Начальное и среднее образование остается царством бюрократии, коррупции, показухи и головотяпства. За 23 года украинская школа пережила лишь косметический ремонт, который едва скрывает ее хронические болезни.
Последние пять лет школьной жизни я провел уже в постсоветской школе. Исчезли красные флаги, пионерские галстуки, некоторые произведения из программы по литературе, но образование по инерции катилось «на советской скорости». Помню, как-то в апреле посмотрел на доску объявлений, а там анонсировано интересное мероприятие – «Чистый четверг». Ну, интересное разве что учитывая название, по содержанию это обычный субботник, который еще несколько лет назад назывался ленинским. Впоследствии корявую смену вывесок начал замечать и вне школы. Но именно с нее, как учил букварь, начинается все.
Сейчас, когда отвечаю на вопрос дочери: «Папа, а что вы в четвертом классе по информатике проходили?», то, сдерживая смех, объясняю, что этот предмет «догнал» меня только в десятом и максимум, что мы могли сделать на допотопных компьютерах - написать с помощью языка Basic какой-то набор слов в столбик или строкой. Тут бы и порадоваться по поводу неумолимого прогресса в нашем образовании, но это если не заглядывать за ее фасад.
Как и все госучреждения, школа остается царством бюрократии, коррупции, показухи и головотяпства.
Конечно, есть образцовые учреждения, современные платные гимназии, учителя-энтузиасты, которые даже в отдаленных селах работают добросовестно и по призванию. Но все это происходит скорее вопреки, чем благодаря установившемуся порядку вещей в образовании.
Шесть уроков
Первый жизненный урок, который усваивает ребенок вместе с каракулями в прописях, - двойные стандарты. Образование ведь у нас де-юре бесплатное, де-факто карандашиком в дневнике следует записать, какую сумму и на что надо принести родителям в школу. Родители увидели, деньги занесли, надпись стерли - и ни одна прокуратура носа не подточит.
Первокласснику такая забава может вообще казаться игрой в шпионов, но, по сути, это первый шаг в мир коррупции и неофициальных договоренностей. Сколько еще «открытий чудных» может сделать, например, киевский ученик! Что украинский язык - это для казенщины и «отбывалова» на уроках, а на переменах все, включая учителей, пользуются «модным» русским. Что ни отмеченная должным подарком (на День учителя, 8 марта, день рождения - нужное подчеркнуть) учительница может развернуть террор против своих учеников. Что знания можно получать в двух режимах: кое-как вместе со всеми и качественно за деньги в виде репетиторства.
Второй урок - показуха. Если все ученики принаряженные, на уроке отвечают только отличники, а педагог неожиданно сделался кротким и внимательным, знайте: в школу пришла комиссия. Если в спортзале стало больше мячей и прочего снаряжения, в библиотеке - книг, а в столовой - конфет, скоро выборы и дядя-кандидат демонстрирует свою заботу.
Третий урок - кастовость педагогического коллектива. Бытует миф, что жестокость и насилие пришли в школу вместе с компьютерными играми. Мол, дети предыдущих поколений были добрее, потому что не стреляли в виртуальных монстров, а друг в друга из игрушечного оружия, честно поделившись на «наших» и «немцев». На самом же деле предыдущие генерации школьников не имели такого чуда техники, как мобильный телефон, которым можно заснять драку на заднем дворе. А драки и жестокость в детских коллективах были всегда - загляните во взрослую педагогическую литературу.
Но реакция классического педагогического коллектива стандартного сорта на любой инцидент ожидаема: у нас ничего плохого случиться не может, надо разобраться (за закрытыми дверями), педагоги всегда правы, дети что-то спутали, неосторожно поиграли, ну, может, кого-то родители недовоспитывали, бывает. Страусиная позиция школьных администраций консервирует конфликты, вместо того, чтобы их отрыто разрешать, чем часто вызывает мультипликационный эффект проблем.
Четвертый урок - личности не нужны. Массовое казарменное воспитание коллективом тоже нигде не выветрилось из школы за более чем два десятилетия.
В крупных городах на молодежные особенности моды внимание обращают меньше. Зато в провинции конвейер оболванивания работает безотказно. Когда я заканчивал школу в райцентре в середине 1990-х, то было немало проблем из-за длинных волос - ну советская инерция, что с ней делать? Но когда в 2014-м (!) криворожского парня с оселедцем хотят исключить из школы за прическу, потому что она, видите ли, похожа на «ерокез» (грамматика криворожских педагогов сохранены), то становится даже не смешно.
