Всякий народ заслуживает той власти, которую имеет или (как в нашем случае) которая имеет его. Если подобное утверждение справедливо, то, очевидно, верно и обратное: всякая власть заслуживает народа, который ее избирает.
Публично расписываясь в любви к соплеменникам, политики неустанно жалуются друг другу на неблагодарность избирателей. «Мы для них, а они…» Попрекать население в последнее время стало бонтонным занятием как в правящих кругах, так и в оппозиционной среде. Между тем ненависть к властям предержащим и раздражение в отношении власти взыскующих — вполне адекватная плата за презрение к народу. Обитающие на разных этажах небожители без стеснения плюют в колодец, ибо пребывают в нахальной уверенности, что он пуст. Но раз в несколько лет они дружно спешат к нему с коромыслом в надежде зачерпнуть полные ведра электоральной поддержки.
Не так давно один политик в разговоре с автором этих строк (как мне показалось, абсолютно искренно) резко критиковал глубоко потребительское отношение граждан к избирательному процессу. Полностью разделить возмущение собеседника не позволяла сущая безделица — откровенно вызывающее роскошество его наряда. В корректной форме я посоветовал ему либо сменить пижонский прикид, гламурные «котлы» и понтовую «тачку», либо скорректировать тему проповеди. Другой деятель на днях столь же неподдельно сокрушался по поводу исключительной лени и редкостной инертности народа. Его печаль была столь велика, что я не стал усугублять ее ненужными вопросами. Хотя, наверное, стоило спросить его, насколько дисциплинированно он посещал заседания Верховной Рады, как часто выступал с парламентской трибуны, сколько разработал законопроектов и когда в последний раз встречался с избирателями. Впрочем, ответ мне и так был известен.
Так уж повелось в этой стране, что за нещадную борьбу с державным воровством ратуют отъявленные клептоманы. Крестовый поход против коррупции возглавляют образцовые взяточники. Персонажи, называющие откровенные нарушения Конституции «давней парламентской традицией», обещают создать идеальный вариант Основного Закона. Партийные вожаки, ненадолго отвлекаясь от беспощадной взаимной грызни, предаются стенаниям о трагической разобщенности нации.
Ложь стала формой существования политики, а также способом сосуществования избранных с избирателями. Законодательство не позволяет в пресловутый «день тишины» предавать огласке предвыборные рейтинги, но никто не запрещает пользоваться иными наработками социологов. Согласно недавним исследованиям Центра Разумкова, самыми важными сведениями о кандидате в депутаты граждане назвали информацию об исполнении или неисполнении претендентами предыдущих обещаний (57,8%). Достаточно просто взглянуть на список фаворитов-мажоритарщиков, чтобы оценить уровень лукавства респондентов. В большинстве случаев избиратель удовлетворяется подсунутой ему под нос галочкой напротив обещания, которого политик никогда не давал. Многие — и вовсе неофиты, еще ничего никому не обещавшие. Напротив, последовательность некоторых политиков часто остается невостребованной. Существенным обстоятельством, влияющим на выбор, называли и предвыборную программу соискателя депутатского звания (38,6%). Среди множества своих знакомых отыскал троих, которые не очень уверенно сообщили, что бегло знакомились с соответствующим документом. Подавляющее большинство не смогло даже в общих чертах описать основные принципы, исповедуемые тем, за кого они собираются подать свой голос.
Нам лгут политики, мы лжем социологам. Или все-таки себе?
Коли считать народ источником власти, то народу, то есть нам, стоило для начала покопаться в себе, дабы отыскать источники многих пороков, которым подвержены власть имущие.
Те, кто полагает, что 28 октября из урн будет извлечен рецепт лечения затянувшейся болезни страны, боюсь, заблуждаются. Скорее, речь пойдет о более или менее точном диагнозе. Количество очутившихся в Раде откровенных лгунов и скупщиков голосов позволит судить об уровне цинизма и степени легкомыслия избирателей. А от этого, в свою очередь, во многом зависит уровень цинизма и степень легкомыслия избранных. Мы скованы одной невидимой цепью. Электрической цепью, по которой не сегодня-завтра может пойти ток.
