За последние почти четыре года я собрала целую коллекцию просьб о помощи. Настолько разнообразных, что порой не верится: адресованы они одному человеку. От страшных в своей безысходности до смешных и нелепых. От отчаянных до откровенно потребительских. Умение «сортировать» эти просьбы пришло ко мне далеко не сразу.
Как и многие из тех, кто называет себя волонтерами, я обзавелась эдаким комплексом волшебника, и от него трудно избавиться. В 2014 году никто не задумывался о степени выполнимости задач. Они просто были, и их приходилось решать. Не останавливаясь и не откладывая на завтра.
Август 2014-го… «Здравствуйте, мне сказали, что вы можете мне помочь. Я звоню из Донецка. Мы собираемся выезжать ночью. У меня в машине трехдневный ребенок, помогите проложить маршрут из города». И мне в голову даже не приходила мысль сказать: «Почему я? Я же в Киеве, не знаю Донецка, не понимаю, где по городу безопасно проехать. Я не знаю расположение и график блокпостов, и не готова брать на себя ответственность за ваши жизни». Я приняла как данность, что от меня зависит безопасность людей, и полночи созванивалась и списывалась с теми, кто мог помочь. По кусочку пересылала отрезки безопасного маршрута и тряслась от ужаса, представляя, как они выбираются из города, охваченного войной и хаосом, вывозя самое ценное, что у них есть — новорожденного ребенка.
Январь 2015-го... Пишет человек с передовой: «Добрий день, пані Леся! …потрібен німецький бінокль Hensoldt 10*50 із дальномірною шкалою (mit einer Strichplatte). ...влаштує вживаний. …специфіка нашого підрозділу (снайперське відділення) передбачає більш жорсткі умови експлуатації оптики. Тому мені порадили саме цю модель. На німецькому ebay середня ціна 250 євро, що у гривнях дорівнює майже двом моїм зарплатам. Якщо для волонтерів така сумма буде непідйомною, я готовий внести половину вартості. Просто такий девайс вкрай необхідний».
...Господи, где я, а где бинокли… Я не понимаю ни параметров, ни цен, ни почему нужна аналоговая шкала, да и, если совсем уж честно, что это такое — не понимаю тоже. За два дня находится специалист, который в этом разбирается, еще один человек, который умеет заказывать девайсы на ebay, и еще один, готовый оплатить целиком всю покупку. Бинокль, кстати, по сей день «живет» на фронте. И человек, его попросивший, поздравляя меня с очередным праздником, каждый раз сообщает мне о его судьбе.
Зима 2015-го… «Я звоню вам с вокзала. Тут в зале ожидания сидит женщина с ребенком. Говорят, что приехали из Дебальцево. Вы можете их забрать?» …Страшная волна захлестнула крупные города. Люди, бегущие в том, в чем успели выскочить из дома. Переполнены все хостелы и компактные поселения. У каждого моего друга на лишней кровати дома кто-то да живет. Да, заберу, конечно. Понятия не имею — куда. Но не на вокзале же им ночевать.
«Вы можете мне помочь? У меня диабет, а инсулина — на одни сутки. Мне страшно. И у меня тут никого нет».
«У меня муж попал в плен. Куда мне звонить?»
«Скажите, а у вас нет инвалидной коляски для годовалого ребенка?»
«У меня дедушка остался на оккупированной территории. С ним нет связи третьи сутки. Помогите, я с ума схожу от переживаний».
«У меня мама умерла. Помогите похоронить».
«Нам бы пару бензопил — сгорел блиндаж, а мы топорами не справимся».
«Слушай, а у тебя нет психолога? Тут барышня сутками орет от малейшего стука. Я не знаю, что с ней делать».
В это трудно поверить, но не было ни одной проблемы, которую не удалось решить. На определенном этапе создалось впечатление, что все, что нужно, материализуется прямо из воздуха, как по мановению волшебной палочки. Нужно — пожалуйста. Вот оно, стоит только очень сильно захотеть.
Вот тут я и почувствовала себя волшебником. Вернее, не совсем так. Все-таки волшебник — это некий могущественный и совершенно самостоятельный персонаж сказки. Я же была больше похожа на джинна, запертого в сосуде. Этакий «раб лампы», магической силой которого может воспользоваться любой, кто знает, с какой стороны ее потереть. Очевидно, окружающие тоже уловили смену внутреннего состояния, поскольку просьбы стали на порядок неожиданнее.
Я очень хорошо помню, как впервые сказала «нет». Это было настолько необычно для моего собственного мироощущения, что само слово я так и не смогла произнести, укрыв его за множеством витиеватых, обтекаемых формулировок. Это был тот же 2015 год. Спектр задач был удивительно разнообразен, местами — сюрреалистичен. До сих пор одним из самых сильных эмоциональных потрясений для меня осталась картинка с сортировки. Длинная вереница мешков с надписями маркером «мужское», «женское», «детское», «постель». И в отдельном углу — «Плен. Мужское» и «Плен. Женское». Последнее было практически сродни «Плен. Детское», это не отпускало меня еще долго.
