Военнослужащий Юрий Макарчук пропал восьмого августа. 24-летний офицер несколько месяцев воевал в зоне АТО и однажды перестал выходить на связь. Обеспокоенные родители, привыкшие каждый день созваниваться с сыном, вдруг обнаружили, что его телефон «вне зоны досягаемости». Пытались связаться с сослуживцами Юрия, но бесполезно — ребята, которые вместе с ним стояли на блокпосту в районе Степановки Донецкой области, тоже не отвечали. Позже некоторые из них нашлись. Они были в больнице с тяжелыми ранениями. Оказалось, блокпост, где находился Юрий Макарчук, обстреляли боевики. А Юрий пропал. Родители искали парня, как могли: обращались в СБУ и в милицию, разыскивали военных, которые могли видеть их сына. Увы, безрезультатно. А на прошлой неделе отцу Юрия позвонил незнакомый мужчина. «Я — представитель «Донецкой народной республики», — сказал. — Ваш сын у нас, он в плену. Хотите, чтобы он целым и невредимым вернулся домой?»
— Надо ли говорить, как мы удивились этому звонку, — тяжело вздыхает мама Юрия Наталья Макарчук. — Старались не терять надежду, но два месяца безуспешных поисков говорили сами за себя. Наши знакомые, у которых в зоне АТО тоже пропали сыновья, давно нашли своих детей — они оказались в плену у сепаратистов. А по поводу нашего сына не было никаких известий. В СБУ разводили руками: «Пока нет сведений». И осторожно намекали — мол, будьте готовы к тому, что вашего сына уже нет в живых. «Вы просто не представляете, что там происходит, — говорили сослуживцы сына. — Это братская могила. Если Юрка, не дай Бог, погиб, его вряд ли когда-нибудь найдут».
— Ребята рассказали нам, как обстреляли их блокпост, — присоединяется к беседе отец Юрия Валентин Макарчук. — Оказывается, накануне мы с сыном говорили по телефону. Но Юра, как всегда, заверил, что у него все в порядке. Он долго не признавался, что находится на Донбассе. Говорил, что служит в Запорожской области. О том, что сын уже несколько месяцев на передовой, мы узнали от знакомых. Во время последнего разговора Юра сказал матери: «Я поел. Вот сидим с ребятами, отдыхаем. Ты, главное, не волнуйся». «Через несколько часов нас атаковали боевики, — рассказывал сослуживец сына. — Когда в наш блокпост полетел снаряд, Юра упал одним из первых. Наверное, его ранило. Но я точно помню, что он был жив. Мы открыли ответный огонь, следующие минут десять шла перестрелка. Что было дальше, помню плохо — я был ранен и чуть не потерял сознание. Юру с тех пор не видел». Кроме нашего сына, тогда пропали еще двое его сослуживцев. Позже одного из них разыскали в больнице в Днепропетровске. А другой оказался в Ростове. Сейчас он уже дома, но, похоже, повредился рассудком…
— Слушая эти рассказы, мы понимали, что Юру могли убить, — говорит Наталья Макарчук. — Понимали, но отказывались в это верить. Пока мне не покажут тело сына, буду надеяться и продолжать поиски. И тут звонок. Представитель «ДНР» не стал называть своего имени. Сказал только, что готов вернуть нам сына. «В каком он состоянии? Не ранен?» — начали мы расспрашивать. «Жив, — ответил «дэнээровец». — Как пленный он не представляет особой ценности. Поэтому мы готовы его отпустить». «Просто так отпустить?» — мы даже не поверили. «Ну конечно, не просто так, — сказал наш собеседник. — У нас будут определенные условия. Мы вам перезвоним».
— Всю следующую неделю незнакомец не звонил, — говорит Валентин. — Его телефон находился «вне зоны доступа». Мы уже решили, что это был розыгрыш. Как вдруг звонок. На этот раз с другого номера. Но голос был тот же. «Все еще хотите вернуть сына? — поинтересовался «дэнээровец». — Мы готовы его отдать. Но вы должны нам помочь. Для начала оплатите нам дорогу до Харькова». Собеседник назвал сумму — семь с половиной тысяч гривен. «При встрече дадите еще двадцать тысяч, — сказал. — И это еще, как говорится, по-божески». Чтобы вернуть сына, мы были готовы отдать все сбережения. Но я все-таки взял себя в руки и попросил «дэнээровца» дать мне поговорить с Юрой. «Ладно, — ответил тот. — Но сначала перечислите деньги». Он выслал нам номер банковской карточки. Что нам оставалось делать? Конечно, можно было усомниться и ничего не отправлять. Но мы так долго искали сына, что цеплялись за любую возможность.
