На днях в Харьковском районном суде было многолюдно. Поддержать свою односельчанку Викторию Страшко съехались многие жители сел Октябрьская и Борщевая. Путь к суду для них — очень нелегкий: сперва надо добраться до Харькова (села эти находятся под Липцами), проехать из конца в конец весь город, затем — до Покотиловки. Путь к справедливости оказался еще длиннее — теперь защитники Виктории готовят апелляцию.
Лес, который посажен людьми, им не принадлежит?
Или "было ваше — стало наше"!
Эта история началась в послевоенные годы, когда в двух селах Харьковского района Харьковской области люди решили победить песчаные бури и наступление дюн. Люди собрались вместе и задумали смелый план: самостоятельно вырастить лес. Сказано — сделано: сегодня рядом с их домами высится красивейший сосновый бор. Почти 60 лет труда сейчас могут буквально пойти насмарку: районные власти отдали часть леса в аренду, а часть — в собственность фермерскому хозяйству. Местные жители узнали, что скоро их лес будет от них же отгорожен бетонным забором, и начали возмущаться.
В те годы автотранспорта у селян не было. Поэтому задача, которую они добровольно взялись решать, сегодня кажется вообще непосильной. Как вспоминают старожилы сел Октябрьское и Борщевая, сперва дети из обоих населенных пунктов стали пешком сносить из Бабаевского лесничества (а до него далеченько!) шишки, вручную их разламывали, чтобы достать зернышки. После все — от мала до велика — проращивали эти семена, готовили саженцы. Вручную, полагаясь лишь на помощь лошадей, подготовили крестьяне почву, рассадили свой будущий лес. Получилось аж 14 гектаров сосняка! Но посадить хвойное дерево — это еще даже не полдела. Кто выращивал — знает, эти растения очень долго тянутся ввысь, прежде чем превратиться в большое, крепкое дерево. Даже в пятилетнем возрасте молодая сосенка или
елка корове — что называется, "на один зуб". Долгие годы селяне защищали свой будущий лес, отгоняли от него скотину, берегли от сорняков и пожаров.
И вот, 60 лет спустя, в один отнюдь не прекрасный день на всех въездах в лес появились шлагбаумы. Причем не обычные, деревянные, которые не мешают проходу людей и проезду спасательной техники, а огромные, металлические, такими и танк остановить можно. А на каждом шлагбауме — по амбарному замку. Но и это еще не все: вокруг, по периметру всего леса, появился ров. Заинтересовались граждане этому нововведению, и узнали: фермерское хозяйство, зарегистрированное на четверых граждан с одной фамилией, получило треть их леса для "ведения фермерского хозяйства". Получило треть, а перекрыло — весь лес...
На арендованной (а впоследствии частично приватизированной) площадке появились прибитые к деревьям таблички: "Частная собственность". А под этой, нанесенной крупным красным шрифтом надписью чуть менее заметно сделана приписка: "Находиться в лесу можно, при условии..." Только это "можно" некие лица, появившиеся в лесу одновременно с табличками, читать не советовали. Очень доходчивыми намеками объясняли они крестьянам, что в лес больше им ходить не стоит, мол, теперь он принадлежит серьезным хозяевам, и для всякого быдла вход заказан.
Это обстоятельство стало для жителей обоих сел настоящей трагедией. Во-первых, именно через лес ведет кратчайшая дорога, соединяющая два населенных пункта. А ведь села Борщевая и Октябрьское давно породнились, немало семей "разбросаны" по обоим из них, так что родители живут в одном, а дети — в другом. Если идти в обход — приходится преодолевать около 5 дополнительных километров, а это, согласитесь, людям пожилым не под силу, да и для молодежи трата лишнего времени — не с руки. Именно через лес для жителей Борщевой пролегает наикратчайший путь к ближайшей церкви, школе, сельсовету (он один на два села, и расположен в Октябрьском), магазину, к остановке транспорта на Харьков. Да и сам по себе лес, высаженный старшими поколениями жителей этих сел, давно уже стал главным очагом культуры, местом проведения досуга. Именно там привыкли гулять свадьбы, отмечать всенародные праздники, например, 9 Мая, просто играть с детьми. Со слезами на глазах вспоминает ветеран, пенсионер, в прошлом — депутат местного сельсовета Владимир Шевченко унизительный случай, произошедший с ним этой весной. Накануне 9 Мая он пошел в лес, в высаживании которого принимал в свое время непосредственное участие, чтобы набрать в мешок сухой хвои с земли. И пожилого, уважаемого человека выгнали взашей люди, которых он никогда ранее в селе не видел. Выгнали, как какого-то вора, чужака, покусившегося на панское имущество. Хвоя была нужна старику, чтобы украсить двор ко Дню Победы... А когда в лес, по давно заведенному обычаю, пришли молодожены, чтобы отметить свадьбу: шумно, с веселыми ряжеными, с музыкой, на участников торжества вдруг бросились огромные панские собаки. И все участники веселья разбежались куда глаза глядят, свадьба была фактически сорвана (вернее, ее финальная, традиционная часть). Конечно, может, псы сорвались с цепей да поводков случайно. Но селяне в эту случайность не верят: такие оказии повторялись несколько раз подряд, когда люди входили в лес.
А однажды в лесу стали раздаваться выстрелы. Сразу несколько жителей сел Борщевая и Октябрьская видели со своих огородов, как неизвестный человек, ранее выгонявший посторонних из леса, демонстративно пристреливал на опушке какой-то пистолет, целясь по бутылкам и консервным банкам. Среди селян нету экспертов по оружию. Одни говорят, что это был пневматический макет настоящего пистолета, другие — "мелкокалиберная игрушка", третьи подозревают, что у незнакомца было травматическое устройство, четвертые верят, что "пушка" — настоящая. Как бы то ни было, этой весной медсестра психиатрической больницы, жительница села Борщевая Виктория Страшко со своим маленьким ребенком на руках пошла в сопровождении подруги прогуляться по лесу, подчеркнем, посаженному ее родителями. Еще одна деталь этой мизансцены: обе девушки и кроха (девочке был тогда всего годик) находились в той части леса, которая фермерскому хозяйству вообще никак не принадлежит, а является, согласно официальных ответов чиновников, собственностью территориальных громад двух сел. О том, что произошло дальше, Виктория рассказывает с ужасом:
— К нам вышел незнакомый мужчина, рядом с которым были две огромные собаки, которых мы раньше видели на территории фермерского хозяйства. Мужчина сказал, показывая на табличку: "Читать умеете, что написано?" Я ему говорю, что, мол, мы же ничего не нарушаем, просто гуляем с ребенком. Тут собаки стали рычать, а мужчина достал из кармана какой-то пистолет. Или похожий на него предмет, после общения с юристами я уже не знаю, как его и называть. Но в тот момент нам было не до рассматривания этого предмета. Мы с подругой из леса даже не ушли — убежали галопом. А моя доченька после этого боится вообще всех собак, даже маленьких дворняжек, так ее напугала та ситуация.
