Надо сказать, что я воочию наблюдал зарождение российского купипродая. А также всего тому сопутствующего - крыш, аферистов и прочая. Для наблюдений мне не требовалось даже жопу от стула отрывать-все роды проходили практически перед носом.
У студентов МИСиС не было врага коварней, чем кофейня между Г и Л корпусом. Это была черная дыра. Сколько там дипломов сгинуло - не сосчитать. Сколько студентов ушло в вечность (в смысле-стали «вечными студентами») - никто не ведает. Ибо с утра до вечера там резались в карты. Преферанс и деберц, как правило.
Помню, как-то заходит в «Гадюшник» (неформальное название этого катрана) препод матана Разумейко. Большого ехидства человек. И видит всех своих ill and absent. Которые, само собой, пишут пулю.
Узнает самого неуловимого студента. Макса Белого.
- Оооо!!! Максим Евгеньевич! Как я рад вас видеть! А то забыл уже Ваш светлый образ!
- Взаимно.
- Максим Евгеньевич, прошу прощения, что отрываю Вас от столь важного дела, но не могли бы Вы удовлетворить мое праздное любопытство - какой уже раз вы украшаете своей персоной третий курс нашего института? Четвертый?
- Постоянство результатов-признак мастерства!
- Н-да? Ну я боюсь, что ваша победная серия не даст сбоя. Во что играете, кстати? Буру или очко?
- Обижаете. Преферанс. Математическая игра. Оттачиваем навыки.
- Сочи?
- Питер. Сыграть не желаете? Подтвердить превосходство науки над практикой?
- Мне детей грабить зазорно. А на интерес я не играю.
- Да и мы не на фантики режемся. По рублю за вист? И на зачет?
- Однако... А, была - не была, освобождайте место! - сдается Разумеич и попадает как кур в ощип на две зарплаты. Грамотный «налапник» - без маяков, без возможности отлова. Только на распасах, но этого вполне достаточно, ибо все висты зарабатываются-теряются там. К слову, Разумейко всем шулерам поставил зачет-автоматом. Достойный человек.
В свободное от сдачи карт время вечные студенты, как и все бездельники, мечтали о богатстве. В последствии многим это удалось. Народ смутно понимал, что и кому надо продавать, но игроцким нутром чуял, что при этом необходимо кого-то кинуть.
И не ошибся.
Первые шаги будущих столпов экономики, правда были несколько неуверенными...
Два деятеля наклеили на однодолларовую купюру по два ноля с каждой стороны и продали сий типографский раритет в соседний ларек. Сейчас в это трудно поверить, но тогда доллары были еще в большой редкости. Подозреваю, что ларечники-даги их в глаза не видели. А признаться в этом гордость горская не позволила. Потом долларовые миллионеры похвастались достижениями в диаспоре. Диаспора долго не могла успокоиться: рыдала и каталась по полу в полном составе. И вовсе не от сочувствия к землякам. Пылая справедливым гневом, даги пошли творить газават, шариат и карамультук неверным собакам. Благо идти было метров тридцать - до гадюшника.
Рожи фальшивомонетчиков были им прекрасно известны-они в ларьке каждый день сигареты покупали. Злые дагестанцы выволокли двух бизнесменов в подворотню-и задушевно спросили:
- «И де маи дэнги, билят?!»
Наны. Нету. Проиграли в карты, увы и ах.
Как ни странно, сочувствия этот прискорбный факт у ларечников не вызвал. Они немного попинали деловых партнеров и дали срок до завтра. А не то пообещали незавидную судьбу дагестанского барана. Согласно закону гор. Сначала сыктым, потом секирбашка. Или сначала секирбашка, а потом сыктым. Или сначала сыктым, потом секирбашка, а затем опять сыктым.В зависимости от настроения и погоды.
Перепуганные красавцы ломанулись в ментовку. Писать заяву. Менты дико обрадовались их приходу-они давно облизывались, глядя на ларек -а тут такой роскошный повод!
Братьев-мусульман поволокли в острог, где они глубоко и дорого раскаялись в содеянном. Менты отпустили им грехи и выдали на память заявление и заявителей-в комплекте. Не ведая, что творить, даги обратились к крыше. Крышу звали Рамазан(погоняло)-он учился в Горном. Ну как, учился. Посещал в свободное от разборок и кикбоксинга время. Образ Рамазана легко представить если вспомнить самую известную картину Малевича. Квадратный и черный. Если б из знаменитого полотна супрематиста росла недельная щетина-сходство было бы 100 %. Хоть на стенд «Их разыскивает милиция» вешай.
