Волонтер Марина Комарова («Армия SOS «) – о дубовой нестиранной форме наших военных; беспилотниках и планшетах, спасающих жизни; о том, как в минуты стресса мигом передергивать затвор винтовки; а также про то, почему волонтерством не выходит заниматься «понемножку».Здороваешься с Мариной Комаровой - и в голову немедленно приходят вековые штампы: «Красота спасет мир», «Красота - это вечность, длящаяся мгновение» и тому прочая словесная дребедень.
Уже позже, общаясь с Мариной, обращаешь внимание на острый ум, работоспособность и недюжинную волю. Впрочем, у них там, в «Армии SOS «, других и не держат. Проверено опытом многократного общения.
Мы беседуем в кафе столичного ТЦ. Вокруг беззаботно снуют девушки с покупками, и, глядя на них, мне хочется спросить Комарову, случается ли у нее время для шопинга. И каково ей, крымчанке, переносить нынешнюю разлуку с родными.
Но начинается наш разговор с вопроса столь же специфического, сколь и актуального:
- Одна из последних записей в твоем Фейсбуке гласит: «В списке потребностей новая фенечка. Проволока армированная! Кто-то покупал уже? Делитесь паролями-явками». Ну, и как? Нашли армированную проволоку?
- (Улыбается) Практически - пока нет. Но люди накидали много советов, надавали контактов. Мне осталось все это обработать. Сегодня буду обзванивать и узнавать, где, что и почем.
- А потом ты выберешь лучший вариант по соотношению цена-качество - и что дальше? Как все будет выглядеть технически?
- Технически? Мне, например, дали контакты завода по производству проволоки. Этот завод идет на контакт с волонтерами, помогает. Я, правда, еще не знаю, в каком формате, поскольку с ними не созванивалась. Кто-то может просто поставить проволоку по себестоимости. Кто-то может сделать скидку. Либо же попросят часть партии оплатить. Будем оплачивать.
«Смотрю на их тазики женскими глазами - и понимаю, что постирать эту дубовую форму невозможно»
- А кому в данном случае понадобилась армированная проволока?
- Саперы из 81-ой бригады. Я так понимаю, для растяжек, минирования.
- Расскажи про обычный свой день. Какой круг проблем приходится решать волонтеру?
- Основная проблема, не теряющая своей актуальности, - форма и берцы. Это просто головная боль. Мне каждый раз кажется, что мы вот-вот с этим закончим, вот-вот всех оденем; вот, уже вроде и государство что-то начало делать… А по итогу - ничего. И приезжаем мы, например, в расположение 30-ой бригады, ребята стоят в поле. И они говорят: «У нас одна мечта - помыться».
И мы сейчас этим занимаемся. Вот, у Хоттабыча (известный волонтер. - Е.К.) есть автобаня, она сейчас в Харькове на ремонте, хотим привезти ее в 30-ую бригаду, чтобы они хотя бы нормально помыться могли.
Одеты они все в «разнобой», естественно, кто во что. И после того, как они помоются, у них нет второго комплекта формы, чтобы надеть на себя.
- Скажи, а почему так происходит? Ведь вроде бы еще прошлой осенью я слышал реплики: «Берцы и летнюю форму можно уже не привозить, лучше заниматься спецификой: тепловизорами, беспилотниками, коллиматорными прицелами». Выходит, формы и берцев в нужном количестве нет. Но почему? Воруют? Быстро изнашивается?
- Не то, что изнашивается. Вот, бэушная натовская, которую мы покупаем - долго носится. А наша изнашивается очень быстро. Даже та наша, которую Минобороны сейчас якобы закупает, - ею недовольны категорически. Садится после стирки, горит - просто не подходит!
Плюс условия, в которых все это приходится носить. Места дислокации - в полях, в грязи. Живут они в палатках, блиндажах и т.п. Много месяцев кряду грязи было - по колено. Стирать - холодно. И я смотрю на их тазики - и не представляю, как на этом холоде, в этом тазике, можно постирать дубовую форму!
