Еду домой, за бортом холодно, дождался своей маршрутки, забился в угол, пригрелся, стоя у занятых сидячих мест (не стал садиться, при наличии свободного - вдруг бабушка зайдет?), и даже почти успел придремать. Привычка с бригадной работы осталась - спать в любое возможное для этого время. Как боевая лошадь, могу делать это и стоя, как без этого... Посторонние шумы не мешают совершенно, ухо реагирует только на номер твоей бригады по селектору.
- ... эта долбаная «скорая»! - врывается туда гневный женский фальцет. Просыпаюсь - это тоже привычка.
Прямо передо мной, без колебаний плюхнулась на свободное местечко, расположилась крайне миловидная девица, лет, может, двадцати, не более - огромные глаза, пухлые губки, волосы кокетливой косой через плечо «а-ля рюсс» - Аленушка-в-гламуре прямо. Громко, даже рассчитано громко, рассказывает подруге, как вчера едва не умерла от загадочной болезни кишечного сустава, а эта самая «скорая» ехала аж час. Умереть же можно! Как таких врачей земля носит! Живьем бы их в землю закапывать, расстреливать всех через одного, на кол сажать их, невзирая на пол, возраст и профессиональные заболевания - не ценят человеческой жизни, сукины дети!
- Простите, - прерываю ее. - Я работник «скорой помощи». Чем вы недовольны?
Маршрутка тут же настораживается. Девушка наливается красным:
- Недовольна тем, как ваша эта медицина работает!
- Наша... - усмехаюсь я. - Наша медицина, как хотим, так и работаем. Вам-то какое дело?
Шутка упала в тишину салона, как Муму в бурные воды, и так же быстро погибла. Тишина взорвалась гневными воплями, в которых сольную партию вела та самая девушка.
- Вот жаль, что вас сажать некому! - победно восклицает девушка, само очарование - глазки налились кровью, губы уже искусаны в экстазе.
- Милочка, - примиряюще говорю я. - Ну а чего вы хотите? Вы же не с другой планеты, прекрасно знаете, что в медицине все плохо. А если все плохо, как она может работать хорошо?
Маршрутка издает торжествующий вой. А то - любимая ж тема!
- Так а чего вы в медицину пошли, если там все плохо? - девушка, некрасиво искривив красивые губы, блеснув контактными линзами, кинулась в атаку. - Не нравится - не работайте!
- Забавно. Я могу вам сказать то же самое - а чего вы обращаетесь к нашим медикам, если они такие плохие? Не нравится - не лечитесь. Идите к гадалкам, шаманам и филлипинским хилерам, думаю, их альтернативное лечение холелитиаза мочой молодого питона под ногти вас точно спасет. Правда, они не работают бесплатно...
Девушка запнулась. И тут же нашлась:
- А к кому мне еще... кого еще вызывать? Вы же должны!
- О как? - прищуриваюсь и изучаю ее от блестящей от лака челки до кончиков туфель. - Когда это я вам успел задолжать? За что? Мы ведь даже незнакомы.
Сидящий народ замолкает - во гневе, не в понимании, ясное дело. По волчьим взглядам читаю «Вот свооооолочь-то!». Ничего, и к этому я привык.
- А... - начинает девушка - вот прям вижу, что на язык просится стандартное «Не нравится - увольняйтесь!», но его аналог уже прозвучал, повторяться некомильфо. - А... как же...
- ... клятва Гиппократа, - ласково заканчиваю я. - Да-да, я ее свято соблюдаю, пою пивом-водкой своих наставников и не сделаю вам аборт даже за пламенную ночь страсти вместе. А с уролитиазом так вообще - с порога взашей вытолкаю.
Пауза. Долгая такая. Вижу, что хочется ей меня облить чем-то подобным помоям, но не находит слов, кроме штампованных.
- Потому что вы ДОЛЖНЫ! - упрямо повторяет девушка. Как гвоздь забивает. - Иначе что вы за врачи?!
Даже обернулась к общественности за поддержкой. Общественность поддержала злым гулом.
- Должны, - качаю я головой. - Как-то вы странно трактуете вопрос долга. Человек должен другому только тогда, когда получил от этого другого нечто ценное или даже бесценное, обязывающее его к долгу. А, простите, что такого сделали мне лично вы? Может, благодаря вам у меня зарплата выше депутатской? Увы, она ниже ночного заработка вокзальной шлюхи. Может, вы добились того, что мне бесплатное жилье обеспечат? Или оплату коммуналки снизят на 30%? Или лично поговорили с министром Минздрава, чтобы меня каждые полгода принудительно в оплаченный отпуск на Мальдивы выгоняли? Стойте, стойте, не говорите, угадаю... благодаря вам завтра в нашем городе назовут улицу моим именем, поставят мой конный бюст в полный рост в парке, и при встрече будут уступать место, в том числе - и в маршрутке?
Красноречиво показываю глазами на стоячего тридцати-шестилетнего-после-смены себя и на сидящую двадцатилетнюю ее. Девушка густо краснеет, вижу - мелькнуло в ней желание встать, но гордость пересилила (еще бы, перед каким-то медиком тут уступать!), осталась сидеть.
Возникла очень неловкая заминка, и тут маршрутка удачно остановилась, удачно - потому что остановка моя.
- Медицина в этой стране, юная мисс, вам должна ровно столько, сколько вы для нее сделали, - говорю я. Расплачиваюсь и выхожу.
Провожаю маршрутку взглядом. Судя по жестикуляции, там сейчас идет бурное обсуждение зажравшихся убийц в белых халатах. Но девушка - девушка молчит. И, не отрываясь, смотрит на дверь, в которую вышел я.
Ухожу по залитому дождем вечернему тротуару, вспоминая ее взгляд.
Может, есть еще надежда, ребята?
