Главная

Институциональные изменения в налоговой реформе

Вопрос проведения институциональной реформы ГФС на данный момент «стоит ребром». Ведь этого требуют не только правительство страны, но и Международный валютный фонд. Но несмотря на заявления и обязательства Украины перед МВФ, за 2 месяца работа в этом направлении так и не активизировалась. Что же необходимо сделать, чтобы институциональная реформа ГФС действительно была качественной?

Институциональные проблемы ГФС

Отсутствие эффективной налоговой реформы негативно влияет на предпринимательскую активность в стране. В результате ухудшается бизнес-климат, что сказывается на уровне доходов и занятости населения. Такие тенденции создают дополнительные проблемы для пенсионного обеспечения и выполнения социальных обязательств государства, ведут к снижению покупательной способности граждан и их экономической активности. Кроме того, от эффективности проведения налоговой реформы, направленной на упрощение администрирования налогов и уменьшение налоговой нагрузки, зависит выбор бизнеса, работать или не работать в Украине, работать по легальным схемам или пытаться оптимизировать уплату налогов, перейдя на теневые схемы. В итоге – падение ВВП, отсутствие перспектив экономического роста, плохой инвестиционный климат в государстве.

Международным центром перспективных исследований был проведен анализ институциональных проблем ГФС, таможенной службы и налоговой милиции. В Государственной фискальной службе это:

высокий уровень коррупции в органах ГФС;

наличие правовых коллизий в нормативных и регуляторных актах;

низкое качество консультационно-разъяснительной работы;

низкий уровень квалификации персонала ГФС;

наличие большого количества кодов бюджетной классификации;

проблемы с возвращением плательщикам излишне уплаченных средств, в т. ч. таможенных платежей, неправомерно начисленных в бюджет в результате перерасчетов таможенной стоимости;

отсутствие достаточного количества электронных сервисов для плательщиков налогов, технически несовершенное программное обеспечение.

Проблемы в сфере таможенных отношений:

наличие высокого объема контрабанды и «серого» импорта;

несоблюдение европейских стандартов таможенного оформления товаров (очереди, превышение времени на таможенное оформление по сравнению с европейскими стандартами);

необоснованные корректировки таможенной стоимости товаров;

система управления рисками при таможенном оформлении товаров и транспортных средств не соответствует требованиям Киотской конвенции о гармонизации и упрощении таможенных процедур (такая система, по мнению специалистов, должна быть открытой);

практическое отсутствие применения методов пост-аудит контроля как одной из фундаментальных составляющих таможенного дела;

случаи безосновательного задержания грузов;

отсутствие практики привлечения к ответственности за неправомерные решения, действия или бездействие должностных лиц таможенных органов всех уровней.

Проблемы, связанные с деятельностью органов налоговой милиции:

большое количество незавершенных уголовных дел и затягивание уголовного процесса;

неправомерная блокировка регистрации налоговых накладных и предоставления отчетности в электронной форме (расторжение договоров на электронную отчетность);

низкая эффективность отработки налогового кредита, взяточничество и «крышевание» субъектов хозяйствования;

неэффективность налоговой милиции, ее давление на бизнес;

отсутствие надлежащей отработки предприятий, которые изменили местонахождение на Донецкую и Луганскую области с других территорий Украины, начиная со ІІ полугодия 2014 г.

Несмотря на то, что проблемы в деятельности ГФС определены, проведение ее институциональной реформы оставляет желать лучшего. По словам старшего экономиста МЦПИ Ангелы Бочи, «в течение 2014–2015 гг. действительно уменьшилось количество работников ГФС, однако это случилось в основном за счет АРК Крым, Донецкой и Луганской областей. Если брать во внимание заявления председателя ГФС, то уже уволено 42% высшего руководящего состава Службы, а в 2016 г. предусмотрено сокращение ее штата еще на 30%. Но очень беспокоит тот факт, что проведение реформы, по своей сути, сводится лишь к сокращению количества работников. Ведь институциональная реформа ГФС – это не просто сокращение числа сотрудников. Это, прежде всего, качественные изменения, которые приведут к диалогу между ГФС, плательщиками налогов и бизнесом».

Легитимизация в глазах общества

Видение институциональной реформы ГФС, как и реформы налогового законодательства, у представителей власти и экспертов разное. Так, в Меморандуме между Украиной и МВФ указано: «До конца апреля 2015 г. подготовить план совершенствования администрирования поступлений, направленный на модернизацию Государственной фискальной службы». Коалиционное соглашение в данном вопросе говорит о «существенном уменьшении численности Государственной фискальной службы Украины». В Плане мероприятий по выполнению программы КМУ и стратегии «Украина-2020» сказано: «Существенное уменьшение численности работников Государственной фискальной службы (соглашение), установление личной финансовой ответственности работников налоговых и таможенных органов за потери, понесенные субъектами предпринимательской деятельности из-за незаконных действий или бездействия чиновников».

