожительства и пребывания. Заявительный, а не разрешительный характер изменения места голосования избирателя при временном изменении избирательного адреса должен обеспечить надлежащую реализацию избирательных прав на всех выборах, прежде всего избирателям, являющимся внутренне перемещенными лицами или проживающим на временно оккупированной территории. Речь идет, как минимум, о 1,5 млн наших граждан.

Обсуждаемый проект Избирательного кодекса далек от идеологии свободы избирателя. И это странно, поскольку один из авторов представления этого кодекса — г-н Черненко — параллельно значится среди инициаторов законопроекта №5305 от 21.10.2016 г. «О внесении изменений в Закон Украины «О Государственном реестре избирателей». Но примитивностью положений относительно функционирования Реестра в «его» Кодексе он не проникается. Не переживает, поскольку, вероятно, не чувствует связи со «своим» законом. Который, очевидно, готовился распорядителем Государственного реестра избирателей, а не его формальными авторами.

Партии держат контроль

Проект Кодекса содержит прогрессивное (но не новое, 10-летней давности) требование относительно специальной подготовки и сертификации организаторов выборов.

Но при этом не устраняется главный недостаток системы органов администрирования выборов, который заключается в их тотальном партийном сопровождении. Система построена таким образом, что партии, являющиеся субъектами выдвижения, одновременно являются наблюдателями, а также — через своих представителей в избирательных комиссиях — организаторами избирательного процесса, устанавливая, в том числе, и их результат. Несмотря на то, что закон предусматривает внепартийность деятельности членов ЦИК, вплоть до членов участковых комиссий, они делегируются партиями и находятся под их влиянием. Что уже стало элементом серых избирательных технологий.

Но что мы видим в проекте Кодекса? Предусмотрено создание института сертифицированных специалистов, но... они остаются на орбитах партий! Поскольку партии их, как и раньше, делегируют: механизм формирования комиссий остается без изменений!

Такой подход называется «профанация». Потому что тотальное политическое влияние этим Кодексом просто консервируется, и к тому же — существенно дорожает.

Это должно быть изменено, если мы говорим о честных, транспарентных, профессионально организованных выборах.

Зомбоящик остается движущей силой

Отдельный разговор — правила предвыборной агитации и рекламы. Здесь проект Избирательного кодекса фактически закрепляет, что ключевым элементом системы предвыборной агитации у нас, конечно же, остается «телевизор». Который давно уже стал инструментом создания неравных условий и возможностей для кандидатов.

Поскольку проект Кодекса не отсекает влияния олигархических денег на результаты кампании. Нет четко прописанных признаков рекламы, агитации, скрытой или опосредствованной рекламы, контрагитации и «черного» пиара. Нет обеспечения равного доступа кандидатов к эфиру.

При этом в последнее время взгляд на пути решения этой проблемы стал довольно категоричным. Учитывая почти решающую роль телевидения в нарушении принципа равных возможностей, экспертная среда даже склоняется к введению серьезных ограничений на платную политическую телерекламу. Следует иметь в виду также последние тенденции, связанные с отказом от финансирования государством на равных условиях агитации в электронных и печатных СМИ.

Наряду с этим в проекте Кодекса не предлагаются предвыборные теледебаты как одна из основных форм агитации.

Остаемся на бумаге?

Технологическая составляющая избирательного процесса не менее важна политической. Развитый мир за два последних десятилетия перешел на системы электронного администрирования избирательного процесса, в том числе — электронного голосования и установления результатов выборов, что прямо влияет на прозрачность и честность выборов. Мир давно на международном уровне различает как процедуры стационарного электронного голосования на избирательных участках с помощью специального оборудования, так и дистанционную форму голосования — с помощью Интернета. Более того — положение об электронном голосовании стало неотъемлемой частью общеевропейских принципов и стандартов проведения выборов. Выстраивается система соответствующих критериев его применения.

В проекте Избирательного кодекса составляющих технического прогресса, электронного управления, инновационных технологий нет. В процедуре голосования и установления результатов традиционно предусмотрены сотни тонн бумаги в виде избирательных бюллетеней, бланков протоколов, актов и т.п. Никакой альтернативы! Вопрос «Почему?» надо адресовать «авторам внесения» законопроекта и парламентской рабочей группе, полтора года готовившей якобы «самое прогрессивное» избирательное законодательство, которое «учло лучшие последние практики и стандарты».