Несмотря на бармалейную внешность, Шура был парень юморной, развитый, начитанный и не говно. Мы с ним приятельствовали и на момент визита обманутых дольщиков как раз совместно распивали кофе в «Гадюшнике». Рамзан, хмурясь, долго слушал гортанные вопли земляков, потрясающих над его головой вероломными бизнесменами. Те болтались в волосатых руках ораторов в такт жестикуляции с выражениями лиц котов, поднятых за шкирку. Мы с Бегемотом с последних сил пытались сохранять серьезность рож, ибо история была нам хорошо известна. Как и участники.
Рамазан со вздохом поднялся, допил кофе и пошел чинить суд и расправу в подворотню.
Зачем-то пригласив нас. Народными заседателями, наверное. Коллегиальность, подозреваю, хотел соблюсти. ПравИло выглядело так: у решетки жались к друг другу подсудимые. За ними маячили ларечники-совмещая функции терпил и конвоя.
Судейская коллегия (Рамазан и мы по краям) завершала композицию. За нашей спиной безмолвствовал народ, что набежал с кофейни поглазеть на расправу.
Рамазан взял злополучное заявление. Картинно заломив бровь вчитался в текст. Чуть не уронил вещдок на землю. После чего с выражением озвучил документ в зале суда.
Мы сдерживались с последних сил-но фраза «они затолкали нас в телефонную будку и били по голове бюстиком Ломоносова» -швырнула нас с Бегином на асфальт подобно взрывной волне. Мы ползали и извивались, не в силах остановиться. Хрюкая и всхлипывая.
Рамазан уперся лбом в стену и вздрагивал плечами.
Наконец, отпустило.
Встаем, отряхиваемся.
- У меня вопрос к обвиняемым. Вы уверены, что орудием был бюст именно Михайлы Василича Ломоносова? А не Наполеона или Владимира Ильича, к примеру?
- Ддда - фальшивомонетчики непонимающе пучат глаза.
- Хорошо. Теперь я хочу спросить у потерпевших-с какой целью, кроме наказания, вы хранили бюст российского просветителя в ларьке?
- Аэээ, сющай - так стоял!
- Да какая тебе разница, чем они ломовых п…дили - Ломоносовым или Вольтером? -включается в беседу Рамазан.
- Не скажите, Ваша честь. Разница есть. Разрешите, я озвучу анекдот-он многое объяснит в этой ситуации?
- Валяй.
- Встречаются два онаниста. Один другого спрашивает:
- Ты на кого дрочишь?
- На Софи Лорен. А ты?
- Ой, я не знаю. Но такая красивая баба-глаз не оторвать!
- Дай позырить!
Первый вытаскивает портрет. Второй внимательно его рассматривает, после чего отступает от собеседника на шаг назад.
- Знаешь, Вася,ты не только онанист.
- А кто?
- Ты еще и педераст!
- С чего это?
- Дык с того, что это Ломоносов!
- Да? А мне нравится!
Так вот, Ваша честь, я хочу повторить вопрос к потерпевшим. С какой целью, кроме наказания обвиняемых, хранили бюст Ломоносова в ларьке?
- Аууууууу!!!!
Рамазана накрыло, он сполз по стенке. Народ валялся по сторонам,воя и всхлипывая. Бегемот, похоже, был вообще в обмороке. Даже подсудимые плакали, уткнувшись друг дружке в плечи. Серьезны оставались только терпилы-они недоуменно переглядывались. Можно сказать по классикам: «Им стало жалко самих себя, стало обидно, что они никогда не были студентами» До них медленно доходило, что кроме звания лоха им еще светит подозрение в научноориентированном рукоблудии.
Рамазану так и не удалось превратить балаган в подобие судилища. Да он и не пытался особо. Все, утирая слезы, разошлись по своим делам. Суд удалился на совещание и не вернулся. Мы пошли допивать кофе. Я умолял Шуру отдать заяву мне, но тот был непреклонен. Собирался повесить на стене в рамочке.
Единственным последствием суда стала добрая традиция дарить ларечникам бюсты ученых. Пусть потешатся.
Днем это делать было рискованно, потому народ оставлял подарки на прилавке по ночам. Иногда с утра можно было видеть осыпанных гипсовой пылью дагестанцев в ярости разбивающих скульптуры о стены. Незабываемое зрелище». Дебош вестготов в Риме»
Аминь.
Пы-Сы. А что? Михайло Василич очень даже ничего себе. Симпатичный бабец.