Отметим, что налоговая реформа сейчас находится на пике обсуждения среди органов власти, экспертов и бизнеса. И тому, что она не является качественной и эффективной, есть целый ряд причин. Во-первых, страна входит в активную фазу бюджетного процесса, и непонятно, на какой налоговой базе будет формироваться Государственный бюджет 2017 г. Во-вторых, институциональная реформа ГФС является одним из предварительных условий для предоставления Украине третьего транша в рамках программы расширенного финансирования EFF МВФ. В-третьих, промышленный спад в течение 2014–2015 гг. показал необходимость изменения условий ведения предпринимательской деятельности в стране, и в первую очередь налоговых. Согласно экспертному опросу, 72% респондентов уверены, что серьезным препятствием в проведении налоговой реформы является неэффективность работы государственных институтов. При этом многие украинцы считают, что те государственные решения, которые принимались в конце 2014 г. и были задекларированы как налоговая реформа, по сути, ничего общего с процессом реформирования не имели.

Еще в августе с. г. Министерством финансов был обнародован план переформатирования структуры фискальной службы в соответствии с функциональными направлениями. Согласно заявлениям председателя ГФС, институциональная реформа ведомства предусматривала 2 основных этапа:

1) утверждение новой структуры центрального аппарата ГФС, сформированной в соответствии с рекомендациями МВФ;

2) реформирование кадрового состава ГФС, в частности полное обновление кадрового состава ее центрального аппарата.

Кроме того, должна быть проведена реструктуризация территориальных органов ГФС. Согласно предложениям, количество государственных налоговых инспекций планируется уменьшить с 311 до 161, что значительно снизит бюрократические препятствия в обслуживании налогоплательщиков.

Несмотря на заявления и обязательства Украины перед МВФ, за 2 месяца институциональная реформа ГФС так и не активизировалась. Усугубляет эту проблему и позиция Премьер-министра, который в последнее время акцентировал внимание на наборе новых людей в офис крупных налогоплательщиков, а не на институциональных изменениях в большинстве налоговых инспекций в стране.

Другим важным фактором является то, что пакет поправок в законодательство не предусматривает качественные изменения существующей системы. В частности, непонятно, как будет дальше работать налоговая милиция, и смогут ли налогоплательщики обжаловать решения контролирующих органов о результатах рассмотрения жалоб, возможен ли будет пересмотр правомерности принятия такого решения.

Представитель ГФС Наталья Титова более подробно рассказала о практическом исполнении институциональной реформы на местах. «ГФС своим приказом разработала план мероприятий по реализации плана институциональных изменений с более конкретизированными этапами и сроками исполнения. На данный момент создан офис управления как консультативно-совещательный орган по координации ведомственных реформ. Кроме того, предусматривается создание (совместно с Минфином) консультативного органа с привлечением независимых экспертов, общественности и представителей бизнес-структур. Относительно того, есть ли совместное будущее налоговой и таможенной службы, скажу следующее. В упомянутом плане институциональных изменений предусмотрена интеграция в течение 2–3 лет направлений таможенной службы и их совмещение с направлениями налоговой службы. Но в соответствии с Законом «О центральных органах исполнительной власти», решения о их реорганизации и ликвидации принимаются Кабмином, поэтому обращения относительно функционирования данных органов отдельно – это вопрос Кабмина, а не ГФС. Переход ГФС от карательных функций к сервисным – это вопрос демилитаризации налоговой милиции и создания Службы финансовых расследований ГФС. С целью демилитаризации налоговой милиции уже была проведена передача материально-технических средств от ГФС к Национальной гвардии Украины».

В свою очередь, бизнес настроен на кардинальные институциональные изменения в работе ГФС, на упрощение администрирования налогов и сборов, эффективное использование электронных сервисов, уменьшение коррупции и повышение профессиональности инспекторов. Однако власть пока не демонстрирует полной готовности к таким изменениям. Но ведь успешная налоговая реформа – это партнерство между государством и другими заинтересованными сторонами, и пока не будет найден компромисс, вряд ли институциональная реформа ГФС сможет быть успешной в глазах общества.