Раздосадованные происходящими событиями крестьяне обратились в мае этого года за помощью к общественной организации ЭкГ "Печенеги". Экологами совместно с жителями сел были направлены жалобы и информационные запросы во все инстанции. Ответы пришли самые противоречивые. К примеру, заместитель председателя Харьковской райгосадминистрации Ю.В. Божков в своем письме сообщил, что лес находится на землях, находящихся в "пределах населенного пункта с. Октябрьское" и пребывает в "общем пользовании". Тогда непонятно, как эта же райгосадминистрация давала ее в аренду фермерам. Но, что любопытно, тот же орган государственной власти на запрос самих фермеров (если верить интервью обслуживающего их юриста) отвечает диаметрально противоположным образом. Похоже, желание понравиться перед выборами для чиновников сильнее, чем требования законов, касающиеся ответов на запросы граждан и организаций... То, что лес является территорией общего пользования, подтверждает и Главное управление Госкомзема в Харьковской области. Но вот оценку деятельности фермеров, перегородивших подступы к сосняку для высадивших его местных жителей, не дает никто...
Еще одна тема — самовольные действия фермеров на территории леса и вокруг него. Вкратце перечислим выявленные при обследовании территории нарушения (под соответствующим актом подписался и представитель фермерского хозяйства):
1. Незаконная рубка деревьев. По самым скромным подсчетам вырублено без всяких документов и обоснований больше 100 сосен.
2. Добыча песка. Фермеры не скрывают, что использовали песок для своих нужд. А в получившихся в результате этой добычи карьеры, собрав грунтовые воды, сделали два искусственных озера.
3. Засыпка грунтом болота, находящегося вне арендованной территории. Из-за такого "вольного" обращения с природой, считают местные жители, в их колодцах пропала вода (или ее уровень значительно понизился), да и лес начинает подсыхать.
4. Невозможность заезда в сосняк пожарной техники. В этом году уже был пожар, и огнеборцам МЧС пришлось тянуть к его очагу рукавную линию, кроме того, местные жители тушили огонь своими силами. Проехать через ров или шлагбаум пожарные-спасатели не смогли.
5. Обилие куч мусора, всевозможных отходов. Две кучи горючего мусора сложены в лесу просто у ворот фермерского хозяйства. Кстати, обследование этой территории велось летом, но и в ноябре этот мусор (остатки срубленных деревьев, ветки, бытовые отходы) не вывезен.
Справедливости ради отметим, что сразу после сельского схода и его освещения СМИ фермеры взялись за ум, прекратили выгонять людей из леса, вывезли плиты, которыми, по данным местных жителей, собирались вообще оградить сосняк. Ситуация внешне нормализовалась, но, как оказалось, не надолго.
Medicus curat, natura sanat
(Врач лечит — природа исцеляет)
Итак, есть в этой истории еще одно действующее лицо: господин Караченцев, профессор, директор Института проблем эндокринной патологии имени Данилевского, почетный житель Харьковского района. Хирург и лауреат. Человек, возглавляющий научный и медицинский центр. Участник множества научных программ и проектов. Человек, имеющий непосредственное отношение к борьбе с заболеваниями щитовидной железы, помощи людям с диабетом, многим другим направлениям. А по совместительству... руководитель фермерского хозяйства, взявшего в аренду 5 гектаров леса у сел Борщевая и Октябрьское!
Многие люди не поверят, что хирург, отбросив перчатки и скальпель, может взяться за бензопилу и лопату. И правильно сделают! Сам Юрий Иваныч в селе, как говорят местные жители, гость редкий. В основном там находятся его работники, именно они-то и совершают все те действия, на которые обижаются селяне и экологи. А сам глава фермерского хозяйства лишь наездами, пару-тройку раз в месяц проверяет ход работ, да делится иногда в приступах откровения с жителями сел своими сокровенными планами: превратить участок в Борщевой в эдакое родовое имение, как у графьев да князьев далекого прошлого. Есть у хирурга и кумир: барон Фальц-Фейн, которому, кстати, недавно поставили памятник в заповеднике Аскания-Нова. Маленькая деталь: прежде чем создавать что-то, барон много лет учился в Европе, посетил все существующие на тот момент крупные зоопарки и обзавелся специалистами мирового масштаба. Здесь, в Борщевой, подход к созданию имения несколько отличается... В частности, в Аскании-Нова Фальц-Фейны дали людям то, чего у них практически не было — воду. А в Борщевой у ряда людей вода, плескавшаяся в колодцах десятилетиями, наоборот, исчезла. Там, в Аскании, в степи, где, казалось, ничего не может вырасти, был создан парк, похожий на настоящий лес. Здесь, в Харьковском районе, созданный трудом жителей лес, становится, по словам старожилов, все более редким и, не дай Бог, может вообще "сойти на нет". Жители Аскании-Нова Фальц-Фейнов боготворили: в селе действовала и любительская опера, и школа, и больница, и научный центр, которому не было равных в мире. Как говорится, комментарии излишни...
Фактически, к гражданину Караценцеву у местных жителей никаких претензий нет и не было. А вот к фермерскому хозяйству их множество. Но маститый ученый, выражаясь словами Райкина (помните миниатюру про "колеса и насосы"?), решил "запустить дурочку". Точнее, даже не он, а его юристы (сам врач не проявил особого интереса к этому делу, на суд ни разу не явился). Он... подал в суд на Викторию Страшко. Требуя от Фемиды... защитить его якобы пострадавшие честь и достоинство!
Самый гуманный суд в мире
На сельском сходе этим летом было множество выступлений. Каждый выступающий говорил, дополняя другого, люди рассказывали о том, что наболело, о том, что их тревожит и беспокоит. Но правила телеэфира — непреклонны. Журналисты использовали лишь несколько секунд из отснятого материала. Так, из всего выступления Виктории в эфир вышло лишь две фразы (цитируется по материалам искового заявления): "Виктория Страшко, местная жительница: "Не разрешают ни рыбу ловить, ни купаться и вообще сказали, если загородят лес, то с детьми нельзя будет ходить. Вообще никому ничего нельзя ходить… после приезда экологов вроде бы разрешил гулять и ловить рыбу, а до этого гонял и с пистолетом, творилось что попало". А вот что требует объявить (кроме компенсации морального вреда в размере 25 тысяч гривень) господин Караченцев (или его юрист, давший доктору на подпись это исковое заявление, которое мы также цитируем из документа): "Повідомляю, що мною було допущено помилку, а саме — повідомлено про те, що Караченцев Юрій Іванович погрожував вогнепальною зброєю мешканцям с. Жовтневе Харківського району Харківської області". Как говорится, "какие колеса? Здесь насосы!"
