Вокруг новой редакции Уголовно-процессуального кодекса Украины дискуссии идут уже не первый год. Изначально они были сосредоточены вокруг двух проектов: авторства народного депутата Владимира Мойсика и разработанного Венецианской комиссией, который уже два года находится на рассмотрении в Минюсте. Теперь очевидно, что к принятию будет рекомендован документ, разработанный Рабочей группой по вопросам реформирования уголовного судопроизводства, созданной Президентом Украины 17 августа прошлого года. Впрочем, об окончательном варианте проекта УПК говорить пока рано – информация о том, виден ли «горизонт» в разработке данного документа и какие новеллы в нем будут, держится в строжайшей тайне от широкой общественности. Например, на заседании Комитета ВР по вопросам правосудия 20 апреля он был роздан его членам, но моментально изъят из раздаточных материалов. Очевидно, по причине того, что его авторы пока не пришли к консенсусу.
«Судебно-юридической газете» из своих источников удалось получить текст законопроекта, разработанного Администрацией Президента, и проанализировать его. В целом этот проект состоит из 10 разделов, 45 глав, 610 статей. В конце примечание: «Текст предварительного проекта будет уточняться и дополняться после получения, обработки и учета замечаний и предложений правоохранительных и судебных органов». Отметим, что 24 апреля с. г. срок предоставления правоохранительными органами постатейных замечаний к проекту кодекса истек. Некоторые замечания и предложения получены от представителей научных кругов и судей, в частности, Высшего спецсуда по рассмотрению гражданских и уголовных дел – несмотря на то, что времени для их подготовки им было выделено немного. Таким образом, вполне вероятно, что этим летом новый УПК все же будет внесен в парламент.
Судья-следователь
Если говорить об общей концепции проекта, можно отметить, во-первых, усиление роли суда в процессе расследования уголовных дел и фиксации доказательств. Так, в процессе появляется новая фигура – судья-следователь, или «следственный судья». Значительно расширен судебный контроль на стадии досудебного расследования – увеличено количество вопросов, которые будут решаться не следователем или прокурором единолично, а следственным судьей в судебном заседании при участии стороны защиты на условиях состязательности.
Во-вторых, это расширение прав защиты: прокурор уравнивается в правах с адвокатом, они оба имеют право подавать доказательства и инициировать проведение следственных действий, т. е. будет соблюдаться принцип состязательности и равного доступа к материалам дела прокурора и защиты. Кроме того, с целью устранения длительных сроков содержания под стражей лиц, закрепленных за судами (а это, как известно, одна из наиболее болезненных на сегодня проблем), вводятся такие меры, как домашний арест, электронные средства контроля, значительно расширяется возможность применения залога, как и увеличиваются его суммы. Остановимся на некоторых новеллах более подробно.
Техника в помощь
Среди мер пресечения в проекте выделяется новая – домашний арест. Однако насколько «повезет» лицу, в отношении которого она будет применена – вопрос. Так, работники органа внутренних дел с целью контроля за поведением подозреваемого, обвиняемого, который находится под домашним арестом, имеют право появляться в его жилье, требовать устные или письменные объяснения по вопросам, связанным с выполнением возложенных на него обязательств, и использовать электронные средства контроля, причем за счет средств самого подозреваемого.
Электронные средства контроля могут быть применены судьей-следователем либо судом в случае, если при рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения, не связанной с содержанием под стражей, прокурор докажет наличие определенных рисков. Согласно ст. 191 проекта УПК, применение таких средств заключается в закреплении на теле подозреваемого, обвиняемого устройства, позволяющего отслеживать и фиксировать его местонахождение. Такое устройство должно быть защищено от самостоятельного снятия, повреждения или иного вмешательства в его работу с целью уклонения от контроля и сигнализировать о попытках человека осуществить определенные действия.
Безусловно, такая новелла носит явно «западный» характер. Отметим, что достаточно прогрессивно выглядят и нормы о возможности осуществлять судебное производство при помощи видеоконференции с целью обеспечения безопасности лиц или в случае проблем с доставкой участников процесса.
