Сегодня наряду с вопросами практическими на повестке дня стоит понятие патриотизма — вечно актуальное, но изменчивое, как сама жизнь. Понятие очень сложное и неоднозначное. Для одних это высшая надличностная ценность, за которую не жаль отдать жизнь, для других — заслуживающее презрение последнее прибежище известно кого. Кто-то реализует свое представление о любви к родине в словах и внешних атрибутах, кто-то приносит реальные жертвы и совершает большие поступки. Что же такое патриотизм в XXI веке — в условиях глобального мира с его новыми приоритетами и оценками?
Фанаты нерожденной страны
Украинские патриоты сами себе еще не ответили на вопрос. Любовь к чему толкает их на подвиги: к территории, нации, государству или политической общности. Для того чтобы понять, с изменениями какого масштаба пришлось столкнуться украинцам, достаточно вспомнить, что всего-то полтора года назад им приходилось выбирать из трех «рецептов» патриотизма: советского, масскультурного и националистического.
Это было недавно, это было давно
Прекрасное и ужасное познается в сравнении. В Украине в правоте такого утверждения постоянно приходится сомневаться из-за короткой политической «оперативной памяти» украинцев. Ровно с таким же успехом, с которым сограждане не помнят грехи изолгавшихся политиков и пойманных на горячем коррупционеров, — они же не вспомнят и собственное отношение к тому многослойному понятию, которое именуется патриотизмом.
Всего-то за три недели до начала Евромайдана кардинал Любомир Гузар в своей статье объяснял украинцам, что быть патриотом не стыдно, что нет в этом ничего «легкодушного» или негативного, что патриотические чувства — продолжение истинно христианских добродетелей.
Сейчас это кажется удивительным, но у Любомира были все основания для подобной проповеди. Еще летом 2013 года Владимир Павлив, знаковая фигура в публицистике Западной Украины, озаглавил свою колонку «Украинский патриотизм. Made in USSR». Всего одна цитата из этого текста: «Якщо сучасний українець охоче демонструє свій патріотизм, то це може означати, що він має позитивне «моральне ставлення» до того, що в цій країні відбувається. Тоді це той різновид патріотизму, який кваліфікується як «ура-патріотизм», про який ще Самюель Джонсон сказав: «Патріотизм — це останній прихисток для негідника».
Насчет «негодяя» можно было бы поспорить, но что патриотизм был далеко не последним прибежищем для коррупционера и распильщика бюджета —
сомнений почти не вызывает. Так, в 2012 году Кабмином была принята Общегосударственная целевая социальная программа патриотического воспитания населения на 2013–2017 годы, на реализацию которой было предусмотрено выделять по 40 млн. грн. (!) ежегодно. Сейчас это звучит как несмешной анекдот — 200 миллионов на воспитание патриотических чувств! — но вполне объясняет, почему у украинцев, говоря словами Павлива, «немає ні найменшого приводу любити цю державу, а тим більше — демонструвати свій «патріотизм» як вияв любові до неї».
И в этом моменте мы сталкиваемся с очень серьезной проблемой: 2014 год опроверг все пессимистические домыслы о существовании искренних украинских патриотов — но что является объектом их чувств?
…и три составные части
Старшее поколение хорошо помнит, что собой представлял советский патриотизм. Во многом отвращение к «показухе» на протяжении 23 лет и определяло скептическое отношение украинцев к публичным излияниям «патриотических чувств». Тем более что с начала девяностых в стране появилась прослойка «профессиональных украинцев». К примеру, автору этих строк приходилось в то время сталкиваться с проректорами вузов, вся деятельность которых сводилась к подслушиванию за дверями: на государственном ли языке преподаватели читают лекции студентам? В ту же строку — проведение государственных мероприятий, посвященных «шевченковским дням», Дню Конституции и т.д., — их необязательность и ритуальность были очевидны, но слово «патриотизм» звучало в каждом выступлении.
Параллельно с этим существовало привитое массовой культурой представление о патриотизме как о некоей добродетели, входящей в набор ценностей, обусловившей успех цивилизации Запада. Ничего удивительного: для подавляющего большинства украинцев телевидение было и остается единственным связующим звеном с внешним миром, а заданный Голливудом стандарт кино- и сериальной продукции предельно патриотичен (уже запрещенные к показу российские образцы — не более чем ее адаптированные копии). Так культ национального флага, к примеру, даже стал частью украинских официальных «святцев», введенный еще Леонидом Кучмой в 2004 году.
Речь о простом ассоциативном ряде. В американских фильмах (а на них успело вырасти одно поколение и перевоспитаться другое) патриотизм — часть если не сюжета, то антуража. Американский уровень жизни — мечта (воспитанная тем же масскультом). Вывод обывателя: патриотизм и богатство связаны между собой.
Третьей составляющей украинского патриотизма был классический национализм — и в этом определении нет ничего плохого, если не учитывать, что во второй половине XX века националистическое мировоззрение, мягко говоря, перешло в разряд несовременных.