То, что Виктория говорила в своем выступлении не о субтильном докторе, а об охраннике (или, дабы не дразнить любителей потрясти честью и достоинством, скажу по-другому: "об ином лице, прогонявшем по неизвестным для науки причинам всех нечленов фермерского хозяйства с территории общественного леса") — ясно не только людям с профессорским званием, но и, наверное, представителям не то, что фауны, а даже флоры. Это знают и селяне, и фермеры, и даже случайные люди, лишь проездом побывавшие в тех краях. Об этом знают таксисты, которые с автора этих строк, узнав, что он едет разбираться в ситуации с лесом в Борщевой, даже не взяли оплаты. Но господин истец и его юрист сделали вид, что об этом и не догадываются. Мол, им кажется, что Виктория Страшко ужасно ущемила честь и достоинство Юрия Ивановича Караченцева. Казалось бы, суд вообще не должен был принимать это заявление. Но нет, принял!
На каждое заседание суда приезжали селяне. Многие из них дали свидетельские показания, подтвердив каждое слово, сказанное Викторией. Один за другим свидетели говорили, что в лесу действительно появлялись какие-то посторонние люди, что на сельском сходе Виктория Страшко не называла и не имела в виду доктора Караченцева. Но Фемида оказалась не только слепа, но и глуха. К примеру, двум свидетелям был задан прямой вопрос: "Проводился ли сельский сход против Юрия Ивановича?" И два свидетеля ответили: "Нет, сельский сход был посвящен проблемам сел и их жителей". А в решении суда указано, что по показаниям этих двух свидетелей, процитирую (языком оригинала): "вбачається, що на сходці жителів с. Борщова та с. Жовтневе Харківського району Харківської області обговорювались питання щодо діяльності Караченцевим Ю.І., як голови фермерського господарства, яка з погляду жителів цих сіл погіршує умови існування, унеможливлює користування лісом". Заметили разницу?
Тонкость формулировки: вместо термина "сельский сход" в решении суда фигурирует "сходка". То есть, районная Фемида косвенно осуждает крестьян за то, что они собрались и сообщили обществу о происходящих на их глазах нарушениях. Районная Фемида говорит, что любое собрание сельской громады — это "сходка", а особенно если оно не нравится таким уважаемым людям... Районная Фемида считает, что участие человека в сельском сходе есть одна из причин для его дальнейшего наказания, причина, подтверждающая вину... А как же конституционные права? Как же свобода слова? Впрочем, суд открыл еще одно новшество. А именно: не все свидетели теперь имеют право голоса. Так, одна из основных свидетельниц накануне сорвала голосовые связки и говорила тихо. Только на этом основании суд отказался ее выслушать, приняв решение без ее слов. Тоже интересное ноу-хау...
Как бы то ни было, суд принял решение в пользу истца. То есть медсестра, сказавшая то, что подтвердили практически все местные жители, не упомянувшая и не имевшая в виду господина эскулапа, теперь должна каким-то образом испустить из себя волну на частоте телеканала, и провещать, что он не угрожал каким-то жителям оружием. То есть опровергнуть то, чего она никогда не говорила. А, кроме того, дать медику денег. Но гуманизм суда при этом остался традиционно сильным: вместо требуемых гражданином медиком 25 тысяч служители слепой богини присудили лишь 15, видимо, сочтя, что с него и этого хватит. Впрочем, медсестре, ухаживающей за психически больными пациентами, обе эти суммы кажутся одинаково астрономическими.
Виктория — не одна!
Старожилы Борщевой и Октябрьского говорят, что весь этот суд — лишь очередное запугивание местных жителей. Кстати, не первое. К примеру, когда местный сельсовет принимал одно важное решение, то депутатам-противникам этого решения вдруг, за несколько минут до начала сессии, пришли повестки, требующие явиться в одно спецподразделение милиции. Причем явиться надо было через 20-30 минут. Для тех, кто знает географию, очевидно, что добраться за это время до центра Харькова из-под Липцев невозможно. Маленькая деталь: содержимое повесток зачитали вслух с трибуны сельсовета. Депутаты остались на заседании, но были явно выбиты из колеи. Разумеется, спорить с решением, которое им изначально не нравилось, они не стали, были напуганы, не понимали, что происходит. С тех пор минуло уже больше, чем полгода, но вот интересный факт — никто депутатов больше не тревожил, серьезное спецподразделение потеряло к ним всякий интерес. Может, до следующего важного решения, связанного с землей?.. Специально для некоторых юристов отмечу, что здесь не имелся в виду Юрий Караченцев, так как он не является депутатом сельского совета. Были и другие способы, которыми пользовались различные фермеры. Данный суд — лишь один из них. Люди думают, что таким образом им хотели "заткнуть рты", чтобы они впредь даже заикнуться о своих экологических правах боялись.
Но результат оказался диаметрально противоположным. Жители двух сел объединились еще сильней, сплотили свои ряды. Дорога на суд и обратно, этот непростой путь, ради которого людям приходилось отпрашиваться с работы на целый день, сделал их еще более целеустремленными и слаженными. Большой резонанс эта история получила и среди природоохранников страны. Свою поддержку Виктории высказали представители самых разных экологических организаций Украины. Журналистская общественность Харькова и Киева также не осталась неравнодушной к проблеме. Ведь пока решение Фемиды не отменено, фактически в стране есть прецедент отсутствия свободы слова, человек явно лишен права высказывать свои мысли, говорить о своих чувствах. Очень большую помощь оказывают сегодня Виктории правозащитники. Харьковская правозащитная группа нашла специалистов, которые помогают девушке готовить апелляцию, один из правозащитников стал ее представителем на суде.
Фактически, десятки людей сплотила эта ситуация с захватом леса и судом. И география участников процесса — только расширяется. Экологическая группа "Печенеги" приступает к выпуску информационного бюллетня специально по данной проблеме — ведь десятки людей постоянно спрашивают о том, какие в этих двух селах новости, проще один раз подготовить текст, чем сто раз повторять его по телефону или в переписке... Всех неравнодушных — не упомянешь, но каждого из них хотелось бы искренне поблагодарить за неравнодушие!
Так не бывает
Все, специалисты, которые знакомится с документами и материалами по этой проблеме (начиная с сотрудников прокуратуры, и заканчивая общественниками-экологами), говорят в один голос: "Так не бывает!" Одна из тех, к кому мы обратились за комментарием — эксперт Харьковской правозащитной группы, кандидат юридических наук, ученая, специализирующаяся в вопросах свободы слова и СМИ Оксана Нестеренко. Эксперт согласилась дать интервью по этой проблеме:
— Здесь имеет место, на мой взгляд, не проблема свободы слова как таковой, а проблема эффективного, независимого и качественного судопроизводства. Кстати, нарушение права на доступ к справедливому судопроизводству — это одна из самых распространенных на сегодняшний день причин обращения граждан Украины в Европейский суд по правам человека. Проблема работы судебной системы, формирования судебного корпуса, осуществления правосудия — вот "болевые точки", которые необходимо исцелять в ходе судебной реформы. Правильное применение судьями норм права в Украине — тоже вопрос болезненный. Я познакомилась с материалами этого дела. Если принимаются такие судебные решения, действительно, ни один человек не может чувствовать себя защищенным в нашем государстве, в том смысле, что любое сказанное им слово может трактоваться затем иным образом и, по сути, человек может быть обвинен в том, о чем он даже не говорил!
