Есть такой знаменитый фильм «Матрица». В нем рассказывается о людях, которые жили запрограммированной во всех действиях и помыслах жизнью, не подозревая, что эта их жизнь — симулякр. А вообще, слово «матрица», происходящее от древнегреческого «матер», означает материнский объект, который является первоосновой бытия и способен на всеобъемлющую опеку. А еще, отметим, у слова «матрица» есть дополнительные значения, наиболее часто употребляемое среди которых — «тесное переплетение структурных частей в единую целостную систему». Собрав воедино все значения, можно легко увидеть, что Украинский Парламент очень похож на матрицу, во всех значениях этого слова, а именно: он является первоосновой украинского бытия; всеобъемлюще заботится о народных избранниках, теснейшим образом переплетен между собой в неразрывной системе; воспринимается гражданским обществом как симулякр, который декларирует деятельность, но ничего не делает реально, и, в конце концов, влияет на всех, кто в нем находится, как матрица из знаменитого фильма.
Об этом хотелось бы сказать немного подробнее. Наверное, у многих из нас есть хорошие знакомые или коллеги (а то и родственники), которые стали депутатами от народа. До этого статуса они были такими, какими были. Но после короткого периода адаптации в коридорах парламента начали меняться, и это вполне объективно. Ведь им приходилось кардинально менять свое амплуа. Несмотря ни на что. Даже на то, о чем они говорили и во что верили до выборов в Парламент. Суть дела, однако, заключается не только в резкой смене жизненной позиции и «профессиональных» приоритетов. Суть в таких вопросах, которые мы задаем каждый день: почему даже самые прогрессивные и самых современных взглядов кандидаты в депутаты, как только окажутся «под куполом», забывают о всех обещаниях и обязательствах, которые они давали, положа руку на сердце? Почему они, несмотря на все самые искренние интенции реформировать нашу жизнь, не делают этого именно тогда, когда имеют на то и полномочия, и возможности? Почему, в конце концов, депутат Украинского Парламента — это особый социальный феномен, который катастрофически быстро изолируется от общества (о народе, номинировавшем его на власть, уже нет и речи)? Что же с ними происходит?
Возможно, ответ на этот вопрос, хотя бы частично, кроется в обычных наблюдениях за теми депутатами, которые пришли в парламент впервые, а также за теми, которые были «там», а теперь «здесь», между нами. Первые из них, входя в «матрицу» парламента, испытывают ее влияние наиболее очевидно, а последние — не могут избавиться от этого влияния до сих пор. Справедливости ради следует сказать, что наблюдения, о которых идет речь, касаются не всех абсолютно: всегда найдется «белая ворона», на которую «черные дыры» матрицы не действуют.
Итак, наблюдение первое. Если в начале активной деятельности в Парламенте депутаты-неофиты занялись организацией фракций и коалиции — «…чтобы иметь рычаги влияния на беспрецедентную реформу», «…наконец изменить страну к неконкретному «лучшему» и «…отстоять достоинство и призывы к справедливости с Майдана», — то уже через два-три месяца… главные акценты сместились на вопросы сугубо организационные: то есть функционирование фракций и коалиций (не официальной парламентской, а неформальных, так сказать, междоусобных) постепенно стало основным смыслом «работы». Безусловно, новый Парламент достиг определенных успехов в принятии важных для страны законов. Но только важных. А все ждут самых важных — тех, после которых мы проснемся утром в новой, в морально-этическом, экономическом и правосудном аспектах — справедливой стране, вежливой к людям. Так действует матрица Парламента уже 25 лет, и она убаюкивает своей неотвратимой структурой, изнутри которой доступ к внешним будничным и банальным вещам затягивается пленкой из прочного симулякрского материала.
Наблюдение второе. В разговорах с депутатами, когда они покидают матрицу и оказываются среди обычных людей, проявляется специфическая особенность. С каждым разом все больше и глубже депутаты, особенно новых генераций, погружаются в перипетии функционирования самой парламентской матрицы. И едва ли не самым увлекательным становится в этом функционировании — кто кому о чем и как сказал; кто с кем за, кто против кого; как мы «превзошли» их, и как «они» хотели одурачить «нас», но у них не получилось или наоборот: им это удалось.
Однако в таких разговорах с каждым разом все меньше слышно, чего и как мы добились для страны и людей, которые нам еще месяц назад верили. Матрица и здесь накладывает свои правила и порядки: все, что происходит в ней, внутри, — воспринимается как реальная жизнь, наполненная эмоциями и подлинностью, а то, что вне нее, во внешней среде — как опасное для комфортного пребывания. Мало, к сожалению, депутатов, которые этому соблазну парламентской матрицы еще сопротивляются. Они есть, и это уже хорошо. Вот только как надолго их хватит.
Наблюдение третье. Большинство депутатов — и давно посвященных, и неофитов — в беседах с народом могут сказать, что жизнь их «там», в парламентской матрице, изнурительна, малоэффективна и малопривлекательна. И мы им верим — но только до тех пор, пока они об этом не рассказывают. А вот когда начинают рассказывать, как им «там» тяжело и невыносимо живется, почему-то верить перестаем. Потому что на словах тяжело, а глаза искрятся, а дух их «рве до бою». И хочется понять, в какой бой их втягивает матрица Парламента, по каким идеалам и ценностям горят глаза, во имя чего терпят они, истощая себя эффективностью, на которую сами же жалуются? А она, эта матрица, знает свое безупречно: воюйте, соревнуйтесь, доказывайте свое, живите и переживайте… но только за то, чтобы жила и процветала я — ваша матрица. Жалуйтесь сколько угодно, критикуйте и рассказывайте народу, какая я, ваша матрица, плохая. Но для себя помните: непобедима я, и со мной вы — депутаты — тоже.
Историки утверждают, что так было всегда, и ничего нового мы в нашей молодой демократии не наблюдаем. Но мы ведь живем сейчас.