В тот же день Валентин и Наталья перевели на указанный в sms-ке номер счета семь с половиной тысяч гривен. Звонивший им мужчина подтвердил, что получил деньги.
— Он явно был доволен, — вспоминает Наталья Макарчук. — «Вот это уже серьезный разговор, — сказал. — Можете ехать в Харьков и забирать сына». Муж напомнил, что хотел бы поговорить с Юрой. «Приедете — поговорите, — услышал в ответ. — Берите билет на автобус. И деньги не забудьте». «Неужели так тяжело дать Юре трубку на несколько минут?» — настаивал Валик. «Он… в другой машине, — помолчав пару секунд, ответил «дэнээровец». — Мы везем его в Харьков. Слышите шум? Мы в дороге».
— Я тем временем позвонил родственникам, которые живут в Харькове, — говорит Валентин. — Попросил их приехать на автовокзал и встретить нашего Юру. И опять перезвонил представителю «ДНР». «Вы едете? — с ходу осведомился тот. — Мы уже на автовокзале. Ждем около касс». Описал все в деталях: где именно стоят, сколько их человек, как одеты. Тем временем на вокзал приехали наши родственники. И… никого там не обнаружили. «Вы точно находитесь в этом месте? — спросил я. — Почему тогда мои люди не видят ни вас, ни Юру?» «Какие еще люди? — насторожился собеседник. — Что за проверки вы здесь устраиваете? Я русским языком сказал — приезжайте!» С этими словами он… отключил телефон.
— Наши родственники обошли весь автовокзал, — говорит Наталья. — Но никого там не нашли. Все еще до конца не веря, что нас обманули, мы с мужем продолжали звонить так называемому представителю «ДНР». Но телефоны, с которых он нам звонил, были отключены. В тот же день с нашими родственниками связалась знакомая, чей сын тоже воюет в зоне АТО. Среди ночи ей позвонил неизвестный, представился сепаратистом и сказал, что, если она перечислит ему на счет 20 тысяч гривен, ее сына освободят из плена. Перепуганная женщина уже хотела бежать к ближайшему банкомату, но додумалась позвонить сыну. Оказалось, с ним все в порядке. А звонили явно мошенники, решившие нажиться на чужом горе. Сейчас жертв долго искать не надо — едва ли не в каждой семье есть человек, воюющий на востоке. И родственники готовы отдать за его освобождение из плена любые деньги.
— Хорошо еще, если к военному, за которого потребовали выкуп, можно дозвониться, — добавляет Валентин. — А кому звонить, если сын вот уже два месяца не выходит на связь? Аферисты прекрасно знали, что отчаявшиеся родители поверят во что угодно. А даже если усомнятся, все равно попадут на крючок — будут перечислять деньги «на всякий случай». Циничнее преступления сложно и придумать. А телефоны родителей, чьи дети пропали в зоне АТО, легко найти в Интернете. Поняв, что перечислил деньги мошенникам, я зашел на сайт поиска пропавших военных и стал обзванивать их родителей с одним вопросом: не случилось ли с ними подобное? Многим такая ситуация была знакома. Им тоже звонили аферисты, представляясь ополченцами из «ДНР» и «ЛНР». И большинство родителей перечислили им деньги.
Корреспонденту «ФАКТОВ» тоже удалось найти потерпевших от подобных афер. Это люди из Днепропетровской, Харьковской, Ивано-Франковской и Киевской областей. Все они уже обратились в милицию. Но понимают, что шансов вернуть деньги практически нет.
