Подготовка 7-страничного доклада у трех аналитиков агентства Standard & Poor's заняла немного времени. Рано утром в пятницу, 5 августа, релиз был разослан частным и корпоративным клиентам, а также средствам массовой информации. Минимум цифр, максимум слов объяснений, почему, начиная с этого дня, американский кредитный рейтинг перестает быть самым надежным в мире. Что последовало дальше — хорошо известно: паника инвесторов, обвал рынков, скандал в администрации и Конгрессе США, наконец, катастрофическое падение рейтинга популярности самого американского президента...
Cемь страничек, написанных экспертами S&P, продемонстрировали миру, кто в этом доме настоящий хозяин. И самое примечательное в том, что мир эту установку послушно принял.
Мировое закулисье
«Мы понизили наш долгосрочный суверенный кредитный рейтинг Соединенных Штатов Америки до «AA+» с «AAA»… Прогноз «негативный». Мы можем снизить рейтинг до «AA» в течение ближайших двух лет…» — эти фразы из исследования Standard & Poor's звучали как приговор американской экономике и одновременно как диагноз больному: пациент жив, но страдает прогрессирующей болезнью, имя которой — непомерно высокий госдолг.
Под релизом подписались три человека: кредитный аналитик компании из торонтского офиса Никола Сванн, глава группы суверенных кредитных рейтингов Дэвид Бирс и председатель комитета по суверенным рейтингам Джон Чемберс. И об их волевом решении — можно не сомневаться — напишут книги: «опустить» Америку рискнули впервые в новейшей истории.
Но давайте вернемся к авторам. Кто они?
«Мы знаем практически все об американском президенте и других участниках политического кризиса в США. Вы можете посмотреть в Интернете свидетельство о рождении Барака Обамы и узнать, какие сигареты предпочитает спикер Палаты представителей Джон Бейнер, но мы ничего не знаем о горстке людей, которые рейтингуют государственные облигации», — пишет в своем блоге лектор университета Ковентри Эндрю Смит.
Судя по имеющимся скудным фактам из биографий Бирса, Чемберса и Сванна, все они похожи на типичных белых воротничков англосаксонской формации: престижные университеты, пара-тройка мест работы. И все же...
Возьмем, например, Дэвида Бирса. Сценаристы фильма о Джеймсе Бонде «Квант милосердия» будто именно с него списывали прототип одного из агентов ЦРУ: что-то анализирующий пытливый взгляд, галстук с тонким узлом и постоянно дымящаяся сигарета — видно, работа нервная. У Бирса профильное образование — степень бакалавра международных отношений в университете Вирджинии, а также магистра экономики в престижной Лондонской школе экономики. Ветеран Уолл-стрит. За десятилетия работы в финансовом мире за ним закрепились прозвища Мистер Рейтинг и Мистер Икс.
Всю свою карьеру Бирс только и занимался оценкой кредитоспособности целых государств — даже когда работал в ныне канувшем в Лету инвестбанке Salomon Brothers или Bankers Trust Company. Десятки лет общения с министрами и президентами дали свои плоды: Мистер Икс стал широко известен в очень узких кругах.
«Возможно, вы никогда не слышали о Дэвиде Бирсе, но каждый министр финансов на этой планете его знает», — писало о нем агентство Reuters. Практически неизвестный широкой публике, он тем не менее считается очень влиятельным человеком в мире. Британская газета Guardian отметила: «В последние недели мы стали свидетелями того, как лидеры самой могущественной державы в мире танцевали под дудку Дэвида Бирса». Бирс пришел в Standard & Poor's в 1990 году, а уже во второй половине 90-х занял пост главы департамента суверенных рейтингов компании, эдакого мирового смотрителя, представители которого постоянно встречаются с членами правительств всех крупных стран и дотошно оценивают их возможность платить по долгам. Под его руководством работают порядка 80 экспертов, а в числе клиентов — власти более чем 120 государств.
Коллега Бирса и соавтор вердикта S&P — его заместитель Джон Чемберс. Газета New York Post назвала его счетоводом Уолл-стрит, несмотря на то, что он никогда не изучал экономику. По образованию Чемберс — литературовед.
О его личной жизни известно чуть больше: женат, имеет дочь, двух собак, живет на Манхэттене. Родился в 1956 году, вырос на задворках Канзас-Сити, окончил Grinnel College в Айове, где снискал лавры одного из лучших пловцов в истории вуза: восьмой результат на дистанции 1000 метров вольным стилем.
Закрепив свое филологическое образование степенью магистра английской литературы в Колумбийском университете, Чемберс неожиданно причалил к берегам французского банка Banque Indosues. В Standard & Poor's он пришел чуть позже Бирса — в 1993 году. С 2005 года является председателем комитета по суверенным рейтингам S&P, который входит в одноименную группу.
