Когда по итогам января с.г. Госстат зафиксировал падение объемов украинского экспорта на 41% (по отношению к декабрю 2015-го), это вызвало весьма основательные опасения, что даже скромного роста ВВП в этом году не будет. НБУ, Минфин и Минэкономразвития наперегонки принялись снижать и без того минимальные прогнозируемые показатели роста. Ситуацию усугубляет нарастающий политический кризис и, как следствие, пауза в отношениях с МВФ. На сегодняшний день продолжение сотрудничества с фондом — наша единственная возможность не скатиться в пропасть очередного кризиса. Но об этом, кажется, помнят не все.
Профицитность нашего платежного баланса по итогам 2015 г. была достигнута, во-первых, из-за более быстрого сокращения импорта, нежели экспорта, во-вторых, благодаря официальному финансированию со стороны международных партнеров, в-третьих, за счет прямых иностранных инвестиций, львиная доля которых — докапитализация банков их материнскими учреждениями, имеющая очень небольшое отношение к инвестициям в реальную экономику. Классический пример того, когда положительная статистика не говорит о позитивных изменениях в реальности.
Официальной статистики за февраль еще нет, но предположительно там ситуация будет не столь удручающей. С одной стороны, большая часть экспортных потерь — это результат торговых войн с РФ и ограничения транзита. Наибольшие потери, около 200 млн долл., придутся именно на первый квартал 2016-го, а в дальнейшем ситуация должна выровняться, благодаря поиску других каналов сбыта. По крайней мере, на это надеются чиновники. С другой — импортный всплеск в январе был спровоцирован двумя сезонными факторами. Агропредприятия, готовясь к посевной, завозили топливо, семена и удобрения. А автодилеры, опасаясь дальнейших курсовых колебаний, из-за которых рынок рухнул в прошлом году, решили закупить товар на год вперед. Но даже оптимистичные ожидания того, что импорта станет меньше, а экспорт вырастет (а он вырастет в конце лета сезонно, когда аграрии соберут урожай), дают лишь смутную надежду, что ситуация не ухудшится. Серьезных предпосылок для улучшения пока нет.
Бизнес, опасаясь валютных колебаний, ориентируется на курс доллара, причем с нахлестом в несколько гривен. В нормальной конкурентной среде это было бы невозможно, невыгодно. Ведь если ты заложил в цену курс 30, а твой конкурент — 27, ты проиграешь. Но в Украине нет тех, кто идет на демпинг, и это лишний раз доказывает, что и нормальной рыночной конкуренции тоже нет. За без малого год работы новой прогрессивной команды в Антимонопольном комитете фактически ничего не изменилось.
Но и без этого нюанса все мы понимаем, что импортная составляющая присутствует в большинстве украинских товаров, в том числе экспортируемых, и для ее покупки нужна валюта, которая из-заполитики НБУ в дефиците. Чиновники Нацбанка смотрят на ситуацию с оптимизмом, вот, мол, вам готовая программа по импортозамещению — не можешь купить импортные составляющие, производи их в Украине или ищи тех, кто их тут производит. План неплохой, если бы у бизнеса была возможность взять кредит для этого нового производства, но кредитный рынок не подает признаков жизни, да и 29% годовых не представляются бизнесу привлекательными.
Купить валюту официально сложнее с каждым днем, и не только из-за ее дефицита. Если раньше заявки на покупку валюты проверялись фактически уже в НБУ, и проверки эти были весьма формальными, так как человеческих ресурсов на всех объективно не хватало, то с декабря правила изменились. Теперь коммерческие банки должны проводить подобные проверки по всей форме и нести ответственность за подачу сомнительных заявок. НБУ осознает, что недовольных много как со стороны бизнеса, так и со стороны банков, но уверен, что в части контроля и мониторинга ситуация стала лучше. И с этим трудно спорить — большинство сомнительных заявок дальше комбанков не идет, а процент отказов в НБУ, доходивший до 10, сократился до 0,5. Но есть и минус — бизнес идет за валютой на черный рынок. Да, кристально чистые компании с репутацией на такое не пойдут, но в Украине таких немного, как и предприятий, ведущих откровенно нелегальную деятельность. Большинство компаний с успехом пользуются преимуществами как легальными, так и теневыми.
В 2014 г. объем продаж на валютном межбанковском рынке в среднем достигал 500 млн долл. в день, в 2015-м — уже 196 млн, в 2016-м — 175 млн долл. По официальным данным, экспортная выручка с 2014 г. сократилась на 30%, то есть объемы валютного рынка должны были сократиться в среднем до 350 млн долл. в день. Это позволяет предположить, что до 50% заходящей в страну валюты остается на черном рынке. В своем интервью ZN.UA глава НБУ утверждала, что передала всю имеющуюся у регулятора информацию о нелегальных пунктах обмена валют в правоохранительные органы. Однако в ответ на запрос нашего издания МВД, Генпрокуратура и СБУ в один голос заявили, что никаких заявлений, документов и прочей информации от Нацбанка они не получали. В СБУ, правда, нас заверили в том, что проводят расследование относительно деятельности черного рынка валюты, но подробностей, естественно, не сообщили — тайна следствия.