Логично, что идеологическим ориентиром для патриотов-националистов выступали мыслители почти столетней давности — от Донцова до Липинского, а образцом для подражания — воины УПА.
Утрируя вышесказанное, резюмируем. Всего за месяц до судьбоносных событий ноября 2013-го «сферический украинский патриот в вакууме» существовал в трех видах: профессиональный патриот, подражательный патриот и ретропатриот.
Война спишет не все
2014 год на первый взгляд подвел черту под этой классификацией. С точки зрения лета 2013-го буквально «из ниоткуда» появились тысячи людей, готовых умирать за Украину и отдавать ради нее последние деньги: добровольцы и волонтеры.
При этом абсолютное большинство из них не являются ни националистами (в классическом понимании этого слова), ни любителями украинского государства как аппарата принятия и воплощения решений. Более того, именно им удалось разрушить миф о том, что для украинского патриота важен языковой фактор (наиболее известные волонтеры Юрий Бирюков, Георгий Тука и Татьяна Рычкова — русскоязычные), а их отношение к госмашине характеризует сама деятельность волонтеров: они заменяют собой государство в наиболее болевых точках.
Можно ли считать добровольцев и волонтеров образцом патриотизма? Ответ очевиден. Но при этом они не являются ни патриотами государства (как системы, аппарата, машины и т.д.), ни нации в узкоэтническом смысле слова. Наиболее популярной на сегодня является точка зрения о том, что итогом «революции достоинства» стало рождение украинской политической нации — той самой, задекларированной в Конституции общности «граждан всех национальностей» — именно она и является объектом и субъектом современного патриотизма.
С таким мнением согласиться сложно: политическая нация (мы все украинцы как граждане Украины) невозможна без национального государства. А государство, как было сказано, и близко не соответствует требованиям времени.
Правда в том, что украинские патриоты отдают свои жизни не за государство, олицетворяемое сегодня Порошенко, Яценюком и Гройсманом, и — тем более — не за их возможных сменщиков. Государства, ради которого украинцы идут на смерть, пока что не существует. Его только предстоит создать.
Тот же Любомир Гузар, февраль 2015-го: «Сьогодні втішаємося існуванням незалежної, самостійної держави, однак ми розгубилися. Не вповні усвідомлюємо, у чому полягає наша єдність».
Или слова Анастасии Леухиной, эксперта и публициста, ныне работающей над реформированием системы МВД: «Мы победим в этой войне, когда создадим и отстроим государство для жизни. Страну, в которой хочется творить, создавать новые компании, рожать детей и строить новую жизнь».
Триумф и трагедия украинских патриотов в том, что страна, ради которой можно умереть сегодня, пока еще существует только в мечтах тех, кому повезет вернуться с фронта.
Символы патриотизма
Самые общеизвестные, они же официальные, символы патриотизма в любом государстве — его флаг, гимн и государственный язык. Еще до провозглашения независимости Украины желто-синее знамя было одной из главных примет уличных демонстраций патриотически настроенных украинцев, а некоторые из них, свободно владеющие как украинским, так и русским языком, даже демонстративно перешли в общении на украинский. И если многие жители УССР даже не подозревали, что у нее есть свой гимн, то сейчас хотя бы первые строки «Ще не вмерла України ні слава, ні воля» может спеть практически каждый украинец.
Помимо государственных, в Украине, как и в любой стране, существуют и неофициальные символы патриотизма, отражающие проявления независимости государства во всех ее аспектах. Так, например, выход дублированного на украинский язык голливудского мультфильма «Тачки» оказался поводом для проявления патриотизма молодежи, составляющей большинство посетителей кинотеатров. И «Тачки» стали первым фильмом в отечественном кинопрокате, в котором копии с украинским дубляжом собрали больше зрителей, чем с русским.
Чаще всего неофициальные символы патриотизма — это сигналы из исторического прошлого народа, напоминающие о своеобразии его культурного кода. Самый яркий тому пример — вышиванка, которую носили и в УССР. Однако только во времена борьбы за независимость вышиванка, корни которой уходят еще в дохристианский период, превратилась из простой рубашки в один из главных символов древности истории украинского народа.
То же произошло и с украинскими народной музыкой и народными ремеслами, которые превратились из культурно-исторического феномена в один из главных символов национального патриотизма. Десятки тысяч молодых украинцев стали приезжать на появившиеся после провозглашения независимости фолк-фестивали, где музыка была хоть и главной, но лишь одной из составных частей вовлечения аудитории в тысячелетние традиции отечественного народного искусства — художественные промыслы, танцы, самодеятельный театр.
Одним из наглядных символов украинского патриотизма стали полки продуктовых магазинов и прилавки базаров. Пройдя через период постсоветской разрухи, украинские крупные производители и фермеры наладили выпуск отечественных продовольственных товаров, а украинский потребитель стал кошельком голосовать за родные продукты.
Ну и, наконец, возвращаясь к более серьезным вещам, отметим многократно возросший интерес к отечественной истории. Украинцы, осознавшие себя этносом, хотят знать все о своем народе, от древних эпох до национально-освободительных движений новейшего времени.
