Вредная всё же была старуха. Скорую по два-три раза на день тягала, считая, что ей, заслуженной учительнице немецкого языка, государство просто обязано присылать скорую даже не по первому чиху, а по первому требованию. Поглядев в дверной глазок, бабка могла и не пустить бригаду в квартиру, а тут же звонила по 03 с требованием прислать другую бригаду, поскольку эта ей, видите ли, не нравится. К медикам относилась так же, как и их начальство — за людей не считала, называла тварями, вымогателями и прочими эпитетами, которые сейчас так прижились в народе, когда речь идёт о врачах.
Озвучив даже не жалобы, а претензии, перечисляла то, что ей сей же час должна сделать бригада: кардиограмму, измерить сахар, послушать лёгкие, а также проконсультировать насчёт свиного гриппа и соседа-алкоголика. В случае недовыполнения «программы» звонила в департамент. На столе у бабки, ко всеобщему обозрению, лежали её многочисленные письма в министерство и ответы на них. Время от времени она, прерывая свой монолог, кивала на стол, предлагая непонятливым прочитать, что она написала о не понравившихся ей врачах в министерство, и что министерство сделало с этими врачами.
И вдруг бабка пропала. Нет, не умерла. Если б умерла, все бы знали. Просто в один прекрасный день она не вызвала скорую. И на второй день, и на следующий. А через месяц даже фамилию её стали забывать. И не только медики, но и водители. Когда к таким ездишь, водителю адрес не называешь. Называешь фамилию и всем всё понятно. И адрес, и то, что в карте писать, и диагноз. Спорили только, что в этот раз ей приспичит. Но. Пропала бабка — и слава богу.
А через пару месяцев бабка объявилась. И ещё злее, ещё поганей стал её язык. И твари вы, и уроды, и стрелять вас надо, и прочее, прочее. Но меньше вызывать скорую не стала. А может быть и чаще начала. И между делом рассказывала, что в последнее время к ней така-а-ая скорая приезжала — вам, говорит, скотам не понять. И улыбчивая, и кардиограммку сразу (а у вас выпрашивать надо), и укольчик делали, если пожелала, после которого спалось хорошо. И все в бахилах, и ручки чистенькие в перчаточках. И аппаратура у них ого-го, чуть ли не томограмму ей дома делали. И денег не вымогают. И все к ней на Вы. Словом — манна небесная.
* * *
— Мама. Ну, что вы так живёте. Ни на улицу не ходите, ни дома не прибираете. Вы же не старая ещё.
— Да как жить-то, доча? Пенсия маленькая, люди злые. Соседи, как собаки, вечно гавкаются, аж стена трясётся. Взяла б ты меня к себе жить.
— Так и хотела, мама, предложить тебе. Я в командировку должна уехать. Хочу тебя к нам забрать. Дом большой. За внуком посмотришь. Делать по дому особо ничего не надо — раз в неделю будет женщина приходить, убираться. Так что, собирайся. Завтра уезжаем. Я тебя отвезу, а сама вернусь. Поживу в твоей квартире пока. А потом видно будет. Или сдавать её будем, или продадим. Если, конечно, тебе у нас жить понравится.
Утром в такси был погружен нехитрый бабкин скарб, и через час воссоединившаяся семья уже стояла в Домодедово в очереди на регистрацию пассажиров, улетающих в Дюссельдорф.
* * *
После беспросветной жизни в вонючей квартире бабка ожила. Уезжая, дочь снабдила её всеми необходимыми телефонами, оставила на житьё достаточную сумму денег, внука 11 лет, кота и приходящую домохозяйку. С чувством глубокого удовлетворения она вернулась в Россию, навела порядок в квартире бабки и целиком отдалась работе, периодически позванивая маме, дабы та не чувствовала себя брошенной на чужбине на произвол судьбы. А бабка отвечала, что всё хорошо, что они живут — не тужат. И уж тем более, она не чувствует себя брошенной.
— Не волнуйся, дочка. Немецкий я знаю, с людьми общаюсь, в магазине всё, что скажу, — всё понимают. Улыбаются. А уж какая скорая здесь — никогда такой не видела.
Последние слова мамы дочка машинально пропустила мимо ушей. А зря. Вернувшись через пару месяцев домой и увидев счёт из страховой компании за тридцать семь вызовов скорой на дом, дочка быстро собрала мамины вещи, купила ей билет на самолёт, и со словами «погостили — и будет» вернула маму в родные пенаты. В жёсткие, но бесплатные, реалии российской скорой медицинской помощи.
