Сообщение о том, что Приватбанк подал в суд на своего бывшего аудитора, выглядит логичным продолжением попыток нового руководства банка восстановить справедливость и наказать виновных в выведении средств из банка, которое стало причиной его национализации.
Действительно, список ответственных за произошедшее не так уж и велик: акционеры, организовавшие махинации, аудитор, не отразивший их в отчете, и куратор НБУ, не заметивший происходящего. В декабре 2017 г. Приватбанк подал иск в Высокий суд Лондона против своих бывших акционеров и аффилированных с ними компаний. Теперь дошла очередь и до компании PricewaterhouseCoopers (PwC), которая с середины 1990-х и до момента национализации проверяла финансовую отчетность Приватбанка. Новый менеджмент финучреждения намерен доказать не просто халатность бывшего аудитора, не заметившего махинаций в банке, но и его причастность к этим махинациям. Если ему это удастся, это будет крупный аудиторский скандал со времен краха компании «Артур Андерсен», после которого большая пятерка аудиторских компаний стала большой четверкой. Но доказать сговор аудитора с клиентом гораздо сложнее, чем банальный недосмотр проверяющего.
Приватбанк подал иск в районный суд Никосии, обвинив кипрскую PricewaterhouseCoopers Limited и ее украинское подразделение в нарушении их обязанностей в ходе проверки финансовой отчетности банка за 2013–2015 гг. Вести дело будут международная юридическая компания Quinn Emanuel Urquhart& Sullivan (Великобритания) и кипрские юридические фирмы Antis Triantafyllides&Sons и Chrysses Demetriades&Co. Сумма искового заявления — 3 млрд долл. США. Желание Приватбанка судиться с бывшим аудитором не в Украине понятно — здесь правит бал экс-собственник, регулярно инициирующий очередные судебные рассмотрения, касающиеся Приватбанка, и с завидным постоянством их выигрывающий. Надеяться на независимость и беспристрастность «украинской фемиды» в данном случае глупо. Но и Кипр не лучшая из возможных юрисдикций, несмотря на то, что с поправками там действует английская правовая система.
«Кипр — отличное место для обороны и очень плохое для нападения. Судебные процессы в кипрских судах очень сложны и процессуально запутаны. Дело может слушаться годами, потом уходить в апелляцию, возвращаться в первую инстанцию и опять слушаться годами. Одно из дел рассматривается, например, уже почти 30 лет. Я думаю, что дело Приватбанка будет рассматриваться в лучшем случае 5–7 лет, — рассказал ZN.UA партнер МЮФ Kinstellar Константин Ликарчук. — Итог рассмотрения этого дела, наиболее вероятно, Высоким судом в Лондоне принят не будет хотя бы потому, что там, во-первых, несколько другой предмет рассмотрения, а во-вторых, лондонское дело закончится задолго до того, как Кипрский суд приступит к рассмотрению дела Приватбанка по сути».
Как утверждает источник ZN.UA в Минфине, данная юрисдикция для этого судебного рассмотрения была выбрана, потому что именно через Кипр проходила большая часть тех сделок, которые вызвали вопросы у нового руководства Приватбанка и не насторожили его бывшего аудитора. А три миллиарда, которые банк хочет получить от PwC, — сумма этих сделок. И пусть читателя не смущает, что претензии банка к аудиторам больше, чем его же претензии к экс-акционерам. Очень скоро, по нашим данным, Высокому суду Лондона будут представлены дополнительные кейсы о злоупотреблениях бывших собственников банка, и сумма претензий к ним вырастет.
Но в отличие от «лондонского» дела, перспектива взыскания с аудитора трех миллиардов сомнительна. Доказать вину аудитора в нанесении убытков банку, а не только в нарушении обязанностей во время проверки финансовой отчетности, очень сложно. А сама по себе профессиональная халатность при других обстоятельствах убытков банка могла и не повлечь.
