В понедельник правительство уволило казалось бы «непотопляемого» президента Госпредприятия «Национальная атомная энергогенерирующая компания «Энергоатом» Юрия Недашковского. Своего кресла он лишился в третий раз за последние 12 лет: главой НАЭКа он был сначала с 2000 по 2003 годы, после – с 2005 по 2006 годы, и наконец – с 2008 года по вчерашний день. Вчера же Кабмин назначил исполняющим обязанности президента компании Виссариона Кима, который с 2007-го работал гендиректором Южно-Украинской АЭС.
О том, что могло стоять за этим правительственным решением, и что ожидает украинскую атомку теперь «Комментарии» поговорили с ведущим научным сотрудником отдела энергетической и ядерной безопасности Национального института стратегических исследований при Президенте Украины Ольгой Кошарной.
- Юрий Недашковский был уволен с формулировкой «невыполнение условий контракта». Что это могло значить?
- Когда хотят снять человека, то всегда возникает похожая формулировка. Мы ведь не знаем, что прописано в контракте. С моей точки зрения, человек был неудобен с самого начала, потому что у него была определенная позиция. И его отставка вообще ожидалась с весны 2010 года – эти слухи периодически курсировали все эти годы. Более того, мне известно, что проект решения с подобной формулировкой на Кабмине внес с голоса Бойко (министр энергетики и угольной промышленности Юрий Бойко – Ред.) еще в конце июня, и оно было принято единогласно. Но документ тогда почему-то не появился.
- Каким образом в таком случае Юрию Недашковскому удалось усидеть в своем кресле с весны 2010 года?
- Я думаю, никто не будет отрицать, что Юрий Александрович – профессионал в своей сфере, человек, прошедший всю карьеру атомщика до директора атомной станции. Он занимал трижды должность президента НАЭК «Энергоатом», был замминистра топлива и энергетики. Потом случилась авария на японской АЭС «Фукусима-1», которая все-таки требовала профессионального подхода и реагирования внутри страны. Украина наряду со Швейцарией – единственные не члены ЕС, добровольно присоединившиеся к европейской методологии по стресс-тестам. И мы с достоинством прошли этот испытание. Россия сначала также заявила о проведении стресс-тестов, но потом отказалась от этого – они проводили тесты по своей методологии. А европейская методология, помимо прочего, предполагала посещение АЭС командами европейских экспертов и экспертов МАГАТЭ, утверждение отчета в Брюсселе. Да, мы выявили дефициты безопасности, но они не критические. Все это включено в комплексную программу повышения безопасности АЭС.
- Что можно сказать о назначенном и.о. президента НАЭКа?
- Мое личное мнение – эта ситуация ненормальная. К концу декабря Южно-Украинская АЭС должна получить лицензию на сверхпроектный срок службы первого энергоблока – его ресурс заканчивается к Новому году. Я была дважды на коллегиях Госатомрегулирования, на которых ясно было озвучено об отставании от планового графика. Да, есть объективные обстоятельства, но есть и субъективные. В конце концов, этот процесс не с текущего года начался – нужно было просто планировать свои расходы. Конечно, ресурс энергоблока №1 будет продлен – но не в декабре, когда заканчивается срок эксплуатации, а, может быть, в первом, во втором квартале следующего года. Тем не менее, главу станции назначают и.о. президента компании…
- Что ожидать после такого назначения?
- Я думаю, это не последнее назначение. По моему мнению, Виссарион Ким будет «греть место» для другого президента, который появится у нас после выборов. Но кто это будет, прогнозировать сложно. Я не исключаю, что это будет человек, который не специалист в нашей сфере. Хотя Всемирная ассоциация операторов АЭС после «Фукусимы» пересмотрела свои подходы и ясно обозначила, что этого нельзя допускать, потому что профессионализм на такой должности – основополагающая вещь. По большому счету, развитие аварии в Японии было связано с тем, что люди были простыми менеджерами, а не атомщиками. Поэтому принятие решений заняло столько времени. Все-таки атомные станции – не макаронные фабрики. И президентом НАЭК «Энергоатом» должен быть человек, который прошел все ступени по эксплуатации АЭС. Особенно – после «Фукусимы». Поэтому если осенью, ближе к зиме назначат человека, который может и имеет профильное образование ядерщика, но ни дня не работал на АЭС, я думаю, что это не улучшит имидж Украины в ЕС. Так что если это произойдет и назначат очередного нефтяника или газовщика, как нового эффективного менеджера, со стороны Европы будет изоляция и в этом плане. Хотя мы больше всего из отраслей интегрировались в ЕС.
- До конца года Украина намерена корпоратизировать НАЭК. Как видятся кадровые перестановки в компании из этой плоскости?
- С моей точки зрения, в нашей ситуации дикого капитализма корпоратизация всегда оказывалась приватизацией. Ничего хорошего не будет. Посмотрите на тепловые станции. Никакой модернизации не происходит. Сейчас в Украине работают на износ ресурса. Поэтому приватизация АЭС, которая может последовать за корпоратизацией, безопасности стране не принесет. Будут гнать электроэнергию в ущерб безопасности. Это психология нашего олигархата. Может быть, и следует построить новые блоки за счет средств частного капитала, но при сильном регулирующем органе. Более того, с моей точки зрения, крупному бизнесу сегодня не выгодно приватизировать наши АЭС кроме второго блока Хмельницкой и четвертого блока Ровенской станций (введены в эксплуатацию в 2004 году – Ред.). Потому что у других срок окончания проектной эксплуатации приближается к концу, а это означает только затраты. Но если у потенциальных частных собственников АЭС во главе угла стоит только экспорт электроэнергии любой ценой – к сожалению, так и будет. Хотя мировая ядерная общественность ведь тоже не будет молчать, если увидит, что что-то нарушается.