Первое обстоятельство, на которое указывает юрист — доктор Караченцев не является надлежащим истцом. Оксана Нестеренко объясняет: "В принципе, суд отказать лицу, подавшему исковое заявление, в удовлетворении иска. И если смоделировать аналогичную ситуацию лишь с той разницей, что в роли истца будет выступать медсестра, а в роли ответчика – известный врач, то очевидно, что в удовлетворении её исковых требований ей наверняка отказали бы. Хотя бы на том основании, что она не смогла доказать тот факт, что распространенная СМИ информация касается именно её и нарушает её право на уважение чести, достоинства и деловой репутации...
Дело в том, что Виктория Страшко в телесюжете, приложенном к исковому заявлению, вообще не говорит об угрозе оружием. То есть текст, приложенный к исковому заявлению отличается от того, который выходил по телевидению. В оригинале ее слова звучат так: "гонял, и с собаками, и с пистолетом ходил". Таким образом, это интервью вообще не указывает на то, какое именно лицо ходило с пистолетом, ни о каких угрозах речь также не идет. Собственно говоря, опровергать нечего! В целом же этот телерепортаж касался законности приватизации и ограждения леса, создания искусственных озер, так что из его контекста вообще не выплывает, что кто-то конкретный кому-то угрожал"... Кандидат юридических наук добавляет: "Истец не является в этом деле надлежащим истцом, так как он вообще не упоминается в интервью Виктории Страшко, которая и в этом репортаже, и в дальнейших объяснениях говорит, что имела в виду неизвестное ей лицо, находившееся в лесу с предметом, похожим на пистолет. Если сам господин Караченцев отрицает тот факт, что он является лицом, ходившим с пистолетом, значит, он тем самым подтверждает, что медсестра имела в виду не его!"
Также юрист приводит целый ряд статей законодательства, по которым в делах о защите чести и достоинства, а также деловой репутации ответчиками по подобным искам должны выступать именно СМИ, распространявшие информацию (к примеру, постановление Верховного Суда Украины от 27 февраля 2009), а не гражданин, дававший интервью (за исключением случаев, когда такая информация звучит из уст гражданина в прямом эфире). Есть и другие моменты, которые правозащитница считает существенными:
— В случае, когда информация распространяется по сети Интернет, по Закону ответственность за него несет автор данного сообщения, а также собственник ВЕБ-сайта, на котором оно размещено. То есть ответчиком медсестра быть не может и не должна, так как к сайту, к информации которого апеллирует истец, она не имеет никакого отношения. На самом деле ответчик не обратился к средствам массовой информации (телеканалам) в установленный законом срок — 14 дней — с заявлением, что информация по его мнению не соответствует действительности. Он не попросил журналистов этот сюжет опровергнуть. А ведь такое право дает ему закон "О телевидении и радиовещании". Видимо, увидев телесюжет, истец не связал себя с лицом, которое имелось в виду в интервью Виктории Страшко, не принял ее слова на свой счет. Более того, автор телесюжета, и надо отметить его профессионализм и ответственность, хотел привести в своей новости и мнение истца, то есть главы фермерского хозяйства. И обратился к нему за комментарием. Но упомянутый гражданин от общения с журналистами отказался. Видимо, истец посчитал, что те события, которые происходят в лесу, его не касаются, и он не имеет к ним никакого отношения. И суд должен был дать этому оценку... Но не дал.
"В частности, всем все можно не ходить..."
Оксана Нестеренко говорит, что подобные дела в Украине ей не знакомы. Наверное, такого еще не было и в мире: человека обвиняют в том, чего он не говорил, заставляют опровергать фразу, которую он не произносил в жизни. Строго говоря, слова "Вообще никому ничего нельзя ходить… после приезда экологов вроде бы разрешил гулять и ловить рыбу, а до этого гонял и с пистолетом, творилось что попало" опровергать следовало бы так: "В частности, всем все можно не ходить... до отъезда экологов точно запретил не гулять и не ловить рыбу, а до этого не гонял без пистолета, ничего не происходило", но ведь это противоречит логике и здравому смыслу!
И это еще не все! Согласно статьи 47-1 Закона Украины "Об информации", "никто не может быть привлечен к ответственности за высказывание оценочных суждений". Дальше цитируем этот закон языком оригинала: "Оціночними судженнями, за винятком образи чи наклепу, є висловлювання, які не містять фактичних даних, зокрема критика, оцінка дій, а також висловлювання, що не можуть бути витлумачені як такі, що містять фактичні дані, з огляду на характер використання мовних засобів, зокрема вживання гіпербол, алегорій, сатири. Оціночні судження не підлягають спростуванню та доведенню їх правдивості".
Теперь внимательно посмотрим на фразу, которую выбрали для атаки авторы искового заявления. "Вроде бы" — это типичный для оценочный суждений оборот. "Вообще никому ничего нельзя" — гипербола, типичнейшая для оценочного суждения (смотрите цитату из закона). "Творилось что попало" — гипербола, сатира. То есть в одном предложении мы видим сразу три признака оценочного суждения. Неужели, этого для суда оказалось недостаточно? Неужели, право на высказывание оценок, которое люди мира добыли, проливая свои кровь и слезы, может быть вот так запросто, походя, отнято фермерским хозяйством и районным судом? Неужели отныне, завидев журналиста, граждане Украины должны шарахаться и прятаться за кустами, ведь не дай Бог выйдет интервью, и все, кому не лень, смогут, трактуя слово "он" или "они" в свою сторону, отсудить у интервьюированных по несколько тысяч гривень? Неужели теперь мы все действительно имеем юридический статус бессловесных тварей, проще говоря быдла, в отличие от других, имеющих "право на все"?
Ответы на эти вопросы зависят от нас. От всех членов нашего общества, нашей громады, нашей журналистской гильдии, нашего природоохранного движения. На все заседания районного суда приезжали журналисты. Скоро — суд апелляционный. Это дело нельзя упускать из виду. О лесе в Борщевой нельзя забывать. Ведь "под судом" находится не просто девушка по имени Виктория — под судом находятся наши общие честь и достоинство, которые у нас собираются отнять навсегда! Наши лучшие леса и побережья как-то быстро оказались за заборами и шлагбаумами. Большая часть людей смолчала "в тряпочку". Жители Борщевой и Октябрьского молчать не стали. Следовательно, защищают они сегодня, не только свой лес, но и все другие леса. Если им удастся спасти свой — десятки других останутся в собственности народа страны!