Госпитали были переполнены, врачи сыпали списками дорогих, но необходимых препаратов. Необустроенные переселенцы мыкались по съемным углам и часами стояли в очереди за старой посудой и скудным набором круп-консервов в пункте выдачи помощи. И вдруг, посреди этого, — «Помоги купить щенка ребенку на день рождения». И ребенок славный. И мама вполне ничего. И папа героически погиб. Вот только щенок из приюта не подходил. Им позарез нужен был английский бульдог, потому что мальчику очень хотелось. И ведь несложно собрать денег на подарок, правда? Неужели он не заслужил исполнения своей мечты? Я не знала, за кого я испытываю большую неловкость — за себя, впервые за это время произносящую «я не думаю, что смогу чем-то помочь», или за молодую женщину, которая считает, что можно попросить потратить на щенка ту же сумму, за которую можно купить 70 флаконов альбумина. Но именно это первое неуверенное «нет» стало отправной точкой на пути превращения из Брюса Всемогущего в какое-то подобие здравомыслящего человека.
Следующее «нет» далось уже легче.
«Нет, я не повезу человека в собес оформлять справку. Он — не инвалид и не идиот. Добираться ему на троллейбусе — 20 минут. Он спокойно ездит на работу. И тут тоже справится. Нет, я не понимаю, почему он не может сделать это сам. Это в его интересах. И если ему лень, я не буду ему помогать. И не только в этом».
«Нет, я не буду покупать тонну носков в госпиталь. Я понимаю — лекарства, протезы, зондовое питание... Я не понимаю носки. И тем более не понимаю, когда, привозя те же носки, переданные сердобольными соотечественниками, обнаруживаешь бойца курящим на лавочке. Пачка сигарет = две пары носков. Почему я должна экономить его деньги, если он не делает это сам?»
«Нет, я не приеду в три часа ночи посмотреть, почему у вас пропало электричество. Даже если вам не отвечают ни по одному телефону в аварийке. Потому что я — не электрик и не служба спасения. И пользы от меня, кроме как пожалеть, не будет никакой».
«Нет, я не повезу на другой конец города в больницу пачку анальгина, даже если он у вас закончился, а вы — мои давние подопечные. Потому что с учетом бензина и моего времени анальгин будет сравним по цене с морфином на черном рынке».
«Нет, я не буду советовать, чем лечить онкобольного. Даже с учетом того, что у него диагноз, как под копирку, с тем, о котором я писала сегодня в Фейсбуке. Я — не врач. И не могу брать на себя ответственность, даже если вы не доверяете своему доктору. Могу посоветовать другого доктора. Но не буду советовать лекарства».
«Нет, я не буду перезванивать по телефону, который вы мне скинули в личку с комментарием, что вы познакомились с переселенцем, у него грустное лицо, и поэтому вы считаете, что я должна узнать, не нужна ли ему помощь. Дайте ему мой номер. Захочет — перезвонит. Смогу — помогу».
«Нет, я не могу перевести денег на карточку человеку, о котором ничего не знаю, кроме поста в Фейсбуке, который вы мне прислали в личку со словами «я тут наткнулся случайно, надо помочь». Я не в состоянии проверить информацию по каждой просьбе. А их на просторах Интернета — миллион».
«Нет, я не могу помочь оформить пенсию вашей соседке. Потому что вы с ней живете через стенку в одном доме в Харькове, а я — в Киеве. Возьмите ее за руку и помогите, если она сама не справляется. Нам с вами для этого придется приложить одинаковые усилия. Но мне — еще и приехать в другой город. Вы точно считаете, что это разумно?»
«Нет, я не дам вам номер телефона министра. И премьера не дам. Я верю, что ваша проблема — самая сложная в этой стране. Но я могу подсказать, куда написать официальный запрос. И даже могу помочь его составить, если вы не умеете. Нет, можете даже не рассказывать о том, что я такая же, как они, раз номер знаю, но не даю. Я и телефоны друзей даю только с их разрешения».
«Нет, я не дам вам денег на взятку врачу. Да, я понимаю, что вам страшно. Я помогу расходниками, лекарствами, оплатой обследования, но не «оплатой услуг» мимо кассы. Если вы считаете нужным отблагодарить врача, и у вас есть возможность — это ваше личное право. У меня — нет».
«Нет, я не знаю расписание работы госучреждений. И не помню наизусть телефоны горячих линий. Нет, не могу узнать и перезвонить. Вы нашли мой номер в Интернете. Там же вы можете найти и все то, о чем меня спрашиваете».
Я ужасно не люблю говорить «нет». Мне больше нравится «да». Да, я нашла лекарство, которого нет в стране. Да, я придумала, куда вас поселить. Да, ваша инвалидная коляска приедет через неделю. Да, мои друзья берут вас на работу без испытательного срока. Да, нашелся юрист, который возьмется распутать клубок проблем с документами. Да, мы справимся и с этим тоже. Да, не бойтесь, все будет хорошо…
Мне нравится быть волшебником. Верить в собственное всемогущество. Размахивать волшебной палочкой налево и направо. Знать, что я справлюсь с любой задачей. Это увлекательно. Правда. Это наполняет жизнь смыслом и дает право думать, что я не зря родилась на свет.
Но если не научиться говорить «нет», очень легко скатиться в процесс ради процесса. Ну, или в процесс ради самоутверждения. И я в равной степени боюсь и того, и другого. Потому что я всего-навсего человек. Человек, который случайно нашел волшебную палочку. И если не научится с ней правильно обращаться, рискует натворить бед.
