Примечательная тенденция последних недель: наиболее ожесточенные споры в обществе возникают по наименее значимым проблемам. СМИ и социальные сети (во многом подменившие классические масс-медиа) задают тон: показная принципиальность и непримиримость приветствуются. В ущерб рациональности.
За примерами далеко ходить не нужно. 21 апреля Верховная Рада принимает закон, которым ученым-пенсионерам восстанавливается прежний размер пенсий. Реакция на это решение не предусматривает «третьего варианта». Или — ура, молодцы, сохранили кадровый потенциал страны, или — позор, долой, приняли закон, согласно которому депутаты и чиновники, купившие себе ученую степень, будут, как и прежде, жить за наш с вами счет. Из той же серии — возобновившаяся дискуссия о том, какой должна быть депутатская зарплата.
Или, допустим, речь о боях в селе Широкино, не прекращающихся уже второй месяц.
Мнений о происходящем, многократно озвученных, тоже два.
Первое — полк «Азов» героически сражается, в то время как военные всячески увиливают от боевых действий. Второе — «азовцы» занимаются самодеятельностью, подставляя и себя, и части ВСУ.
Олег Ляшко отказался от должности координатора коалиции? В СМИ просочилась информация о том, что Игорь Коломойский продолжает зарабатывать за счет госбюджета? Принятие нового закона о прокуратуре отложили? И в этих, и в других случаях телевизор, интернет-СМИ и соцсети быстро сгенерируют два варианта реакции. Первый — «зрада». Второй — «зрадник той, хто кричить про зраду».
Аргументы спорящих в таких случаях всегда полярны и основаны на эмоциональной составляющей.
Что не так?
Причина таких споров в том, что государственная власть, даже заново сформированная в ходе президентских и парламентских выборов (судебной ветви, увы, обновления практически не коснулись), так и не смогла выработать проект страны, в которой и хотели бы жить украинцы.
Казалось бы, на эту тему уже потрачены груды макулатуры и человеческих усилий — существуют коалиционное соглашение и президентская «Стратегия реформ-2020». Создана программа деятельности Кабмина (поддержанная Верховной Радой) и четырехлетняя программа сотрудничества с МВФ авторства все того же Кабинета Министров. Отдельную программу в правительстве уже третий месяц готовят для некоей конференции инвесторов (ее сроки постоянно переносятся, ближайший озвученный — июль текущего года).
И ведь не скажешь, что государство ничего не смыслит в пропаганде. Что вопрос популяризации реформ упирается лишь в то, что СМИ не хотят об этом писать, не дают «реформаторам» эфирное время и т.д. За четырнадцать месяцев, прошедших с момента смены власти, общепринятого видения того, какое государство, какое общество, какие экономические отношения мы хотели бы получить, — так и не появилось. Если, конечно, не считать таковым призыв «затягивать пояса».
Если бы такое видение существовало, вопросы о депутатских зарплатах, депутатской неприкосновенности и научных пенсиях просто не возникли бы в нынешних масштабах обсуждения.
Из-за чего спор?
Еще один немаловажный момент: грызня о частностях возникает не между сторонниками нового режима и приверженцами прежней власти. С последними и их политическими взглядами все как раз более или менее ясно. Спор ведется между как бы союзниками и единомышленниками.
Классическая школа общественных наук на этом месте поставила бы точку. Мол, ну и прекрасно — люди спорят, это и есть нормальный демократический процесс, в итоге они договорятся об оптимальном решении, в крайнем случае, примут решение, поддержанное большинством, но учтут интересы меньшинства. Но наш ли это случай?
Классический подход (от Джона Локка до Адама Смита) утверждает, что каждый член общества преследует свои собственные интересы, но в итоге выигрывают все вместе. Вот здесь и загвоздка: в какой степени, отстаивая ту или иную точку зрения, нашим современникам и соотечественникам приходится исходить из осознанных личных интересов, а не навязанных маркеров «свой — чужой»?
Взять те же конфликты в парламенте. В чем заключается интерес любого гражданина, воспользовавшегося своим правом голоса? В эффективной работе Верховной Рады в целом и соблюдении народными избранниками законов — в первую очередь. Имеет ли к этому отношение вопрос о том, кто именно будет «координатором коалиции» (тем более что такая должность не предусмотрена украинским законодательством)?
Очевидно, что нет. И уж тем более не важен вопрос о депутатской зарплате — если предположить, что депутаты могут удовлетворить запросы собственных избирателей.
О ловушках
В том-то и дело, что споры между политиками, оборачивающиеся расколом общественного мнения, основаны не на рациональных, а на эмоциональных привязках. Социальная психология эти явления изучила достаточно хорошо и описала ловушки, в которые практически неизбежно попадает большинство из нас.
Главная из них заключается в том, что целью спора может быть получение власти (а не установление истины или достижение компромисса). Ученые-психологи Хьюго Мерсье и Дэн Спербер, авторы так называемой аргументационной теории рассудка, утверждают, что люди спорят и рассуждают, чтобы получать власть друг над другом — и продолжают спорить, даже когда все факты против них, — потому что это инструмент манипуляции. В принципе, подтверждением этого тезиса может выступить любое политическое ток-шоу.
Другой немаловажный момент кроется в приверженности конформизму (информационное общество, как никакое другое, способствует этому). Известно и не единожды доказано влияние публикации соцопросов на общественное мнение. Экспериментально подтверждено, что склонность присоединяться к чужому мнению свойственна практически каждому человеку.
И нынешняя мозаичность во мнениях, их поляризация, бескомпромиссность, возведенная в культ (вспомним о реакции на последние резонансные убийства), — это, конечно, следствие отсутствия хоть в какой-то степени общепринятого проекта страны. Для политиков это, кстати, очень удобно: украинцев опять легко соблазнить лозунгами вроде «голосуй сердцем».