Лес, который посажен людьми, им не принадлежит?
Или "было ваше — стало наше"!
Эта история началась в послевоенные годы, когда в двух селах Харьковского района Харьковской области люди решили победить песчаные бури и наступление дюн. Люди собрались вместе и задумали смелый план: самостоятельно вырастить лес. Сказано — сделано: сегодня рядом с их домами высится красивейший сосновый бор. Почти 60 лет труда сейчас могут буквально пойти насмарку: районные власти отдали часть леса в аренду, а часть — в собственность фермерскому хозяйству. Местные жители узнали, что скоро их лес будет от них же отгорожен бетонным забором, и начали возмущаться.
В те годы автотранспорта у селян не было. Поэтому задача, которую они добровольно взялись решать, сегодня кажется вообще непосильной. Как вспоминают старожилы сел Октябрьское и Борщевая, сперва дети из обоих населенных пунктов стали пешком сносить из Бабаевского лесничества (а до него далеченько!) шишки, вручную их разламывали, чтобы достать зернышки. После все — от мала до велика — проращивали эти семена, готовили саженцы. Вручную, полагаясь лишь на помощь лошадей, подготовили крестьяне почву, рассадили свой будущий лес. Получилось аж 14 гектаров сосняка! Но посадить хвойное дерево — это еще даже не полдела. Кто выращивал — знает, эти растения очень долго тянутся ввысь, прежде чем превратиться в большое, крепкое дерево. Даже в пятилетнем возрасте молодая сосенка или
елка корове — что называется, "на один зуб". Долгие годы селяне защищали свой будущий лес, отгоняли от него скотину, берегли от сорняков и пожаров.
И вот, 60 лет спустя, в один отнюдь не прекрасный день на всех въездах в лес появились шлагбаумы. Причем не обычные, деревянные, которые не мешают проходу людей и проезду спасательной техники, а огромные, металлические, такими и танк остановить можно. А на каждом шлагбауме — по амбарному замку. Но и это еще не все: вокруг, по периметру всего леса, появился ров. Заинтересовались граждане этому нововведению, и узнали: фермерское хозяйство, зарегистрированное на четверых граждан с одной фамилией, получило треть их леса для "ведения фермерского хозяйства". Получило треть, а перекрыло — весь лес...
На арендованной (а впоследствии частично приватизированной) площадке появились прибитые к деревьям таблички: "Частная собственность". А под этой, нанесенной крупным красным шрифтом надписью чуть менее заметно сделана приписка: "Находиться в лесу можно, при условии..." Только это "можно" некие лица, появившиеся в лесу одновременно с табличками, читать не советовали. Очень доходчивыми намеками объясняли они крестьянам, что в лес больше им ходить не стоит, мол, теперь он принадлежит серьезным хозяевам, и для всякого быдла вход заказан.
Это обстоятельство стало для жителей обоих сел настоящей трагедией. Во-первых, именно через лес ведет кратчайшая дорога, соединяющая два населенных пункта. А ведь села Борщевая и Октябрьское давно породнились, немало семей "разбросаны" по обоим из них, так что родители живут в одном, а дети — в другом. Если идти в обход — приходится преодолевать около 5 дополнительных километров, а это, согласитесь, людям пожилым не под силу, да и для молодежи трата лишнего времени — не с руки. Именно через лес для жителей Борщевой пролегает наикратчайший путь к ближайшей церкви, школе, сельсовету (он один на два села, и расположен в Октябрьском), магазину, к остановке транспорта на Харьков. Да и сам по себе лес, высаженный старшими поколениями жителей этих сел, давно уже стал главным очагом культуры, местом проведения досуга. Именно там привыкли гулять свадьбы, отмечать всенародные праздники, например, 9 Мая, просто играть с детьми. Со слезами на глазах вспоминает ветеран, пенсионер, в прошлом — депутат местного сельсовета Владимир Шевченко унизительный случай, произошедший с ним этой весной. Накануне 9 Мая он пошел в лес, в высаживании которого принимал в свое время непосредственное участие, чтобы набрать в мешок сухой хвои с земли. И пожилого, уважаемого человека выгнали взашей люди, которых он никогда ранее в селе не видел. Выгнали, как какого-то вора, чужака, покусившегося на панское имущество. Хвоя была нужна старику, чтобы украсить двор ко Дню Победы... А когда в лес, по давно заведенному обычаю, пришли молодожены, чтобы отметить свадьбу: шумно, с веселыми ряжеными, с музыкой, на участников торжества вдруг бросились огромные панские собаки. И все участники веселья разбежались куда глаза глядят, свадьба была фактически сорвана (вернее, ее финальная, традиционная часть). Конечно, может, псы сорвались с цепей да поводков случайно. Но селяне в эту случайность не верят: такие оказии повторялись несколько раз подряд, когда люди входили в лес.
А однажды в лесу стали раздаваться выстрелы. Сразу несколько жителей сел Борщевая и Октябрьская видели со своих огородов, как неизвестный человек, ранее выгонявший посторонних из леса, демонстративно пристреливал на опушке какой-то пистолет, целясь по бутылкам и консервным банкам. Среди селян нету экспертов по оружию. Одни говорят, что это был пневматический макет настоящего пистолета, другие — "мелкокалиберная игрушка", третьи подозревают, что у незнакомца было травматическое устройство, четвертые верят, что "пушка" — настоящая. Как бы то ни было, этой весной медсестра психиатрической больницы, жительница села Борщевая Виктория Страшко со своим маленьким ребенком на руках пошла в сопровождении подруги прогуляться по лесу, подчеркнем, посаженному ее родителями. Еще одна деталь этой мизансцены: обе девушки и кроха (девочке был тогда всего годик) находились в той части леса, которая фермерскому хозяйству вообще никак не принадлежит, а является, согласно официальных ответов чиновников, собственностью территориальных громад двух сел. О том, что произошло дальше, Виктория рассказывает с ужасом:
— К нам вышел незнакомый мужчина, рядом с которым были две огромные собаки, которых мы раньше видели на территории фермерского хозяйства. Мужчина сказал, показывая на табличку: "Читать умеете, что написано?" Я ему говорю, что, мол, мы же ничего не нарушаем, просто гуляем с ребенком. Тут собаки стали рычать, а мужчина достал из кармана какой-то пистолет. Или похожий на него предмет, после общения с юристами я уже не знаю, как его и называть. Но в тот момент нам было не до рассматривания этого предмета. Мы с подругой из леса даже не ушли — убежали галопом. А моя доченька после этого боится вообще всех собак, даже маленьких дворняжек, так ее напугала та ситуация.
