В мире, который почти весь охвачен сетевыми коммуникациями, любой конфликт приобретает гибридный характер. Зачем вести военные действия, если можно взять под контроль территорию, население и практически всю необходимую инфраструктуру, пользуясь только средствами воздействия на сознание? Во-первых, стоимость реализации такого проекта значительно ниже. Во-вторых, гибридный удар приводит к гораздо меньшим потерям как в человеческих ресурсах, так и в инфраструктуре, которые впоследствии агрессор планирует использовать.
Почему большинство экспертов фактически не знают, что делать с вызовами гибридной войны, с теми шагами, которые предлагает наш противник? Проблема в том, что акцент почти полностью перенесен только в сознание людей. Военные действия с применением оружия не являются главными, они — следствие. К тому же подобного явления в истории человечества раньше не было. Это стало возможным только в условиях существования Интернета, где контент порождается всеми. Любой человек может начать писать тексты, которые будут интересны общественности.
В качестве примера приведу историю бывшего американского военного. Полковник в отставке был недоволен своей пенсией и начал писать детективы. Хотя его английский был далек от идеала, свои тексты начинающий писатель решил продавать через интернет. Это был первый случай, когда человек стал миллионером, продавая свои книги сам, не пользуясь услугами никаких издательств — ни бумажных, ни электронных.
Нередко блоги в соцсетях несут эксклюзивную информацию, которая воспринимается большим количеством людей и резонирует гораздо сильнее, чем профессиональные материалы, представляемые, например, в самых известных СМИ.
Сегодня технология специфического воздействия, которая опирается на технологии сетей и создаваемого ими информационного поля, может быть распространена на любое сообщество и в любую точку мира. Если раньше агрессор проникал в информационное поле и преобразовывал его в соответствии с собственными потребностями, то сегодня на примере гибридного терроризма в разных точках мира можно наблюдать новый вид этой технологии: создание информационных полей агрессора на субстрате существующих недостаточно высокоорганизованных полей территории-жертвы и с использованием ее же контентных ресурсов и инструментов.
Для понимания механизмов этого явления выделим базовые инструменты, с помощью которых оно реализуется.
Фантастика и любовные романы как лингвистическое оружие
Большинство специалистов по массовым коммуникациям различных направлений убеждены, что самая мощная часть влияния на сознание происходит через визуальный канал. Известно, что у человека преобладает анализ в первую очередь зрительной информации (независимо от индивидуальных характеристик настройки восприятия). При этом роль именно пиктографической информации (визуального образа) в противовес словесному переоценивается. Особенностью образов пиктографического типа является то, что они уже однозначно сформированы и воспринимаются в готовом виде. То есть для одной части зрителей такой образ может быть положительным, для других ничего не значить, а у кого-то вызвать сопротивление или отвращение.
Образ, формируемый под действием вербальной информации (в отличие от визуального образа), создается каждым из нас самостоятельно, на базе опыта и «словаря образов» собственного сознания. А при правильном выборе средств воздействия такой образ может быть гарантированно влиятельным и одновременно полностью экологичным для сознания человека. Российский писатель Юрий Никитин объяснил этот принцип так. На картинке или видео образы уже кем-то заданы, и не обязательно они соответствуют моим личным представлениям или вкусам. Когда я читаю книгу, то рисую образы в сознании самостоятельно, отталкиваясь от слов, и они обязательно на меня влияют, ведь были созданы мной как личный, приспособленный персонально для меня «продукт».
Таким образом, влияние через словесное кодирование информации гораздо интенсивнее и эффективнее, чем через визуальные образы. Блестящим историческим примером спецоперации по преобразованию контента индивидуального информационного поля личности на отдельно взятой территории является создание ислама, где основа мировоззрения передается исключительно в виде текста (Корана), а изображение физических живых объектов любого рода просто полностью запрещено традицией.
Давно известный эффект, когда влияние в литературе письменного слова на формирование исторической действительности оказывалось гораздо сильнее, чем экономическое или политическое. В литературоведении и историографии это одна из очень интересных тем, по поводу которой копья ломаются давно. Ряд авторов и серьезных исследователей утверждает, что на самом деле политическая и экономическая реальность меняются под влиянием письменной культуры, идеологической и философской базы. То есть сначала кто-то создает идею, которую потом воплощают на уровне политики, экономики и т. п.
Сегодня в гибридной войне используются новые уникальные средства. Как реагировать на эти средства, большинство государств и государственных корпораций еще не знают. Не готовы американцы, европейцы, так же не подготовлены и мы. Россия же начала создавать многоуровневый контент на основе новых лингвистических технологий очень давно.
Приведу один из ярких примеров. Начиная с 2004 года, во времена Оранжевой революции, на территории Украины активно начали продавать свыше 300 наименований книг тиражом более 15 тыс. экземпляров, вышедших на русском языке. Основная тематика — «усмирение Украины», становление мощной Российской империи, восстановление традиций Русской императорской армии и флота, возвращение развития человечества к «славной эпохе» конца XIX в. — начала и середины XX в. и восстановление мировой справедливости по отношению к «великой России», которая потеряла свое величие из-за происков «западных союзников». В этих произведениях фигурировали герои-украинцы с фамилиями типа Залупийченко. Это была литература, которой отдает предпочтение наиболее влиятельный слой населения. Фантастика, фэнтези, детективы, любовные романы — пласт литературы, захватывающий людей, которые фактически формируют реальность. Они работают, воспитывают детей, общаются между собой, но их критический интеллект не способен противостоять, сепарировать, или хотя бы замечать подобное воздействие. Даже я, будучи хорошо подготовленным человеком, читая одну из таких книг, поймал себя на том, что у меня поднимается имперский дух.