Комментарии

Константин Швабий, директор Научно-исследовательского института экономики, налогообложения и таможенного дела Национального университета Государственной налоговой службы

– Мое личное мнение – налоговую реформу надо было начинать с проведения институциональной реформы ГФС. Конечно, важно изменить размеры ставок, базу и т. д. Но одно дело – то, что написано на бумаге, а другое – то, что происходит в жизни. В деятельности ГФС действительно есть моменты, которые необходимо исправить. Я согласен с утверждением, что на данный момент институциональная реформа ГФС сводится лишь к сокращению количества работников. А она должна быть направлена также на то, чтобы внедрять современные методы администрирования налогов. Это онлайн-сервисы, информатизация и т. д. Мы проводили исследование эффективности работы ГФС по иерархии: центральный аппарат, областные аппараты и местные службы. По его результатам, наиболее неэффективным является второй уровень – областные налоговые службы. С одной стороны, они мало общаются непосредственно с плательщиками налогов, с другой – происходит дублирование функций. Думаю, приоритетом в реформе фискальной службы все-таки должно быть внедрение новых методов администрирования налогов.

Григол Катамадзе, президент Ассоциации налогоплательщиков Украины

– Важно, чтобы ГФС стала сервисом для бизнеса и населения, а так называемую карательную составляющую, т. е. то, что называется сегодня налоговой милицией, нужно вывести из подчинения фискальной службы. ГФС останется сервисом, как это, собственно, и есть в других государствах. Фискальную полицию, которая будет заниматься нарушениями в налоговой системе, необходимо создать непосредственно в составе Министерства финансов Украины. А такие нарушения в любом случае будут, ведь скажем откровенно, какие бы условия ни создавались, все равно определенные субъекты будут искать выход из положения.

Максимально либеральная составляющая даст возможность уменьшить долю теневого сектора. Сегодня Министерство финансов приводит цифры от 50% до 60% теневой экономики, и это очень плохо. Могу сказать, что в Грузии до 2004 г. 90% экономики находилось в тени, а уже буквально через пару лет после того, как начали проводить реальные реформы (в т. ч. налоговую), «тень» сократилась до 5%. Украине нужно менять советскую систему и переводить ее на узкую европейскую колею, чтобы в итоге она соединилась с Европейским Союзом.

Информация о материале

Опубликовано: 03 декабря 2015

Суд повернув державі 6 гектарів рекреаційної землі на Харківщині

Господарський суд Харківської області розірвав договір оренди й зобов’язав ПП «Композит» повернути державі земельну ділянку площею 6 га. Про це йдеться у рішенні суду від 11 листопада 2015 року.

В 2005 році фірма орендувала на 50 років земельну ділянку на території Мартівської сільської ради Печенізького району Харківської області. Ділянка знаходилася у лісистій місцевості на березі Печеніжського водосховища і раніше належала Чугуєво-Бабчанського держлісгоспу. Після отримання землі в оренду її цільове призначення було змінено з земель лісового фонду на землі рекреаційного призначення. Тут планувалося створити базу відпочинку.

В 2014 році Чугуївська міжрайонна прокуратура провела перевірку законності використання цієї землі.

За результатами обстеження земельної ділянки спеціалістом Державної інспекції сільського господарства в Харківській області встановлено, що на земельній ділянці прибережної захисної смуги Печенізького водосховища, яку використовує ПП «Композит», розташовані будівлі, пірси, альтанки та інші будівлі, а сама ділянка огороджена металевим парканом. В той час, Земельний кодекс забороняє на березі водосховища будівництво ближче 100 метрів до води.

За думкою прокуратури, фірма порушила вимоги договору оренди.

Приватники оскаржили у суді законність проведення перевірки. Однак, не оскаржували сам факт порушень, зокрема, встановлення огорожі. Крім того, фірма не заперечувала факт будівництва на цій ділянці, хоча договір оренди забороняє будь-яке будівництво у прибережній захисній смузі Печенізького водосховища.

Суд погодився з вимогами прокуратури й вирішив розірвати договір оренди й повернути земельну ділянку Печеніжській РГА.

Засновником ПП «Композит» є Юрій Непокритий. Керівником та підписантом підприємства вказано Сергія Пелиха. Бізнес-партнеркою Непокритого по ПП «Дивізіон найкращих яхт» є Марія Перегудова. Це підприємство як і ПП «Композит» розташоване у селі Мартове Печенізького району. На Марію Перегудова з 2006 року мешкала в одній квартирі з Дмитром Перегудовим – екс-очільником «Укроборонпрому» та «Укрспецекспорту» за часів президентства Віктора Януковича. Саме на Марію раніше переписала бізнес сім’я Перегудових.

Информация о материале

Опубликовано: 03 декабря 2015

Непокарані за кров Євромайдану: що нам із цим робити

Напередодні річниці жорстокого розгону студентів суспільство починає із подвоєним інтересом цікавитися результатами розслідування. Усі знають, що його важко назвати ефективним. Про це свідчить і висновок Ради Європи, і згадка про нестачу доказів у звіті Міжнародного кримінального суду, і мізерна кількість обвинувачених у судових засіданнях, і пануючі настрої потерпілих від агресії тітушок, побиття правоохоронців та свавілля суддів. Біль рідних, які тоді так і не дочекалися коханої людини.

