Когда и где будет очередное наступление врага? Этот вопрос волнует всех, кто воюет на передовой. Ожидали наступление в конце марта, потом в середине апреля, и на майские праздники. Это казалось очевидным; противник накапливал силы, перебрасывая на угрожаемые направления танки, легкую бронетехнику, артиллерию, создавал гигантские запасы боеприпасов… Грузовики снабжения колоннами переезжали границу каждую ночь, тянули гаубицы, разгружали железнодорожные составы, привозили сотни новых орков, незнающих названий населенных пунктов и местных рек. С воздуха оккупированный район надежно прикрыли российскими средствами ПВО, развернули станции радиоэлектронной борьбы, а местный люмпен-пролетариат, лишившийся работы, стали массово привлекать на военную службу. В конце концов провели военные парады, как демонстрацию внушительной силы коллаборационистов… Но ожидаемое наступление так и не началось.
Наступления нет, но война идет. На восточном фронте без перемен – постоянные обстрелы и локальные боестолкновения. Противник дрессирует свое пушечное мясо и прощупывает нашу оборону. Мы отвечаем, несем потери, и закапываемся в землю. Самострелами по оккупированным городам в местной вате укрепляется ненависть ко всему украинскому. Самый честный референдум на подконтрольной Москве территории будет не в нашу пользу – миллион патриотов уехал, оставшихся жителей зомбируют раша-ТВ и ночные артобстрелы. Никакое «мирное решение» по правилам Москвы невозможно; любая попытка «вернуть ДНР и ЛНР обратно в Украину» будет сродни пересадке злокачественной опухоли в здоровое тело. Мы можем восстановить границы государства только силой – изгнав оккупантов и наказав предателей. Но мы не наступаем. И противник тоже нет. Почему?
Вероятно, идет большой закулисный торг. Вояжи ведущих западных переговорщиков в Москву и Сочи тому подтверждение. Путин сконцентрировал внушительную военную силу как аргумент, и теперь, под угрозой возобновления войны, требует «забрать обратно» разрушенный Донбасс на правах «широкой автономии», и, вероятно, в границах областей. Сценарий, кажется, незамысловат: провести выборы в местные органы власти на оккупированных и освобожденных территориях областей; после чего бескровно «объединить» Донбасс под властью сепаратистов - уже без экономической блокады, и на деньги Украины и Запада. Такая «интеграция» фактически узаконит оккупацию и вызовет рост агрессивного сепаратизма в других проблемных областях. По сути, в обмен на «мир» мы отсрочим окончательный развал Украины. Максимум на год.
Это, конечно, только предположение. Мы не знаем наверняка, что задумал кремлевский карлик. Но, судя по риторике наших властей, угроза очередной большой войны воспринимается ими серьезно. Войска лихорадочно окапываются, строятся бетонные фортификационные сооружения, создаются какие-никакие мобильные резервы для противодействия вероятным наступательным действиям врага. Если путин не добьется своего на переговорах – война неизбежна. Постоянными обстрелами наших позиций демонстрируется готовность противника к большой схватке, целью которой будет разгром наших Вооруженных сил, деморализация общества и политическая дестабилизация в стране.
Ожидаемое наступление под флагами ДНР и ЛНР возможно сразу на нескольких участках фронта, где противник сконцентрировал достаточные силы для развития успеха. Первый, наиболее дерзкий удар, может быть от Ясиноватой на Константиновку, и дальше на Краматорск и Славянск. Удар по штабу АТО, и блокирование дороги Изюм-Артемовск парализует оперативное управление войсками, разорвет коммуникации, и, в случае успеха, будет иметь большое моральное значение для противника. Славянск – символический город… Для такой атаки в Донецке есть значительное количество бронетехники и живой силы оккупантов. Второе вероятное направление – враг может форсировать Северский Донец между Счастьем и Трехизбенкой, выйти на Новый Айдар и Старобельск с окружением нашей группировки в Счастье и Станице Луганской. Для реализации этой задачи у противника в районе Бахмутки сконцентрировано до 50 плавающих бронированных вездеходов МТЛБ, которые легко преодолевают водные преграды и болотистые места. Третье вероятное направление – через Докучаевск и Волноваху в обход Мариуполя на Мангуш и Урзуф. Противник не будет пытаться взять Мариуполь «в лоб»; бои в Широкино – для отвлечения внимания.
Предполагаемые направления удара – только предполагаемые. Возможен удар и от Первомайска на Попасную, и на Лисичанск-Северодонецк… Мы не знаем, что задумал российский генштаб, но мы должны быть готовы. Хватит ли у врага сил для наступления? – Не думаю, что сил у них много. Во всяком случае, у противника не 700 танков и 50 тысяч солдат, которыми нас пугают, а где-то в два раза меньше – по данным нашей воздушной разведки. Другое дело, что противник концентрирует эти силы на направлениях удара, создавая многократное преимущество, не опасаясь ответного удара на других участках фронта, где у него один солдат на километр окопов… Так было во время битвы за Дебальцево, когда в Первомайске, Фрунзе, Стаханове, Горловке почти не было вооруженных сепаратистов; они методично атаковали окруженный город, зная наверняка, что мы будем соблюдать очередные минские «мирные» договоренности.
В случае масштабного наступления врага с выходом на границе областей, мы рискуем потерять армию, которая станет заложницей сугубо оборонительной стратегии, предписывающей закапываться в землю и держаться изо всех сил. Если противник, используя абсолютное преимущество на участке прорыва, вырвется за пределы оборонительного кольца, все эти укрепрайоны – земляные и бетонные - окажутся бесполезными, а занявшие их войска – окруженными, отрезанными от баз снабжения, и отчасти деморализованными. Чтобы этого не случилось, нам нужна стратегия активной обороны, подразумевающая мощные контратаки и движение вперед везде, где это возможно и необходимо. Нам по-прежнему нужно адекватное времени и угрозам военное командование. И хоть немного смелости тем, кто принимает решения от имени Украины.
