С двоюродной сестрой Сенцова мы встречаемся в 72-й день голодовки украинского режиссёра в знаковом для него месте — на Майдане. Наталья Каплан похожа на подростка: худенькая, невысокая, в ярко-красных кедах, простых джинсах и белой футболке. Спасаемся от дождя за столиком в кафе. Наталья курит сигарету за сигаретой и, практически не поднимая головы, рассказывает об Олеге — сосредоточенно, чётко, лаконично, словно диктует телеграмму, где все лишние слова надо отбросить.
Две ложки в день
В СМИ появилась информация со ссылкой на вас, что Сенцов находится в предсмертном состоянии, но вы это сразу опровергли. Как он себя чувствует?
— Последняя информация об Олеге поступила почти неделю назад, после того как у него побывал адвокат Дмитрий Динзе. По его словам, Олег ещё больше похудел и постарел, выглядит просто как Кощей Бессмертный. Его вес сейчас — около 72 кг. У него был второй кризис, начались проблемы с сердцем, из-за этого его хотели госпитализировать и начать принудительно кормить, но Олег категорически отказался. Чтобы не допустить этого, он согласился принимать за день две-три ложки питательных смесей, хотя при его состоянии сейчас ему нужен стакан этих смесей. Нашли вот такой компромисс.
Почему его не стали принудительно кормить?
— Принудительное кормление даже в России приравнено к пыткам. К Олегу уже пытались это применить, когда у него случился первый кризис и он попал в реанимацию. Но мой брат очень сильно сопротивлялся, и тогда его подняли на ноги медицинским путём.
Что значит «сопротивлялся»? Физически?
— Подробностей я не знаю, но думаю, что физически. Они (тюремщики. — Фокус) ведь тоже не особо стремятся это делать, потому что тогда будет международный скандал. Но и дать ему умереть, тем не менее, они не хотят.
В каком случае сейчас может быть применено принудительное кормление?
— Если случится очередной кризис или будет совсем плохо со здоровьем.
Он готов к этому?
— Морально он понимает, что есть такая угроза. Думаю, что готов. Но его никто спрашивать не будет.
Когда вы были на свидании с Олегом, он рассказывал, как к нему относятся?
— У него нет жалоб на сотрудников колонии. Но мы же общались при конвоире, это надо учитывать.
Почему его не показывают людям?
— Это запрещено российским законодательством.
Освободить хотя бы часть
Я так понимаю, что Сенцов не собирается прекращать голодовку, несмотря на риск для жизни?
— Нет, не собирается. Он будет продолжать, будет стоять на своём.
Но это же изначально утопическая идея — думать, что могут отпустить всех политзаключённых.
— Он уже многого добился: об украинских политзаключённых стали говорить во всём мире. У нас до этого не получалось вызвать такого резонанса.
Однако ведь не это было целью?
— Олег действительно надеется, что людей отпустят. Прекрасно понимает, что вряд ли освободят всех, но надеется, что хотя бы кто-то выйдет на свободу. И он сам говорит: если выпустят его одного, это будет полный провал, а всё, что он делал, окажется бессмысленным.
В украинском обществе иногда проскальзывает мнение, что раз адвокаты Сенцова — россияне, они не всегда будут действовать в его интересах. Насколько этот скепсис оправдан?
— Абсолютно неоправдан. Более того, украинские адвокаты туда попасть не могут — таково российское законодательство. В России есть ряд адвокатов, которые занимаются делами политзаключённых — не только украинских, но и российских. Адвокат Олега как раз входит в их число. У меня нет причин ему не верить, и у Олега тоже.
Когда Сенцов только начал голодовку, в Киеве проходило огромное количество мероприятий, ярких акций в его поддержку. Сейчас эта волна спадает. Как вы думаете, почему?
— Мне не кажется, что волна спала. Если учитывать, как разрывается мой телефон, я не скажу, что интерес пропал.
Насколько Олегу важна поддержка украинского общества и чувствует ли он её?
— Да, он всё это чувствует. Только узнаёт об акциях в его защиту спустя какое-то время, потому что информация поступает к нему с большой задержкой. Он очень благодарен людям за поддержку. Олег прекрасно понимает, что только с помощью акций можно держать тему на плаву и достучаться до политиков, у которых есть реальные рычаги, чтобы повлиять на ситуацию.
Вы раньше говорили, что не знаете, общается Олег с другими политзаключёнными или нет. А вы ни с кем не поддерживаете связь, не переписываетесь?
— Одно время я пыталась, но меня не хватает ещё и на это. Максимум я могу поговорить с кем-то из родственников. Одно время у меня была недолгая переписка с российским политзаключённым и ещё с одной женщиной из Грузии, но потом всё прекратилось.
Категорический отказ
Была информация, что Олег недоволен пассивностью Уполномоченного Верховной Рады по правам человека Людмилы Денисовой. А каких действий он ожидает от неё?
— Он ожидает, что она поедет не к нему, а к другим политзаключённым, добьётся встречи с ними. Этого же он просит и от других желающих приехать к нему или как-то его поддержать — переключить силы на других.
Чего вы ждёте от украинской власти?
— Что она договорится об освобождении Олега, найдёт какие-то компромиссы и выторгует в конце концов человека.
Одно время ходили слухи о том, что его готовятся обменять.
— Этим слухам уже четыре года. Я не знаю, имели ли они под собой какие-то основания, потому что не участвую в переговорах. Но разговоры о том, что его вот-вот освободят, начались давно, ещё до приговора.
В Европейском суде по правам человека дело Сенцова лежит с 2014 года, но его ещё даже не начали рассматривать. Почему этот процесс так затянулся?
— Из-за пыток дело находится в приоритетном статусе. После начала голодовки ЕСПЧ запросил документы о медицинском состоянии Олега, колония их отправила, и пока всё на этом. Просто там очень большая очередь. В Европейский суд на Россию подаётся много дел, в том числе из-за пыток. Это может длиться годами, и это было ясно с самого начала. Там люди порой и по 20 лет ждут.
Олег изначально не хотел встречаться с родственниками, но потом изменил решение и пригласил вас приехать к нему. Почему он передумал?
— Я удивилась, когда Динзе мне об этом сказал. Ну, села и поехала, но мы с Олегом это не обсуждали.
А о чём говорили?
— Обо всём на свете. В первую очередь Олега интересует его семья. Я рассказала, как они там (мать и дети Сенцова живут в Крыму. — Фокус), как переживает мама. Описала ситуацию в Украине, в России, в мире. Рассказала об акциях, которые проходят в его поддержку. Передала приветы от друзей.
Вы не уговаривали Олега встретиться с семьёй?
— Нет. Не вижу смысла его уговаривать.
В том числе и от голодовки не отговаривали?
— Я пыталась ему намекнуть, что, может быть, стоит хотя бы приостановить её, но он категорически отказался. Давить дальше на него я не вижу никакого смысла.
Он и раньше был таким принципиальным?
— Да. Всегда. Если он принял решение, то уже никого не будет слушать.
