"В Донбассе, помимо "ДНР" и "ЛНР" появилась третья самопровозглашенная республика. В "ЛНР" произошел раскол и теперь на Луганщине бойцы провозгласили о создании "КНР" - "Казацкой народной республики". Вошли в это государство всего три города – Свердловск, Ровеньки и Антрацит".
Помахивая нагайкой, атаман Илларион Раздутый бодрым уверенным шагом вошел в бывший актовый зал общежития для малосемейных бывшего завода "Подъем", ныне оборудованный под ставку командующего, то есть, его личные апартаменты. Отпечаток прошлого в ставке был повсюду: разбросанные обесцвеченные временем транспаранты из серии "мир-труд-май" и "дело партии - дело народа", разломанные откидные секции, многие из которых уже были без сидений, - с автографами многочисленных поколений, живших в этом досточтимом заведении на протяжении долгих лет. Венчал экспозицию в центре сцены большой бюст вождя пролетариата с отбитым ухом. Даже несмотря на такой существенный дефект, вождь был как всегда серьезен и смотрел на Раздутого свысока.
Вслед за атаманом шел его ординарец и адъютант Сеня Тапочкин, - человек со скучающим лицом и заблудившимся интеллектом. Главным его увлечением являлось поглощение телевизионного продукта: он мог днями сидеть у экрана и смотреть все без разбору. Ясное дело, что переваривать сыплющийся "винегрет" информации Сенин мозг не успевал.
В ставке уже находились два человека - начальник штаба Бобов и сотник по фамилии Круть. Начштаба был в черкеске с газырями и с пышными усами, которым тайно завидовал сам атаман, обделенный по природе таким значимым мужским достоинством. Лицо сотника пряталось под низко насаженной папахой, виден оставался лишь сизый нос и прыгающий жующий подбородок.
- Господа, - с ходу выпалил Раздутый, - я только что сообщил командованию в райцентр, что мы выходим из состава Районной республики и впредь не подчиняемся их указам. Все полномочия власти в городе переходят нашему Совету, который и станет основным законодательным органом. Мы больше не желаем иметь дело с этими бездарными проходимцами, не способными навести порядок даже в своем городе. Что ж говорить о целом районе?! В общем, господа, мы создаем свою республику!
- УРА! - усы начштаба взлетели, а подбородок сотника, наоборот, - отвалился, и над ним появилась гудящая дыра.
- Я подписал соответствующий указ и принял на себя должность президента Городской республики. Начальник штаба назначен премьер-министром, а ты, - атаман вонзил палец в грудь Крутя, - возьмешь на себя карательные функции... Министром будешь. Милицию народную возглавишь, в общем...
Из-под папахи выползло что-то отдаленно напоминавшее улыбку.
- Сделаем! Эт мы мигом наладим!
- Не забывайте, что у нас очень много недоброжелателей. Не всем понравится наша идея, так что следует наперед подумать об обороне! Чтобы никто не смог застать нас врасплох. Укрепления надо соорудить как можно быстрее и насколько можно покрепче!..
Атаман и теперь уже президент подошел к строительному стеллажу, что достался от прежних властей, но по назначению давно не использовался, смахнул с него банки с засохшей краской и развернул карту города...пардон, республики. Все трое многозначительно склонились над топографическими пейзажами.
- В первую очередь надо укрепить въезды, установить посты... Пушки спрятать в зеленке, в парках, на околицах мин наставить побольше... Чтобы ни одна муха без вашего ведома не влетела! Глаза и уши повсюду, если что не так - сразу стреляйте, разбираться опосля!..
- Северный въезд немного тактически слабоват будет, - просопел начальник штаба и премьер по совместительству. - Зелени мало, местность открытая... Танки попрут - не удержаться.
- Будем надеяться, не пойдут с севера, - прожевал сотник-министр.
- Никаких "надеяться"! Там тоже не пальцем деланные. Так что продумываем наперед, - отрезал Раздутый. - Что это за стратегия такая? Гляди у меня... Мигом в пулеметчики переназначу!
- А если мы оборону чуть дальше разместим? - задумался Бобов и ткнул пальцем. - Вот здесь, на Бубуевской улице... Тогда и обороняться легче будет, и укрепрайон неплохой...
Стоявший до этого в стороне бузучастный адъютант встрепенулся:
- На Бубуевской не выйдет! Не-а, не выйдет!..
- Это с чего вдруг?
- Так там вчера свою республику объявили... Они уже никому не подчиняются.
- Что? - выпучил глаза президент. - А почему я впервые слышу? И ты молчал, гад?! Сгною, в пулеметчики отправлю, ёлкин ёж!
- Я ж это...не знал...не думал... - чуть не расплакался Тапочкин.
- Вот и начнешь думать тогда!
- Что за хрень? - как и положено карательному министру, поинтересовался Круть.
