Ещё в октябре 2017 года центр Разумкова провёл очередное исследование на тему доверия граждан различным институтам. Так, традиционно из всех институтов государства и общества граждане Украины больше всего доверяют волонтёрам, церкви и армии, где церковь набрала свой кредит доверия аж в 64,4% и оказалась на втором месте. Довольно высокий уровень, не так ли? Особенно в стране, где наивный избиратель начинает стремительно разочаровываться в своих симпатиях уже через месяц после выборов. Однако, если церковь в Украине имеет очень высокий кредит доверия для наших соотечественников, то мы можем предположить, что она может и влиять на их действия и помыслы, да?
Сосуществование
Церковь всегда играла значительную социальную и политическую роль в жизни человека. В течение многих веков, когда не было средств массовой информации в современном понимании, «слово пастыря» было едва ли не единственным возможным способом донесения информации до человека. Ну и первые «бестселлеры», то есть книги, которые массово печатались, были как раз на религиозную тематику, в частности, Библия. К тому же при церкви зарождались первые современные школы и университеты. То есть церковь имела важнейший ресурс для существования общества и государства — информацию, а как мы знаем, кто владеет и распоряжается информацией, тот может контролировать ситуацию.
Поэтому неудивительно, что пути церкви и государства всегда были тесно переплетены. Государство хотело иметь власть над церковью, распространяя свою монополию на управление, а церковь превращалась из духовного института воспитания человека в политический, непосредственно участвуя в политических процессах или влияя на них.
Именно поэтому на рубеже Нового времени, с появлением первых современных демократий был изобретён оптимальный путь взаимодействия и сосуществования — отделение церкви от государства. Государство таким образом гарантирует, что не имеет никакого права на вмешательство в деятельность церкви. А церковь является элементом гражданского общества, имеет свою определённую автономию, своё управление и должна, не вмешиваясь в жизнедеятельность других институтов, выполнять свою добрую миссию — помогать нуждающимся, выполнять культовые функции или наставлять на правильный путь тех, кто с него сбился (тут уж выбирайте то, к чему ваша душа лежит). К тому же оба эти института обязуются гарантировать право граждан на свободу совести и вероисповедания, то есть исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, а также уважать такой выбор человека.
Итак, мы имеем незыблемый принцип, что государство не вмешивается в деятельность церкви. Но, скажите, как быть сегодня, когда уже начинается четвёртый год российско-украинской гибридной войны?
Гибридная война — это новое поколение войн, война информационного общества, где информация (а значит, и пропаганда) является основным оружием врага, применяются различные, порой непредсказуемые методы экономического, политического, уголовно-террористического характера. Более того, такой перечень не исчерпывающий. На что хватит фантазии стратегов врага, то и будет новым оружием. И вот церковь, к сожалению, как и религия вообще, снова становится таким гибридным методом деструктивного характера.
Пакостники в рясах
Меня смущает уже самый первый вопрос (исходя из названия самой «организации»): не является ли это угрозой национальной безопасности во время войны иметь формальные и неформальные связи с государством-агрессором? Ответим на него позже. А пока просто немного перечислим мелкие и не очень пакости. В этом плане на ПиМ есть очень хороший цикл статей Татьяны Деркач о казаках-разбойниках и дядьках в рясах, поэтому коротко.
Как до агрессии церковь Московского патриархата представляла гибридную угрозу для государственности, так и с началом агрессии РФ против Украины у нас есть (как говорят западные юристы) reasonable doubts — то есть основания считать действия церкви МП нелояльными к Украине. Конечно, любую подрывную деятельность трудно доказать, и особенно — начать любой судебный процесс. Однако есть много свидетельств и фактов, что такая подрывная деятельность действительно имела место.
Опять же, о больном и местечковом — харьковский сепар Андрей Бородавка в одном интервью прямо сказал, что в Харькове сепаратизм финансировался по таким каналам: Генконсульство России, центр «Россотрудничество», пророссийские организации, народные депутаты Украины и (о боже, как неожиданно) УПЦ МП.
При различных епархиях (например, Харьковская, Запорожская, Сумская и т.д.) создавались и создаются общественные организации, открыто ориентированные на РФ, парамилитарные организации — частные охранные фирмочки или же боевые дружины кизяков. И надо отметить, что (опять же, полной статистики нет) большинство пророссийских казачьих организаций в Украине приняли участие в войне на Донбассе именно на стороне сепаратистов и россиян.
