Президент Центра глобалистики «Стратегия ХХІ» Михаил Гончар объяснил, откуда растут корни таких заявлений и почему их не стоит рассматривать как очередную «зраду». Также эксперт по вопросам энергетики рассказал, к чему может привести неуверенная европейская энергетическая политика, а также об очередных ловушках российского Газпрома.
— Недавно Нафтогаз заявил о готовности вести переговоры с Газпромом по импорту российского газа. Ранее менеджмент компании заявлял о стремлении к полной независимости от российского монополиста. С чем связаны такие метаморфозы?
— Это объясняется волнением Брюсселя. Они опасаются, что в украинских газохранилищах не хватит газа, чтобы поддерживать транзит на зимний период. Газпром из года в год проводит пропагандистскую кампанию. Её цель — убедить импортёров газа, что Украина сорвёт транзит из-за пустых газохранилищ. Украинская сторона не хочет выглядеть неконструктивно, поэтому позиция Нафтогаза — демонстрация доброй воли Брюсселю.
Если европейцы хотят обезопасить себя, они могли бы сами купить газ у России и закачать его в украинские газохранилища. Повышать объёмы импорта газа в зимний период — обычная практика для европейских компаний. Вся ответственность за поставки газа импортёрам в любом случае лежит на Газпроме, а не на Украине.
С другой стороны, в заявлении Нафтогаза нет ни «зрады», ни катастрофы. Если Украина будет покупать газ у Газпрома, то по предоплате. Сколько Нафтогаз заплатит — столько голубого топлива он и получит.
К тому же декларированная готовность не означает, что так и будет. Прошёл уже год без газа, поставляемого из России. Так может продолжаться и дальше.
— Если Газпром давит на Брюссель, почему у него ничего не вышло в прошлом году?
— В прошлую и позапрошлую зимы были договорённости в трёхстороннем формате. В соответствии с ними осуществлялась и закупка газа у Газпрома. С каждым годом Украина сокращала закупки газа у России и увеличивала поставки по «реверсу».
Про возможность возобновления поставок газа речь зашла ещё летом. Нафтогаз тогда предложил Газпрому вместе с другими европейскими компаниями представить свои ценовые предложения. Цифры оказались неконкурентными.
В 2016 году не было договорённостей в трёхстороннем формате. Возможно, виной тому миссия еврокомиссара Мароша Шефчовича, которая на фоне Гюнтера Эттингера выглядела не совсем убедительно.
— В то же время Еврокомиссия дала Газпрому возможность на полную мощность использовать газопровод OPAL — сухопутное продолжение газопровода «Северный поток».
— Да. И российская компания может использовать это для дестабилизации ситуации на европейском газовом рынке. В 2016 году Газпром не выдаёт нужное давление на входе в украинскую ГТС. Из-за этого Укртрансгаз тратит больше топливного газа, чтобы на выходе из ГТС было давление, соответствующее контрактным соглашениям. В такой ситуации Газпром может обвинить Нафтогаз в краже топлива по сценарию 2009 года.
Еврокомиссия своим решением создала для Газпрома возможность манипуляций направлениями поставок. Российский монополист может создать дефицит газа, чтобы европейские компании не смогли поставлять его Украине по «реверсу». Он пробовал сделать это в 2015 году, но не преуспел в этом. Тогда Газпром потерял на своей игре $5–6 млрд. Сейчас такой трюк может увенчаться успехом, если зима будет слишком холодной. Тем не менее в это верится с трудом, потому что Россия — не единственный поставщик газа в Европу.
В конце января — начале февраля 2012 года была морозная зима. Одновременно было холодно на всей территории Европы от Урала до Атлантики. Газпром тогда не смог обеспечить всех потребителей. Европа получила на 40% меньше планируемых поставок.
— Какие ваши прогнозы по украинским газохранилищам на эту зиму?
— Нам должно хватить того, что есть. Тем более что потребление газа значительно сократилось.
— Насколько далёкой остаётся перспектива «виртуального реверса» — свопового замещения газа, при котором российское топливо физически не пересекает границу Украины?
— Вопрос в отсутствии политической воли со стороны Еврокомиссии. Она не хочет дразнить Газпром. Конечно, его согласия не будет.
Еврокомиссия играет роль наблюдателя, забывая, что Украина, в отличие от России, член Энергетического содружества и Восточного партнёрства с подписанным Соглашением об ассоциации и Меморандумом о взаимопонимании в Стратегическом энергетическом партнёрстве. С такими подходами убедить Газпром не выйдет.
Отсутствие единой европейской позиции в энергетической политике приводит к тому, что Газпром диктует свои правила игры. Именно это мы видим и в случае с газопроводом OPAL.
— Есть ведь и другие риски. Второй «Северный поток» и «Турецкий поток», например. Насколько реалистично эти проекты выглядят сейчас?
— Сейчас они выглядят не очень реалистично, несмотря на оптимистические заявления Газпрома. Все помнят, как Россия обещала «Южный поток» к декабрю 2015 года. Его нет до сих пор и не будет. С другой стороны, прецедент с OPAL даёт России шанс ещё раз протолкнуть «Северный поток — 2», спровоцировав очередной газовый кризис с Украиной.
Для Украины оба проекта означали бы практически обнуление транзита газа. Такой вариант тоже не следует исключать, но пока не стоит паниковать.
— В 2019 году заканчивается 10-летний контракт о транзите российского газа через Украину. Продолжат ли его с учётом того, что оба проекта — «Северный поток — 2» и «Турецкий поток» — малореалистичны в ближайшей перспективе?
— Транзит продолжится, даже если Украина и Россия не подпишут новый договор. Согласно принципам Энергетической хартии (Россия отказалась её ратифицировать. — Фокус), до подписания нового соглашения транзит и поставки не прерываются. Пока нет новых газотранспортных мощностей в обход Украины, Газпрому не обойтись без украинской ГТС.