- Может, логичнее тратить деньги не на форму с берцами, а на какие-то комплексы по стирке и мойке?
- Ну, вот я об этом сейчас задумалась. Потому что смотрю на ситуацию женскими глазами - и вижу, что постирать это невозможно. Опять же, где все это высушить, когда вокруг - толпа людей?
- То есть, в этих условиях ребята поносили эту форму с берцами - и хоть выкидывай?
- Да, она быстро изнашивается, пачкается и превращается в полный непотріб, который некуда деть.
«Беспилотники - это ценная информация при экономии жизней наших ребят»
- Сколько длится твой волонтерский рабочий день?
- Я встаю в 8. Значит, с 9 до 12 ночи.
- А как же время на книжки, фильмы, на то, чтобы прошвырнуться по магазинам? На это время есть?
- Нет. Я, вон, маникюр никак не могу сделать (смеется). Книжку я с лета мучаю одну-единственную.
- Какую?
- Фэнтези читаю, для разгрузки мозгов на данном жизненном этапе. Но если раньше я такую книжку прочитывала за 2 дня, то сейчас…
- А почему именно фэнтези? Столько мрачной реальности перед глазами, что хочется чего-то такого, чего не могло быть по определению?
- Да. Нахожу альтернативный источник реальности, чтобы немножко отвлечься.
- «Армия SOS « работает по множеству направлений, и выпячивать одно в ущерб другому - все равно, что спрашивать: что важнее для футболиста: скорость или удар? И все-таки спрошу: какое сейчас, на твой взгляд, важнейшее направление вашей работы?
- Важнейшие - беспилотники и еще одно направление, рассказывать о котором я, к сожалению, не могу.
- Ну, тогда хоть вкратце.
- Радиоразведка.
- Понятно, почему не можешь рассказывать. Скажи, а эти два направления сейчас важнее всего, потому что на фронте - относительное затишье?
- Да, нам надо понимать, как они готовятся, что происходит. Опять же, когда перемирие, очень активизируются ДРГ-шники (ДРГ - диверсионно-разведывательная группа.- Е.К.). Вот, мы последнюю неделю там провели - и нас везде предупреждали. Да и когда общаемся, то слышим сообщения по рации: «Зашла группа, 7 дрг-шников, будьте осторожны».
Наши, соответственно, тоже начеку: ловят их, тоже ходят на разведку. И одно из направлений - помочь нашим разведчикам. Чтобы они могли выполнять свою работу незаметно для противника и безопасно для себя.
- Некоторые люди бурчат: «Ну, мы понимаем сбор денег на коллиматорные прицелы, на тепловизоры. Но зачем эти беспилотники? Они же дорого стоят! Ну, запустил ты его - и что дальше?» Что скажешь в ответ на такие претензии?
- Это разведка. С неба можно увидеть то, что нельзя увидеть с земли. И это экономия жизней. Грубо говоря, группа разведчиков должна с риском для жизни зайти на вражескую территорию и разведать какую-то информацию. Но это же делает и беспилотник! И даже если его собьют, это - металл. Да, это еще и деньги, их жаль, но ведь это не жизнь людская! И сверху хорошо видны места дислокации техники противника, сколько там этой техники, и т.д.
- Часто ли сбивают наши беспилотники?
- Не то, что сбивают, сейчас появилась новая проблема: они перехватывают направление и угоняют наши беспилотники.
Был случай, когда у нас угнали беспилотник; потом он упал где-то на их территории, и наши разведчики сходили туда и смогли его забрать. Но бывало и так, что угоняли безвозвратно.
- Скажи, в самом ли деле наши беспилотники, летающие над оккупированной территорией в последние месяцы, отмечают колоссальную фортификацию, проведенную противником?
- Да, это правда. Строят окопы, блиндажи, укрепрайоны. Времени даром не теряют. И если мы в ходе перемирия непонятно чем занимаемся, то они готовятся. Мы приезжаем на передовую, и ребята делятся новостями. Они ведь тоже слушают частоты сепаров - и прекрасно знают, как там у них все происходит. В 7 утра подъем, рыть окопы… Дисциплина присутствует, их там хорошо готовят.
