«Драконы не любят зиму.» Эти слова произносил дракон, когда открывал дверь на требовательный стук. Окончание фразы потонуло в смачном плюхе, ругани на драконьем, постепенно переходящей к обещаниям членовредительства в особо крупных размерах. Влетевший снежок был поистине эпических размеров, и видно, что делался с душой. Забыв о хозяйке, тепле и уюте, дракон рванул на улицу мстить. Однако, мелкий паршивец, что так прицельно приложил ему снежком, уже растворился в толпе одинаково одетых детей. К тому же каждый из них держал в руке заряженный снежок.
— По врагу человечества, пли, — тоненько взвизгнул еще не окрепший голосок, и на растерянно хлопавшего ресницами дракона сошла снежная лавина. Выбрался из которой он далеко не сразу. Зато далеко были сорванцы, заманившие его в столь примитивную западню. Стуча зубами, ресницами и даже, кажется, пальцами на ногах, несчастный добрался до дома. Явление было достойно картины живописцев Северного Возрождения. Дракон знавал парочку. Анника не знала, но зато знала несколько десятков ругательств, в исполнении которых достигла, по её собственным словам, новых вершин. Пророчествовать она не хотела, но у неё получилось. Сперва дракон расчихался, спалив пару рушников и скатерть. А к вечеру его зазнобило, потекли сопли, поднялся жар.
— Ящер, ящером, — отметил зашедший пастор, — а сопли-то человечьи.
Осенив крестным знамением исходящего жаром и жидкостью бедолагу, он отбыл с чувством выполненного долга. Анника проводив пастора, всхлипнула, утёрла украдкой слезу. Ночь не задалась. Кот, от каждого чиха подскакивавший до потолка, притомился и уснул. Анника, с трудом дождавшись утра, отправилась по соседям, найти красного вина, чтобы приготовить глинтвейн. Вино было. Не было чудо-травы – галангала. За ним придется бежать в соседнюю деревню, где у травницы Агаты был годовой запас всяких трав. Всплакнув, Анника оделась и пошла, оставив дракона на попечении кота. Кот обещал присмотреть. Несчастный дракон к тому времени совсем изнемог. Кошачий бегемот участливо мурчал и трогал лапой горячий лоб сотоварища.
Тем временем по деревне пронёсся слух, что зверюга при смерти. Деревенские опечалились и решили лечить его самостоятельно. Когда та Анника приготовит глинтвейн. В ход пошли бабушкины рецепты. Первой прибежала соседка Одилия, неся огромный бутыль мутной жидкости с чёрной взвесью.
— Шнапс с перцем, — гордо провозгласила она, старательно отмеряя шнапс в чашку. Дракон недоверчиво принюхался, но «мокрый» нос не дал ему насладиться ароматом целительного напитка.
— Залпом пить нужно, — добавила сердобольная соседка. Дракон скривился, но выпил. Дальнейшие метаморфозы происшедшие с ним, деревенские передавали из уст в уста еще долгое время. Лицо страдальца побагровело, глаза налились огнём, который и вырвался на волю с диким кличем:
— Уа-а-а-а!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Струя пламени вылетела на добрый метр, спалив высокую шапку гостьи и оставив на её лице слой копоти. Несчастная, не ожидавшая подобной реакции, упала с табурета и на карачках проследовала к выходу. Ползком преодолев последние метры, Одилия перевалилась через порог и, под хохот детворы, покинула зону боевых действий.
Следующего делегата встретила презрительная мина кота и несчастная физиономия дракона, глядевшего на мир глазами испуганного ребенка. Им оказался кузнец Йохан, принесший маленькую склянку с пробкой.
— Настой травяной, — прогудел он. – Матушка моя делала. Так мы враз от всех хворей излечивались.
Дракон боязливо натянул одеяло на голову:
— Не буду, — прогундосил он из укрытия.
— А ну как лапы свои чешуйчатые двинешь, — расстроился кузнец, одной рукой стягивая одеяло, а другой придвигая опасную жидкость к драконьему рту. – Кто мне меха в кузне раздувать будет?
— А…
— Всё будет хорошо, — умильным тоном заявил кузнец, вливая в рот тягучую, как смола настойку.
Вы когда-нибудь кусали лимон? А он вас? Представьте, что в вас вцепилась стая лимонов. То же самое испытал дракон. Рот дракона свело наподобие куриного жемка, из глаз брызнули не какие-нибудь, а самые настоящие крокодильи слёзы. Дракон истошно завопил и стал вырываться. Однако, кузнец держал крепко. И выпить бы бедолаге весь пузырёк до дна, но тут вмешался кот. Видя, что друга-товарища сейчас отправят в другие, куда более милосердные края, мохнатый левиафан, набрав скорость протаранил кузнецкие ноги. Сила удара сотрясла дом. Йохан выронил злосчастный пузырек, который тут же был загнан котом под кровать. На все увещевания кот отвечал предупредительным мявом, обозначающем в переводе: «Не доводите до греха!»
Пока кузнец воевал с котом, дракон выпил ведро воды и в изнеможении опустился на кровать. Обильно потея, он отстранённо наблюдал за кошачьей обороной. Побеждённый и расстроенный, кузнец ушёл. А в приоткрытую дверь ввалилась следующая делегация во главе со старостой.
— Мы тут эта, посовещались и решили, что помочь тебе должно, эта… того… кровопускание.
— К-какое, к-кровопускание, — от волнения дракон стал заикаться.
— Как какое?! – искренне удивился староста. – Лезвием тебе по руке черканём, да кровушку дурную и выпустим. А как только влага сея злокозненная из тебя выйдет, то и за выздоровлением дело не станет.
Дракон высморкался в огромный платок, вырезанный Анникой из цельной простыни и встал во весь рост.
— Резать себя не дам.
— Так то ж для дела, — расстроился Пантус. – Мы уже и косу приготовили.
— Ч-что вы там приготовили? — опешил дракон, к которому вернулось заикание.
— Косу, — простодушно ответил староста, не замечая зарождавшегося драконьего гнева. Зато его заметил кот, и первым полез под лавку. Преображение было внезапным и зрелищным:
— Я вам человечьим языком сказал – резать себя не дам! А-а-а! – драконий вопль услышала Анника спешащая назад с пучком заветной травы. Поняв, что дела приняли крутой оборот, несчастная вдова припустила со всех ног. Но всё равно успела застать, как двери её дома распахнулись, и из них вылетела толпа местного люда. Некоторые, прямо с низкого старта задали стрекача, другие ползком преодолели последние метры, а остальные, вроде старосты остались торчать головой в сугробе.
— Мы ж как лучше хотели, — расстроенно всхлипывали они, пробегая мимо вдовы.
Так что в дом Анника входила с противоречивыми чувствами. На полу были лужи воды, на одной стене виднелся след гари, вещи разбросаны, кровать сдвинута. Дракон нашелся за занавеской в её комнате.
— Они ушли? — прошмыгал он. – Анника они меня лечили. Всяким!
— Ну-ну, — успокоила его хозяйка, — Разве кто из них знает, как простуда лечится-то?! А я вот сейчас мигом тебе глинтвейна сварю. Мёда липового с молочком горячим приготовлю. И будешь завтра как новенький!
— А кровь пускать не надо?! – Дракон едва не всхлипывал.
— Не надо.
— Тогда ладно, лечи. – Успокоенный тихим голосом, дракон лёг обратно в кровать. Кот подвинулся, освобождая другу место на подушке, где лежал свернувшись клубочком. – А косу я им потом отдам, весной.