Існує багато нарікань на процедуру розслідування, яка мала би стати основою для встановлення винних осіб та притягнення їх до відповідальності. На практиці це не завжди означає обов’язок у будь-якому разі знайти винуватців, ідеться про те, що слідство повинно вжити усі доступні йому заходи для збору доказів у цих справах.

Розслідування злочинів Євромайдану є важливим історичним завданням, без виконання якого країна просто не може перейти на наступний етап розвитку.

Тому не досить сказати, що беркутівці вже «змили вину своєї кров’ю», мовляв, давайте все забудемо. Марно переконувати усіх, що країна чинить спротив зовнішній агресії, тому не варто накручувати ситуацію.

Мовляв, і без того тяжко, а процес реформування міліції, прокуратури та суду об’єктивно складний та довгий, тому не сподівайтеся на швидкий пошук та покарання злочинців.

Перешкоди у розслідуванні

Щирість потуг влади щодо розслідування злочинів Євромайдану виказують не слова, а конкретні дії. Брифінги – це, звичайно, гарно. Але вони не замінять реальні результати.

Мало хто сумнівається, що у централізованій вертикалі, яка існувала у 2013 році, рішення про «очищення площі» не могло бути прийняте поза відома Віктора Януковича.

Але в суд треба буде пред’явити не умовиводи, а належні докази. Тим більше, що в судовому засіданні прокурори стикнуться із другою стороною, яка це заперечуватиме.

Жорсткий розгін студентів 30 листопада 2015 року

За роки «покращень» оточення Януковича накрало стільки, що може дозволити собі найкращих у світі адвокатів. І якщо такі вагомі докази є, то може варто сказати про них суспільству?

Тільки через рік незрозумілого зволікання запрацювало управління спеціальних розслідувань Генпрокуратури. Саме це управління координує процес вивчення усіх злочинів, вчинених під час протесту.

Сумно бачити здивування політиків, які вперше чують, що в управління і досі немає кабінетів, комп’ютерів і ксероксів, а понад дві тисячі епізодів звалилися на плечі 18 слідчих.

Виходить, що справа просувається силами двох десятків людей, які проводять усі необхідні слідчі дії майже «на колінці».

І це «найрезонансніше розслідування часів незалежної України»!

Такі речі взагалі не можуть бути предметом для тривалого обговорення. Якщо прокуратура не здатна забезпечити слідству матеріально-технічну базу, на що вона взагалі тоді здатна?

Серед цих 2000 епізодів є доволі складні справи, в яких потрібно розкрутити ланцюг наказів: від тих, хто натискав курок аж до безпосередніх організаторів. Тому аби «завалити» справи Євромайдану можна просто нічого не робити.

Якщо хочемо мати результат, тоді треба докласти чимало додаткових зусиль. Натомість, в ході розслідування до всього іншого ще впираємося у саботаж та протидію слідству. А також невирішені системні проблеми діяльності правоохоронних та судових органів, хвіст яких тягнеться ще задовго до початку Євромайдану.

Чого вартує непробивна кругова порука в МВС, де в переіменованому підрозділі служать ті ж самі беркутівці, які били Автомайдан на Щорса та Кріпосному.

І псевдоробота окремого управління Генпрокуратури, що було створене для встановлення відповідальних за неефективне розслідування, яке проводилося до створення єдиного координаційного центру.

Незрозуміло, чому його очолила людина, яка за твердженням адвокатів Небесної сотні, власне і завалила розслідування у прокуратурі Києва?

І суд, з доброї ласки якого прямо по дорозі до поліклініки раптово зникає командир «Чорної роти «Беркуту» Дмитро Садовник?

Відпущений під домашній арешт, попри те що підозрюється у безпосередньому керівництві силовиками під час розстрілів на Інститутській. Того дня 20 лютого 2014 року, коли загинуло 49 «озброєних» дерев’яними щитами протестувальників.

І вже через кілька місяців суд знову звільняє харківського тітушку Таваккула Рагімова під домашній арешт. Бо на момент судового розгляду Рагімов продовжує виконувати почесні обов’язки працівника міліції, що, на думку судді, служить запорукою його доброчесної поведінки. Теж очікувано втік.

І знову на манєже

Можновладці, які притихли після Євромайдану, доволі швидко зорієнтувалися у ситуації і знову «на коні». Вони повертаються в політику, продовжують вести незаконний бізнес.

Вони прагнуть продемонструвати суспільству, що правила гри не змінилися. Цей сигнал януковичі майбутнього читають так: будучи при владі можна чинити найтяжчі злочини, потім можна цю владу втратити, система все одно тебе не здасть. Представники владної касти недоторканні.