Мощнейшее оружие, формирующее сознание
Как показывают исследования современных литературоведов, самое мощное влияние на формирование сознания крупных человеческих общностей и в течение максимально длительного времени оказывали именно книги — тексты большого объема. Например, «Божественную комедию» Данте Алигьери в его родной Флоренции знали почти все жители. Массовое знание и цитирование этого произведения по всей Италии подтверждается остатками поэмы в народном творчестве, поговорках и песнях из разных итальянских регионов, которые сейчас сами носители итальянского языка искренне считают народными произведениями. Похожая ситуация с «Дон Кихотом» Сервантеса и пьесами Лопе де Веги в Испании. Китайская традиционная литература, в частности, грандиозные исторические романы-эпопеи «Троецарствие», «Путешествие на Запад» и другие не только впитали в себя народное творчество, но и с момента своего появления и по сей день это народное творчество активно формировали.
То есть если с помощью коротких сообщений в социальных сетях можно провести тактическую спецоперацию или поднять революцию, то создать новую нацию или изменить направление ее развития можно всего лишь с помощью «Кобзаря» или Корана.
Еще одним действенным фактором было то, что меняли национальное контентное поле и наполняли его другим содержанием преимущественно сами украинские авторы. До трети писателей, которые создавали необходимый для агрессора контент, были украинскими гражданами, известными украинскими литераторами, пишущими на русском языке. Для формирования соответствующего контента привлекались авторы высокого уровня владения современными технологиями создания эффективного текста.
Тексты, программирующие мозг
Сегодня технологии редактирования текста в направлении повышения его практической функциональности достигли чрезвычайно высокого уровня. Для этого активно используют также достижения нейролингвистического программирования, в частности, мета-модели, модели гипнотических паттернов Милтона Эриксона. Большинство таких технологий являются общедоступными и изучаются будущими писателями, сценаристами, маркетологами и т. п. в большинстве развитых стран Запада и Дальнего Востока. Такая литература есть в свободном доступе. Однако применение этих технологий требует специальной тренировки и долговременного использования методик с целью выработки сознательной компетенции этой сфере. Они основываются на манипуляции лексикой, образностью, а также на создании визуального представления текста и ритмики его восприятия читателями.
В масштабах гибридного терроризма технологии лингвистического влияния работают на многих уровнях одновременно. Пока что большинство специалистов, похоже, не фиксирует их как части одного общего структурированного влияния. Например, случаи массового принятия молодыми людьми (особенно женщинами в возрасте 16–22 лет) мусульманства происходили после знакомств и переписки с носителями этой религии через социальные сети. Изучение скриптов общения и рассказов новообращенных дает абсолютно четкую и однозначную картину применения паттернов Милтона Эриксона и техник «обхода сознания» и активизации подсознательных реакций лимбической системы, которые широко применяются в техниках сексуального обольщения и межполового общения.
Создаются также эффективные символы и идейные конструкции, позволяющие формировать вокруг себя тот тип восприятия действительности, который отвечает интересам агрессора. Ярким примером является распространение советской литературы, пропаганда образов времен Второй мировой войны, настойчивое применение лексики, характерной для этого времени, и переосмысление ее образов на технологическом фоне новых эпох, для чего активно применяется фантастика и аниме.
Очень важным фактором эффективности преобразования контентного поля является разноформатность и одновременность воздействия. Это и большие художественные тексты, и авторская журналистика, и работа в социальных сетях, и мелкая региональная новостная журналистика, и навязывание речевых шаблонов общения на уровне бытовой речи (моды на определенный сленг, цитаты и т. д.).
Откуда вообще берется гибридная агрессия как явление? Во-первых, как мы отмечали, это новый уровень коммуникаций между людьми. Во-вторых, высокий уровень технологий, который делает все взаимозаменяемым. Грубо говоря, если человек потеряет ногу, ее можно заменить сверхсовременным протезом. Сегодня восприятие реальности очень серьезно меняется. Идея взаимозаменяемости влияет на государственные границы, размывает границы национальные: я могу поменять не только религию, я могу сменить национальность, государство. Одной из базовых идей, лежащих в основе гибридной агрессии, является тотальный релятивизм: ничего не имеет значения, все взаимозаменяемо.
Еще один важный фактор, связанный с лингвистическим влиянием на сознание. За последние годы появились новые методы изучения мозга, деятельности и поведения человека. Соответственно, возникли техники, которые используют эти знания. Таким образом, любой человек (или небольшая группа общества), который поставит себе целью создать контент, гарантированно влияющий на сознание, может это довольно легко сделать. То есть не надо быть гением, чтобы написать произведение, которое будет формировать другое мнение. Автора просто нужно научить базовым средствам составления текстов на основе нейрофизиологии. Это представляет колоссальную опасность. Агрессор использует такие техники на всех уровнях, начиная от блогерства, твиттера и заканчивая созданием большого количества очень сильных художественных текстов, оказывающих на общество тотальное влияние — с самого низа до наивысшего интеллектуального уровня.
Для эффективного противостояния в гибридной войне нужно помнить, что при отсутствии целенаправленного заполнения информационного поля собственным контентом с высокой степенью воздействия возникает информационный вакуум, в котором находятся почти бесконтрольные инструменты формирования сознания больших групп как на отдельных территориях, так и в форме распределенных сетей связанных между собой лиц. Это и есть тот субстрат, который используется гибридным агрессором для реализации собственных интересов.
