Прагматизм — философское учение, трактующее философию как общий метод решения проблем, которые встают перед людьми в различных жизненных ситуациях. Объекты познания, с точки зрения прагматизма, формируются познавательными усилиями в ходе решения практических задач… истина толкуется в прагматизме как практическая полезность. Прагматизм возник в 70-х годах 19 столетия в США.
(Энциклопедический словарь)
Недавно в Киеве было представлено исследование "Политика экономического прагматизма", подготовленное группой экспертов, имеющих значительный опыт научной и практической деятельности как в Украине, так и за рубежом. Автор статьи является вдохновителем и координатором этой работы, реализуя идеи, которые возникали в ходе многолетней работы в экономическом блоке правительства, но не воспринимались официальной экономической идеологией.
В этой статье от имени авторов исследования хотел бы разъяснить читателям ZN.UA основные его результаты и выводы, а также суть "Политики экономического прагматизма" (ПЭП) как практически полезного подхода к разрешению социально-экономических проблем Украины в нынешней критической ситуации.
Почему прагматизм?
Мы задали себе фундаментальный вопрос: почему Украина, которая, обретя независимость, имея сравнительно лучший из всех стран бывшего Союза экономический потенциал для развития, в результате пользования этой независимостью практически ее теряет, скатываясь в категорию стран с призрачными перспективами? Почему образованный, трудолюбивый народ, достойный быть среди народов, определяющих путь развития человечества, сегодня является одной из беднейших наций Европы?
Анализируя историю экономики независимой Украины, мы пришли к выводу, что беспрецедентная потеря потенциала страны произошла вследствие ряда причин, из которых следовало бы выделить три основные:
— неверная модель развития;
— ущербная система управления, вернее, ее отсутствие как таковой;
— неверие в собственный народ, постоянный поиск чужого опыта вместо генерирования собственного.
Изменение модели
Что касается модели экономического развития, то создается впечатление, что украинские политические и бизнес-элиты вообще не представляли, как организовать продуктивное использование огромного потенциала, доставшегося от советской системы. Часть из них продолжали производить продукцию по-советски, не заботясь, куда ее продавать и кто будет это покупать через 10–15 лет. А когда их продукцию уже никто не покупал, то обращались к государству за помощью, не имея ни средств, ни собственной стратегии развития. Другие начали жить по-новому, по-рыночному: купить и продать все, что можно, не заботясь, что в стране будет производиться через 10–15 лет.
А что касается потребления, то все единодушно стали потреблять западную продукцию, начиная с менеджеров и заканчивая автомобилями, бытовой техникой, медицинскими услугами, высшим образованием и отдыхом. При этом отсутствие видения будущего заменялось рыночной риторикой и лавированием между Западом, который давал деньги, и Россией, которая поставляла дешевые энергоресурсы и оставалась рынком для перерабатывающих отраслей.
В результате сформировалась пассивно-реактивная модель, которая формулируется так: "Все лучшее создается и производится за рубежом, и мы готовы и хотим это покупать, продавая то, что дано нам от природы или создано предыдущими поколениями".
А поскольку все лучшее находится за пределами страны, то и деньги от заработка выводились за рубеж и работали на экономику других стран, будучи инвестированными в активы или потраченными на отдых или образование. Часть из заработанных денег возвращалась в страну для скупки активов ниже их реальной стоимости, которая была названа "приватизацией". Потом эти активы перепродавались, в том числе западным или российским компаниям, как это происходило в банковском, металлургическом и других секторах.
Другим каналом поступления денег в Украину были так называемые спекулятивные инвестиции. Это финансовые инвестиции с высоким риском, но и с высокой доходностью. Суть проста: ресурс покупается в странах, где низкая процентная ставка, и продается там, где она выше. Чтобы она держалась на высоком уровне, в стране должна быть или высокая инфляция, или высокие риски вложения, что мы и наблюдаем в Украине. Чтобы продавать эти финансовые ресурсы, был создан рынок гособлигаций, розничного кредитования и розничной торговли. Ну, а чтобы было что покупать за кредиты, нужны товары. Поскольку внутри производятся преимущественно продукты питания, то все остальное, включая энергоносители, импортируется, создавая дефицит торгового баланса, а значит, и текущего счета платежного баланса. Пока мировой рынок рос, схема работала: в Украину заходили финансовые инвестиции, с помощью финансового счета покрывался дефицит текущего счета. Но во время кризисов эти спекулятивные деньги уходят, и страна остается с угрожающим дефицитом платежного баланса, который или покрывается деньгами МВФ, или объявляется дефолт. Это то, что мы имеем сегодня. А дальше идет программа с МВФ, которую выполнить трудно, а иногда и опасно с социальной точки зрения.