За 18 лютого в зіткненнях у Києві постраждали майже 800 людей

За кілька місяців Євросоюз із великою долею вірогідності відмінить накладені ним санкції на високопосадовців режиму Януковича. Єврочиновники справедливо вважають, що два роки більше ніж достатньо, аби здобути беззаперечні докази їх причетності до корупційних діянь.

Приблизно у березні наступного року вони знову отримають контроль над своїми мільйонними статками, замороженими у різних країнах.

Зволікання із оголошеннями підозр пояснюють нестачею прямих доказів, адже багато людей втекли, а велику частину причетних ще належить встановити.

Але ж особи народних депутатів, які голосували за диктаторські закони, встановлені. І вони продовжують законотворити у парламенті нового скликання. Але чомусь слідство обмежилося тільки членами лічильної комісії.

Хіба порушуючи Конституцію та позбавляючи людей права на мирний протест, народні обранці із піднятими радісно обома руками 16 січня 2014 року не перевищили свої повноваження? У Кримінальному Кодексі є відповідні статті, які називають такі дії злочином.

Чим далі, тим менше людей вірять у результати розслідування. І, що особливо небезпечно, для країни, де йде війна і на руках у людей купа зброї, – потроху розчаровуються у праві як дієвому способі досягнення справедливості.

І дедалі частіше читаємо про самосуд, сміттєву люстрацію, бійки у засіданнях суду, заклики до насильницького «третього Майдану». Це кардинальний розворот від курсу на демократичне суспільство та цінності, які ми відстоювали тієї «зими, яка нас змінила».

Але такі настрої є природною реакцією на непокаране зло, і хто як не влада мала б це розуміти.

Розслідування злочинів Євромайдану є тестом для України на право мати чесні правила гри та якісно іншу систему управління. Аби жодній владі, незалежно від її кольорів та відтінків, більше ніколи в голову не прийшло розстрілювати беззбройних демонстрантів. Якщо не закриємо цю драматичну сторінку історії, то приречені її повторити.

Так влада чи хунта?

Тим часом по одному із небагатьох епізодів Євромайдану, які передані до суду, приступили до опитування рідних. Один із таких тяжких виступів на суді. Мати втратила на Майдані свого 19-річного кучерявого Ромчика. Син загинув за омріяну «свобідну країну».

І все, що у неї лишилося, – це рюкзачок зі шкарпетками, зубною щіткою та обгортками від цукерок... бо «він був чемний» та «не кидав обгортки на вулиці». І оте, чому Ромчик так «спішив жити» і навіть «у школі здав іспити екстерном»…

А через грати у судовому засіданні ці болісні свідчення слухають не втікачі Захарченко чи то Янукович, і навіть не Єфремов чи Кернес, а тільки Аброськін та Зінченко – ймовірні рядові виконавці злочинних наказів перерахованих вище та їм подібних.

І молода жінка говорить як десять років тому, за покликом серця, вона із чоловіком сама була Помаранчевому Майдані. А відтак, хоча дуже переживала за сина, але навіть «не мала чим йому заперечити».

20 лютого на Інститутській 49 людей загинули від вогнестрілів

Невже і наші діти будуть змушені боротися за свободу на цій залитій кров’ю та сльозами площі?

Можливо, така перспектива хвилює тільки звичайних людей, а не тих, кого енергією Майдану винесло на владний Олімп. Але дивує, що влада – і тут мова йде про всі без винятку політичні сили в парламенті, які приписують собі відданість демократичним принципам, – не розуміє простої речі. Її легітимність прямо залежить від результатів розслідування.

Вибори до загальнонаціональних органів пройшли лише у травні та відповідно у жовтні 2014 року. До цього часу із лютого по травень 2014 країною керувала ціла когорта в.о. та призначених цими в.о. людей.

В умовах системного та масштабного переслідування десятків тисяч демонстрантів та втечі Януковича у лютому 2014 року в опозиції не було жодного іншого вибору, окрім як взяти управління країною в свої руки.

Але відсутність результатів розслідування, яке це наочно демонструє, насправді робить нову владу хунтою. І ллє воду на млин російської пропаганди.

Опора на власні сили

Активна громадськість ніколи не мала особливих ілюзій щодо нової влади. Хоча вона в рази краща за попередню, але також далека від цінностей прав людини. Багато кого з цих людей ми бачили в дії раніше, зокрема, і на керівних посадах.

Тож, якщо хочемо отримати належні результати розслідування, слід озброїтися майданівським принципом та брати відповідальність на себе.

