В обмен на слияние его политпроекта с ПР самого Тигипко могут ждать некие преференции – вплоть до возможного выдвижения в преемники Януковича. Но для рядовых партийцев «Сильной Украины» ликвидация этой партии не несет особых перспектив и может вызвать недовольство. И еще более будет недоволен электорат Тигипко, который лишают выбора и который вправе считать себя преданным.
Как все хорошо начиналось…
Бренд под названием «Сильная Украина» был сенсацией прошлых президентских выборов. Возвращение Сергея Тигипко в политику стало самым интересным предвыборным ходом 2010 года. Умело организованная и со знанием дела оплаченная рекламная кампания дала свой эффект – о Тигипко вспомнили как о политике, который мог бы прийти на смену Кучме еще в 2004-м. Избиратели активно поддержали его президентские амбиции.
13% в первом туре выборов были тем бесспорным успехом, опираясь на который, можно было начинать самостоятельное политическое «плавание», составив весьма серьезную конкуренцию лидерам Партии регионов. Но Сергей Тигипко выбрал участие в правительстве. И этим шагом нанес первый удар по собственному рейтингу и ожиданиям своих избирателей.
В истории Украины «казус Тигипко», пока что, уникален. Имея существенную электоральную поддержку – то, что в политической рекламе называется «кредитом доверия», он, казалось, делал все возможное, чтобы этот кредит растратить. В правительстве Сергею Леонидовичу был поручен один из самых тяжелых «участков» работы: ему довелось вести переговоры с МВФ о кредите, и по этой причине он становился ответственным за реформы, необходимые, в первую очередь, для возврата денег мировым финансовым институтам.
В итоге, еще до начала Налогового майдана, на котором плакаты о «кровопийце» Тигипко уже висели рядом с портретами Азарова и Бродского, глава «Сильной Украины» получил первый сигнал от своего разочарованного электората. Это были результаты местных выборов: «Сильная Украина» набрала всего 4,3%. Правда, в некоторых местных советах юга и востока, например, в Днепропетровских облсовете и горсовете, и в Одесском горсовете, фракции «Сильной Украины» получились более-менее заметные. Однако со временем стало ясно, что реального влияния в этих советах «сильноукраинцы» не имеют, будучи оттесненными от принятия решений «региональным» большинством.
В декабре 2010 года Сергей Тигипко обрел более высокий статус по результатам административной реформы, став вице-премьером и министром по социальным вопросам. В сферу его компетенции, в первую очередь, вошла пенсионная реформа, принятие которой было связано с очередным траншем МВФ. Снова, как и год назад, Тигипко «благородно» принимал на себя всю критику этой реформы. И заодно, вступил в противоречие с премьером Николаем Азаровым, доказывавшим, что Украина вполне может прожить и без транша Международного Валютного Фонда. Тогда даже создалось впечатление, что существуют две линии – Азарова и Тигипко – в отношениях с международными финансовыми институтами.
Однако 15 августа Азаров и Тигипко, как главы двух политсил, продемонстрировали трогательное единение, объявив о слиянии двух партий. Дрейф Тигипко в сторону «регионалов» завершился. Что же побудило его принять подобное решение?
Четыре аргумента для Тигипко
Первой причиной можно считать радикальное падение популярности партии. К лету этого года положение «Сильной Украины», судя по рейтингам, было незавидное. По данным июньского опроса Киевского международного института социологии, за нее готовы были проголосовать 4,3%, против 7,1% - в прошлом году. Опрос компании TNSпоказывал еще более скромные 1,9% (против 3,6% в июне – т.е. до пенсионной реформы).
Таким образом, партия Тигипко могла бы пройти в следующий парламент только при устойчивом сохранении рейтинга выше 4% в течение последующих 14 месяцев (выборы в Раду запланированы на октябрь 2012 года). Если Тигипко будет и дальше находиться в правительстве в роли «главного по реформам», сохранение такого рейтинга, и тем более его рост, нереальны. В случае же повышения проходного барьера до 5% шансы «Сильной Украины» снова оказаться в Раде оказываются вообще мизерными.
Вторая причина – стойкое нежелание Тигипко уходить в политическую борьбу с партией власти. Понимая свои возможные финансовые потери от такого шага, Тигипко принял решение не просто сотрудничать с властью (что он делает давно и прочно), а полностью узаконить свое пребывание в ней «по партийной линии».
Могла ли обсуждаться какая-нибудь альтернатива, например, альянс ПР и «Сильной Украины» вместо их полного слияния? Такой вариант мог бы иметь место, обладай партия Тигипко достойным рейтингом. А чтобы нарастить этот рейтинг, главе партии нужно срочно выходить из власти, и начинать борьбу, целый год неся «неблагодарный» крест оппозиционного политика. Тигипко же всей своей деятельностью уже показал, что не стремится стать независимым политиком, тем более, оппозиционным.