- И вправду, кто там бузить надумал? - Президент был донельзя суров.
- Стёпка Даладонов. Он и сказал вчера... Я ж думал, это с бодуна... А утром эсэмеска пришла, что всурьез... Щас покажу, - адъютант стал шарить по карманам, но последнего аргумента не потребовалось.
- Едем, разберемся с этими гнидами! Я им устрою республику!
Раздутый уверенно зашагал к двери. За ним поспешил адъютант с министерским эскортом.
Во дворе их ждал БТР, забрызганный грязью и портвейном. В тяжелый период создания государственности, этот транспорт был понадежнее всех самых престижных автомобилей. Потом, когда придет время, будут и автомобили. Возможно. Но о будущем говорить пока что рановато... Его надо отбить у сурового настоящего.
Взгляд президента машинально пробежал вокруг и замер на вывешенном над входом алом транспаранте, где не слишком ровными пляшущими буквами значилось следующее: "ЖЫЗНЬ ЧИЛАВЕКА ВЫМЯ СВАБОДЫ".
Илларион от изумления раскрыл рот. Закрыть не получалось. Затем встрепенулся.
- Это кто малевал?
- Так где ж найти толкового художника? Хорошо, хоть нашли одного умельца, из моей сотни, - прожевал Круть. - А что не так?
- Ты читал?
- Некогда было... Но как велели, так и передал.
- Я же говорил ВО ИМЯ СВОБОДЫ! ВО ИМЯ! А вы тут вымя какое-то прицепили! Немедленно снять, а умельца в пулеметчики отправить! - рявкнул президент и нырнул в комфортную тишину броневика.
Ехали молча, покачиваясь на колдобинах нового государства. Улицы были серыми и безлюдными. Свернув к Бубуевской улице, они сразу уперлись в груду сваленных ящиков и прочего мусора. На бетонном столбе наспех была прикручена проволокой табличка - "Бубуевская рэспублика". Под ней стоял разухабистый боец, видать, пограничник, и
неспешно курил. Завидев броневик, он насторожился и вскинул автомат.
- Эй, где твое командование? - окликнул Раздутый.
Боец лениво прищурился.
- Я им не погонщик. Где пожелают, там ходят.
- Вызывай. Говорить будем.
Для аргумента гости вытащили свои "пушки". Аргумент казался весомым, пограничник мигом отсемафорил куда-то вдаль, и вскоре рядом с ним уже стояло командование с подпухшими от бурной бессонной ночи лицами.
- Послушай, Стёпа, все понимаю и даже не накажу. Убирай этот цирк, нам разом работать надо, - сразу пошел в наступление атаман. - Сам понимаешь, что желающих пощипать наши перья достаточно!
- Мы сами кого хошь пощипаем, - усмехнулся Стёпа. - Никого не боимся, а кто к нам с "калашом" придет...так и поляжет...
- Значит, смуту сеешь, ёлкин ёж?.. Сепаратизмом занимаешься?
- Вам, значит, можно, а нам не моги?
- Вот скрутим вам шеи, порадуетесь тогда! Всех положим.
- Пугали ежа голым задом! - Даладонов снял фуражку и протер лоб рукавом. - Так что давайте подобру-поздорову прощаться. А то народ у нас нервный, не опохмеленный еще, в суматохе палить начнет!.. Или вы нашу границу вздумали нарушить?
- Смотри у меня... Допрыгаетесь...
Но в подтверждение Стёпиных слов со всех сторон выросли бойцы с озлобленными лицами и наведенными стволами. Стволы недвузначно давали понять визитерам, что разговор окончен. Ответных доводов явно не хватало, - яростно ругаясь, гости вынужденно ретировались.
Когда за броневиком гордо и независимо оседала пыль, один из вояк довольно оскалился:
- Первый бой выиграли!
- Главное, без единого выстрела, - согласился кто-то.
- То ли еще будет...
- Ага. Но ведь выиграли!..
Даладонов взглянул на свое воинство.
- По этому поводу можно и пивка хряпнуть! А, бойцы?
Назначенный помощником командующего новой республики молодой казачок по кличке Финик растерянно выдавил:
- Это...вряд ли получится...
- Не понял?..
- Ну, говорю, не выйдет пива попить...
- Что за хрень? Почему это? - голова командующего пока что отказывалась что-то воспринимать.
- В пивном ларьке закрылись три тунгуса...ну, те, что месяц назад на "камазах" приехали...теперь сказали, что они независимы и объявляют свою республику!..
- И ты молчал?! - подпрыгнул Стёпа. - Я им, блин, покажу независимость! Я из них мигом бастурму сделаю!..
И он, отчаянно жестикулируя пистолетом, помчался защищать территорию своего пусть и маленького, но гордого государства. Вслед за ним на борьбу с сепаратизмом летело и все Стёпино войско...
Процесс создания независимых "республик" был в разгаре.