Народ и политики являются участниками диковинного эксперимента. Первый старательно изучает, до каких пределов мастера невозможного способны расширить границы дозволенного. Вторые пытаются определить максимальную глубину терпения народа.
В этой игре вторые, казалось бы, рискуют больше. Но и многочисленные прорицатели скорых безжалостных бунтов неоднократно оказывались посрамленными. Власть страны, вроде бы избравшей своей целью демократию и процветание, пока стреляет «в молоко». Но это вовсе не означает, что разочарованные граждане примутся отстреливать «прокисшие сливки» общества. Однако потребность в ношении бронежилета, похоже, возрастает.
Вновь обращусь к исследованию разумковцев. На вопрос, как за период правления Виктора Януковича изменилось отношение власти к гражданам, 40,7% ответили, что ухудшилось; 42,6% — не изменилось. Как изменилось отношение граждан к власти? 45,4% —ухудшилось, 39,5% — не изменилось. Уровень демократии? 42,4% убеждены, что понизился; 39,8% — остался без изменений. Ситуация с преступностью — 38,4% (хуже) и 44,4% (на том же уровне). Экономическое состояние страны? 47,6% говорят об ухудшении, 29,1% не увидели перемен. Уверенность в завтрашнем дне? У 49,2% она ослабла, еще у 34% не окрепла.
Обращаем внимание: социологи опрашивали жителей всех регионов страны. Якобы расколотой на две половинки. Нет, это не страна расколота пополам, это народ согнулся пополам в пароксизме тошноты. А потому риторический вопрос, когда же народ прорвет, сформулирован некорректно, — его не прорвет, он попросту может вырвать. Со всеми извергающимися последствиями.
Что могут изменить выборы? Их, ввиду явного отсутствия реального накала страстей, трудно именовать последним боем добра со злом. На передовую неуверенно кличут вчерашние интенданты, а отставные рубаки в пропахших нафталином каптерках ведут скорбный счет утраченным шансам.
Однако эта кампания, не исключено, окажется последней, на исход которой способно существенно повлиять так называемое желудочное голосование. Подобное возможно при соблюдении двух условий: если избиратель окажет доверие достаточному количеству вменяемых порядочных политиков. И если эти политики смогут продемонстрировать иное качество оппозиционной борьбы.
Народ — зеркало власти. Но заблуждается тот, кто представляет себе будуарное трюмо. Лик власти должен отражаться в доспехах. Пока что — это пыльная бутафория на музейном манекене. Но рано или поздно уродство власти четко проступит на сверкающих латах грозного воина.
Политикам предстоит заслужить веру в их силы и способности. Пока большинство из них заработало лишь скромный кредит доверия. Крики о готовности броситься на амбразуру избиратель воспринимает с известной долей скепсиса, но готов предоставить шанс закрыть бойницу дота если не грудью, то хотя бы филейной частью тела. Некоторые из подрастающих мессий в роли вожаков смотрятся не убедительнее, чем, прости Господи, Путин в роли вожака стаи стерхов. Но избиратель склонен надеяться, что даже самые приземленные натуры способны освоить замысловатое искусство левитации. Ползать привыкли, но летать все равно хочется.
Избиратель надеется, но пока не верит. С верой напряг. Нарядные билборды не превращают блудников в праведников. Свеженаписанные политические иконы смахивают на любительские шаржи, намалеванные аэрокраской на разделочной доске. Искренно верящих, скорее всего, немного. Часть из них исступленно поклоняются мощам. Для иных происходящее нечто вроде панк-молебна в храме-«новоделе». Скорее, флешмоб, нежели священнодействие. Каковы пастыри, такова и паства.
То, что выборы проходят в воскресенье, символично. Но страна, кажется, еще не заслужила воскресения. Возможно, потому что еще не до конца прошла свою дорогу на Голгофу. Какой она будет, сказать трудно. Лжепророки грозят «арабской весной» местного разлива. Но к чему весна, приводящая к осени надежд и грозящая зимой демократии?