Не совсем преступление
Говорится в проекте УПК и о внедрении института «уголовных проступков» и принятии соответствующего Кодекса об уголовных проступках. Очевидно, речь будет идти об: 1) отдельных деяниях, которые, согласно действующему УК, относятся к преступлениям небольшой тяжести и, в соответствии с политикой гуманизации уголовного законодательства, будут признаны законодателем такими, которые не имеют значительной степени общественной опасности; 2) деяниях, предусмотренных КоАП, которые не являются административными по своей сути (мелкое хулиганство, мелкое хищение чужого имущества).
Расширение прав защиты
Как уже было сказано, проект направлен на соблюдение принципа состязательности и равного доступа к материалам дела прокурора и адвоката. Как отмечает председатель Киевской городской КДКА Инна Рафальская, «если проект УПК будет принят, наверное, мы все-таки перейдем на новую эволюционную ступень развития в уголовном процессе. Права защитника расписаны там очень неплохо. Естественно, они намного лучше, чем в действующем УПК, и защита будет осуществляться эффективнее. Единственное, для того, чтобы была реальная возможность реализовывать эти права, необходимо принять еще ряд законов. Например, что касается права предоставления доказательств – необходимо, чтобы был легализован порядок их получения адвокатом. Исходя из этого, нужно принять закон «Об адвокатуре», который даст возможность это сделать, либо закон «О детективной деятельности», который позволит обращаться к детективному агентству по поводу сбора доказательств и получать их легально. Само по себе действительно неплохо уже то, что упраздняется ст. 61 и возможность отстранения защитника от защиты. Очень надеюсь, что проект включительно с данными положениями будет принят».
«Преступная» сделка
Кроме того, в проекте УПК вводится понятие соглашения, которое может быть заключено между потерпевшим и подозреваемым. Согласно ст. 59, на всех стадиях уголовного производства потерпевший вправе примириться с подозреваемым, обвиняемым и заключить соглашение о примирении, но в предусмотренных законом случаях: при совершении ним уголовного проступка, преступления небольшой или средней тяжести и в частном уголовном производстве.
Кроме того, сделка возможна между прокурором и подозреваемым либо обвиняемым – о признании виновности. В соответствии со ст. 465 проекта, соглашение между ними может быть заключено в производстве по уголовным проступкам, преступлениям небольшой тяжести, средней тяжести и тяжким, в результате которых ущерб нанесен только государственным или общественным интересам: «В соглашении о признании виновности указываются… безоговорочное признание подозреваемым (обвиняемым) своей виновности в совершении уголовного правонарушения; обязанности подозреваемого (обвиняемого) относительно сотрудничества в открытии уголовного производства по нарушению, совершенному другим лицом; согласованное наказание и согласие подозреваемого (обвиняемого) на его назначение; последствия заключения и утверждения сделки, последствия невыполнения и неполного выполнения сделки», – сказано в ст. 468 проекта. Заключение соглашения о примирении или о признании виновности может инициироваться в любой момент после сообщения лицу о подозрении и до выхода суда в совещательную комнату для вынесения приговора.
Под стражу? Сначала докажи
Для того, чтобы избрать лицу меру пресечения в виде содержания под стражей, стороне обвинения придется потрудиться. Так, согласно ст. 178 проекта, прокурору нужно доказать, что любая иная мера пресечения не обеспечит выполнение подозреваемым или обвиняемым соответствующих обязательств и не предотвратит риски, которые прокурор или следователь по его согласованию указывает в ходатайстве. Только в этом случае судья-следователь либо суд вправе вынести определение о применении меры пресечения в виде содержания под стражей, и то лишь если за соответствующее преступление предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет. Содержание под стражей не может быть применено в случаях, когда за соответствующее преступление не предусмотрено наказание в виде лишения свободы.
Очевидно, что весомое противодействие некоторым нормам, в особенности уравниванию позиций прокурора и адвоката в процессе, будет иметь место. Таким образом, все зависит от силы правоохранительного лобби в парламенте и желания избранников народа изменить ситуацию. Как подчеркнул в комментарии нашей газете член Комитета ВР по вопросам правосудия Святослав Олийнык, «в целом это достаточно амбициозный проект. Я думаю, что одной из причин, по которой он не выносится на публичное обсуждение, является то, что он связан с неоднозначностью восприятия старой концепции уголовной юстиции и новой, предлагаемой. Кроме того, кулуарная процедура выработки властных решений в принципе присуща нашему государству, тут нет ничего нового». По его прогнозам, этим летом проект Кодекса будет внесен в парламент, но «от этого ничего не поменяется в ближайшее время, поскольку его переходные положения рассчитаны лет на пять». Не стоит также забывать, что реализация положений нового Кодекса так или иначе потребует усилий со стороны всего государственного механизма – сломать устоявшуюся систему уголовного процесса, скажем прямо, инквизиционной направленности будет не так просто, несомненно, это займет не один год.