Серьезно задолжала здесь и ЦИК, за последние 10 лет не сделавшая ничего не только в направлении профессионализации организаторов выборов, но и в этом направлении, заморозив процессы, начатые еще в 2006 г., когда предыдущий состав ЦИК готовил экспериментальные проекты по привнесению электронных технологий в процесс выборов и установления результатов голосования. Эти перспективные планы заглохли в нынешней Комиссии, как в танке. Я неоднократно обращала внимание в своих публичных выступлениях на нашу отсталость и на то, что мы не ввели ни одной новации в избирательный процесс.

И только в январе 2017 г. произошло внезапное «прозрение» г-на Охендовского, зажатого между перспективами переизбрания и посещения НАБУ, Генпрокуратуры: с подачи руководителя представительства Совета Европы в Украине, он заявил о намерении в ближайшее время «полностью компьютеризировать передачу данных о подсчете голосов». Сейчас, говорят, ЦИК рассматривает соответствующий проект.

Все звучит красиво, но вызывает понятный скепсис. Поскольку ЦИК откровенно опоздала со своими инициативами. Которые появились почему-то только тогда, когда в который раз остро возник вопрос изменения состава комиссии. Потеря времени здесь фатальна еще и потому, что введение этой системы нуждается в деньгах. Но абсолютно очевидно, что Совет Европы сейчас, учитывая кризисное состояние учреждений и недофинансирование, вряд ли возьмет на себя финансирование такого проекта. Надо было торопиться раньше, когда деньги давали искренне и с готовностью.

Более того: сегодня довольно напряженная международная ситуация с кибератаками, вирусными нападениями на электронные системы, скандалами о вероятном влиянии на результаты выборов из-за вмешательства хакеров. Это заставляет некоторые европейские страны критически оценивать риски. Например, Франция весной 2017 г. пошла на частичную отмену электронного голосования во время парламентских выборов, не применив систему на зарубежных избирательных участках.

Эта атмосфера вряд ли будет побуждать законодателя уже теперь положительно воспринять инициативу ЦИК о внедрении пилотного проекта подсчета голосов на избирательных участках. В парламенте немало тех, кто «хорошо» разбирается в избирательных технологиях «бумажного» варианта установления результатов выборов, поэтому они однозначно не доверяют такого рода новациям.

В сухом остатке

Даже этот краткий анализ дает четкие основания понять: нечего надеяться на принятие проекта Избирательного кодекса, содержащего все эти «новеллы». Этот несовершенный текст послужит причиной того, что в парламенте в ближайшее время не будет принято ни одного решения по обновлению избирательного законодательства. Все останется как есть.

И все же. Единственный путь — готовить новый Кодекс, который в позитивном плане будет максимально делать невозможными влияния, фальсификации, преступления в избирательном процессе. Достаточно разговоров, в том числе и иностранным послам в Украине, об усилении ответственности за нарушения и преступления в сфере выборов. Строгая ответственность после выборов 2004 г. и без их разговоров установлена в уголовном законодательстве Украины.

Сегодня надо определять реальные сроки и создавать действительно профессиональную группу из людей, которые сделают эту важную для государства и общества работу. Вопрос только в том, способна ли сейчас власть на такой шаг. Если нет — то эта работа все равно будет сделана, но уже без них.

Информация о материале

Опубликовано: 24 ноября 2017

Корупція і рукодупість: як АМКУ продаватиме справи по закону Іванчука

Знака питання у заголовку нема, оскільки у мене немає жодних сумнівів в тому, що все так і відбуватиметься. Але почнемо з того, що в законопроекті №6723 Андрія Іванчука («Народний фронт»), проголосованому в Раді 9 листопада, є…

…Відвертий тупізм

Мова йде про часткове позбавлення АМКУ дуже високодохідного джерела – впливу на концентрацію по спрощеній процедурі. Це коли антимонопольники дають чи не дають дозвіл купити частку в якійсь фірмі через ризики монополізації якогось ринку (нижня межа – сумарні 15% ринку на всіх учасників концентрації).