Такая модель работала и сейчас работает в нашей стране с поправкой на военные действия, которые значительно повысили риски для инвесторов, а значит, и стоимость заимствований, сделав их фактически невозможными, кроме кредитов МФО и доноров. В сухом остатке от такой модели стране остаются: высокий государственный долг, подбирающийся к уровню ВВП, деградация промышленности, которая по заявлению Минэкономразвития падает уже 35 месяцев, и снижение реальных доходов населения (минус 23,5% за первый квартал этого года), высокие инфляция (более 40%) и учетная ставка НБУ (30%). При таких параметрах экономика не может развиваться, поскольку факторы роста ВВП — инвестиции, потребление и экспорт — имеют отрицательную динамику.
Прагматический взгляд показывает, что дальнейшая эксплуатация этой модели приведет не к развитию, а к возникновению новых дисбалансов и кризисов.
Может ли страна жить так дальше? Может. Возможно, когда-нибудь мы дождемся экономического роста после окончательного падения и достижения "дна". Но этот рост будет 2–3% по отношению к "дну", а если будет способствовать ситуация на международных рынках — не более 5%. Однако история показывает, что этот рост идет в минус во время очередных глобальных или локальных кризисов, которые неизбежны. Ведь экономика Украины после кризиса 2008–2009 гг. так и не достигла докризисного уровня. Такой рост не позволит Украине приблизиться не только к ведущим мировым державам, но даже к своим соседям по уровню ВВП на душу населения. Более того, мы будем постоянно отставать, перемещаясь в категорию бедных стран с неясными перспективами.
Что предлагается?
Изменить модель развития экономики, а соответственно, страны в целом. В основе новой модели предлагается поставить опору на собственный потенциал и активное использование преимуществ глобального рынка. Эта модель должна быть активной, и мы для себя сформулировали ее так: "Все лучшее создается и производится у нас, и мы готовы это продавать, покупая за границей лишь то, что нам нужно, но производить невыгодно или невозможно".
Что нужно, чтобы эта модель заработала? Во-первых, нужно изменить точку приложения реформ, происходящих в стране. Вместо реформ для получения финансирования на покрытие дефицитов нужны реформы для генерирования и прихода инвестиций. Это не игра слов, а совершенно другая политика. Во-вторых, нужно изменить характер и качество финансовых ресурсов, приходящих в экономику или генерируемых внутри страны. Вместо спекулятивных и реанимационных предлагается внедрить модель, которая бы привлекала производственные инвестиции в основной капитал и стимулировала инновации как источник экономического роста.
Другими словами, в ближайшие 5–10 лет увеличение инвестиций в капитал должно стать национальным приоритетом и критерием успешности деятельности экономического блока, да и всего правительства. Тогда вопросы защиты прав собственности, борьбы с коррупцией, экономизации внешнеполитической деятельности или валютно-кредитной политики перестанут быть отдельными реформами с неясными целями для тех, кто их осуществляет. Они станут естественными элементами общей программы реформ, направленной на то, чтобы инвестору было в Украине удобно и прибыльно, чтобы он сюда шел и хотел здесь остаться. А если колеблется, то взять его за руку и привести, предложить стимулы, лучшие, чем у наших соседей и конкурентов. Нам могут возразить, что стимулы — это плохо, это ведет к нарушению конкуренции и коррупции.
Конечно, можно ждать, когда вся Украина по мановению "невидимой руки" вдруг превратится в "единую свободную экономическую зону" в результате дерегуляции, стабилизации и приватизации. Но за многие годы такой политики не превратилась. Почему? Потому что это — теория, а жизнь показывает, что, например, СЭЗ в Закарпатье чуть не превратилась в автомобильный кластер. Если бы в 2005 г. "героически" не отменили льготы для инвесторов, стараясь "создать равные условия ведения бизнеса для всех", то, глядишь, сегодня автомобильной державой была бы не Словакия, а Украина. А жители этого края не контрабандой бы занимались, а на сборочной линии трудились и назывались бы инженерами и рабочей интеллигенцией с хорошей зарплатой.
Может, это мои фантазии? Но вот факт неопровержимый. Мы помним эпопею с отменой экспортной пошлины на семечку подсолнечника. Как нам настоятельно объясняли, этим мы создаем барьеры в торговле. Устояли и создали целую отрасль по производству подсолнечного масла, в которой мы сейчас лидеры как в производстве, так и в экспорте. И в эту отрасль с удовольствием вкладываются и иностранные инвесторы. А если бы не устояли? Тогда лидером в этой отрасли стала бы другая страна, а мы — сырьевым придатком. Вывод, который базируется на историческом опыте других стран, таков: если вы хотите что-то развивать, то развивайте. Но для этого нужны не голые теоретические выкладки, а конкретные инструменты, институты и стимулы. Инвесторы приходят не на слова, а на дела.
