--Я — драчистый изумруд!
--Вовочка, ты уверен, что Пушкин ЭТО имел в виду?
© Урок литературы, разбор полётов Гвидона.
Сезон весенних обострений обычно не минует и военкомат. У них план по призыву, и они честно пытаются его раскурить. Настрой призывников сильно варьирует. Кто-то готов вот прямо хоть сейчас погасить священную задолженность, а у кого-то внезапно обнаруживается страшная болезнь, принципиально несовместимая с солдатским рационом и воздухом казармы. Есть и такие, кого мама не пускает. Эту историю рассказал коллега из другого города.
Он в прошлом году как раз такого парня и принимал. Павлику* двадцать четыре года. Привела его на приём мама. За руку. В другой руке она держала запечатанный конверт с направлением из военкомата. Вид у мамы был решительный. Какой конь, какая изба! Ипподром поголовно, в разгаре скачек, за полсотни метров до финишной черты! А пожарный расчёт может вообще никуда не выезжать.
Павлик вызывал стойкую ассоциацию с телёнком на буксире у танка. Пару раз он сделал честную попытку ответить на вопросы доктора, потом глянул на маму, оценил кривизну брови, вжал голову в плечи и всё оставшееся время мирно пасся в сторонке, только что не мычал.
Выяснилось, что эти бессердечные военкоматские кю поначалу не хотели давать направление на обследование. Ну, это когда Павлик один пошёл. Тогда он применил маму. Точнее, она взяла его за руку и повела в военкомат. И поведала леденящую кровь историю болезни того, кого они по недомыслию чуть было не призвали.
Сначала были описаны тяжёлые роды. Кажется, тужилась вся врачебная комиссия и случайно заглянувший на крики военный комиссар. Потом был продемонстрирован несовместимый с жизнью кифосколиоз имени Павлика. Кто сказал, что угол на рентгене не дотягивает? Это всё садист-рентгенолог, он заставил ребёнка ПРЯМО СТОЯТЬ! Мало что на дыбе не растягивал!
Переведя дух после индуцированных схваток, военком поинтересовался, как же такого болезного учиться-то взяли. Оказалось, что до третьего класса мама не просто приводила мальчишку в школу. Она оставалась там и дежурила до конца уроков: неровен час кто-нибудь обидит! А с четвёртого по девятый классы лично провожала и встречала, вы же знаете, какие на улице жирные маньяки и непуганные психопаты! И это не считая дебилов-одноклассников!
Военком набрал полную грудь воздуха. Потом подумал, переглянулся с психиатром, и тот сел писать направление на обследование. Вот, собственно, так они и попали на приём.
-- И где же ты сейчас учишься? - спросил Павлика доктор.
-- В институте, - опасливо глянув на маму, промямлил Павлик.
-- А на кого?
-- На специалиста по связям с общественностью, - ещё один взгляд в сторону мамы.
-- И как ты себе представляешь свою будущую работу? - заинтересовался доктор.
Павлик впал в предобморочное состояние. Видимо, по связям с общественностью до сих пор специализировалась мама, и одна мысль о том, что она может делегировать ему полномочия, превращала кифосколиоз в подогретый холодец.
-- Что вы мучаете ребёнка! - возмутилась мама. - Я ему найду хорошую работу, будет каким-нибудь директором!
Доктор представил эту выдающуюся женщину с тисками и терморектальным криптоанализатором на заседании совета директоров какой-нибудь компании и внутренне содрогнулся. У Павлика действительно имелись шансы стать начальником.
-- Павел, а девушка у тебя есть?
Взгляд Павлика сделался тоскливым-тоскливым. Видимо, попытки всё же были. Доктору стало любопытно: куда эта женщина прячет трупы совратительниц.
-- Вот ещё! - мама сердито посмотрела на доктора. - Сначала учёба, потом устроится на работу, а потом будем девушку подыскивать.
-- Без вторичных признаков, но работящую... - тихонько пробормотал себе под нос доктор.
-- У меня требование, - сказала мама. - Если вы кладёте сына на стационарное обследование, пусть выделяют отдельную палату. Я не собираюсь оставлять его одного среди этих... Я тоже буду находиться в отделении!
-- Нет-нет, - поспешно ответил доктор. - Обследование мы проведём амбулаторно. У нас тут серьёзное государственное учреждение, не надо превращать его в дурдом.