Так ось, законопроектом для спрощенців пропонується таке:

«учасники концентрації звертаються за дозволом до Комітету за власною ініціативою (концентрація не потребує отримання дозволу органів Комітету)».

Ще раз:

«концентрація не потребує отримання дозволу органів Комітету».

Такий жест викликав сарказм навіть у Головного науково-експертного управління парламенту:

«з цього формулювання незрозуміло, навіщо учасникам концентрації звертатися за дозволом до АМКУ, якщо такий дозвіл їм не потрібен?»

Ну, справді, навіщо бізнесмен буде платити за дозвіл на концентрацію 2400 неоподатковуваних мінімумів доходів громадян і відшукувати ще якісь суми аргументів для АМКУ, якщо цього дозволу більше не потрібно?

А аргументи іноді доводиться шукати. На пам’ять спадає історія про те, як росіянин Павло Фукс (носій «Голден дерріку» та половини «Quickpace Limited») і нардеп Максим Микитась (носій «Укрбуду») не могли отримати від АМКУ дозвіл на купівлю «Промінвестбанку» у росіян. І хоч де той один банк і де 15% частки на банківському ринку, але АМКУ вперто не бачив аргументів для дозволу. (До речі, далі буде приклад, як антимонопольники пішли на зустріч по іншій історії і дали дозвіл на злиття двом фірмам з монополізацією 100% ринку).

А тепер проаналізуємо…

…Відвертий схематоз

Він настільки відвертий, що автори навіть не ховались за хитрі слова на кшталт «дискреція» чи «клептоманія».

В статтю 39 про початок розгляду справи запхали ось такі вили з вензелями (капслок мій):

«Органи Антимонопольного комітету України МАЮТЬ ПРАВО НЕ РОЗПОЧИНАТИ розгляд справи, а у разі, якщо провадження у справі було розпочате, – ЗАКРИТИ ПРОВАДЖЕННЯ без прийняття рішення по суті, якщо дії чи бездіяльність, що мають ознаки порушення законодавства про захист економічної конкуренції, ВІДЧУТНО НЕ ВПЛИВАЮТЬ на конкуренцію».

Тобто достатньо навіяти представникам АМКУ внутрішнє переконання, що твоє порушення відчутно не впливає на конкуренцію – і ти вільний від штрафу на 10% від річного обороту.

А якщо вже хтось в АМКУ раніше все-таки збудився, то це провадження дозволять закрити через цю саму внутрішню чуйку. Це теж важливо, оскільки справи в АМКУ тягнуться довго. Тому закривати на ближчі два-три роки є що. Тим більш до остаточного прийняття закону є час збудитись про запас. А потім закриватись по цій нормі зі статті 39, яку також продублювали у статті 49 про закриття справи.

Хто буде бенефіціаром цієї дискреції – теж зрозуміло.

Андрій Іванчук: «Це спільний законопроект Антимонопольного комітету з Комітетом економічної політики, який ДУЖЕ ТОНКО ВІДШЛІФОВУЄ УКРАЇНСЬКЕ ЗАКОНОДАВСТВО в прагненні того, щоб Антимонопольний комітет отримав МОЖЛИВІСТЬ НЕ РОЗГЛЯДАТИ СПАМ».

Голова АМКУ Юрій Терентьєв цього року вирішив, що з державних уповноважених достатньо свобод, і розпорядився, щоб саме він визначав того, хто буде вести те чи інше провадження. Тепер його внутрішнє переконання вирішує, що якусь справу має вести один уповноважений, а іншу – інший.

Причому сам Іванчук дуже добре знає, як це працює.

Влітку Юрій Терентьєв забрав у одного уповноваженого і віддав іншому справу про те, як Іванчук у 2014 році злився з Леонідом Юрушевим і Артуром Гранцем по темі магазинів дьюті-фрі в аеропорту «Бориспіль» без дозволу на ту саму концентрацію. Справа в принципі могла завершитись мільйонним покаранням за зухвале нехтування законом, тим більш що мова йшла саме про монополію. І ось після рішення Терентьєва пройшло всього кілька місяців, як новопризначений уповноважений присудив Іванчуку лише 102 тис. грн. штрафу і видав дозвіл на злиття. З долею 100% ринку.

