Казалось бы, что может быть менее актуальным для Украины, чем тема рантье. Кого сейчас могут интересовать рантье, когда подавляющее большинство населения за чертой бедности или возле нее. И все же есть две причины, почему эта тема важна именно для Украины именно сейчас.
Во-первых, в руках рантье концентрируется все большая доля собственности в странах Запада. И там экономическая роль рантье уже превышает роль предпринимателей, включая и самых крупных. Это является серьезным вызовом для западной экономики, к которой украинская экономика привязана очень тесно.
Во-вторых, в самой Украине происходят те же процессы, что и на Западе, только еще более быстрыми темпами. И если мы их не замечаем, то потому лишь, что наши самые состоятельные рантье в большинстве своем еще слишком молоды. Сейчас общество знает их под собирательным именем мажоров, но пройдет пару десятилетий — и именно они будут рулить нашей экономикой.
Кто такие?
Есть два принципиально разных определения рантье. Первое пытается четко ограничить виды доходов, с которых они живут. Это так называемые пассивные доходы, или рента (откуда и само название рантье): арендная плата за недвижимость (землю, жилье), дивиденды с банковского депозита либо ценных бумаг (акций предприятий, облигаций займов), роялти за использование патентов или авторских прав.
При таком определении нет четкой грани между рантье и предпринимателем. По сути, рантье занят особым видом предпринимательской деятельности: управлением собственным капиталом. И тогда ошибочно мнение, будто рантье не надо ничего знать и уметь. Успешными рантье становятся лишь те, кто имеет аналитический склад ума, отлично понимает экономическую ситуацию, юридически подкован, умеет оценивать и диверсифицировать риски. В противном случае легко потерять свой капитал, например, вложив деньги в банк или траст, который вскоре лопнет, купив акции компании, которая окажется мыльным пузырем, или сдав квартиру нерадивым арендаторам, которые угробят ее и сбегут.
Второе определение рантье говорит не о видах доходов, а о способе жизни. Причем он четко противопоставляется способу жизни предпринимателя. Последний действительно трудится с утра до ночи, руководя своим бизнесом. А рантье припеваючи живет с доходов, поступающих почти автоматически, и отвлекается на ведение дел лишь несколько дней в году.
Под такое определение подпадают и те владельцы капиталов и предприятий, которые сами не руководят своим бизнесом, а поручают его наемным управляющим. Обычно так поступают те, кто получил собственность по наследству или благодаря выгодному браку.
Почему стали проблемой?
О рантье как о способе жизни говорит профессор Парижской школы экономики Тома′ Пикетти′ в своем 900-страничном труде «Капитал в XXI веке». Книга вышла на французском в августе 2013 г., а весной 2014-го в США был опубликован перевод на английский — и произвел взрывной эффект.
Проанализировав данные за последние 200 с лишним лет из трех десятков стран, парижский профессор показал, что современный мир уверенно пятится в XIX в.: элита все больше богатеет за счет наследства, в то время как труд ценится все меньше. Закон, выведенный Пикетти, гласит, что если доходность на капитал превосходит темп роста экономики, то в стране увеличивается отношение накопленного богатства к национальному доходу. Именно такая картина широко наблюдалась в XVIII–XIX вв., а также наблюдается сейчас в большинстве развитых стран.
Поэтому, если не перераспределять выручку суперэлиты и не вводить существенных налогов на ее богатство, то можно забыть и о либеральных идеях справедливости и равенства, и о консервативных рыночных идеалах, где главный герой — это предприниматель. Общество будет управляться классом рантье, унаследовавших и приумножающих свои несметные богатства, как в неовикторианские времена «патриархального» капитализма. А списки богатеев вроде Forbes 400 будут состоять не из основателей успешных компаний, таких как Google или Microsoft, а из внуков сегодняшней суперэлиты вроде Пэрис Хилтон.
Книга разошлась по миру тиражом более 2 млн экземпляров и сделала своего автора одним из самых влиятельных экономистов современности. Лауреат Нобелевской премии по экономике Роберт Солоу заявил, что Пикетти внес «новый и действенный вклад в дискуссию по старому вопросу: до тех пор, пока уровень доходности будет превышать уровень роста, доходы и капитал богатых будут расти быстрее, чем типичный трудовой доход». Еще более высокую оценку дал Пол Кругман, тоже нобелевский лауреат. Он назвал «Капитал в XXI веке» ни много ни мало «важнейшей книгой по экономической теории этого года — а быть может, и десятилетия».
О чем мечтают?
Критики сразу же провели аналогии между Тома Пикетти и Карлом Марксом. Собственно, парижский профессор сам напросился на такие параллели, назвав свой труд «Капитал в XXI веке».
Напомним, что Маркс в своей экономической теории фатально недооценил значение предпринимательского таланта и сопряженного с ним предпринимательского риска. С этой проблемой столкнулись последователи Маркса, попытавшиеся на практике воплотить его идеи о пролетарской революции и «экспроприации экспроприированного». Предпринимателей уничтожили — и экономика лишилась сердца.