«Компания может требовать от аудитора как возмещения оплаты услуг компании-аудитора, так и возмещения понесенного ущерба. Главное в данном случае — доказать обоснованность взыскиваемой суммы. Если доказать оплату услуг аудитора обычно довольно просто, то чтобы доказать сумму понесенного ущерба, придется постараться: нужно предоставить доказательства, как действия аудиторов повлияли на убытки предприятия, обосновать эти самые убытки и прочее, — говорит управляющий партнер ЮК «Касьяненко и партнеры» Дмитрий Касьяненко. — Вообще доказать вину аудитора — дело довольно сложное, так как аудиторы делают свои отчеты на основании документации, что была предоставлена менеджментом и бухгалтерией. Поэтому для начала нужно найти виновного в проверяемой компании».
В ходе разбирательства, погубившего «Артур Андерсен», например, было доказано, что аудитор не просто подтверждал липовую отчетность компании «Энрон», но и уничтожал документы, связанные с ее аудитом и относившиеся к предмету расследования. То есть был доказан факт сговора аудитора и клиента. Мы не знаем, есть ли подобные доказательства у банка, но его договор с бывшим аудитором наверняка составлялся с учетом всех возможных претензий со стороны клиента.
«Основываясь на практике, могу сказать, что, как правило, в контрактах с аудиторами последние стараются ограничивать размеры своей ответственности суммами гонораров или предусматривают какую-то кратность возмещения ущерба в зависимости от суммы гонорара. Однако это не исключает принятия судом решения о взыскании полноценных сумм ущерба. Также стоит отметить, что дисклеймеры договоров аудиторов обычно содержат ограничительные положения, касающиеся того, что выводы делаются на основании предоставленной компанией информации, а также информации, полученной в результате проведенной деятельности и анализа проведенных операций, — объяснил ZN.UA управляющий партнер АО «Коннов и Созановский» Алексей Иванов. — Безусловно, можно ожидать, что каждая из сторон будет использовать все аргументы, обосновывающие их правовую позицию, и компания PwC, конечно же, использует ограничительные положения, содержащиеся в ее контрактах».
Так как PwC — компания с богатой историей и большим количеством подразделений, она уже не раз сталкивалась с исками от недовольных клиентов. Некоторые споры были урегулированы вне суда за суммы с шестью нолями, некоторые — за нераскрытые суммы. Но если Приватбанк рассчитывал на подобный исход, то выбор Кипра в качестве юрисдикции был ошибкой, ведь длительное рассмотрение дела для госбанка — это постоянные траты государственных денег, а для аудитора большой четверки — незначительная статья расходов и хорошая альтернатива сделке с истцом. Конечно, были и миллиардные взыскания, которые приходилось платить PwC, но речь всегда шла о штрафах, налагаемых на компанию, а не о выплате исковых требований. Правомерность которых еще надо доказать суду.
Новый председатель правления Приватбанка Петр Крумханзл, комментируя подачу иска, отметил: «Абсолютная неспособность PwC выявить в банке операции мошенничества в течение многих лет привела к тому, что практически весь корпоративный портфель банка не обслуживается и не имеет соответствующего залогового обеспечения». Аудитор за словом в карман не полез и напомнил банку, что в своем аудиторском заключении по финансовой отчетности Приватбанка за 2015 г. сделал предупреждение о банковских операциях со связанными лицами.
Правда, предупреждением это сложно назвать. Скорее, объяснением, что аудитор не смог завершить оценку операций со связанными лицами, так как не получил достаточных аудиторских доказательств, а еще что оценка была проведена в соответствии с требованиями стандарта МСБО 24, критерии определения связанных лиц которого отличаются от критериев Налогового кодекса Украины и постановления НБУ №315. Конечно, придраться будет к чему, тем более что претензии банка не ограничиваются только 2015 г., но и касаются отчетности за более ранние периоды. В то же время надо осознавать, что доказательство вины аудитора — это очень сложный процесс, ведь аудитор не пишет отчет, он лишь подтверждает его.