То, что тайна для следствия, для обывателя — сермяжная правда. Буквально на каждом шагу работают обменные пункты без лицензии, в которых можно заказать и купить любой необходимый объем валюты в течение 20 минут.
Регулятор долгое время старался не замечать существование еще одного рынка валюты в государстве, сравнимого по объемам с официальным. Мол, это головная боль правоохранительных органов. В данный момент вместе с Минфином Нацбанк обсуждает возможность либерализации работы официальных «обменок» и комбанков, чтобы хоть что-то противопоставить черному рынку. Речь идет об отмене 2-процентного сбора в Пенсионный фонд при покупке валюты, разрешении менять обменные курсы в течение дня, торговать всеми валютами, а не только первой группы, сократить количество необходимых для покупки документов. Смогут ли эти меры ограничить спрос на черном рынке? Сомнительно. Основная проблема рынка официального — не бюрократические барьеры, а элементарный дефицит.
«Негативное влияние валютных ограничений на экономику многогранно. Во-первых, запрет на выплату дивидендов и репатриацию капитала за границу, действующий уже год без плана его отмены, подрывает готовность инвестировать в Украину как у международных компаний, так и у украинских бизнес-групп, имеющих капитал за рубежом. При этом в 2015 г. валовые накопления основного капитала в Украине снизились до рекордно низких 12% ВВП против 20–25% в лучшие годы. Наращивание экспорта, в частности новые рынки, требует капиталовложений, а имеющихся ресурсов для этого недостаточно, — объяснил ZN.UAисполнительный директор Центра экономической стратегии Глеб Вышлинский. — Во-вторых, ограничения затрудняют деятельность предприятий, ведущих внешнеэкономическую деятельность. По оценке ЦЭС, EasyBusiness и CASE Ukraine, общие ежегодные расходы бизнеса на выполнение требований валютного регулирования составляют до 3 млрд грн, на это тратится около 1 млн человеко-дней. Это отвлекает ресурсы предприятий от продуктивной экономической деятельности. Правило же, которое предусматривает блокировку гривни при покупке валюты на три дня, отвлекает оборотные средства предприятий. В-третьих, ограничение покупки наличной валюты и ее снятия с валютных депозитов привело к выводу ресурсов граждан из банковской системы, ограничив ее возможности кредитовать экономику».
Но НБУ, введя валютные ограничения слишком поздно, настойчиво их продлевает, собственноручно создавая дефицит. Делает он это без оглядки на неэффективность подобных действий настолько твердолобо и настойчиво, что волей-неволей напрашивается вывод о чьей-то заинтересованности в формировании этого дефицита. Так, 14 марта регулятор продал на аукционе рекордное количество валюты — 60 млн долл., но объем заявок, допущенных на торги, составил 102 млн. Доля удовлетворенных по минимальному курсу заявок едва превысила 10%. Средневзвешенный курс аукциона составил 26,4 грн/долл.
Неделей ранее НБУ валюту не продавал, а скупал, 3 марта выкупив около 30 млн долл., а 10 марта — свыше
55 млн. В начале марта гривня впервые прекратила падение и укрепилась. НБУ мгновенно отреагировал на ситуацию и скупился. Курс смотрите сами.
Экспортеры валюту продавать не спешат, они боятся продешевить, ведь курс скачет ощутимо, а при продаже больших объемов даже две копейки имеют значение. Отсутствие реальных и адекватных механизмов контроля трансфертного ценообразования со стороны фискальной службы позволяет им спокойно занижать экспортные цены, выводя из страны валюту. Да, тенденции на мировых рынках действительно не в нашу пользу, но надлежащей реакции на эти тенденции с нашей стороны тоже нет.
3 марта НБУ не только купил на рынке 30 млн долл., но и продлил до июня валютные ограничения для компаний. 90-дневный срок для возврата валютной выручки продлевается еще на три месяца — до
8 июня включительно. Сохраняется требование об обязательной продаже 75% валютных поступлений. Остается в силе также запрет на досрочное погашение займов и кредитов в иностранной валюте по договорам с нерезидентами.
В результате спрос на валюту все еще остается ограниченным, а объемы продажи на аукционах — минимальными. Надежды на то, что импорт будет падать, подкрепляются прямыми стимулами в виде валютного дефицита. Но если при растущем спросе со стороны импортеров НБУ продолжит удовлетворять лишь 60% заявок, курс объективно будет расти. Если при этом скупать валюту, то будет расти еще больше.