— Хочется об этом рассказать, чтобы предупредить других, — говорит жительница Ивано-Франковска Лидия Михайловна. Ее 27-летний сын Андрей вот уже три месяца находится на востоке. — Мошенники выманили у меня восемь тысяч гривен. Сын сейчас находится под Луганском. Двое его сослуживцев погибли, он чудом остался жив. Зная, как там опасно, я уже давно потеряла сон… Несколько недель назад мне среди ночи позвонили с незнакомого номера. «Ваш сын в плену, — сказал мужчина на другом конце провода. — Он ранен. Если хотите, чтобы мы его отпустили, переведите на карточку восемь тысяч гривен». Испугавшись, я схватила другой телефон и набрала номер сына. Но он не ответил. «Сыну звоните? — догадался мой собеседник. — Даже не пытайтесь, телефон мы у него отобрали. Если хотите, чтобы ему хотя бы оказали медицинскую помощь, перечислите деньги. Чем быстрее это сделаете, тем больше шансов, что ваш сын останется в живых». У меня началась истерика. Я не раз читала о зверствах, которые совершают сепаратисты, и уже не сомневалась, что мой Андрей у них. «Но у меня есть только тысяча гривен! — закричала. — Что мне делать?! Спасите моего сына, умоляю!» «Если нет денег, одолжите, — раздраженно сказал сепаратист. — С вашим отпрыском никто не будет церемониться». Я заняла у соседей необходимую сумму и тут же перевела на указанный в sms-сообщении номер счета. Дома начала молиться за своего Андрюшу. Так страшно мне не было еще никогда. Как вдруг — звонок. На экране телефона высветился номер Андрея. «Мам, что ты хотела? — как ни в чем не бывало спросил сын. — Почему звонила среди ночи?» «Тебя отпустили из плена?! — закричала я. — Ты ранен?!» Андрей удивился. Оказалось, с ним все в порядке. Сын просто не слышал звонка, а меня в это время обрабатывали мошенники.
Между тем аферисты придумали еще одну схему. Теперь они звонят родителям военнопленных и, представляясь частными детективами, предлагают свои услуги.
— Видимо, неплохо на этом наживаются, — с горечью говорит жительница Запорожья Светлана Мисько. — Я точно знала, что мой сын Виктор попал в плен — он был одним из участников парада унижения в Донецке, который в День независимости Украины устроили сепаратисты. Сын находился в плену три недели. Я обращалась во все возможные инстанции, уже готова была сама ехать на восток. И тут позвонила какая-то женщина. «Меня зовут Инна Константиновна, — представилась. — Я знаю, что ваш сын в плену. Помощи от властей можете не ждать — ее не будет. Мы, частные детективы, решили самостоятельно помогать нашим военным». Рассказав, что они освободили уже несколько десятков человек, Инна Конcтантиновна предложила: «Если хотите, поможем и вам — у нас установлен прямой контакт с сепаратистами. Это будет стоить десять тысяч гривен». Мы долго разговаривали. Женщина подробно рассказывала о своем агентстве, называла фамилии освобожденных военных и добилась своего — я ей поверила, отдала все свои сбережения. Сразу после того, как деньги поступили на ее счет, Инна Константиновна исчезла. А сына освободили несколько недель назад. И сделали это представители власти, а не «частные детективы».
Точное количество пострадавших от подобных афер в милиции даже не могут назвать — таких людей очень много.
— Пострадавшие продолжают звонить и писать заявления, — сообщили «ФАКТАМ» в пресс-службе МВД Украины. — Аферисты пользуются ситуацией и играют на том, что перепуганные родственники не будут проверять правдивость сведений. Проблемы со связью в зоне АТО тоже на руку мошенникам. Поэтому мы советуем родственникам бойцов брать телефоны их сослуживцев и комбатов и проверять информацию у них.
В первую очередь следует позвонить самому бойцу, который якобы попал в плен. Если связаться с ним не получилось, звоните его сослуживцам, командиру или в штаб АТО.
— В любом случае не спешите переводить деньги, — рассказывая о подобных аферах, отметил начальник отдела по раскрытию имущественных преступлений милицейского главка в Днепропетровской области Андрей Дыдочкин. — Ведь если боец был ранен, первую медицинскую помощь оказывают на поле боя и совершенно бесплатно. Затем военнослужащего транспортируют в больницу, о чем родственники узнают либо от командования, либо от волонтеров. Лишь увидев близкого человека в больнице и узнав, нужно ли что-то для его лечения, следует доставать кошелек.
А если уж бойца взяли в заложники, сепаратисты, как правило, требуют обменять пленного на наличные деньги. Это незаконно, но если родные предпочитают выкупить солдата, то такую операцию тоже проводят и страхуют опытные специалисты-переговорщики, а не люди, которые по телефону требуют передать им деньги немедленно.