Да и просто вспомните 2014 год. Помните многочисленные митинги священнослужителей МП в Симферополе, Славянске, Донецке, Луганске, их письменные требования или коллективные обращения к патриарху Гундяеву повлиять на Путина? Не, не помните? Да, и я тоже… Зато я помню убитых в Славянске пастора-протестанта и его семью.
Кроме неприкрытой подрывной деятельности, были и менее уязвимые, но оттого не менее пакостные действия, которые всё равно имеют большое влияние на верующих и информационную повестку дня. Например, отказ проводить молебен по нашим защитникам на востоке или отказ провести обряд отпевания погибшего воина. Опять же, случай из поста Гудыменко в Запорожье.
Вообще, Запорожская епархия удивительная в своей упоротости упёртости. Ещё 20 марта 2016 года там «предали анафеме» патриарха Филарета.
Если вы смотрели прилёт наших освобождённых ребят в Харьков 27 декабря, то там был забавный контраст между речами патриарха Филарета и митрополита Онуфрия. Хотя бы даже то, что патриарх пел гимн, а митрополит гордо молчал (не подумайте — я не ура-патриот, но это очень интересный триггер «свой-чужой» во время исполнения гимна). Разница в эмоциональном наполнении их речей. Ну спасибо, что хоть Онуфрий вовремя остановился в упоминании полковника Гундяева и не стал его благодарить.
Харків. Зустріч звільнених з полону
Харків. Зустріч звільнених з полону
Publié par Радіо Свобода sur mercredi 27 décembre 2017
(Гимн с 1:20:42, выступления с 1:30:25.)
Правовой статус
Все разговоры о независимости, автономии и бла-бла — абсолютная фикция. Итак, «право широкой автономии» для УПЦ МП было предоставлено Архиерейским собором Русской православной церкви в 1990 году. Но Киевский митрополит является постоянным членом Священного синода Русской православной церкви, а украинский епископат принимает участие в Архиерейских и Поместных соборах РПЦ, в выборах патриарха Московского и всея Руси.
На последнем соборе РПЦ был совершён гибридный кульбит в связи с готовящимися вмешательствами государства на законодательном уровне. В устав РПЦ внесли минимальные правки, где указали центром управления УПЦ МП Киев (тем самым якобы указывая на её «независимость») и вывели положения из одной главы в новую Х главу, полностью посвящённую УПЦ МП.
Однако даже этот псевдонезависимый кульбит сам себе противоречит. Например, пункт восьмой — решение о создании или ликвидации епархий, входящих в УПЦ МП, и об определении их территориальных границ принимаются её Синодом с последующим утверждением Архиерейским собором РПЦ. Пункт десятый — решение Поместного и Архиерейского соборов РПЦ обязательные для УПЦ МП, а пункт двенадцатый — суд Архиерейского собора является церковном судом высшей инстанции для Украинской православной церкви.
Итак, каким образом должно реагировать государство на подобные действия? Когда существует угроза национальной безопасности, но правовыми способами реально трудно доказать вину (тем более только отдельно взятых лиц, а не организации в целом). Потому любые попытки вмешательства в деятельность будут расцениваться как посягательство на Конституцию и на деятельность религиозной организации и, следовательно, могут нанести ощутимый удар по Украине ещё раз, ведь враг очень хорошо умеет использовать любые информационные поводы для раздувания проблемы и расшатывание ситуации в государстве.
Пока единственным завершённым шагом со стороны государства был запрет служить капелланами священникам из МП в подразделениях Национальной гвардии Украины. Кроме этого, власти не оставляют попыток создать единую поместную православную церковь, что очень важно в условиях цивилизационного противостояния с Россией.
Законопроекты
(скучно, проматывайте)
Сегодня в Раде находятся два законопроекта на эту тему. Первый — №4128 авторства народного депутата Еленского и других.
Этим проектом дополняется действующий Закон «О свободе совести и религиозных организациях» пунктом об упрощении процедуры внесения изменений или перерегистрации уставов религиозных общин. Так, авторы предлагают, чтобы судьбу прихода решали сами верующие этой общины, а не епархиальное руководство или митрополия. Таким образом, изменения смогут внести с согласия большинства членов общины на приходском собрании.
Возникает логичный вопрос: а кто же является членом общины, ведь в большинстве приходов отсутствует фиксированное членство? Законопроект определяет, что принадлежность к обществу определяется самоидентификацией и участием в религиозной жизни общины. С одной стороны, это хорошо, когда верующие сами решают судьбу религиозной жизни. С другой стороны, это может быть использовано и в обратном направлении, ведь при наличии хорошей материальной базы, информационной поддержки и других действий со стороны РПЦ, епархии УПЦ МП могут даже расширить своё влияние. Вай нот, как сейчас модно стало говорить. Да и я с трудом верю в «решение прихода», когда у нас люди не всегда ОСМД могут нормально создать, а тут — целый приход.