В нынешних условиях «синица в руке» – конкретная власть и безопасность собственного бизнеса - оказались для Сергея Леонидовича важнее «журавля в небе» - перспектив получить, возможно, более весомые дивиденды в ходе непредсказуемой политической борьбы.
Третья причина – это амбиции самого Тигипко. В обмен на решение о слиянии с ПР он может рассчитывать на повышение собственного статуса уже в системе Партии регионов. Наиболее привлекательный бонус для Сергея Леонидовича - кресло премьер-министра и первое (либо одно из первых) место в списке ПР на выборах 2012 года.
Потенциально возможной для него становится и совсем уж головокружительная перспектива стать преемником Януковича в 2015 году. Такую мысль высказывает, к примеру, политический эксперт и практикующий политик Вадим Карасев.
«Тигипко никто не «нагибал». Его привлекли вполне осязаемыми привилегиями, которые он может поучить, если откажется далее изображать самостоятельный политпроект. То есть, ему показали, что игры закончились, и пора «открывать личико», четко ответить на вопрос «с кем вы, мастера политики?» Думаю, ему пообещали премьерское кресло после отставки Азарова – примерно в начале 2012 года, а также и главенство в списке Партии регионов. Ведь всем понятно, что Азаров на роль «интерфейса» ПР не тянет. Так что Тигипко может возглавить список Партии регионов на выборах 2012, будучи в должности премьер-министра, а потенциально в будущем стать и преемником Януковича. Столь длительную перспективу для себя он, может быть, и сам пока не рассматривает, сосредоточившись на более близких по времени предложениях - в первую очередь, на премьерстве», – отмечает Карасев.
Однако политолог Владимир Фесенко считает, что Тигипко не стоит надеяться на такие серьезные бонусы, как премьерское, и, тем более, президентское, кресло.
Для него важнее остаться в политике вообще, и в случае отставки с нынешнего поста не оказаться разгромленным и как бизнесмену, став жертвой борьбы с Партией регионов. А обещания, данные Тигипко сейчас, не обязательно будут выполнены «регионалами». «Можно предположить, что Тигипко как раз отказался от потенциальных президентских амбиций в обмен на сохранение в политике и повышение персонального статуса до уровня премьер-министра. Определенное количество мест получат и нужные люди из списка его партии. Но на этом – все. Премьером он может и не стать, и совсем не обязательно сменит Азарова, не говоря уже о статусе преемника Януковича. В Партии регионов такие «трюки» не проходят. Тот, кто играет в такие игры, очень плохо заканчивает в этой политсиле» - считает Фесенко.
Наконец, четвертую версию, почему Тигипко согласился на такой шаг, выдвигает политолог Юрий Романенко. Он обращает внимание на вовлеченность Тигипко в международные финансовые структуры. «Тигипко теперь будет стараться позиционировать себя в мировом финансовом сообществе как человек, который продвигал непопулярные реформы. В свою очередь, он полагает, что эти международные структуры будут благодарны ему за непопулярные реформы. Возможно, если Украина и вовсе перейдет под внешнее управление, тогда эти организации будут раздавать полномочия местным политикам» - полагает Романенко.
Впереди – разброд и шатания
Аргументация самого Сергея Тигипко, которую он будет, наверняка, еще не раз повторять в ходе предстоящей двухмесячной внутрипартийной дискуссии, сводится к тому, что лучше проводить реформы, находясь не вовне, а внутри правящей партии: «Украине нужны реформы, и для меня это главное. А с какой позиции «Сильной Украине» будет легче это сделать? Уверен, что, войдя в партию власти, из середины разрабатывать и внедрять решения будет легче».
Подобная аргументация если и актуальна, то только для самого Тигипко, четко вжившегося в роль главного реформатора страны, но вряд ли она обрадует всех его товарищей по партии. В объеденный с ПР список не попадает большая часть из них, тем более, если верна информация о том, что мажоритарные округа уже поделены.
Некоторое усиление регионалам дают фракции «сильноукраинцев» в местных советах Юга и Днепропетровщины. Но они и так, как мы уже знаем, не создавали ПР особых проблем, и вряд ли сыграют большую роль при объединении двух партий.
Предстоящая двухмесячная дискуссия в «Сильной Украине», думается, отсеет всех недовольных слиянием, а также тех, кому объективно не найдется места под общей «крышей» ПР. Эти люди, по сути, оказываются «кинутыми» дважды: в свое время многие из них вступали в ряды «Сильной Украины» потому, что не могли оказаться в списках Партии регионов, особенно в преддверии местных выборов. Список-то ведь не «резиновый», да и места в нем стоили, как говорят, недешево. Вот и получается, что все это время «Сильная Украина» находилась в положении своеобразного кадрового резерва для «регионалов». Но резерв этот теперь, по большей части, оказывается невостребованным. Расчет функционеров «Сильной Украины» на партийную карьеру в рядах перспективной партии и под крылом довольно популярного политика оказывается блефом. Тем большее разочарование испытают те однопартийцы Тигипко, которые рассматривали «Сильную Украину» как действительную альтернативу ПР.