Пятый урок - примат штампов. В начальной школе некоторые дети открывают для себя полный календарь современных украинских праздников. Например, мальчику, родившемуся в XXI веке, трудно понять, с чем его поздравляют 23 февраля, и девочкам этимология 8 марта вряд ли поняла. Но «традиции» сильнее здравого смысла, и в украинской школе и дальше уважают загадочные даты из противоречивого мира взрослых. Педагогический эффект сомнителен: воспитывается новое поколение тех, кто и во взрослом возрасте будет любить бессодержательные гуляния и выборы за гречку.
Шестой урок - шароварный патриотизм. В так называемом патриотическом воспитании молодежи советской инерции больше всего. «Дедушка Ленин» заменили Шевченко, от казенного культа которого тошнит интеллектуально развитых школьников и тянет зевать остальных учеников.
Примитивные стишки, этнография, густо усеянная предрассудками, гимн и государственная символика - вот стандартный багаж «любви к Родине», который предлагает украинская школа. Правда, здесь есть надежда на быстрое выздоровление: рассказы о Небесной сотне в учебных заведениях, патриотический подъем во «взрослом мире» вызвали неподдельный интерес детей, как итог - даже в выпускных платьях вырисовался тренд к использованию государственной и национальной символики.
Разные детства
Лакмусовой бумажкой современного образования в Украине принято считать количество и модерновостью компьютеров в школе. Это что-то вроде количества тракторов в колхозе лет 70 назад. Чиновники Минобразования - люди, как правило, пожилые, и они сами не так учились (!) работать на компьютерах. Но каждый современный ребенок дошкольного возраста способен справиться (в пределах своих потребностей) с планшетом или лэптопом. Парадоксально: малыш, который еще не умеет читать и писать, может найти в девайсе интересную ему игру или картинку.
Совершенно справедливое суждение о том, что ребенок с легкостью овладевает современную ей технику. В идеале количество компьютеров должно быть равно количеству учеников в школе, а поскольку позволить себе такое может не каждое заведение, то хвалиться администраций компьютерными классами - это вчерашний день. Абсолютное большинство современных детей «вооружена» менее мобильным телефоном, который можно подключить к интернету. Поэтому, вероятно, чиновникам уже следовало бы отчитываться о качестве Wi-Fi в школах, потому что «поголовье» компьютеров само по себе еще ни о чем не говорит.
Качественный доступ в интернет облегчил бы жизнь и сельским школам, где нередко классы информатики обставлены электронными «динозаврами», тогда как у очень многих детей есть вполне приличные мобилки. Но только Wi-Fi сельскую школу не вытащить из средневековья, в котором она застряла.
Отопление, починен крыша, теплый туалет - все эти бытовые с точки зрения городского человека, «мелочи» вынуждены решать директора сельских школ, прежде чем позаботиться собственно об учебном процессе. А его результаты также неутешительны: выпускники сельских школ демонстрируют результаты ВНО в два-три раза ниже, а по иностранному языку - в три с половиной раза (чем по стране в целом - А).
Сказывается не только жалкая материальная база, но и социальная структура современного села. Как свидетельствуют социологические исследования, способность получать высшее образование лучше развита у детей, воспитанных родителями, которые имеют диплом вуза или состояние выше среднего. Вот и получается, что среди сельской молодежи мотивацию к образованию имеют преимущественно дети тех же учителей и фермеров, для остальных же поступление в университет (особенно когда родители такое намерение не приветствуют) часто превращается в приключения в стиле Михаила Ломоносова.
Современные украинские школы - интересный объект для историков ... ХХ века. Это и циклопические здания при мизерном количестве учащихся в селе, и ежегодные ремонты, результаты которых не везде увидишь, и соседство компьютера с удобствами на улице, и, конечно же, педагоги, среди которых нередко встретишь тех, кто в свое время преподавал детям «Малую Землю» Леонида Брежнева, а сейчас ностальгирует по советским порядкам, и значительно моложе - тех, кто был послушным админресурсом за каждого президента уже независимой Украины, тех, кто добросовестно выполнял директивы Дмитрия Табачника и заставлял детей писать сочинения на тему «Я живу в СНГ».
В конце концов, все те, кто, несмотря на непрестижный статус и небольшую зарплату и дальше учит детей, которые с благодарностью вспоминают своих лучших учителей. Те, кто действует вопреки бюрократически недофинансированному-показушному болоту, которое годами всасывало в себя украинское образование.