«Если взглянуть на этот вопрос с точки зрения теории, то операции на валютном рынке — как покупка иностранной валюты, так и ее продажа — являются абсолютно приемлемыми операциями, используются всеми центральными банками. Но что касается Украины, то не стоит забывать о том, что уровень наших золотовалютных резервов является очень низким, только 13,5 млрд долл. США на конец февраля. И хотя Национальный банк отмечает, что этот размер покрывает 3,4 месяца импорта и является достаточным для обеспечения выполнения обязательств и текущих операций правительства и Национального банка, но львиная доля этих средств — это заимствованные у международных финансовых организаций средства. Их нельзя полноценно использовать для проведения операций на валютном рынке. К тому же невыполненные еще в прошлом году требования меморандума с МВФ по пополнению золотовалютных резервов заставляют Национальный банк максимально использовать возможности для покупки валюты», — объяснила ZN.UA эксперт по вопросам финансовой политики Института общественно-экономических исследований Антонина Дешко.
Напомним, что Минфин планировал в этом году привлечь порядка 8 млрд долл. финансовой помощи, из которых 5,8 млрд — от МВФ. Условием, согласно публичной информации по результатам последних телефонных переговоров Кристин Лагард и Петра Порошенко, является некая дорожная карта реформ. В начале марта официальный представитель МВФ Джерри Райс заявил, что фонду «необходимо больше ясности относительно статуса правительства и коалиции, чтобы… заняться политикой, направленной на усиление и преобразование экономики, чтобы проложить путь для завершения второго пересмотра программы». Мы продолжаем работать над текстом меморандума, над решением политического кризиса и над обещанной Лагард «картой реформ». Кто и когда ее будет готовить, начат ли этот процесс и что будет с траншем, неизвестно. Зато известно, что без транша дальнейшая девальвация гривни гарантирована. Но только ли желание накопить резервы движет регулятором, когда он выкупает валюту, дефицит которой на рынке сам же и провоцирует?
По мнению Глеба Вышлинского, такое поведение НБУ — реакция на им самим ограниченный объем валютного рынка, который находится во власти краткосрочных факторов, например праздничных дней в Украине или США, дат уплаты налогов. С одной стороны, экспортеры обязаны немедленно продавать 75% валютной выручки, с другой — импортеры могут покупать валюту исключительно под контракт, не имеют никакой возможности застраховаться от риска изменения валютного курса, ведь валютные форварды и фьючерсы запрещены, плюс почти не могут покупать валюту в свою позицию банки. Поэтому рынок очень легко разбалансировать в любую сторону в горизонте нескольких дней. Показательно, что в течение последней недели межбанковский рынок колебался в пределах +/-1,5 грн/долл., а более гибкий и уже фактически ставший более глубоким черный наличный рынок — +/-0,5 грн/долл.
Впрочем, у многих создается впечатление, что НБУ, заявляя о своей независимости, все-таки подыгрывает Минфину, которому очень сложно выполнять бюджет при крепнущей гривне. Сейчас и НБУ, и Минфин балансируют между потребностями, возможностями и обязательствами, ориентируясь лишь на краткосрочную перспективу. Но в средне- и долгосрочной перспективе, учитывая нынешнюю нестабильность как на финансовых рынках, так и в экономике в целом, минусов для Национального банка больше, чем для Минфина.
«С одной стороны, любое укрепление национальной валюты — психологический плюс как для рядового потребителя и его отношения к финансовому сектору и политике Национального банка, так и для бизнеса, с точки зрения прогнозируемости экономической ситуации в долгосрочной перспективе. С другой — слабеющая гривня дает дополнительные девальвационные и инфляционные поступления по ряду налогов (как НДС с ввезенных товаров и акцизный налог с ввезенных товаров, ввозная пошлина), это действительно значительный плюс в бюджет, но исключительно в краткосрочной перспективе», — объясняет Антонина Дешко.
Если это так, то в Минфине, похоже, напрочь забыли, что девальвация — это дополнительные потребности в средствах для погашения и обслуживания внешних долгов, не говоря уже об ухудшении долговой статистики. Это яма для регулятора, который, несмотря на независимость, до сих пор выкупает на вторичном рынке свыше 70% облигаций внутреннего госзайма.
Выход из сложившейся ситуации, к сожалению, лежит в плоскости политической, иначе и НБУ, и Минфин ее просто не допустили бы. Выход этот — продолжение сотрудничества с МВФ. Во-первых, это позволило бы нам снова пополнять резервы и открыло бы дорогу для средств других кредиторов, ориентирующихся на фонд и его позицию. Во-вторых, это дало бы возможность если не снять, то смягчить валютные ограничения для юрлиц. Делать это сейчас, в разгар политического кризиса и неопределенных отношений с МВФ, опасно, по мнению НБУ. И в этом вопросе с ним сложно не согласиться: выполняя программу МВФ, мы будем ожидать притока инвестиций, а вылетая из нее — их оттока.
Рынок на такие сигналы реагирует мгновенно. Плохо, что так же оперативно на них не реагирует украинский политикум. Создается впечатление, что украинская власть свято верит в собственный иммунитет и безграничное терпение кредиторов. И напрасно, ведь до следующего витка девальвации при сохранении нынешних вводных осталось несколько месяцев. В апреле в бюджет поступят 300 млн долл. кредита Японии. Это подарит нам еще несколько месяцев, не более. А дальше что?
