Этот термин («вата») звучит безобидно, хотя относится к словарю «языка ненависти». Его генеалогия связана со словом «ватник» − одеждой зэка и работяги. Теперь так называют человека, который воспринимает современные события в метафорах и системе координат Второй мировой войны. Эти люди, так или иначе, обнаруживают жесткое, негибкое мышление: кажется, что оно держится на железных каркасах, вроде гипсовых скульптур советских времен. Гипс отваливается, и обнажаются железные штыри. Этот образ оценки актуальной ситуации я называю «ватомыслие», а надо бы − массовый индуцированный квази-бредовый психоз, но это слишком сложно.
Я бы выделил следующие важнейшие элементы ватомыслия.
Медийная зависимость. Телевизор становится важнейшим источником информации, достоверность которой не подвергается сомнению. Но этого мало. Под зависимостью я понимаю стремление к просмотру новостей каждый час или каждые полчаса, сильную тревогу, если «ящик» выходит из строя и стремление немедленно делиться полученной информацией с друзьями и родственниками − нечто похожее на обсуждение перипетий очередного сериала. При этом медийная информация, как и любое галлюцинаторное переживание, определяет поведение человека. Если заострить этот тезис − прогноз погоды на сегодня важнее, чем сама погода.
Бинарные оппозиции. Оппозиции − костяк мышления человека. День-ночь, жизнь-смерть, черное-белое, добро-зло, инь-ян, экстраверты-интроверты. Но для ватомыслия главная оппозиция − наши-чужие, свои-враги. Геополитически она проявляется в Запад-Восток, Север-Юг, НАТО - Варшавский (покойный) договор. Классическая бинарная оппозиция, унаследованная с советских времен – США-СССР, замененный на Россию. У Достоевского была такая же оппозиция «Русское царство и Жидовское царство». Под последним понималось все, что враждебно Русскому царству. Поэтому все конфликты, где бы они ни происходили, с точки зрения «ватника» - противостояние России и США на разных «площадках», одной из которых стала Украина. Можно в тех же рамках говорить о политической этике. Россия - добро, США - зло.
Встречаются и противоположные взгляды. Но в любом случае поляризация этики в рамках государственных границ - ужасающее упрощение.
Экмнезия. В принципе, это сугубо медицинский термин, который обозначает одно из расстройств памяти − перемещение событий во времени, в частности, перемещение прошлого в настоящее, жизнь в прошлом. Так больной с грубым нарушением памяти, годами лежащий в психиатрическом стационаре, в беседе назовет адрес, по которому он давно не живет, расскажет о том, как он провел сегодняшний день, но день, о котором он рассказывает, давным-давно прошел.
Казалось бы, советское общество было всей душой устремлено в будущее − в коммунизм, который как мираж постоянно оставался на горизонте и не приближался ни на миллиметр. Но на самом деле советские люди постоянно жили в прошлом. И ключевым периодом этого прошлого была Великая Отечественная, которую мы все чаще называем Второй Мировой. Она все длилась и длилась − в кинофильмах, повестях и романах, в военных парадах, а в последнее время в так называемых «реконструкциях». Вместе с этим материалом в сознании людей жили такие термины как «фашизм», «нацизм», «каратели», «ополченцы». Жили не как история, а как современность. В смысловом, семантическом пространстве война никогда не прекращалась.
И нынешняя необъявленная война против Украины ведется на информационной базе архаики СССР военных лет. Тут и добровольцы-интернационалисты (мы помним их в Афганистане, но используется скорее материал гражданской войны в Испании). Тут и «каратели» − военнослужащие Украины, тут и «Одесская Хатынь», о которой разговор особый. А здесь вспомним также плакат перед референдумом в Крыму: полуостров, закрашенный коричневым цветом со свастикой в центре (Украина − коричневая чума!) и как альтернатива – Крым, покрытый оптимистичным триколором РФ... Правда, в годы войны триколор как-раз-то и был на кокардах власовцев, но кого это волнует.
Механизмы защиты. Лучший способ защиты, с точки зрения «ватника» − нападение. Примитивные, психотические механизмы защиты, характерные для «ватомыслия», содержат в себе зачаток агрессии, как, к примеру, знаменитая «проективная идентификация», когда психика защищающегося разрушает психику якобы нападающего изнутри. В применении к нашему предмету – это концепция «одного народа», неспособность видеть границы этнические, культуральные, и как следствие – государственные. Украина не государство, а «искусственное образование», украинский язык не язык, а диалект.
Второй механизм – отрицание. Ватомыслие отрицает такие очевидные факты, как введение «зеленых человечков» в Крым, присутствие российских военных в Донбассе. Вариант отрицания – «селективное игнорирование», это особенно ярко видно в восприятии трагедии 2 мая в Одессе. «Ватомыслие» игнорирует тот факт, что первично нападающей стороной были антимайдановцы, марширующие с криками «майданутых на кол», что первая кровь пролилась не в Доме профсоюзов, а в центре города, когда погиб проукраинский активист. Точно так же игнорируется задокументированный факт, что майдановцы спасали пророссийских активистов из огня, и многое другое. «Психотическая рационализация» проявляется и в многочисленных концепциях заговора – например, наркотизированных «печенюшек» на Майдане.
Навязчивое повторение. В психологии так называется «наступление на одни и те же грабли» объясняется действием саморазрушительного инстинкта – мортидо. В мышлении, ватомыслии, это стремление вновь и вновь повторять ложный тезис, убеждая самого себя, убаюкивая собственный разум. А сон разума, как известно, рождает чудовищ.