Второй законопроект, который вызвал резонанс в СМИ — это документ № 4511. Он создаёт новые условия для функционирования конфессий, центры управления которых находятся в стране-агрессора (теперь понимаете, зачем Собор созывали?). Так, вводится подписание дополнительных договоров между государством и религиозными организациями таких конфессий для установления специального статуса. Устанавливается обязательное согласование кандидатов на высшие церковные должности и приглашённых иностранных религиозных деятелей (или проповедников) с государственными органами. Также в случае сотрудничества представителей общины с террористами государство оставляет за собой право прекратить деятельность такой общины.
Действительно, этот законопроект более радикальный и очень трудно предсказать все последствия. Однако правовая основа для него уже немного создаётся. Как только будут приняты соответствующие законопроекты по реинтеграции оккупированных территорий, в них будет обязательное определение РФ как государства-агрессора. А значит, мы можем позволить себе право контролировать любые организации, которые подчиняются, контролируются или имеют другие связи с центрами в РФ. Ведь если правильно прописать, то факт упоминания в их уставе центра управления не будет иметь большого значения. Есть факт подчинения, даже косвенного, агрессору — будьте добры, соблюдайте закон.
Иной путь
Я был бы не против, чтобы эти проекты стали законами. Но это тяжело. У нас СБУ почему-то не может заняться действующими сепарами в рясах, выбивать их хотя бы точечно. Тем более мы не можем отрицать, что в МП наверняка есть и нормальные, во всяком случае не личности с антиукраинскими настроениями. Такие методы будут со скрипом продвигаться, и уж точно не перед выборами. Это ж электорат может обидеть, правда? А там ещё и суды могут пойти, обращения к западным партнёрам — мол, мы основоположные права ограничиваем… Короче то, что называется ассиметричными действиями.
А вот «добровольный» переход епархий МП в КП поможет разбавить этих людей, ассимилировать и переподчинить. Так как же можно вывести из-под подчинения епархий МП и стимулировать создание единой поместной украинской церкви таким образом, чтобы не оказать агрессору моральное право манипулировать мыслями общины и не проводить дальнейшую подрывную деятельность?
Я вижу радикальный, но мягкий способ. Надо бить по самому больному. А поскольку в моём понимании церковь МП — это больше бизнес-учреждение и агент влияния, чем религиозная организация, то и наказывать гривней.
Как только РФ будет на законодательном уровне окончательно определена как агрессор —ввести обязательное налогообложение деятельности епархий МП, точнее религиозных организаций, прямо или косвенно подчиняющихся или сотрудничающих с агрессором. Фактически, если они сотрудничают с агрессором и/или его институтами, то они «иностранные агенты» (агенты влияния — называйте как хотите), а, значит, мы имеем право предоставить им особенный статус, в том числе как плательщика налогов. Причём полный «соцпакет», то есть налог на доход физических лиц, налог на прибыль (свечечки, иконки) и 1,5% военного сбора (тут должен быть гомерический хохот), а также обеспечить уплату ЕСВ для наполнения Пенсионного фонда, налог на аренду церковных земель (в местный бюджет), недвижимости и тому подобное. Забрать все льготы и ввести декларирование имущества.
Таким образом, такое материальное стимулирование будет одним из необходимых элементов мягкого принуждения к переходу епархии в КП (ведь зачем платить больше, если по соседству такая же халява, как и раньше), где они будут ассимилироваться, а их деятельность — контролироваться более взвешенно.
Послесловие
Понятное дело, что с плеча рубить глупо. Налог — это явно не санкция, это стимул. А особый правовой статус будет просто очередным знаком того, что, господа, вы — чужие и вам здесь не рады. Ну и опять же, спешка для нас опасна. Надо действовать тоже гибридно и ассиметрично, ведь уже ж все поняли, с кем мы имеем дело? Гибридная Россия, где власть — это гибрид криминалитета и чекистов, с гибридной церковью, где священники — те же чекисты, которые «рубят бабки» в своих бизнес-центрах. И пока с ними имеют связи наши священники, то это гибридная угроза, и, значит, пора им определиться: трусы надевать или крестик снимать. А действительно хорошие священники МП (такие же есть, да?), я полагаю, всегда найдут себе место в КП.