Наконец, третий «подельник» — канадец Никола Сванн, из торонтского офиса агентства. Именно его фамилия стоит первой в отчете, и, похоже, формально он руководил процессом анализа кредитоспособности американской экономики. Прежде чем присоединиться к Standard & Poor's в 2002 году, Сванн поработал экономистом в канадских госструктурах — министерстве финансов, а также в Банке Канады.
Именно эта троица испортила жизнь американскому правительству и инвесторам по всему миру ранним утром 5 августа. Мировые СМИ тут же превратили новость в сенсацию вселенского масштаба, которая по степени цитируемости утерла нос свадьбе британского принца Уильяма. Сейчас, когда страсти постепенно утихают, стоит задать вопрос: что в решении S&P такого неожиданного?
Большая тройка
Несмотря на то что способность Америки платить по своим обязательствам не подвергалась сомнению десятки лет, в истории страны были ситуации, когда это доверие могло пошатнуться.
Последний раз другая, уже «большая тройка» — агентства Standard & Poor's, Moody's и Fitch — пугала правительство США пересмотром прогнозов по рейтингу суверенного долга в середине 1990-х годов из-за противостояния президента Билла Клинтона и спикера Палаты представителей республиканца Ньюта Гингрича. Fitch поместило рейтинг США в специальный список с возможным понижением в ноябре 1995 года и продержало его там до весны 1996 года. То же самое Moody's сделало с некоторыми американскими гособлигациями в январе 1996 года.
«Сейчас в мире есть всего две суперсилы, — писал в то время колумнист газеты New York Times Томас Фридман. — Это Соединенные Штаты Америки и подразделение Moody's по оценке гособлигаций. США может уничтожить тебя бомбардировкой, а Moody's — снижением рейтинга твоих долгов. И, поверьте мне, иногда неясно, кто более могуществен».
С тех пор много воды утекло, но суть не изменилась: даже несмотря на обвинения в некомпетентности, якобы повлекшей за собой финансовый кризис, «большая тройка» агентств все равно остается самой влиятельной консультационной структурой в мире. И это несмотря на то, что до последнего времени все они держали одинаковый суверенный рейтинг Соединенных Штатов, игнорируя суровые факты из реальной жизни: не может государство, будучи на волоске от технического дефолта, иметь высшую степень кредитной надежности! Почему же сейчас спохватилось только одно агентство из «большой тройки»?
Ответ на этот вопрос стоит искать в методологии составления рейтингов. По большому счету все агентства в своих подсчетах опираются на одни и те же экономические показатели: структуру экономики, размер и устойчивость государственного долга и бюджетного финансирования, политические и инфляционные риски... Нюансы методик, как всегда, кроются в деталях, известных только сотрудникам этих агентств.
Вот и получается, что Америка у S&P имеет рейтинг «АА+» с негативным прогнозом, у Fitch — «AAA» и стабильный прогноз, а у Moody's — «Aaa» с негативным прогнозом. Хотя после того, как Standard & Poor's сыграло на понижение, а Fitch, наоборот, подтвердило эталонный статус американского рейтинга, неясно, чего больше в решениях «большой тройки» — политики или экономики.
Некоторые менее известные агентства особо не церемонились и понизили рейтинг Штатов именно тогда, когда на это указывали объективные данные. Например, увидев политическую неразбериху на Капитолийском холме по поводу потолка госдолга, компания Egan-Jones понизила суверенный рейтинг США. «Мы это сделали 16 июля и дали ему «развивающийся» прогноз. Это означает, что мы ждем от правительства в течение ближайших нескольких месяцев определенных действий, которые должны улучшить кредитное качество американской экономики», — пояснил «Итогам» управляющий директор и сооснователь агентства Шон Иган. К слову, одно из исследований ФРС США показало, что «большая тройка» повторяет решения Egan-Jones, но с опозданием на несколько месяцев.
Действительно, многие вполне оправданно критикуют крупнейшие рейтинговые агентства за то, что они выставляют свои оценки постфактум, а не на перспективу. Получается, что порой они просто закрепляют нынешнее положение вещей. Так, например, произошло с Грецией, суверенный рейтинг которой был снижен до «мусорного» уровня только после того, как больше ни у кого в мире не осталось сомнений, что Афины сами никогда не расплатятся по своим долгам.
Впрочем, как показывают последние события, когда речь заходит о кредитоспособности цитадели мировой экономики, все вокруг вновь готовы с замиранием сердца слушать решения аналитиков из Standard & Poor's...
Чужие среди своих
После 5 августа кардинальным образом изменилась и жизнь Бирса, Чемберса и Сванна. В мгновение ока они стали звездами, дающими интервью направо и налево. По сути все задавали один и тот же вопрос: «Почему вы понизили рейтинг США?»
Никола Сван заявил, что США потеряли свой эталонный кредитный статус потому, что политические лидеры страны оказались неспособны проявить решительность и серьезный настрой в вопросе урезания бюджетного дефицита. «Мы действительно пришли к мнению, что если совместное решение по сокращению трат будет меньше, чем на четыре триллиона долларов, то это вряд ли показывает серьезность намерений политиков».