Раздосадованные происходящими событиями крестьяне обратились в мае этого года за помощью к общественной организации ЭкГ "Печенеги". Экологами совместно с жителями сел были направлены жалобы и информационные запросы во все инстанции. Ответы пришли самые противоречивые. К примеру, заместитель председателя Харьковской райгосадминистрации Ю.В. Божков в своем письме сообщил, что лес находится на землях, находящихся в "пределах населенного пункта с. Октябрьское" и пребывает в "общем пользовании". Тогда непонятно, как эта же райгосадминистрация давала ее в аренду фермерам. Но, что любопытно, тот же орган государственной власти на запрос самих фермеров (если верить интервью обслуживающего их юриста) отвечает диаметрально противоположным образом. Похоже, желание понравиться перед выборами для чиновников сильнее, чем требования законов, касающиеся ответов на запросы граждан и организаций... То, что лес является территорией общего пользования, подтверждает и Главное управление Госкомзема в Харьковской области. Но вот оценку деятельности фермеров, перегородивших подступы к сосняку для высадивших его местных жителей, не дает никто...
Еще одна тема — самовольные действия фермеров на территории леса и вокруг него. Вкратце перечислим выявленные при обследовании территории нарушения (под соответствующим актом подписался и представитель фермерского хозяйства):
1. Незаконная рубка деревьев. По самым скромным подсчетам вырублено без всяких документов и обоснований больше 100 сосен.
2. Добыча песка. Фермеры не скрывают, что использовали песок для своих нужд. А в получившихся в результате этой добычи карьеры, собрав грунтовые воды, сделали два искусственных озера.
3. Засыпка грунтом болота, находящегося вне арендованной территории. Из-за такого "вольного" обращения с природой, считают местные жители, в их колодцах пропала вода (или ее уровень значительно понизился), да и лес начинает подсыхать.
4. Невозможность заезда в сосняк пожарной техники. В этом году уже был пожар, и огнеборцам МЧС пришлось тянуть к его очагу рукавную линию, кроме того, местные жители тушили огонь своими силами. Проехать через ров или шлагбаум пожарные-спасатели не смогли.
5. Обилие куч мусора, всевозможных отходов. Две кучи горючего мусора сложены в лесу просто у ворот фермерского хозяйства. Кстати, обследование этой территории велось летом, но и в ноябре этот мусор (остатки срубленных деревьев, ветки, бытовые отходы) не вывезен.
Справедливости ради отметим, что сразу после сельского схода и его освещения СМИ фермеры взялись за ум, прекратили выгонять людей из леса, вывезли плиты, которыми, по данным местных жителей, собирались вообще оградить сосняк. Ситуация внешне нормализовалась, но, как оказалось, не надолго.
Medicus curat, natura sanat
(Врач лечит — природа исцеляет)
Итак, есть в этой истории еще одно действующее лицо: господин Караченцев, профессор, директор Института проблем эндокринной патологии имени Данилевского, почетный житель Харьковского района. Хирург и лауреат. Человек, возглавляющий научный и медицинский центр. Участник множества научных программ и проектов. Человек, имеющий непосредственное отношение к борьбе с заболеваниями щитовидной железы, помощи людям с диабетом, многим другим направлениям. А по совместительству... руководитель фермерского хозяйства, взявшего в аренду 5 гектаров леса у сел Борщевая и Октябрьское!
Многие люди не поверят, что хирург, отбросив перчатки и скальпель, может взяться за бензопилу и лопату. И правильно сделают! Сам Юрий Иваныч в селе, как говорят местные жители, гость редкий. В основном там находятся его работники, именно они-то и совершают все те действия, на которые обижаются селяне и экологи. А сам глава фермерского хозяйства лишь наездами, пару-тройку раз в месяц проверяет ход работ, да делится иногда в приступах откровения с жителями сел своими сокровенными планами: превратить участок в Борщевой в эдакое родовое имение, как у графьев да князьев далекого прошлого. Есть у хирурга и кумир: барон Фальц-Фейн, которому, кстати, недавно поставили памятник в заповеднике Аскания-Нова. Маленькая деталь: прежде чем создавать что-то, барон много лет учился в Европе, посетил все существующие на тот момент крупные зоопарки и обзавелся специалистами мирового масштаба. Здесь, в Борщевой, подход к созданию имения несколько отличается... В частности, в Аскании-Нова Фальц-Фейны дали людям то, чего у них практически не было — воду. А в Борщевой у ряда людей вода, плескавшаяся в колодцах десятилетиями, наоборот, исчезла. Там, в Аскании, в степи, где, казалось, ничего не может вырасти, был создан парк, похожий на настоящий лес. Здесь, в Харьковском районе, созданный трудом жителей лес, становится, по словам старожилов, все более редким и, не дай Бог, может вообще "сойти на нет". Жители Аскании-Нова Фальц-Фейнов боготворили: в селе действовала и любительская опера, и школа, и больница, и научный центр, которому не было равных в мире. Как говорится, комментарии излишни...
Фактически, к гражданину Караценцеву у местных жителей никаких претензий нет и не было. А вот к фермерскому хозяйству их множество. Но маститый ученый, выражаясь словами Райкина (помните миниатюру про "колеса и насосы"?), решил "запустить дурочку". Точнее, даже не он, а его юристы (сам врач не проявил особого интереса к этому делу, на суд ни разу не явился). Он... подал в суд на Викторию Страшко. Требуя от Фемиды... защитить его якобы пострадавшие честь и достоинство!
Самый гуманный суд в мире
На сельском сходе этим летом было множество выступлений. Каждый выступающий говорил, дополняя другого, люди рассказывали о том, что наболело, о том, что их тревожит и беспокоит. Но правила телеэфира — непреклонны. Журналисты использовали лишь несколько секунд из отснятого материала. Так, из всего выступления Виктории в эфир вышло лишь две фразы (цитируется по материалам искового заявления): "Виктория Страшко, местная жительница: "Не разрешают ни рыбу ловить, ни купаться и вообще сказали, если загородят лес, то с детьми нельзя будет ходить. Вообще никому ничего нельзя ходить… после приезда экологов вроде бы разрешил гулять и ловить рыбу, а до этого гонял и с пистолетом, творилось что попало". А вот что требует объявить (кроме компенсации морального вреда в размере 25 тысяч гривень) господин Караченцев (или его юрист, давший доктору на подпись это исковое заявление, которое мы также цитируем из документа): "Повідомляю, що мною було допущено помилку, а саме — повідомлено про те, що Караченцев Юрій Іванович погрожував вогнепальною зброєю мешканцям с. Жовтневе Харківського району Харківської області". Как говорится, "какие колеса? Здесь насосы!"