Как ограничивают свободу на Западе
Сейчас электронные браслеты используются в 60 странах мира – и как вид предварительного заключения, и как альтернатива тюрьме. Лидер и первопроходец в этом вопросе – Соединенные Штаты Америки. В Европе браслеты особенно активно применяют Великобритания, Швеция и Нидерланды. По статистике, ежедневно в мире выносится более 100 тыс. приговоров о применении электронного мониторинга.
США
Приговоренные к небольшим срокам люди имеют право попросить у судьи заменить им тюремное заключение на домашний арест с ношением специальных GPS-браслетов. В некоторых штатах подобные устройства обязаны носить все бывшие заключенные, которые отбывали сроки за преступления сексуального характера.
Франция
Альтернативой тюремному заключению во Франции служит прекрасно развитая система общественных работ, к которым приговаривают за мелкие правонарушения, а иногда даже за тяжкие, если они совершаются впервые или непреднамеренно. Максимальный срок работ не превышает 240 часов в течение 18 месяцев. Также французское законодательство разрешает судьям обязывать людей, виновных в сексуальных преступлениях, приговоренных к пяти и более годам тюрьмы, после выхода на свободу носить на руке электронный браслет. К примеру, педофилов и сексуальных маньяков суд может обязать носить браслет в течение 20 лет, а особо опасных преступников – 30 лет.
Великобритания
Наряду с общественными работами и штрафами, в Великобритании действует система домашних арестов и электронного наблюдения. Специальные GPS-устройства обязаны носить педофилы, воры, грабители и угонщики автомобилей, освобожденные из тюрьмы досрочно, осужденные условно или приговоренные к исправительным работам. Известен случай, когда к ношению электронного браслета за угон автомобиля приговорили 11-летнего мальчика: ему запретили покидать дом с 7 вечера до 7 утра.
Комментарии
Председатель Подольского райсуда Киева Василий Бородий:
– Нами были предоставлены замечания к проекту УПК. Так, в проекте предусмотрено, что организационные обязанности относительно процесса возлагаются на судебного распорядителя. Это означает, что судебных распорядителей как минимум должно быть не меньше, чем судей. Но, например, в нашем суде их 1–2. Поэтому мы предлагаем, чтобы этот Кодекс вступал в силу плавно – такие положения, в принципе, нужны, но пусть сейчас, с экономическим обоснованием, введут в новый УПК норму, что судебных распорядителей вводится такое-то количество и под это дается определенное финансирование.
Что касается конкретных статей. Ст. 47 проекта, где идет речь о том, что защитником может быть лишь адвокат, является антиконституционной и сужает права граждан. Сейчас защитником может быть (в частности, на стадии судебного рассмотрения) близкий родственник. Зачем вводить норму относительно того, что только адвокатура может заниматься защитой? Далее, ч. 2 ст. 84 проекта, где идет речь о порядке рассмотрения ходатайства о предоставлении разрешения на задержание: когда обращаются, чтобы на протяжении 3 часов суд предоставлял разрешение. Это практически невозможно, мы предлагаем увеличить хотя бы до 24 часов. Из-за того, что это может происходить так: в 17.55 прибудет следователь и будет требовать на протяжении 3 часов дать ему разрешение на задержание. Если будет указано 24 часа, мы хотя бы сможем перенести на следующий день и тогда рассматривать.
Требуют доработки и конкретизации положения ч. 2 ст. 292 относительно обжалования действий или бездеятельности следователя или прокурора во время исполнения определения следователя-судьи, поскольку там указана норма, что они обжалуются в порядке КАСУ. Тогда получается, что идет уголовный процесс, а какие-то действия, которые имеют отношение к нему, будут обжаловаться в Окружном административном суде. Это приведет к неразберихе и лишней трате времени. Ч. 3 ст. 305 проекта предусматривает проведения судебных заседаний исключительно в специально оборудованном помещении – зале судебных заседаний. Предлагаем исключить эту норму, пока имеет место несоответствие количества судей количеству залов – сейчас на 10 судей один зал.