«Если вы хотите, чтобы ваш рейтинг действительно делал свое дело, вам нужно смириться с ним», — сказал Бирс в интервью Wall Street Journal перед тем, как уехать на Капитолийский холм для встречи с республиканцами из Палаты представителей.
Пять государств возвращали себе высший кредитный рейтинг «AAA» после того, как его теряли, комментировал Чемберс свое решение: «Это заняло у них от 9 до 18 месяцев. Обычно, когда ты теряешь высший рейтинг, вернуть его тотчас же обратно не получится». Фактически S&P впервые в истории решило выйти за экономические рамки и поиграть на политическом поле. Партийные дебаты этого года лишь подлили масла в огонь политической неопределенности, которая, по мнению аналитиков Standard & Poor's, несовместима с наивысшим рейтингом. И по сути они оказались правы…
Тем не менее политики и инвесторы по всему миру устроили S&P публичную казнь, не стесняясь в выражениях. В администрации президента США назвали решение трех экспертов необоснованным и высосанным из пальца, заявив, что агентство допустило ошибку в своей математической модели. Этот вопрос теперь расследует Комиссия по ценным бумагам и биржам. Экономисты и финансисты вторили американским политикам. Некоторые в открытую бранили сотрудников Standard & Poor's. Когда миллиардера и финансового гуру Уоррена Баффета спросили о решении агентства, основатель Berkshire Hathaway сказал, что рейтинг США должен быть, наоборот, повышен до несуществующего рейтинга в четыре «A»! В ответ Standard & Poor's сменило на негативный прогноз по акциям Berkshire Hathaway. Вот и верь после этого в непредвзятость аналитиков. «Нет никакой причины принимать всерьез понижение американского рейтинга»,— заявил нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман. — Рейтинговые агентства — последние инстанции, суждению которых нам стоило бы доверять». Хорошо, что у Кругмана нет собственной инвестиционной компании, а то и с ее рейтингом что-нибудь бы стряслось.
Несмотря на то что отныне американские гособлигации не считаются стопроцентно надежным инструментом сохранения средств, инвесторы встретили решение S&P настоящим демаршем и вместо того, чтобы продавать американские долги, наоборот, запаслись ими по полной программе. Доходность по 10-летним казначейским бумагам, которые являются индикатором для многих ставок в США, например, для ипотечных и автокредитов, упала до 2,03 процента с годовых максимумов в 3,77 процента.
Пожалуй, красноречивее всех выразился на эту тему режиссер и политический активист Майкл Мур. Автор нашумевшего фильма «Фаренгейт 9/11» о причастности президента Буша к терактам 11 сентября 2001 года написал в Twitter: «Президент Обама, будь мужиком и арестуй директора Standard & Poor's! Эти уголовники низвергли нашу экономику в 2008 году и собираются сделать это снова». К середине августа публичное линчевание достигло своего апогея и пошло на спад, оставив место голосу разума.
Собственно говоря, все были в курсе того, что проблемы в США серьезные, и решение S&P вполне логично. «Такое разочарование действиями агентства имеет, скорее, символический характер — все просто расстроены. Но с объективной точки зрения решение верное, и мы его поддерживаем. Мы считаем, что существует высокая степень риска повторения рецессии — вероятность составляет порядка 40 процентов. Но даже если этого не случится, экономика страны все равно будет оставаться довольно слабой в ближайшие годы», — сказал «Итогам» Стивен Лесли, ведущий финансовый аналитик Economist Intelligence Unit. «Я думаю, что политики так негативно отнеслись к решению S&P потому, что оно выглядело по крайней мере непатриотично», — добавляет Шон Иган.
По большому счету не все так плохо. Новый кредитный рейтинг США находится на одну ступеньку ниже эталонного, и теперь Штаты стоят в одном ряду с Бельгией и Новой Зеландией — не самыми, мягко говоря, последними странами. К тому же долг страны номинирован в собственной валюте, мировой статус которой пока что оспаривается только на словах. Правда, занимать Вашингтону придется под более высокие проценты. По подсчетам банка JPMorgan Chase, понижение суверенного рейтинга обойдется американскому правительству в 100 миллиардов долларов дополнительных издержек ежегодно.
Во всей этой истории есть и победители. Это, как ни странно, само агентство Standard & Poor's. Реакция на его решение наглядно показала, что мир не только ловит каждое слово экспертов, но и крайне бурно реагирует на любой их чих. И в этом кроется проблема вселенского масштаба. Дело в том, что с каждым годом мировая экономика становится все более виртуальной, зависимой от сложно структурированных финансовых инструментов, за которыми ничего материального вообще не стоит. В свою очередь стоимость таких виртуальных ценных бумаг определяется по большей части слухами или мнением «компетентных источников». А это означает, что «компетентные» в силу своего статуса эксперты рейтинговых агентств запросто могут собраться и сообразить на троих такое, что никому мало не покажется.