То, что Виктория говорила в своем выступлении не о субтильном докторе, а об охраннике (или, дабы не дразнить любителей потрясти честью и достоинством, скажу по-другому: "об ином лице, прогонявшем по неизвестным для науки причинам всех нечленов фермерского хозяйства с территории общественного леса") — ясно не только людям с профессорским званием, но и, наверное, представителям не то, что фауны, а даже флоры. Это знают и селяне, и фермеры, и даже случайные люди, лишь проездом побывавшие в тех краях. Об этом знают таксисты, которые с автора этих строк, узнав, что он едет разбираться в ситуации с лесом в Борщевой, даже не взяли оплаты. Но господин истец и его юрист сделали вид, что об этом и не догадываются. Мол, им кажется, что Виктория Страшко ужасно ущемила честь и достоинство Юрия Ивановича Караченцева. Казалось бы, суд вообще не должен был принимать это заявление. Но нет, принял!
На каждое заседание суда приезжали селяне. Многие из них дали свидетельские показания, подтвердив каждое слово, сказанное Викторией. Один за другим свидетели говорили, что в лесу действительно появлялись какие-то посторонние люди, что на сельском сходе Виктория Страшко не называла и не имела в виду доктора Караченцева. Но Фемида оказалась не только слепа, но и глуха. К примеру, двум свидетелям был задан прямой вопрос: "Проводился ли сельский сход против Юрия Ивановича?" И два свидетеля ответили: "Нет, сельский сход был посвящен проблемам сел и их жителей". А в решении суда указано, что по показаниям этих двух свидетелей, процитирую (языком оригинала): "вбачається, що на сходці жителів с. Борщова та с. Жовтневе Харківського району Харківської області обговорювались питання щодо діяльності Караченцевим Ю.І., як голови фермерського господарства, яка з погляду жителів цих сіл погіршує умови існування, унеможливлює користування лісом". Заметили разницу?
Тонкость формулировки: вместо термина "сельский сход" в решении суда фигурирует "сходка". То есть, районная Фемида косвенно осуждает крестьян за то, что они собрались и сообщили обществу о происходящих на их глазах нарушениях. Районная Фемида говорит, что любое собрание сельской громады — это "сходка", а особенно если оно не нравится таким уважаемым людям... Районная Фемида считает, что участие человека в сельском сходе есть одна из причин для его дальнейшего наказания, причина, подтверждающая вину... А как же конституционные права? Как же свобода слова? Впрочем, суд открыл еще одно новшество. А именно: не все свидетели теперь имеют право голоса. Так, одна из основных свидетельниц накануне сорвала голосовые связки и говорила тихо. Только на этом основании суд отказался ее выслушать, приняв решение без ее слов. Тоже интересное ноу-хау...
Как бы то ни было, суд принял решение в пользу истца. То есть медсестра, сказавшая то, что подтвердили практически все местные жители, не упомянувшая и не имевшая в виду господина эскулапа, теперь должна каким-то образом испустить из себя волну на частоте телеканала, и провещать, что он не угрожал каким-то жителям оружием. То есть опровергнуть то, чего она никогда не говорила. А, кроме того, дать медику денег. Но гуманизм суда при этом остался традиционно сильным: вместо требуемых гражданином медиком 25 тысяч служители слепой богини присудили лишь 15, видимо, сочтя, что с него и этого хватит. Впрочем, медсестре, ухаживающей за психически больными пациентами, обе эти суммы кажутся одинаково астрономическими.
Виктория — не одна!
Старожилы Борщевой и Октябрьского говорят, что весь этот суд — лишь очередное запугивание местных жителей. Кстати, не первое. К примеру, когда местный сельсовет принимал одно важное решение, то депутатам-противникам этого решения вдруг, за несколько минут до начала сессии, пришли повестки, требующие явиться в одно спецподразделение милиции. Причем явиться надо было через 20-30 минут. Для тех, кто знает географию, очевидно, что добраться за это время до центра Харькова из-под Липцев невозможно. Маленькая деталь: содержимое повесток зачитали вслух с трибуны сельсовета. Депутаты остались на заседании, но были явно выбиты из колеи. Разумеется, спорить с решением, которое им изначально не нравилось, они не стали, были напуганы, не понимали, что происходит. С тех пор минуло уже больше, чем полгода, но вот интересный факт — никто депутатов больше не тревожил, серьезное спецподразделение потеряло к ним всякий интерес. Может, до следующего важного решения, связанного с землей?.. Специально для некоторых юристов отмечу, что здесь не имелся в виду Юрий Караченцев, так как он не является депутатом сельского совета. Были и другие способы, которыми пользовались различные фермеры. Данный суд — лишь один из них. Люди думают, что таким образом им хотели "заткнуть рты", чтобы они впредь даже заикнуться о своих экологических правах боялись.
Но результат оказался диаметрально противоположным. Жители двух сел объединились еще сильней, сплотили свои ряды. Дорога на суд и обратно, этот непростой путь, ради которого людям приходилось отпрашиваться с работы на целый день, сделал их еще более целеустремленными и слаженными. Большой резонанс эта история получила и среди природоохранников страны. Свою поддержку Виктории высказали представители самых разных экологических организаций Украины. Журналистская общественность Харькова и Киева также не осталась неравнодушной к проблеме. Ведь пока решение Фемиды не отменено, фактически в стране есть прецедент отсутствия свободы слова, человек явно лишен права высказывать свои мысли, говорить о своих чувствах. Очень большую помощь оказывают сегодня Виктории правозащитники. Харьковская правозащитная группа нашла специалистов, которые помогают девушке готовить апелляцию, один из правозащитников стал ее представителем на суде.
Фактически, десятки людей сплотила эта ситуация с захватом леса и судом. И география участников процесса — только расширяется. Экологическая группа "Печенеги" приступает к выпуску информационного бюллетня специально по данной проблеме — ведь десятки людей постоянно спрашивают о том, какие в этих двух селах новости, проще один раз подготовить текст, чем сто раз повторять его по телефону или в переписке... Всех неравнодушных — не упомянешь, но каждого из них хотелось бы искренне поблагодарить за неравнодушие!
Так не бывает
Все, специалисты, которые знакомится с документами и материалами по этой проблеме (начиная с сотрудников прокуратуры, и заканчивая общественниками-экологами), говорят в один голос: "Так не бывает!" Одна из тех, к кому мы обратились за комментарием — эксперт Харьковской правозащитной группы, кандидат юридических наук, ученая, специализирующаяся в вопросах свободы слова и СМИ Оксана Нестеренко. Эксперт согласилась дать интервью по этой проблеме:
— Здесь имеет место, на мой взгляд, не проблема свободы слова как таковой, а проблема эффективного, независимого и качественного судопроизводства. Кстати, нарушение права на доступ к справедливому судопроизводству — это одна из самых распространенных на сегодняшний день причин обращения граждан Украины в Европейский суд по правам человека. Проблема работы судебной системы, формирования судебного корпуса, осуществления правосудия — вот "болевые точки", которые необходимо исцелять в ходе судебной реформы. Правильное применение судьями норм права в Украине — тоже вопрос болезненный. Я познакомилась с материалами этого дела. Если принимаются такие судебные решения, действительно, ни один человек не может чувствовать себя защищенным в нашем государстве, в том смысле, что любое сказанное им слово может трактоваться затем иным образом и, по сути, человек может быть обвинен в том, о чем он даже не говорил!
