Тут не то шобы полноценная лекция, а скорей дополнение к предыдущей, о видах и сортах коррупции. Выделив два полярных типа коррапшна, и красиво их назвав – «запретительный византийский» и «разрешительный римский», мы упустили нечто среднее между этими полужопиями казенного мздоимства, а именно – афинский бездельный тип. Это не только географически логично, но еще и звучит выразительно. Кроме того, именно греки мастера в этом виде спорта, начиная аж со всяких там солонов и фемистоклов и заканчивая современными пожирателями оливок и кредитов.
Вообще-то, правильнее будет назвать его «спартанским», но спартанцы у нас ассоциируются преимущественно с мускулистыми и агрессивными гомосеками в кожаных плавках, возглавляемых страшным бородатым психопатом. Такшо нехай будет афинский, тем более, что Спарты на карте мира уже нет.
(Кстати, вы не поверите, но я, когда смотрел фильм «300», вздрогнул – у меня в детстве был точно такой же бородатый и ебанутый учитель музыки, только вместо «Спарта-а-а-а!» он орал «Кварта-а-а-а!»)
Но хватит ходить вокруг да около, давайте перейдем к афинскому типу коррупции.
* * *
Очень хорошо об этой разновидности заразы рассказывали на встрече Миншрайка руководитель Национального агентства госслужбы Константин Ващенко и депутат Алена Шкрум. Я, наверное, опять отвлекусь от темы, но эти люди таки понимают в бездеятельной коррупции, и с афинским типом они вполне готовы справиться. Увы, не думаю, что их увенчают лаврами благодарные соотечественники, потому что результаты их работы увидят, дай бог, наши только дети. Но, все равно, Нацдержслужба – единственное место, где отдыхало мое израненное державными пиздаболами сердце.
Суть афинского типа коррупции заключается в том, что люди не воруют (а чо там украсть, кроме скрепок?), получают в зарплату копейки (тща штыриста грывньов), и вообще вреда от них как бы нет, как от древесных грибов.
Они просто нихуя не делают.
В целом, это похоже на отравление угарным газом. Монооксид углерода СО настолько плотно связывается с лепешечками-эритроцитами, что не оставляет места для кислорода. Связав весь гемоглобин в кровопотоке, угарный газ не позволяет эритроцитам доносить до тканей окислитель. Человек дышит, дышит, дышит, дышит... и синеет. (Снаружи синеет, если кому интересно, изнутри он становится ярко-алым)
Хотя – что в угарном газе ядовитого? Цэ-О. Кислород нужен организму, углерод – вообще основа белковой структуры. А вот поди ты! В такой комбинации не работает.
Примерно так происходит коррупция по афинскому типу – люди не работают за гроши, занимая кресла, в которых могли бы сидеть те, кто стал бы работать. Но, увы, кресло-эритроцит занято паразитом. В итоге – многомесячные очереди, «принесите еще три справки», «я вас на пенсию не посылал» и четырехчасовые чаепития. Когда вы видите, как врач поликлиники выходит из кабинета, запирает его на ключ, и на глазах очереди съебывает куда-то в неизвестное место «к главврачу отделения» на два часа – вот это оно самое.
Зачем это делается? Понятно, не ради мизерной зарплаты. В конце сюжета маячит тот же самый статус госслужащего, масляная пенсия и льготы. Имитировать работу за финальное вознаграждение – хорошая идея. Тем более, никто не мешает работать за деньги где-то на стороне, а в государственном аппарате просто числиться.
* * *
Кажется, это Алена рассказывала про удивительную жиночку, которая, проработав в госслужбе двенадцать лет, фактически была на рабочем месте три года рабочего времени. Как? Ну, два декрета, уход за невменяемым дедушком и бабушком, срачки-болячки, отпуски на образование, ташо говорить, ходов у чертей много. Причем, смертельно больная госслужащая, обремененная новорожденными детьми и умирающими стариками, вполне успешно умудрялась работать юристом в частной фирме. Именно там у нее была зарплата. А в госслужбе у нее было кресло, покрытое чехлом, и тикал стаж.
Раз уж мы помянули легионеров Мария, надрывавшихся в германских вальдах ради обетованного участка с рабами, то афинский тип коррупции – это когда числишься легионером в Германии, а живешь в уютной Капуе.
Оно бы и ладно, такое говно в центурии никому не нужно, ему не то что меч – лопату доверить нельзя… но. В строю – дыра, и поставить туда никого невозможно, ибо записано место за легионером. Вакансия занята. Даже добровольцем встать на пустое место нельзя, потому что это не по правилам легиона. А теперь представьте себе центурию из пяти человек, потому что остальные – в отпуске.
Ясно, да?
Соглашусь, что чистой коррупцией это назвать нельзя, однако, как подвид, афинский тип вполне можно классифицировать и включить в наш поминальничек. Особая сволочнось подобной коррупции заключается в том, что воруются не только малые деньги, но и важная социальная функция. Представьте себе гопника, который раскорячился в дверях вагона метро, и никому не дает ни войти, ни выйти. А что он делает с точки зрения закона? – да ничего, просто стоит, стоять же не запрещено.
Надо понимать, что этот гибридный афинский тип коррупции является одним из самых проблемных именно в нашей Нене. Доказательством тому служит депутатский обезьянник на Грушевского – сначала купить депутатский стул, потом положить на него сумачку, чтобы никто посторонний на него не сел, и съебаться на работу юрисконсультом в стороннюю фирму. А в конце каденции, внезапно объявиться, размахивая пачкой необходимых для общества законопроектов, на которых еще не просохла краска принтера – типа по борьбе с курением в фуникулерах или запрете буквы «ё» на письме.
Кагбы и хуй положить на таких законотворцев, невелика потеря от того, что дурак на собрания не ходит. Но полезные эритроциты, подавленные этим пердячьим газом, просто не доносят необходимый кислород до органов. Именно поэтому я выделяю афинский тип коррупции как отдельный – люди занимают жизненно важные места социального организма ради статуса, вознаграждений и будущих льгот. Они воруют у нас не просто деньги – они воруют наши возможности. А это куда хуже.
* * *
Альзо, имеем три типа коррупции:
Римская разрешительная, Византийская запретительная и нейтральная Афинская паразитическая.