«Свежая кровь» в рядах «регионалов»
Со стороны Партии регионов решение «абсорбировать» «Сильную Украину» выглядит вполне логичным шагом. Во-первых, они устраняют потенциального конкурента на «сине-белом» поле, которому могут отойти голоса разочарованных в ПР избирателей. Во-вторых, «Регионы» окончательно привязывают к себе политика с имиджем либерала, которого рассматривают на Западе как проводника реформ в Украине. Тигипко может произвести хорошее впечатление и в Москве, и в Брюсселе - он считается равноудаленным от основных центров притяжения в стане «регионалов», и потому может рассматриваться как эффективный менеджер, с которым можно иметь дело в долгосрочной перспективе. Наличие такой фигуры среди украиских политиков высшего эшелона для России, ЕС и США чрезвычайно важно – тем более, после того как сами «регионалы» показали: любые договоренности могут быть оспорены, любой политик, вчера бывший «на коне», оказаться за решеткой.
В-третьих, Партии регионов Тигипко нужен «уже сегодня». Окончательно втянуть его в свою орбиту сейчас видится менее затратным действом, нежели создавать коалицию после выборов – тем более, что Тигипко своими силами в Раду может и не пройти, зато некий процент голосов у ПР все равно отберет.
Четвертую возможную мотивацию «регионалов» предположил Юрий Романенко. По его мнению, вовлечение Тигипко в ряды ПР – это «апгрейд» Партии регионов. «Янукович хочет «размягчить» донецкое ядро партии, объединить под брендом ПР большую часть политической элиты. Ему выгодно, чтобы в ПР был представлен и днепропетровский клан, чтобы представители этого мощного клана не становились в оппозицию, а имели в лице Тигипко своего представителя в ПР. Но это план можно реализовать, только если изначально рассматривать Тигипко как потенциального лидера партии либо премьера. Иначе смысл операции теряется», - отметил Романенко.
По ком и кому звонит звоночек «Сильной Украины»
Наконец, следует отметить и еще один важный аспект в «деле Тигипко».
Показательная «кончина» «Сильной Украины» лишний раз доказывает, что в нашей стране нет партий в подлинном смысле этого слова – как объединений граждан, представляющих политические интересы некой группы избирателей, и главное, отождествляющих себя с этими интересами и готовых отстаивать их до конца.
Зато в Украине имеется множество политпроектов, самые успешные из которых используются во вполне конкретных, сиюминутных, целях: «оттянуть» голоса у более популярного политика, «раскрутить» какую-либо фигуру для будущих выборов, «обслужить» определенную электоральную группу, которую невозможно контролировать иным образом (к примеру, радикальных поклонников национальной идеи либо союза с Россией) и т.д.
Лидеры украинских партий оказываются всего лишь фронтменами, «говорящими головами», выполняющими определенную функцию за деньги спонсоров из олигархического сословия либо из-за рубежа. В условиях, когда в Украине доминирует одна политическая сила, незамысловато стремящаяся «подгрести под себя» или устранить с электорального поля всех потенциальных соперников, существование многих политпроектов становится излишней «роскошью», и они обречены на ликвидацию.
Украина потенциально движется к двухпартийной системе. Однако если на условном сине-белом фланге единая политсила уже обретает контуры, то условный пост-оранжевый фланг пока можно характеризовать известной поговоркой о двух украинцах и трех гетманах. Партия регионов не против вообще стать единственной реальной политсилой в Украине, наподобие «Единой России», но в украинских условиях столь тотальное «накрытие» страны одной партией невозможно из-за того, что значительная часть населения просто не воспринимает «регионалов» как «своих».
Самоликвидация проекта под названием «Сильная Украина» – первый, но достаточно громкий звоночек по системе партийной конкуренции в стране. Но звонит этот звонок не только по былой многопартийной «вольнице». Он звонит и тем избирателям, которые ищут «адекватную» альтернативу Партии регионов. Теперь эти люди просто вынуждены отдавать свои голоса иным политсилам, практикующим «подлинно» оппозиционную риторику. Только есть опасение, что и в среде такой «истинной» оппозиции, и так лишенной новых идей и пространства для маневра, могут найтись свои «тигипки».
И тогда избиратель будет поставлен перед еще более серьезным выбором: если ему перекроют все формальные и мирные, каналы выражения недовольства и возможность оппонировать власти, он вынужден будет обратиться к тому, что у нас уже раз сработало – к майданной демократии.