Первое обстоятельство, на которое указывает юрист — доктор Караченцев не является надлежащим истцом. Оксана Нестеренко объясняет: "В принципе, суд отказать лицу, подавшему исковое заявление, в удовлетворении иска. И если смоделировать аналогичную ситуацию лишь с той разницей, что в роли истца будет выступать медсестра, а в роли ответчика – известный врач, то очевидно, что в удовлетворении её исковых требований ей наверняка отказали бы. Хотя бы на том основании, что она не смогла доказать тот факт, что распространенная СМИ информация касается именно её и нарушает её право на уважение чести, достоинства и деловой репутации...
Дело в том, что Виктория Страшко в телесюжете, приложенном к исковому заявлению, вообще не говорит об угрозе оружием. То есть текст, приложенный к исковому заявлению отличается от того, который выходил по телевидению. В оригинале ее слова звучат так: "гонял, и с собаками, и с пистолетом ходил". Таким образом, это интервью вообще не указывает на то, какое именно лицо ходило с пистолетом, ни о каких угрозах речь также не идет. Собственно говоря, опровергать нечего! В целом же этот телерепортаж касался законности приватизации и ограждения леса, создания искусственных озер, так что из его контекста вообще не выплывает, что кто-то конкретный кому-то угрожал"... Кандидат юридических наук добавляет: "Истец не является в этом деле надлежащим истцом, так как он вообще не упоминается в интервью Виктории Страшко, которая и в этом репортаже, и в дальнейших объяснениях говорит, что имела в виду неизвестное ей лицо, находившееся в лесу с предметом, похожим на пистолет. Если сам господин Караченцев отрицает тот факт, что он является лицом, ходившим с пистолетом, значит, он тем самым подтверждает, что медсестра имела в виду не его!"
Также юрист приводит целый ряд статей законодательства, по которым в делах о защите чести и достоинства, а также деловой репутации ответчиками по подобным искам должны выступать именно СМИ, распространявшие информацию (к примеру, постановление Верховного Суда Украины от 27 февраля 2009), а не гражданин, дававший интервью (за исключением случаев, когда такая информация звучит из уст гражданина в прямом эфире). Есть и другие моменты, которые правозащитница считает существенными:
— В случае, когда информация распространяется по сети Интернет, по Закону ответственность за него несет автор данного сообщения, а также собственник ВЕБ-сайта, на котором оно размещено. То есть ответчиком медсестра быть не может и не должна, так как к сайту, к информации которого апеллирует истец, она не имеет никакого отношения. На самом деле ответчик не обратился к средствам массовой информации (телеканалам) в установленный законом срок — 14 дней — с заявлением, что информация по его мнению не соответствует действительности. Он не попросил журналистов этот сюжет опровергнуть. А ведь такое право дает ему закон "О телевидении и радиовещании". Видимо, увидев телесюжет, истец не связал себя с лицом, которое имелось в виду в интервью Виктории Страшко, не принял ее слова на свой счет. Более того, автор телесюжета, и надо отметить его профессионализм и ответственность, хотел привести в своей новости и мнение истца, то есть главы фермерского хозяйства. И обратился к нему за комментарием. Но упомянутый гражданин от общения с журналистами отказался. Видимо, истец посчитал, что те события, которые происходят в лесу, его не касаются, и он не имеет к ним никакого отношения. И суд должен был дать этому оценку... Но не дал.
"В частности, всем все можно не ходить..."
Оксана Нестеренко говорит, что подобные дела в Украине ей не знакомы. Наверное, такого еще не было и в мире: человека обвиняют в том, чего он не говорил, заставляют опровергать фразу, которую он не произносил в жизни. Строго говоря, слова "Вообще никому ничего нельзя ходить… после приезда экологов вроде бы разрешил гулять и ловить рыбу, а до этого гонял и с пистолетом, творилось что попало" опровергать следовало бы так: "В частности, всем все можно не ходить... до отъезда экологов точно запретил не гулять и не ловить рыбу, а до этого не гонял без пистолета, ничего не происходило", но ведь это противоречит логике и здравому смыслу!
И это еще не все! Согласно статьи 47-1 Закона Украины "Об информации", "никто не может быть привлечен к ответственности за высказывание оценочных суждений". Дальше цитируем этот закон языком оригинала: "Оціночними судженнями, за винятком образи чи наклепу, є висловлювання, які не містять фактичних даних, зокрема критика, оцінка дій, а також висловлювання, що не можуть бути витлумачені як такі, що містять фактичні дані, з огляду на характер використання мовних засобів, зокрема вживання гіпербол, алегорій, сатири. Оціночні судження не підлягають спростуванню та доведенню їх правдивості".
Теперь внимательно посмотрим на фразу, которую выбрали для атаки авторы искового заявления. "Вроде бы" — это типичный для оценочный суждений оборот. "Вообще никому ничего нельзя" — гипербола, типичнейшая для оценочного суждения (смотрите цитату из закона). "Творилось что попало" — гипербола, сатира. То есть в одном предложении мы видим сразу три признака оценочного суждения. Неужели, этого для суда оказалось недостаточно? Неужели, право на высказывание оценок, которое люди мира добыли, проливая свои кровь и слезы, может быть вот так запросто, походя, отнято фермерским хозяйством и районным судом? Неужели отныне, завидев журналиста, граждане Украины должны шарахаться и прятаться за кустами, ведь не дай Бог выйдет интервью, и все, кому не лень, смогут, трактуя слово "он" или "они" в свою сторону, отсудить у интервьюированных по несколько тысяч гривень? Неужели теперь мы все действительно имеем юридический статус бессловесных тварей, проще говоря быдла, в отличие от других, имеющих "право на все"?
Ответы на эти вопросы зависят от нас. От всех членов нашего общества, нашей громады, нашей журналистской гильдии, нашего природоохранного движения. На все заседания районного суда приезжали журналисты. Скоро — суд апелляционный. Это дело нельзя упускать из виду. О лесе в Борщевой нельзя забывать. Ведь "под судом" находится не просто девушка по имени Виктория — под судом находятся наши общие честь и достоинство, которые у нас собираются отнять навсегда! Наши лучшие леса и побережья как-то быстро оказались за заборами и шлагбаумами. Большая часть людей смолчала "в тряпочку". Жители Борщевой и Октябрьского молчать не стали. Следовательно, защищают они сегодня, не только свой лес, но и все другие леса. Если им удастся спасти свой — десятки других останутся в собственности народа страны!
