Видео, запечатлевшее людей в форме сотрудников МВД, расстреливающих безоружных протестантов, находится в свободном доступе. Поиском стрелявших и, что еще важнее, отдававших приказы стрелять занимается уже третий по счету генеральный прокурор.
В ходе минских переговоров (и сентябрьских, и февральских) были достигнуты некие «секретные» договоренности — украинцы узнавали о них из СМИ и были шокированы полученной информацией. Мы уже знаем, что сдача донецкого аэропорта была предопределена договаривающимися сторонами, и догадываемся, что такая же ситуация вокруг Дебальцево.
Итоги визита миссии МВФ — тайна за семью печатями. Масс-медиа довольствуются дозированными сливами: коммунальные тарифы будут повышены на столько-то, бюджет порезан на столько-то, госаппарат ждут дальнейшие сокращения.
Все вышеперечисленные примеры объединяет одно: власть не считает нужным быть откровенной с украинцами. И мы даже знаем почему. Фраза «Вы что, хотите, чтобы нас снесли?», обороненная украинскими переговорщиками в ходе встречи с миссией МВФ (обсуждался вопрос повышения пенсионного возраста), — квинтэссенция подлинных страхов правительственных «камикадзе».
Массовый психоз
Подобная «недосказанность» — лишь первый прокол в череде ошибок и просчетов власти. Ведь она влечет за собой необходимость лукавить и в дальнейшем. Самый наглядный пример: вопрос о линии разграничения с самопровозглашенными республиками.
Логика действий власти: мы не можем признать, что объект А (или плацдарм Д) придется оставить (иначе «снесут»), поэтому защитников этого объекта (плацдарма) объявим героями («киборгами»), привлечем к ним максимальное внимание — ведь после того, как объект А (или плацдарм Д) все-таки придется оставить, в сознании избирателей останутся воспоминания об исключительном героизме. А не о политиках, чьи действия и решения обусловили сдачу еще полугодом ранее.
Но подобная технология — «высший пилотаж» для власти, скорее исключение из правил. В большинстве случаев госмашина с большим опозданием и низкой эффективностью реагирует на поступающие вызовы.
Украинское общество находится в состоянии перманентного невроза — не в последнюю очередь из-за того, что не имеет полной информации о сути происходящих событий. Политики заражены этим неврозом даже в большей степени — ведь им приходится учитывать возможную реакцию невротизированного общества.
Один из ярких примеров — очередная волна мобилизации. Власть не потрудилась объяснить саму необходимость ее проведения — но не постеснялась преследовать ее противников. Речь не о необходимости самого проведения мобилизации — но какие объяснения получили украинцы? Получили ли они внятные ответы на следующие вопросы: ведет ли украинское государство войну (или все еще проводит антитеррористическую операцию); каков характер этой войны (гражданская, отражение внешней агрессии); кто является противником; какие цели преследует украинское государство, ведя военные действия.
Очевидно, что официальный ответ: речь идет о проведении антитеррористической операции (и не более того) — не соответствует реальному положению вещей.
Замкнутый круг
Но просто обвинять власть — это тоже говорить полуправду. Власть недоговаривает, власть лжет, маскируя недосказанное, ложь множится и питается ложью — этот механизм вскрыть не так и сложно.
Хуже то, что сами украинцы ждут такого обмана. Оставим в стороне АТО, на минуту забудем о фронте — обратим внимание на то, чего сограждане ожидают от власти на социально-экономическом фронте.
51% украинцев ждет повышения зарплат и пенсий, 26,3% — национализации собственности олигархов, 24,8% отказа от всеобщей воинской повинности, 31,9% — снижения пенсионного возраста до советских стандартов (данные всеукраинского опроса КМИС, декабрь 2014 года).
Приведены ответы на вопросы, вызвавшие наибольшее единодушие респондентов. (Для сравнения: монетизация льгот интересна лишь 9,8% украинцев, свободная продажа земли — 2,6%, обязательное декларирование доходов и расходов — 8,4%.)
Вот и ответ на вопрос, чего ждут украинцы от власти: опеки, заботы, патернализма. Правительство, решившееся пропагандировать «затягивание поясов» для 51% граждан, ожидающих повышения зарплат и пенсий, обречено на политическое поражение. Но на практике украинское правительство создает отдельную партию премьера-спикера, акцентирует внимание на ура-патриотической риторике и… выигрывает выборы. Проходит три месяца после выборов — и лидеру этой же партии приходится заключать соглашение с МВФ. Не стоит переживать о политическом будущем лидера — суть договоренностей не обнародована.
И о котле
18 февраля украинские военные ушли из Дебальцево. Несмотря на заверения, что «котла» не было, несмотря на обещания «не сдавать ни пяди земли», несмотря на заверения, что уход из Дебальцево не является частью Минских соглашений-2 — любой желающий может проследить, как НЕ менялась риторика украинской власти в течение месяца.
«Никакого окружения не было. Наши части и подразделения вышли планово и организованно… Эта позиция и успехи были нам очень необходимы в Минске во время переговоров и после Минска» — это слова Президента Украины, произнесенные 18 февраля. Получается, что Минск-2 все-таки предусматривал очередной «неофициальный протокол».
В данном случае речь не о том, было ли важно Дебальцево с военно-стратегической точки зрения. И даже не о том, почему удержание этой территории превратилось в очередной фетиш. На самом деле подавляющему большинству украинцев не придется долго объяснять, почему Дебальцево было оставлено — об этом придется говорить с родственниками тех, кто погиб, защищая город, обреченный на сдачу политиками. К политикам не было бы претензий, успей они сказать вот тому парню в окопе, что умирать вовсе не обязательно. Не успели. Не решились.
«После о случившемся долго будут врать, расскажет ли комиссия, как трудно умирать…»