Вдруг и рантье тоже выполняют какую-то важную функцию, хоть и не заметную при поверхностном взгляде? Пикетти в своей книге вообще не вникает в психологию, образ мыслей и жизненные цели рантье. Они для него просто бездельники, пользующиеся доставшимся им богатством исключительно для удовлетворения своих порочных желаний. В лучшем случае они жертвы общественных нравов, которые вынудили их стать тем, кем они есть.
«Романы Джейн Остин и Бальзака рисуют потрясающие картины распределения богатств в Великобритании и Франции в период с 1790 по 1830 г. Оба писателя были прекрасно осведомлены об иерархии наследства, царившей в их обществах. Они рассказывали о тайных границах иерархии, они знали о ее безжалостном воздействии на жизнь мужчин и женщин, об их брачных стратегиях, надеждах и невзгодах», — пишет Пикетти. Словно у рантье времен Остин и Бальзака, как и любых других времен, не было никаких иных надежд и невзгод, кроме как связанных с наследством и браком по расчету.
Между тем среда рантье, имеющих уйму свободного времени для досуга, со времен Древней Греции и доныне регулярно поставляет обществу выдающихся философов, писателей, ученых, изобретателей, художников, композиторов и прочих деятелей культуры в самом широком смысле слова. Разумеется, не каждый рантье — Демокрит или Эпикур, но ведь и не каждый предприниматель — Стивен Джобс или Илон Маск.
В чем польза и вред?
Однако самое главное, что обычно остается вне внимания исследователей феномена рантье (Пикетти тут не исключение), — это их активная роль в экономике. Принято считать, что поскольку рантье живут на пассивные доходы, то никакой активной роли у них быть не может.
Но она есть, хоть и весьма специфическая. Вспомним, чем занимаются рантье: прожигают жизнь. Ходят по ресторанам, путешествуют, посещают театральные и кинопремьеры, концерты звезд, спортивные зрелища и т. д. — причем всюду стараются получать удовольствия по высшему разряду. Исчезни вдруг рантье, и обанкротится элитный сегмент сферы услуг. А с ним пропадет и вся элитарная культура — от оперы и балета до высокой моды. Ибо не будет той среды, для которой эта культура создается и поддерживается.
Но тут есть и оборотная сторона. Покупатель всегда прав. Этот закон потребительского общества в полной мере действует и в области культуры. Поп-культура производит только то, что способны воспринять широкие массы, аналогично элитарная культура вынуждена удовлетворять вкусам рантье. Конечно, она пытается влиять на эти вкусы, формировать их, но обратное воздействие оказывается гораздо более сильным.
Откуда в Украине?
Формально к рантье можно отнести значительную часть украинцев. Это и селяне, получающие арендную плату за свои земельные паи, и горожане, сдающие жилье квартиросъемщикам, и владельцы банковских депозитов. Однако у подавляющего большинства этих рантье пассивный доход слишком мал, чтобы обеспечить безбедное существование.
Тем не менее есть и другая категория рантье — та, которую имеет в виду Тома Пикетти. Не будем трогать браки по расчету (хотя это тоже интересная тема), ограничимся наследством. Независимой Украине только четверть века, по сути, это был период первоначального накопления капиталов. В бизнесе еще даже не прошла смена поколений, почти все, кто смог создать крупные компании в 1990-х, продолжают ими руководить. А фразы о «получении бизнеса по наследству» если и звучат, то скорее в иносказательном смысле, как это было, например, с переходом бизнеса покойного Ахатя Брагина под крыло Рината Ахметова.
Но через пару десятилетий ситуация изменится. И тогда может оказаться, что Украина по доле капитала, находящейся в собственности рантье, обогнала страны Запада и даже Россию. Кстати, Пикетти в своих выступлениях не раз отмечал удивительно быструю концентрацию бывшей российской госсобственности в руках немногих семей. Он указывает, что по уровню неравенства доходов Россия далеко опередила не только Европу, но и США.
Но в России еще очень много госсобственности, включая «Газпром», предприятия ВПК и космической отрасли, научные учреждения. В Украине соответствующие секторы экономики составляют значительно меньшую долю совокупного капитала. А все остальное было сконцентрировано в немногих частных руках не менее быстрыми темпами, чем в России.
Пикетти весь пафос своего труда направил на пропаганду налога на наследство. В Украине сейчас есть такой налог, но у него нулевая ставка, если наследники являются членами семьи наследодателя первой степени родства (родители, муж и жена, дети, включая усыновленных). Наверное, имеет смысл ввести прогрессивную шкалу налога для крупных наследуемых капиталов, например, размером 10 млн грн и выше.
Однако не менее важен вопрос о том, куда следует направить эти деньги. Раз уж мы говорим о ренте, которая выпадает одним и не достается другим, быть может, более достойным, то было бы логично сконцентрировать поступления от этого налога в фонде, из которого бы финансировались молодые таланты — музыканты, художники, писатели и особенно ученые. Это помогло бы защитить украинскую культуру от диктата вкусов мажоров и в то же время остановить утечку мозгов. Иначе в скором времени у нас не будет ни культуры, ни науки.