- А у нас такое укрепление ведется?
- Сложно сказать. Все зависит от бригады. Там, где правильное командование - там есть и дисциплина, и все на свете. Но не везде.
- Ты сама веришь в то, что перемирие продлится сколько-нибудь долгий срок?
- Нет, не верю. Им все равно нужно продвинуться как можно дальше. Ну, вот сейчас ни для кого не секрет, что делается буферная «серая» зона. И все наши ребята знают, что их будут потихоньку отводить, и что территории будут сдаваться. Но мы же прекрасно понимаем, что это не будет серая зона, они просто придвинутся по ней ближе. Им нужно урвать как можно больше земли для дальнейшей экспансии, дальнейших торгов.
И потом, Путину нужен сухопутный коридор на Крым. Потому что идея с этой Керченской переправой, по большому счету, неосуществима.
«Привезли артиллеристам планшет, те быстро сделали расчеты - и тут же «грады» качественно отработали по противнику…»
- Сколько тебе лет?
- 32.
- Замужем?
- Нет.
- Если отмотать твою жизнь на 2 года назад - как в такой же будничный четверг ты проводила свободное от работы время?
- Либо встреча с друзьями, либо поход в кино, игра в спортивный покер.
- Совсем другая жизнь. И много ли друзей из той жизни у тебя осталось?
- Ну, как, остались многие. Они говорят: «Мы тобой гордимся! Ты молодец!» - а сами поехали на Мальдивы (смеется. - Е.К.).
- А ты почему так не можешь, хотя бы отчасти? Чтобы посвящать волонтерству 2-3 часа - и продолжать себе играть в покер. Чтобы и для дела, и для себя…
- Ну, вот не получается у меня так. Это, кстати, и Крыма касается: если бы я знала, что стану известной, - взяла бы себе какой-то псевдоним. Подстраховалась бы, помогала скрытно - хотя бы для того, чтобы иметь возможность ездить в Крым, навещать семью (сейчас я такой возможности лишена).
Но я не знала, что все так случится. Все это началось с Майдана: я писала, люди меня читали, и этот маховик раскручивался. И теперь получается, что вся эта известность помогает собирать большие средства и больше помогать. Это большая ответственность, и бросить все это я тоже уже не могу. Потому что заработать такой ресурс для того, чтобы достучаться до людей - и от него отказаться…это грех, я считаю. Потому что многие пытаются, и у них не получается. А у меня получилось - и сказать, что я устала, мне хочется почитать книжку и поиграть в покер, я не могу.
Плюс у меня цель: не просто победа, как у всех. Мне же еще надо, чтобы Крым вернули (смеется. - Е.К.)! Я домой хочу!
- Не раз видел, как наши ребята на фронте радуются присланному грузу. Бывает, привезенное волонтерами здорово помогает буквально на следующий день. У тебя в последнее время такие случаи бывали?
- Говоря об основных направлениях нашей работы, я забыла упомянуть планшеты. И вот была ситуация, еще до перемирия, когда привезли артиллеристам планшет, тут же провели по нему расчеты - и буквально через час «Грады» очень качественно отработали по противнику. Как раз поступила важная информация - и благодаря планшету они быстро сработали.
- А какое обеспечение вы ставите на планшеты?
- Там идет разработанная нашими IT-шниками программа «Армия SOS» - военный геоинформационный софт с различными дополнительными функциями и баллистическими расчетами, используемый не только артиллерией, но и другими подразделениями. Например, разведкой. Как дополнение устанавливаются калькуляторыЯрослава Шерстюка. Планшет с таким программным обеспечением можно использовать и как дальномер. Только цена планшета ниже, а функций намного больше. Программа позволяет сократить время расчетов для стрельбы из артиллерийских установок, что позволяет быстро как отвечать на удары противника, так и оперативно наносить их первыми.