«Беркутівці» відкрито знущалися над протестувальниками

Уже зараз рідні загиблих проводять паралельні розслідування, волонтери переглядають терабайти відеоматеріалів та відстежують, скільки пострілів зробили обвинувачені, адвокати об’єднуються в групу аби спільно працювати над виробленням правової позиції, звичайні громадяни ходять на судові засідання, хоча подекуди вони затягуються до самого ранку.

Правозахисники вивчають моделі міжнародних гібридних трибуналів, експерти розробляють зміни до законодавства, аби залучити до розслідування та відправлення правосуддя міжнародних слідчих та суддів.

Таких звичайних людей та зроблених ними конкретних справ має ставати більше.

Якщо ви можете допомогти управлінню спеціальних розслідувань ГПУ технікою, зв’яжіться із нами, ми допоможемо її передати. Маєте інформацію про переслідування у Києві та особливо у регіонах, якої бракує міжнародному суду в Гаазі для кваліфікації злочинів проти людяності, – повідомляйте нам. Це буде ваш власний внесок у відновлення справедливості.

Ми просто не маємо права здаватися. Опускати руки та піддаватися зневірі для нас, людей, які лишилися живі, – невиправдана розкіш.

Информация о материале

Опубликовано: 03 декабря 2015

Наказывать нельзя помиловать, или Современное состояние противодействия терроризму в Украине

С началом агрессии со стороны Российской Федерации проблема терроризма приобрела в Украине особую актуальность. Силами и средствами разведывательных органов и спецслужб страна-агрессор спровоцировала многочисленные террористические акты на территории Донецкой, Луганской и других областей Украины.

При этом террористы пользуются постоянной поддержкой с территории Российской Федерации, которая осуществляет масштабные поставки вооружения, военной техники, боеприпасов, предоставляет значительные материальные и финансовые ресурсы, а также готовит боевиков на своих военных полигонах.

Все это крайне отрицательно сказывается на криминогенной ситуации в Украине. Речь идет, прежде всего, о значительном увеличении количества совершенных террористических преступлений, ответственность за которые предусмотрена ст. 258, 258-1, 258-2, 258-3, 258-4, 258-5 Уголовного кодекса (далее — УК) Украины. К такому выводу можно прийти на основании анализа предоставленных Генеральной прокуратурой Украины статистических данных. Так, в Украине в 2013 г. зарегистрировано лишь 10 террористических преступлений, в течение 2014 г. — 2088, а в январе—июле 2015 г. — 1717.

Приведенная динамика роста количества содеянных террористических преступлений не может не беспокоить украинское общество. Однако не меньшее беспокойство вызывают статистические данные (см. табл. 2), которые могут свидетельствовать о низкой результативности деятельности правоохранительных органов Украины по досудебному расследованию этих преступлений. Ведь одно дело — зарегистрировать факт совершения преступления и отчитаться об этом перед обществом, а другое — осуществить необходимые следственные действия и довести расследование до логического завершения, передав материалы обвинения в суд... Поэтому не добавляет оптимизма поразительная разница между количеством зарегистрированных в течение 2014 г. и семи месяцев 2015 г. террористических преступлений (соответственно, 2088 и 1717) и количеством лиц, осужденных за их совершение (9 чел.).

Как видим из рис. 1, в 2014 г. зарегистрировано 1515 террористических актов (ст. 258 УК Украины). Однако в течение 2014–2015 гг. за совершение этих преступлений ни один человек не был осужден! Если к этому добавить 897 уголовных производств, начатых на протяжении семи месяцев 2015 г., то картина вырисовывается совсем печальная... Складывается впечатление, что усилия правоохранительных органов, направленные на расследование террористических актов и связанные с этим ощутимые финансовые затраты государственного бюджета Украины оказались напрасными. И это в то время, когда страна фактически находится в состоянии войны, а каждая гривня должна быть использована максимально эффективно.

Приведенные статистические данные свидетельствуют, что в течение 2014 г. в Украине зарегистрировано 12 фактов содействия совершению террористического акта (ст. 258-4 УК Украины), на протяжении семи месяцев 2015 г. — 6. Однако за совершение этого преступления осуждены всего четыре человека. Это при том, что за совершение террористического акта на протяжении 2014 г. и семи месяцев 2015 г. не осужден ни один человек. Таким образом, возникает вполне справедливый вопрос: кто, кому и в чем содействовал?