Не певен, що цей штраф виглядає навіть денним прибутком від тих магазинів. Але певен, що ми побачили якраз саме ту дискрецію, яку законопроектом пропонують розширити аж до повного закриття справ на суто внутрішніх відчуттях визначених головою АМКУ уповноважених.

Однак я жодним чином не вказую на прізвище голови АМКУ як джерело зла у цій історії. Сьогодні Терентьєв, завтра його звільнять чи взагалі посадять за «Тедіс» і його крісло займе хтось інший. І новенькому змії тицьнуть під носа жменю яблук. З дуже багатьма нулями. Як гадаєте, втримається?

Информация о материале

Опубликовано: 24 ноября 2017

Интервью с упырём

Извините, что начинаю с каминг-аута, но когда-то я брал интервью у Петра Симоненко. Это была вторая половина 2000-х, лет десять тому, и тогда КПУ была каким-никаким политическим актором. Из содержимого того интервью помню утверждение Петра Николаевича, что у них есть будущее, пока молодёжь восхищается Че Геварой.

Тогда вроде как было можно, но мне до сих пор стыдно.

Сейчас контекст немного изменился, и токсичность Симоненко в этом контексте резко возросла. Сейчас бы я всё-таки побрезговал.

Но не побрезговало «Громадське радіо» — его ведущий, Андрей Куликов, взял у экс-главы ныне запрещённой и распущенной Компартии интервью к столетнему юбилею Октябрьского переворота. Что ж, имеют право. К чести Андрея, он не был мягок в своих вопросах к гостю, что, впрочем, не мешало гостю вместо ответов на его вопросы гнуть свою линию по заранее утверждённому плану. Материал вышел под заголовком «Несмотря на запрет Компартии Украины, она продолжает борьбу против «олигархического режима» — Симоненко». Сейчас спохватились, заменив на более нейтральный (но не менее абсурдный) «Пётр Симоненко: сегодня, как и при советской власти, мы ездим в Европу».

Это интервью вызвало очень негативную реакцию в социальных сетях. И вернуло нас к извечному вопросу: стоит ли журналисту давать площадку заведомо токсичному персонажу просто ради баланса мнений?

Почему бы… всё же нет

Тут даже не одна претензия. Тут список претензий.

Во-первых, Симоненко — коммунист. Сегодняшнее восприятие Компартии в Украине довольно однозначно: между историческим артефактом и преступной организацией. Напомним, политсила, некогда бравшая первые места на выборах в парламент уже независимой Украины, на последних, ещё не будучи запрещённой, не смогла преодолеть проходной барьер. Таков исторический момент. Мы не любим коммунистов. Коммунисты — не люди, любит говорить наш автор Юрочка Гудыменко, и, надо сказать, остроумно это аргументирует. Судя по электоральному срезу, это его мнение разделяемо многими украинцами. Судя по динамике скандала, его, в целом, разделяет и аудитория «Громадського радіо».

Во-вторых, Симоненко — не коммунист. Он партийный функционер, успешно использовавший советскую ностальгию стариков ради собственного благополучия. Спор бы шёл с использованием совершенно иных терминов, если бы Симоненко действительно представлял политсилу, чья идеология, пусть и антиукраинская, разделялась бы значительной частью населения Украины. Но речь не шла даже об этом. Слушателю «Громадського» предложили поговорить даже не с коммунистом, а с человеком, успешно притворявшимся таким. Было совершенно очевидно, что этот человек ничего нового или интересного не расскажет. Он уже не актор украинской политики, и даже та повестка, которую он успешно использовал раньше, уже выхолощена. Что делает всю затею столь же осмысленной, сколь концерт Надежды Бабкиной в ночном клубе Коломыи.

В-третьих, Симоненко так или иначе либо принимал участие во всех антиукраинских инициативах регионалов, либо солидаризировался с ними, а ряд его однопартийцев на оккупированных территориях сразу после российского вторжения успешно переметнулись во вражеский стан. Вся его политическая биография не просто позволяет, а заставляет записать его в потенциальные коллаборационисты, если вдруг Россия преуспеет в гибридной войне.