Саперы сейчас тоже заинтересовались планшетами, просят: им, как выяснилось, удобно выставлять на них заминированные участки.
- Неудивительно: еще с прошлогодней весны обе стороны потеряли координаты сотен заминированных точек…
- …Но мы предупреждаем: если вы попали в плен, планшет надо разбить, карточку - съесть (улыбается).
«Уезжая с фронта, больше всего боюсь, что в следующий раз могу этих ребят уже не увидеть»
- Многие люди, слыша термин «перемирие», успокаиваются и перестают помогать фронту. Скажи, что невозможно понять про фронт до тех пор, пока сам туда не поедешь?
- Я сейчас потихоньку начинаю понимать, отчего люди, услышав слово «перемирие», абстрагируются и перестают помогать. Они считают: если не стреляют - значит, все хорошо, и никаких потребностей ни у кого нет. Но они не понимают одной вещи: наши ребята там стоят на том же месте, в тех же условиях и с теми же потребностями. У них никуда не деваются житейские потребности: постирать форму, самому помыться, привезти себя в порядок и так далее. Перемирие не означает, что все перестали болеть, прекрасно себя чувствуют и живут в нормальных условиях. Да в тех же условиях они живут. И ты это понимаешь, когда приезжаешь туда. И перемирие давит на них, в моральном плане им тяжело: сидят и ждут непонятно чего. Им намного проще, когда стреляют: тогда они хотя бы понимают, что происходит. А так они месяцами находятся в одном и том же ареале обитания, общаются с одними и теми же людьми. И когда мы приезжаем, они рады - потому что можно отвлечь глаза, посмотреть на других людей.
- Приезжающим красивым девушкам, наверное, уделяется особое внимание?
- Не сказать, что особое, они в принципе рады приезжающим. Я, скажем, никогда не сталкивалась с какой-то фамильярностью; они действительно очень рады. Ни разу не прозвучало: «О, к нам тут красивая девочка приехала!» Просто приехала - и уже хорошо. Они всегда относятся с большим уважением, стараются как-то порадовать.
И мы, приезжая, не ведем себя как развеселые девочки. Держим дистанцию, все это понимают, и у нас происходит нормальное общение, не бывает никаких конфликтов.
- Тяжело уезжать оттуда обратно в Киев? Многие волонтеры говорят, что испытывают нечто вроде стыда: мол, приходится оставлять ребят. Хотя, казалось бы, им-то чего стыдиться?
- У меня другое ощущение: я боюсь, что больше могу их не увидеть. Что, вот, мы поговорили, я пообещала что-то в следующий раз привезти и уже думаю, где это достать. И при этом постоянно боюсь, что все это уже будет некому довезти.
- А ты позволяешь себе прикипать к кому-то душой?
- Нет, мы наоборот стараемся найти тех, кому еще никто не помог, помочь им. Были вот, к примеру, своего рода любимчики, которым я помогала, - из спецназа. Но я им помогла, полностью их обеспечила - и все. Мы дружим, общаемся, когда они на ротации - пьем кофе, у нас прекрасные отношения. Но чтобы было какое-то «усюсю» - такого нет. И любимчиков - а этим грешат многие волонтеры - я стараюсь не заводить. Потому что все начинаешь кидать на них, а другие остаются без помощи. Мы стараемся не переступать ту грань, за которой начинаются не потребности, а капризы: мол, я хочу не этот нож, а вот такой…
Вот если я такое слышу, я говорю: «Знаешь что? Не нужен тебе - я знаю, кому отдать, у них ножей вообще нет». Со мной такие номера не проходят.
- В передряги попадать доводилось?
- Ну, такие случаи потихоньку стираются из памяти…Самое страшное - это всегда первый случай. Когда в сентябре месяце мы сидели в 25-ой бригаде, был обстрел, и вот тогда было страшно. А нас еще попросили вывезти «трехсотых», и мы на убитом фольксвагене с незакрываемыми окнами прорывались по этой зоне, чтобы забрать раненого. Было страшно от сознания того, что в любой момент в тебя может попасть - и все.