В принципе, безусловно, необходимо принимать новый УПК, исходя из того, сколько лет действует нынешний. Но нашей принципиальной позицией является то, что необходимо опробовать его нормы на практике. Вывод таков: внедрение новых норм без экономического и организационного обоснования и поэтапного характера их введения является ничем другим, как желанием в очередной раз поставить судей на колени, сделать их зависимыми.
Судья Высшего спецсуда по рассмотрению гражданских и уголовных дел (избран 19 мая с. г., до этого работал судьей Апелляционного суда Киева) Владимир Британчук:
– Что касается гл. 30 проекта УПК, посвященной апелляционному производству, там указываются только два лица: подозреваемый и обвиняемый. Почему-то отсутствуют термины подсудимый и осужденный, хотя в Конституции все эти четыре процессуальных статуса лица в уголовном деле (подозреваемый, обвиняемый, подсудимый и осужденный) имеют место. Уже по этому поводу возникают замечания. Мы же понимаем, что нельзя менять Конституцию под какой-то закон, должно быть наоборот – законы принимаются и изменяются в соответствии с Конституцией.
Положительно, что все вопросы производства по апелляционной жалобе по уголовному делу предлагается возложить только на апелляционный суд. Если сейчас судья первой инстанции решает, принимать ли апелляцию, отвечает ли она требованиям закона по своему содержанию, то в проекте все возлагается на апелляционный суд, а функция судьи первой инстанции – на протяжении трех дней после окончания срока на апелляционное обжалование передать в апелляционный суд поданную апелляционную жалобу вместе с материалами уголовного производства. При этом в нынешней редакции УПК мы наблюдаем, к сожалению, излишнюю зарегулированность процесса – и это вместо того, чтобы упростить процедуру рассмотрения дела. К примеру, судья должен решить, принимать ли апелляционную жалобу, затем принять определение об открытии апелляционного производства. А ведь все это можно делать в рамках одного документа, т. е., на мой взгляд, нужно было выписать все немного проще.
Заместитель председателя ВССУ Станислав Мищенко:
– Безусловно, пока данный проект является промежуточным, основой для дальнейшей работы. Хотя могу сказать, он уже почти имеет завершенный вид. Мы поддерживаем данный проект, но есть некоторые предложения и подходы, которые нужно оптимизировать.
Исходя из введения понятия следователя-судьи, говорить о том, что сроки слишком короткие, наверное, было бы не совсем правильно. Может, действительно стоило бы увеличить сроки относительно отдельных вопросов, но, в принципе, УПК направлен на то, чтобы дело рассматривалось оперативно. Так что мы с идеей о сокращении сроков в целом соглашаемся. Жизнь покажет: если не будем справляться, будет поставлен вопрос об изменениях и увеличении сроков.
К суду присяжных я отношусь, как того требует Конституция Украины – там он имеет место, значит, его нужно создавать. То, что для этого нет условий, действительно проблема. Но, опять-таки, Россия внедрила суд присяжных. Мнения же наших ученых и практиков разделились, но большинство возражает. Я же не вижу ничего плохого в суде присяжных. Единственное – должен быть выбор. Если лицо хочет, чтобы его дело рассматривал суд присяжных, пусть будет суд присяжных. А государство должно его создать и обеспечить, безусловно.
Электронные средства контроля – это прибор, который прикрепляется на руку, и место пребывания лица отслеживается: что-то вроде GPS. Например, человеку запрещено выходить из дому после 18.00, и устройство будет реагировать, если он нарушит запрет. Действительно, это недешевый прибор. Думаю, под реализацию проекта нужно определенное экономическое обоснование. Сокращенные сроки, приглашение всех участников, уведомления – это все требует средств. Потребуются ли они в очень большом объеме? Не думаю. Возможно, даже некоторым образом сократятся расходы на деловодство в плане рассмотрения уголовных дел – в проекте предусмотрена возможность сделки между потерпевшим и подозреваемым.
Также мы подготовили изменения к действующему УПК относительно оптимизации кассационного рассмотрения, рассмотрения заявлений относительно обжалования постановлений, действий и бездеятельности органов дознания, следователя, прокурора.