Что мы предлагаем развивать в соответствии с "Политикой экономического прагматизма"? Для определения приоритетных направлений мы применили абсолютно новый подход, который раньше у нас не практиковался.
Сейчас мы слышим, что приоритетами правительства являются сельское хозяйство, инфраструктура, энергетика и приватизация. Так было и раньше, но возникал вопрос: а все остальное развиваться не будет? Отвечали: будет, но потом, когда эти разовьем, — на всех денег не хватает. После демонстраций и пикетов под Кабмином к приоритетным отраслям прибавлялись металлургия, химическая и угольная отрасли и… все остальные. Приоритетами становилось все, терялся смысл приоритизации. На этом все заканчивалось.
Что предлагает ПЭП? Выделить два основных критерия приоритетности: высокая добавленная стоимость в выпуске продукции и высокий удельный вес экспорта. Эти показатели очищаются от природной ренты и госсубсидий. В результате все виды экономической деятельности страны разбиваются на четыре группы. Мы их назвали:
1. Стратегические лидеры.
2. Перспективные лидеры.
3.Текущие лидеры.
4. Проблемные сферы.
Такой подход стал результатом тщательного изучения опыта стран, которые добились высоких темпов экономического роста и сохраняют их на протяжении длительного времени. Критерии позволяют основным двигателем экономического роста сделать инновации, а источником — человеческий капитал. Они прозрачны и понятны, что существенно снижает риски коррупционности при их поддержке.
Для каждой из групп мы предлагаем свою политику развития, стимулирования и поддержки со стороны государства. Не может быть одинаковой политики по отношению к сфере ИТ (стратегические лидеры) и угольной промышленности (проблемные сферы). Но политика должна быть ко всем. Наш подход не оставляет "мертвых зон". Государству отводится ключевая роль в определении стратегии и поддержке приоритетов.
О государстве и управлении
Теперь о системе управления. Что касается общих вопросов реформы управления, то авторы исследования считают, что реформы, начатые в рамках реализации Соглашения об ассоциации с ЕС, достаточно полно охватывают вопросы создания условий для бизнеса и инвестиций, включая вопросы гарантирования прав собственности и борьбы с коррупцией, технического регулирования. Без решения этих вопросов никакая экономическая политика реализована быть не может, кроме той, которую можно определить как "никакая".
Поэтому в исследовании больше внимания уделяется вопросам управления инвестиционным процессом в Украине. Ведь недостаточно определиться с приоритетами, важно найти средства на поддержку этих приоритетов и иметь механизмы и инструменты, через которые эти средства будут направлены на конкретный инвестиционный проект. Не имея возможности рассмотреть детально, остановлюсь только на наиболее важных предложениях.
Документ предлагает стройную систему управления инвестиционным процессом. Она включает технологические и экономические предвидения, стратегическое планирование, органы управления инвестиционным процессом, инструменты и механизмы, объединенные в Государственную корпорацию развития — систему исследовательских и финансовых институтов (учреждений развития), призванных как осуществлять поиск объектов инвестирования, так и реализовать эти проекты. Ведь в Украине отсутствуют не только средства на осуществление инвестиционных проектов, но и сами проекты, подготовленные по международным стандартам, которые могли бы быть приняты к финансированию за счет как внешних, так и внутренних ресурсов. Это тормозит поступление средств, в том числе международных. Мы убеждены, что государство должно решить этот вопрос через специальные учреждения, которые помогали бы готовить эти проекты, и Государственный банк восстановления и развития, который бы делал их экспертизу в случае, если речь идет о господдержке.
Вторая и основная функция банка развития — кредитование процесса структурных изменений экономики с целью преобразования ее из аграрно-сырьевой в высокотехнологичную. Основная задача: все, что можно переработать и экспортировать с высокой добавленной стоимостью, должно быть переработано в Украине. Но нужно понять, что с нашей нынешней коммерческой банковской системой не только структурные изменения, даже оборотные средства не прокредитуешь. А для развития новых отраслей и модернизации старых, но перспективных нужны кредиты не под 30–40% годовых, а под 5–8%, что соответствует уровню рентабельности, а не уровню инфляции. Естественно, ресурсы, которые будут формироваться под эти кредиты, должны быть не депозитами населения, которые, во-первых, дорого стоят, а во-вторых, ими нельзя рисковать (а это то, что сейчас делают комбанки, создавая финансовые кризисы).