Еще боюсь нарваться на ДРГ. Работают ведь группы, которые воруют конкретно волонтеров. Поэтому, естественно, ездим с регистрированным оружием, стараемся быть начеку, соблюдаем кучу мер безопасности. Но, как говорится, никто не застрахован. И совсем недавно была такая ситуация. Возвращались мы из одного места…а одно из правил гласит: не останавливайся, если в опасной зоне ты видишь машину якобы с поломкой. Как бы тебе этого не хотелось! Потому что тебя таким образом могут тупо ловить.
И вот мы смотрим: стоит машина, и вроде как военная, меняют колесо. И мы останавливаемся, потому что увидели знакомое лицо, и это наш военный. А он бежит к нам и показывает: не выходите из машины! Мы ничего не можем понять, открываем тихонечко бронированную дверь, и он нам: «Срочно педаль в пол - и валите как можно быстрее, работает снайпер!». Оказывается, им снайпер прострелил колесо.
- Ничего себе…
- А поскольку машина бронированная, то снайперы бьют по колесам…Ну, мы по газам! Дорога убитая, я не знаю, как мы там 160 км в час летели по этой простреливаемой местности, чтобы не попали.
И вот в самом конце слетаем с горки - и видим: в соседней полосе стоит камуфлированная машина. Мы проезжаем - и тут машина начинает перестраиваться в нашу полосу. А у нас скорость еще не сильно сброшена, и мы стараемся обогнать его и перестроиться в другую полосу. А он начинает нас резать! И вот тут у меня сердце и кольнуло: «Ну, все, приехали!» То есть, я понимаю, что нас тупо останавливает непонятно кто и непонятно зачем. И у меня случился острый укол страха, а потом мысль: что делать дальше?
А у меня винтовка «Зброяр», там очень неудобный затвор, и я до сих пор не могу научиться его быстро передергивать, не хватает сил… Но тут я впервые, с первого раза, очень быстро передернула затвор (хохочет. - Е.К.). Не сломав себе пальцы, ногти, все остальное. Просто как по маслу!
- И чем все закончилось? Это были наши?
- Мы этого так и не поняли; та машина уехала куда-то огородами. Но нарваться на нее сразу после истории со снайпером - приятного было мало…
Реквізити для благодійної допомоги армії
в рамках ініціатив групи АРМІЯ SOS
-------------------------------------------------------------------------------
Загальна Картка Приватбанку: 5168 7420 1174 1463
Отримувач: Oleksii Savchenko
-------------------------------------------------------------------------------
Картка Приватбанку для збору коштів на БПЛА: 5218 5722 1125 3476
Отримувач: Oleksii Savchenko
-------------------------------------------------------------------------------
ПАО КБ ПриватБанк
Код отримувача (ОКПО, ЕГРПОУ): 14360570
Код банка отримувача (МФО): 305299
Рахунок отримувача: 29244825509100
ИНН: 3123917311
ОБОВ'ЯЗКОВО вкажіть призначення платежу: для поповнення картки
№ 5168 7420 1174 1463, Oleksii Savchenko
-------------------------------------------------------------------------------
Банківські Реквізити Благодійного Фонду «АРМІЯ СОС»
Назва Фонду: «АРМІЯ СОС»
Адреса: Україна, Київ, 01033, вул. Василя Яна 3/5.
Тел: +38-068-686-5439 / +38-044-223-4040
ЄДРПОУ / ДРФО 39363613
Банківські Реквізити.
Назва Банку: ПАТ Комерційний Банк «ПРИВАТБАНК»
Рахунок UAH: №26002056204356
Адреса Банку: Україна, м. Дніпропетровськ, 49094, Вул. Набережна Перемоги, 50. м. Дніпропетровськ, 49094, Україна (ЄДРПОУ 14360570, код банку 380269)
Тел Банку: 0800-500-003