В Академическом толковом словаре украинского языка слово «содействовать» определяется как «...положительно влиять на что-либо; создавать соответствующие условия для осуществления, выполнения и др. чего-нибудь; оказывать в чем-либо помощь; быть причиной или следствием возникновения, существования и пр. чего-нибудь». С учетом изложенного, тот, кого привлекали к уголовной ответственности по ст. 258-4 УК Украины, должен был оказывать помощь другому лицу, совершившему, собственно, террористический акт. Однако, учитывая приведенные статистические данные, у украинских правоохранителей, очевидно, свое мнение по этому вопросу. Так же трудно понять и логику народных депутатов Украины, которые в сентябре 2006 г. приняли внесение изменений в УК Украины, дополнив кодекс новой ст. 258-4 (содействие совершению террористического акта). При этом дать законодательное определение указанного понятия отечественный законодатель то ли забыл, то ли не захотел. Однако из диспозиции этой нормы следует, что содействие совершению террористического акта — это «вербовка, вооружение, обучение лица с целью совершения террористического акта, а также использование лица с этой целью». Таким образом, наши законотворцы значительно сузили содержание понятия «содействие совершению преступления».

Кроме того, принимая указанные изменения в УК Украины, законодатель «немного смягчил» наказание за содействие совершению террористического акта, ведь лицо, совершившее такое преступление, наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией имущества или без такового. В предыдущей редакции Закона ответственность за такие действия наступала по ст. 258 УК Украины с учетом института соучастия в преступлении и предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет. Таким образом, сравнив медианы санкций (соответственно, 5,5 и 7,5 лет) указанных норм, нетрудно заметить, что гуманность, проявленная отечественным законодателем к лицам, которые будут содействовать совершению террористического акта, измеряется двумя годами лишения свободы.

Одной из самых актуальных проблем борьбы с терроризмом сегодня является проблема привлечения к ответственности за финансирование терроризма (ст. 258-5 УК Украины). Однако, как видим из таблицы 1, таких преступлений в Украине зарегистрировано в 2014 г. — 60, в течение семи месяцев 2015 г. — 131. То есть всего за указанный период зарегистрировано 191 преступление. Однако за его совершение осужден лишь один человек (в 2014 г. — 0, в 2015 г. — 1).

Учитывая приведенные статистические показатели, возникает вполне логичный вопрос: это что, один человек совершил 191 преступление, финансируя терроризм? При этом следует учесть, что в ст. 1 Закона Украины «О борьбе с терроризмом» терроризм определяется как общественно опасная деятельность, которая заключается в сознательном, целенаправленном применении насилия путем захвата заложников, поджогов, убийств, пыток, запугивания населения и органов власти либо совершения других посягательств на жизнь или здоровье ни в чем не повинных людей или угрозы совершения преступных действий для достижения преступных целей.

Не вдаваясь в глубокий анализ приведенной законодательной дефиниции, все же хочется спросить отечественного законодателя: с какой целью в этом определении использовано словосочетание «ни в чем не повинных людей»? А если речь будет идти о посягательстве на «в чем-то повинных людей» (например, на лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы), то аналогичная общественно опасная деятельность (применение оружия, взрывы, поджоги или другие действия, которые создавали опасность для жизни или здоровья человека, содеянные с соответствующей целью) уже не будет признаваться терроризмом?

Исходя из законодательного определения понятия «финансирование терроризма»

(ч. 1 ст. 258-5 УК Украины), к ответственности за совершение этого преступления должны привлекать того, кто оказывал финансовую поддержку или материальное обеспечение всем, кто совершил в Украине 3805 террористических преступлений. Неужели правоохранительные органы своими «достижениями» пытаются убедить общество в том, что это дело рук лишь одного человека? А в остальных случаях террористы действовали в условиях «самофинансирования»?

Предоставленные Генеральной прокуратурой Украины статистические показатели свидетельствуют, что в течение 2014 г. зарегистрировано 489 преступлений, предусмотренных ст. 258-3 УК Украины (создание террористической группы или террористической организации), а на протяжении семи месяцев 2015 г. — 680 таких преступлений. При этом в 2014 г. 11 уголовных производств закрыты на основании ч. 1, 2, 4, 6 ст. 284 УПК Украины. За семь месяцев 2015 г. по приведенным основаниям закрыто девять уголовных производств. Так что на конец июля 2015 г. правоохранительные органы Украины установили 1149 фактов создания террористической группы или террористической организации.

Однако, обратившись к табл. 2, увидим, что за совершение этого преступления в

2015 г. в Украине осуждены лишь три человека (в 2014 г. — ни одного!). И снова должны поставить тот же вопрос: неужели именно эти три человека были в состоянии создать в Украине 1149 террористических групп или террористических организаций? Это что, этакий «преступный промысел»?