«Аудиторский отчет Приватбанка основывался на международных стандартах. Такого рода аудиторское заключение должно включать раздел «Ответственность руководства за финансовую отчетность». В этом разделе заключения описана ответственность руководства банка за подготовку данной финансовой отчетности и за систему внутреннего контроля, которая, по мнению руководства, необходима для подготовки финансовой отчетности, не содержащей существенных искажений вследствие недобросовестных действий или ошибок, — объяснила ассоциированный партнер адвокатской фирмы Goro legal Анна Вовченко. — Если финансовая отчетность подготовлена в соответствии с концепцией достоверного представления, описание ответственности руководства за подготовку финансовой отчетности в аудиторском заключении должно содержать указание на «подготовку и достоверное представление данной финансовой отчетности» или «подготовку финансовой отчетности, дающей правдивое и достоверное представление», в зависимости от обстоятельств».
То есть аудитор в суде наверняка будет говорить, что полагался на предоставленную менеджментом банка информацию, провел все необходимые аудиторские процедуры и с оговорками (безусловно, снимающими с него ответственность) эту информацию подтвердил. Экспертиза с огромной вероятностью подтвердит, что выводы, сделанные аудитором на основе предоставленной информации, были верны. И в таком случае ничего серьезнее, чем халатность, предъявить PwC банк не сможет. Но и тут могут возникнуть вопросы.
По мнению юристов, государство должно было следовать несколько иной стратегии, если хотело доказать халатность PwC. «Следовало возбудить соответствующее уголовное дело на территории Украины, скажем, по статье «халатность». И в случае, если в рамках этого дела были бы собраны надлежащие доказательства о том, что халатность имела место, то виновные должны были бы понести ответственность. При этом в рамках данной процедуры должен был бы быть заявлен и рассмотрен гражданский иск о взыскании убытков, — считает адвокат юрфирмы «Ильяшев и Партнеры» Андрей Литвин. — Я о таком уголовном деле еще не слышал, и уж точно по нему еще нет приговора. Тем временем в отсутствие приговора, в обход обычных уголовно-правовых процедур пытаются получить вот такое решение суда на Кипре. С юридической точки зрения это выглядит, мягко говоря, немного необычно».
Действительно, на сегодняшний день в Украине никто PwC ни в чем не обвиняет. Мы помним, как после национализации Приватбанка чиновники НБУ заявляли, что передали материнской компании PwC доказательства некорректной работы украинской «дочки» аудитора, и ожидали, что украинское представительство PwC вскоре будет закрыто. Этого не произошло, и в июле 2017-го НБУ своим решением исключил украинскую «дочку» ООО «Прайсвотерхаускуперс (аудит)» из Реестра аудиторских фирм, имеющих право на аудит банков. Но в январе с.г. Окружной административный суд г. Киева открыл производство по иску ООО «Прайсвотерхаускуперс (аудит)» к НБУ о неправомерности этого решения. Суд еще идет, и аудитор уверен в том, что правоту свою докажет. По их словам, они неоднократно просили регулятора предоставить конкретные замечания к качеству аудита и доказательства, демонстрирующие недостоверность финансовой отчетности, но ничего не добились.
Сложно сказать, какие именно доказательства прислал центробанк материнской компании PwC, но ее руководство нашло причины, позволяющие их проигнорировать. Будем надеяться, что кипрскому суду повезет больше. Во-первых, расследование независимого детективного агентства Kroll не могло не коснуться действий аудитора, многие годы положительно оценивавшего банк, который в итоге пришлось национализировать. Во-вторых, последнее заявление главы НАБУ о том, что «Приватбанк — это фактически финансовая пирамида, которая строилась годами», и что расследование сложное, но оно идет, и подозрения в этом деле точно будут, говорит о том, что и украинские следователи рук не опускают.
Кроме того, рано или поздно появится ряд вопросов к Нацбанку как к основному регулятору/контролеру банковской деятельности в Украине. Как получилось так, что банковский надзор годами не видел возводящуюся «финансовую пирамиду» Приватбанка? Можно предположить, что НБУ стоял во главе поспешной национализации, чтобы скрыть следы своего осознанного бездействия на протяжении многих предшествующих лет. Но это уже другая глава саги о Приватбанке.
При упорстве НАБУ есть надежда, что история с национализацией крупнейшего финучреждения не закончится одними лишь громкими обоюдными обвинениями. Кто-то должен возместить свыше 150 млрд грн, которые государство потратило на докапитализацию банка.