Таким образом, по сумме факторов, Симоненко — токсичен. Тем не менее, ему дали выступить — полчаса рассказывать про «фашиствующих молодчиков», уклоняясь от вопросов ведущего. Неожиданно, правда?

Здесь бы бежать с вопросом «а что, так можно?» в Комиссию по журналистской этике, но так получилось, что Андрей Куликов — её глава. Ой!

Поэтому вместо этого люди побежали на страничку «Громадського радіо» в соцсетях, где им было отвечено:

– Симоненко не преступник, он не осуждён;

– Компартия запрещена, но не запрещено говорить с коммунистами и обсуждать их видение мира;

– плюрализм мнений — важный принцип демократического общества.

Всё, в общем-то, верно. Претензия-то была не в незаконности действия, а в его неэтичности по отношению к аудитории. И начался спор между журналистом и слушателем.

– Мы сначала журналисты, а потом патриоты! — утверждали ребята.

– Нет. Вы сначала журналисты, а потом не патриоты, а совершенно другое слово, — поправляли их в комментариях. Некоторые настаивали, что просто другое слово, без журналистов.

Давайте разбираться.

Аутизм как стандарт профессии

Коротко ситуацию очертил Иван Семесюк: у нас базовым профессиональным признаком журналиста стал непрошибаемый гражданский аутизм. Настолько, что его проще уже объявить профессиональным стандартом. К тому идём.

Но извините. Я сначала журналист, а потом философ (по хронологическому порядку просиживания штанов на парах). И как философ должен заметить: у наших медийщиков ошибка закралась в саму концепцию.

Был такой российский мультфильм «Князь Владимир». И был в нём эпизод, в котором князь выкатывает жрецу Кривже претензию — мол, что ж ты требы только Перуну возносишь, а остальных богов игнорируешь? Люди ропщут. На что получает ответ: не людям служу, но Перуну.

В общем-то, логично, если ты жрец Перуна.

Не очень логично, если ты журналист.

Вот Facebook-канал радио, на котором, по определению, подписчики — лояльная аудитория, то есть люди, которые слушают это радио. Вот эти подписчики ругаются. Вот сотрудники радио, одиноко подлайкивая друг другу, рассказывают им, что всё сделано правильно, согласно стандартам.

«Не людям служу, но стандартам».

Простите за прямоту, но это чухня.

У этой чухни есть множество объяснений — я мог бы долго вещать, как наша медиаспильнота докатилась до жизни такой.

Во-первых, малая финансовая зависимость медиа от аудитории. Причём ребята, сидящие на грантовой помощи (которую, в целом, ваш покорный считает благом), этим страдают даже больше, чем ребята, сидящие на подсосе у олигархов. Последние должны удерживать аудиторию, чтобы не терять привлекательность в глазах инвестора. Эти же должны держать марку в глазах донора. В Украине стала возможной ситуация, когда медиа живёт припеваючи, имея единовременный онлайн меньше, чем количество сотрудников в штате. Ну почему бы таким сотрудникам в какой-то момент не начать считать себя жрецами, которые не людям служат, но божественному Стандарту?

– Пусть люди поразвлекаются, — снисходительно ответил один сотрудник «Громадського радіо» на претензии. Ранее этот же персонаж угрожал замминистру информполитики, отказавшемуся ходить к ним на эфиры, тем, что уговорит аудиторию заспамить его официальными запросами.

Во-вторых, психологические травмы старых времён. Некоторые люди слишком привыкли бороться с цензурой и догматизмом за свободу высказываний и плюрализм мнений, чтобы понять, что у нас уже сменилась вся среда, в которой нужно работать журналисту. Наше пресное озерцо стало соленым морем, и в нём уже нельзя жить по-прежнему. Цензура уже не висит дамокловым мечом над головой журналиста. Этот меч вогнан в него с совершенно противоположной стороны и с его согласия — он называется «самоцензура», но работает так же. Как же я выклюю глаз своим друзьям? Как же я буду критиковать политика, который даёт хорошие сливы? Как же я наеду на Икса, когда он дружит с Игреком, а с Игреком и я люблю кофе попить? Как же я скажу, что другие журналисты делают чухню, если у меня к ним, в целом, замечательное отношение? Дружеские отношения между двумя журналистами или журналистом и политиком рисуют такие «слепые зоны» в критике, какие раньше бабки нарисовать не могли. Мне вот тоже сейчас как-то неудобно ополчаться на «Громадське радіо» — там же Соколенко, и Багалика, и много хороших ребят.