Заслуживает внимания еще один документ. Это письмо Службы безопасности (далее — СБ) Украины с информацией о количестве террористических преступлений, которые расследовались следователями этого ведомства в течение 2013–2014 гг. и шести месяцев 2015 г. Так, в 2013 г. в производстве следователей СБ Украины находилось 18 уголовных дел, в которых шести лицам вручены уведомления о подозрении, в 2014 — 1680 относительно 481 подозреваемого, с начала 2015 г. — 1099 относительно 653 подозреваемых. При этом следует принять во внимание, что Законом Украины «О борьбе с терроризмом» установлено: главным органом в общегосударственной системе борьбы с террористической деятельностью является Служба безопасности Украины. Однако ч. 7 ст. 216 Уголовного процессуального кодекса (далее — УПК) Украины предусмотрено, что в уголовных производствах относительно преступлений, предусмотренных ст. 258, 258-1, 258-2, 258-3, 258-4, 258-5 УК Украины, досудебное расследование осуществляет следователь органа, начавшего досудебное расследование. Таким образом, речь идет о т.н. альтернативной подследственности, когда уголовное производство относительно террористических преступлений могут осуществлять следственные подразделения органов внутренних дел, Службы безопасности Украины, органов, осуществляющих контроль над соблюдением налогового законодательства, органы государственного бюро расследований, уполномоченные осуществлять дознание и досудебное следствие. Выходит, что статистические показатели, предоставленные СБ Украины, не дают исчерпывающей информации о количестве подозреваемых в совершении террористических преступлений на протяжении 2013–2014 гг. и шести месяцев 2015 г. (1140 чел.). Но и этого достаточно, чтобы признать деятельность органов досудебного расследования неудовлетворительной. Ведь из 1140 подозреваемых, по данным Государственной судебной администрации Украины, лишь 11 осуждены за совершение террористических преступлений.

Приведенные статистические показатели, как представляется, могут свидетельствовать о низкой результативности деятельности органов досудебного расследования в противодействии террористическим преступлениям. Однако, на наш взгляд, не следует перекладывать всю ответственность за состояние дел в этой сфере исключительно на правоохранительные органы. Следует иметь в виду, что до начала агрессии со стороны Российской Федерации в Украине ежегодно фиксировалось незначительное количество фактов проявления террористической деятельности. В 2013 г. таких преступлений в Украине было зарегистрировано всего 10 (см. рис. 1). Поэтому, не имея практики применения соответствующих положений Уголовного и Уголовного процессуального кодексов Украины, сотрудники правоохранительных органов сейчас лишь приобретают необходимые практические навыки расследования террористических преступлений.

Кроме того, необходимо учесть, что много уголовных правонарушений содеяно на неподконтрольной власти территории Украины, а лица, совершившие их, нашли прибежище в самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР», пытаясь таким образом избежать уголовной ответственности.

Мы же хотим обратить внимание общества на более существенные, как представляется, причины низкой результативности борьбы с терроризмом в Украине. Собранные украинскими правоохранительными органами и международными наблюдателями доказательства инспирирования Российской Федерацией вооруженного противостояния на Востоке Украины и ее активного участия в этом конфликте дают основания считать это едва ли не самым главным фактором резкого роста количества террористических преступлений, содеянных на территории нашего государства в течение 2014–2015 гг. Однако ключевую роль в ухудшении криминогенной ситуации в стране, на наш взгляд, играет непоследовательная и крайне слабая политика руководства Украинского государства. Повсюду утверждая, что в Украине де-факто идет война, президент Украины, с молчаливого согласия Верховной Рады, закрепил за вооруженным конфликтом на Востоке Украины статус антитеррористической операции (далее — АТО). Такое ошибочное, по нашему глубокому убеждению, политическое решение привело к ситуации с правовой неопределенностью в выборе средств противодействия преступности, уголовно-правовой квалификации, а также ненадлежащей констатации статуса подозреваемых в совершении террористических преступлений. Как утверждают источники информации, довольно много таких задержанных подлежат обмену или уже обменяны на пленных украинских военных и бойцов добровольческих батальонов, что также не может не влиять на качество расследования террористических преступлений. При этом многие уголовные производства не закрываются после такого обмена из-за отсутствия соответствующих законодательно закрепленных оснований.

Вы можете спросить: а как же быть с одним из главных принципов уголовного права — принципом неотвратимости ответственности за содеянное? Или в случае с ответственностью за террористические преступления он по неким неизвестным причинам бездействует? Тогда это какой-то странный принцип, а может, и не принцип совсем... Эти вопросы и ряд других, поставленных нами в публикации, мы адресуем руководителям государства и правоохранительных органов, которым следовало бы дать на них откровенный развернутый ответ. Ведь отсутствие достоверной информации о состоянии дел в сфере борьбы с терроризмом отрицательно влияет на и так низкий уровень доверия населения страны к органам государственной власти.

Напоследок заметим, что мы сознательно в заглавии публикации не определили место для запятой. Право сделать это отдаем вам, уважаемые соотечественники. Итак, наказывать или помиловать? Решать вам!

Информация о материале

Опубликовано: 03 декабря 2015