Риски должно взять на себя государство, которое должно предоставить и ресурсы. Но для этого нужно изменить государственную финансовую политику и государственные финансовые институты, куда должны быть встроены элементы так называемого дирижизма и индикативного планирования, то есть активной роли государства в определении приоритетов и их финансовом стимулировании. Эта политика применялась в таких странах, как Франция, Турция, Индия, Индонезия, что позволило им сформировать свои приоритеты и добиться высоких темпов экономического роста. Ее элементы применялись и в нашей стране в начале 2000-х, когда НБУ выдавал целевые кредиты коммерческим банкам на кредитование инвестиционных проектов.
Однако ключевой проблемой финансового сектора стала потеря доверия основного инвестора — населения. Средства населения — основной инвестиционный ресурс государства, но для его вовлечения в экономический оборот нужно, чтобы граждане, во-первых, имели этот ресурс, то есть были состоятельными, а во-вторых, чтобы существовали механизмы инвестирования, кроме банковских вкладов. И тут мы предлагаем обратить внимание на практику "народного капитализма", когда предприятия продаются не только местным олигархам или транснациональным корпорациям, но и гражданам своей страны, которые начинают принимать активное участие в управлении этими предприятиями. Но для этого нужен качественно иной уровень развития финансового рынка и финансовых институтов.
О человеке
И наконец, о самом главном — о человеке. Разрабатывая "Политику экономического прагматизма", мы пришли к выводу, что главной ошибкой и причиной неудач предыдущих программ было неправильное отношение к людям. Почему-то нам навязывали мнение, что лучший реформатор тот, кто проводит непопулярные реформы. Это — абсурд. Успешными могут быть только те реформы, которые поддерживают граждане страны, где они проводятся. А значит, они должны быть популярны по определению. Другой вопрос, что для этого их необходимо подробно объяснить людям. Люди должны понимать, почему и на какое время их призывают затянуть пояса и что они получат завтра или через десять лет реформирования. Если этого нет, реформы не будут успешными.
Второй вывод состоит в том, что если целью любых изменений в стране является не увеличение благосостояния человека, а различного рода дерегуляция, стабилизация, приватизация или модернизация, то все закончится социальным популизмом как следствием отстраненности человека от экономических процессов.
Мы предлагаем посмотреть на человека не как на объект борьбы с бедностью, а как на самый ценный ресурс для преобразований, как на объект инвестиций, которые приносят несравненно больший доход, чем любые другие. Это — национальный ресурс!
Для этого человек должен иметь работу и социальные условия, позволяющие реализоваться и принести пользу обществу. В последнее время в обществе незаметно укореняется культ бедности и осуждается богатство. Это опасно и с экономической, и с политической точек зрения. Ведь бедный человек зависим от государства или от того, кто ему благотворит. А с зависимыми людьми не построить независимое государство. Чтобы люди были независимыми, они должны иметь работу и заработок. Тогда они не будут продавать свои голоса за "пакет гречки". В этом мы видим экономический прагматизм по отношению к человеку. Реализация "Политики экономического прагматизма", по расчетам авторов, позволит удвоить ВВП страны за десять лет, а его показатель на душу населения утроить — с 3 тыс. долл. в 2014 г. до 9 тыс. — в 2025-м.
Само исследование содержит множество цифр, таблиц и деталей, которыми мы решили не перегружать читателей, остановившись только на самом важном и существенном. Полностью исследование доступно на сайте Института общественно-экономических исследований, где с ним можно ознакомиться.
Заключение
И наконец, последний вопрос, который нам задают: зачем вы это написали? Это политический проект? Кто это будет выполнять и как к этому относится официальная власть? Ответ таков: это не политический проект. Это общественная инициатива группы экспертов, которые имеют определенные знания и опыт в разных сферах деятельности и небезразличны к тому, что происходит с экономикой Украины. Как общественная организация, авторы исследования хотели бы объединить вокруг идей, изложенных в нем, тех, кто с этими идеями согласен и готов их осуществлять. Будут ли это ассоциации производителей, торговцев, финансистов, политические силы или общественные объединения, ученые или эксперты — мы будем рады организовать совместное обсуждение проблем и выработку решений. Единственное условие: подход должен быть прагматичным с точки зрения общественных интересов.
Что касается позиции официальной власти, это вопрос в первую очередь к правительству. Мы понимаем, что КМУ имеет другой объём информации и обязательств. Но хотели, чтобы правительство восприняло эту политику и на ее основе разработало прагматическую стратегию ускоренного экономического развития и повышения благосостояния украинцев. И готовы в этом помочь. Если это произойдет, будем считать, что авторы внесли свой вклад в построение успешной и богатой Украины. Выбор за нами.