Журналист всегда пишет для аудитории.

Человек, работающий в общественно-политической журналистике, работает на улучшение собственной страны — ну, в идеале. Стандарты (как реальные, так и вымышленные) — это не самоцель, это гайдлайны. Они не выбиты на каменных скрижалях и не уронены на голову условному Кутепову на горе Синай, хотя это многое бы объяснило. Просто на определённом историческом этапе сложилось мнение, что, следуя таким гайдлайнам, ты изменишь общество проще и быстрее. Следует, однако, время от времени проверять — а тот ли у нас исторический этап или уже немного другой? А то ли у нас общество или совсем не то? Нет ли риска, что, используя высокие стандарты передвижения по дорогам Великобритании 1990-х, ты создашь кому-то неудобство — например, в силу того, что у нас правостороннее движение?

Сразу оговорюсь — я не призываю к противоположной крайности, на которой у нас уход в фансервис и писание исключительно о том, о чём аудитория хочет слышать. Мы этого массового рукоблудия в зрадопереможных блогах наелись. Эта крайность ровно столь же проблемна и омерзительна на выходе.

Аудитории не надо дрочить.

Аудиторию даже не обязательно любить.

Но и плевать ей в лицо, и вести себя так, как будто её рядом нет, и рассказывать ей, что ей на самом деле нужно — плохая затея.

Аудиторию нужно знать хотя бы в пределах того, что заведомо токсично для основной её массы. Когда на страничке медиа в соцсетях возникает спор о целесообразности какого-то материала, в котором половина читателей орёт: «Да как вы могли?!», — а вторая: «Да всё ок!» — это нормально. Однако когда «как вы могли?!» орут все, а «да всё ок!» — в основном сотрудники — это уже тревожный звоночек.

Это на самом деле отдельная тема. Имиджевый damage control в нашей стране выстроен так, что основные репутационные потери люди и организации несут не тогда, когда случайно вступают в интимные взаимоотношения с козой, а тогда, когда вступают в спор о приемлемости такого поведения. Не столь странно выглядел Куликов в студии с Симоненко (токсичность гостя отчасти компенсировалась жёсткой линией ведущего), сколь отдельные его коллеги, обсуждающие это в соцсетях.

Забить не получится

Нам сейчас нужна журналистика, способная изменять общество. Это безусловно. На неё есть огромный запрос. Хорошая объяснительная журналистика, хорошие интервьюеры, хорошие репортажисты. Люди, авторитет и влияние которых будут способствовать общественным изменениям.

Но нельзя заполучить авторитет, пренебрегая читателем. И нельзя изменить общество, не имея авторитета. Каким бы умничкой ты ни был, каким бы стандартам ты не следовал, будешь, по Писанию, медью звенящей да кимвалом звучащим, если даже твой читатель не захочет к тебе прислушаться. Конечная цель будет столь же далека, как если бы ты был неграмотен.

Поэтому придётся смириться с простой мыслью: да, в Украине существуют гости, которых, ориентируясь на широкую, проевропейскую, прозападную и, главное, проукраинскую аудиторию, лучше не приглашать. Существуют идеологии, которым на нынешнем этапе лучше не давать площадку. Существуют люди, после которых к тебе откажутся приходить другие люди, пока ты не помоешь зал с хлоркой, и нет, шантажировать их криками «вы госчиновник, вы должны, а не то мы вас обращениями заспамим» — худший ответ из всех, которые можно было бы придумать.

Нет, ссылка на либеральные нормы, стандарты BBC или Первую поправку Конституции США не катит.

Не доводи народ до ссылок на Вторую.

Информация о материале

Опубликовано: 23 ноября 2017