В марте Министерство финансов начало верификацию социальных выплат. Включая переселенцев, которые в некотором смысле стали лакмусом давно существующей проблемы. Пилот по внутренне перемещенным лицам (ВПЛ) прошел летом прошлого года, в результате чего уже на первом этапе отсеялись 50 тыс. семей, что сэкономило бюджету более миллиарда гривен в год. В результате в меморандуме МВФ появилась отдельная строка о необходимости глобальной верификации соцвыплат в Украине. Кабмин Яценюка принял все необходимые постановления для ее проведения. На сегодняшний день речь идет уже о структурной реформе системы социальных выплат и контроля за ней, первым шагом которой и стала верификация.
С этой точки, собственно, и начался конфликт между Минфином, за которым сегодня законодательно закреплены функции по верификации, и Минсоцполитики, в пожарном порядке во главе с тогда еще министром П.Розенко затеявшем собственную проверку социальных выплат ВПЛ. На проблемах, двойных стандартах и манипуляциях, используемых в ходе проверок Минсоцем, завалившим создание Единого реестра переселенцев и открывшим люфт для злоупотреблений, мы подробно останавливались в прошлых номерах ZN.UA. («Переселенцы и недополитика«, «Мертвые души и живые деньги«). На том же, как П.Розенко после обнародования вопиющих фактов пересел в кресло вице-премьера, оставшись куратором Минсоцполитики, остановиться придется еще не раз.
Тем не менее первые результаты верификации уже есть. И даже на этом этапе они позволяют говорить о многолетнем выводе миллиардных сумм из бюджета страны под маркой социальных выплат. Чего здесь больше — халатности сменяющих друг друга министров или прямой заинтересованности чиновников и их партийных кураторов в глобальных коррупционных схемах, можно будет судить только по окончательным итогам верификации и реакции на них нового премьера В.Гройсмана. А также, будем надеяться, по выводам правоохранительных органов. Нам же в разговоре с главой департамента финансов социальных программ Минфина Андреем РЯЗАНЦЕВЫМ с помощью конкретных цифр и фактов удалось обозначить основные тенденции нарушений, а также спрогнозировать возможные суммы, утекающие из бюджета воюющей страны в чьи-то карманы.
— Андрей Викторович, если есть первые результаты верификации, то, надо полагать, проблема с доступом ко всем 24 базам, которые вам обязаны были предоставить госорганы, решена.
— Не совсем. Мы активно работаем с Пенсионным фондом, начали сотрудничать с Фондом социального страхования по временной утрате трудоспособности. Пошел поток файлов от Госказначейства. На сегодняшний день к любым деньгам, которые уходят из казначейства для выплат физлицам, прилагается электронный реестр, в котором указывается, что это за физлицо, какая сумма и на что ему перечислена. Однако не до конца сложилось с Госслужбой занятости. Мы еще не получили доступ к информации по выплатам инвалидам, к реестру актов гражданского состояния, к выплатам по рождению детей и др. Субсидии — закрытая зона, информацию на этот счет буквально добываем через государственные администрации. Тем не менее движемся достаточно быстрым темпом. На сегодняшний день имеем информацию о 15 млн 67 тыс. человек, получающих социальные выплаты. Это почти 30% от общего количества производимых государством соцвыплат, составляющего 48,4 млн единиц (некоторые граждане получают по несколько выплат). Работаем комплексно и уже видим тенденции по многим направлениям.
— Давайте как-то разграничим эти тенденции. Разобьем нарушения на группы.
— Первая группа, которую мы внесли в черный список, — социальные выплаты по утерянным паспортам. В эту группу попали только те, у кого дата потери паспорта раньше, чем: а) открытие счета в банке, б) назначение социальной выплаты. Версии две: либо по этим документам кто-то другой получает выплаты, либо это те же люди, имея на руках уже новый документ, дублируют какие-то виды социальной помощи. И то и другое возможно по причине разрозненности информационных баз социальных фондов. Эта группа на сегодняшний день составляет 31 тыс. человек. По этому источнику мы проверили 4 млн 29 тыс. человек. Если наложить выявленную пропорцию на
48 млн всех соцвыплат, то имеем потенциально более 372 тыс. выплат по утерянным документам. Целый город. И это только одна группа. В деньгах — около полумиллиарда гривен кто-то получает ежемесячно в карман по утерянным паспортам. В год — около 6 млрд грн.
Здесь логичен вопрос: если гражданин потерял паспорт десять лет назад и сейчас обратился, к примеру, за пенсией или какой-то социальной помощью, то на что он жил все эти десять лет? По переселенцам — тоже интересно. Утерян паспорт много лет назад, но вдруг этот же паспорт регистрируется на контролируемой территории как ВПЛ, и человек начинает получать пенсию. Но где он получал ее все эти годы? По какому документу? Ищем ответы. Безусловно, здесь может быть и часть людей, которые утеряли документы, но потом их нашли и не забрали заявления из органов МВД. Однако не единичны в этой группе случаи, когда утерянный паспорт попал в органы МВД в момент физической смерти человека. И на него сегодня производятся выплаты.
— Сколько переселенцев, «потерявших» свои документы, получают соцвыплаты?
— Из 31 тыс. человек, получающих пенсии по утерянным паспортам, 3 998 человек зарегистрированы как ВПЛ. То есть примерно 10% от проверенных. Таким образом, потенциально около 37 тыс. ВПЛ сегодня могут получать соцвыплаты по утерянным документам. При минимальной пенсии это более 44 млн грн ежемесячно, полмиллиарда в год. С учетом шахтерских пенсий может быть в разы больше. Отметились в этой группе несколько десятков пустых паспортов-бланков, которые были украдены в Донецке при захвате госучреждений. То есть визуально складывается впечатление, что это схема. И ею может пользоваться тот или те, кто по чужому паспорту получает социальные выплаты. Где-то же эти паспорта концентрируются. Наверняка это один из сегментов криминального рынка в стране.
— Предположим, человек действительно потерял паспорт, потом получил новый и пошел за выплатой, а кто-то в это время продолжает получать деньги по его старому документу. Но разве нельзя как-то сопоставить новые и старые данные? По фамилии, идентификационному коду, наконец?
— Если говорить о социальной помощи, то, повторюсь, поскольку у нас нет централизованной базы социальных выплат, становиться на учет и получать деньги можно бесконечно долго, по старым, новым, абсолютно любым документам. Переселенцев же, которые живут на оккупированной территории и утеряли документы либо умерли, мы вообще проверить не можем. То есть эти почти 4 тыс. человек (а потенциально, как мы уже уточнили, 37 тыс.), утерявших паспорта, могут реально проживать на оккупированной территории и не знать, что здесь их документами пользуются мошенники. Что касается идентификационных кодов, то здесь речь как раз идет о второй группе риска.
— Поясните.
— Группа людей, у которых отсутствуют, подозрительны или отменены идентификационные коды, составляет 75 тыс. 765 человек. Под подозрительными понимаются: а) наличие к одному коду двух разных людей, б) код к паспорту вообще не прикреплен, что ставит под сомнение природу происхождения паспорта, в) регистрационный номер закрыт, лицо снято с учета, г) дата рождения не совпадает с кодом и пр. Здесь речь идет либо о полном хаосе с документами, либо тоже — о схеме. На 4 млн 29 тыс. проверенных — 75 тыс. 765 подозрительных.
— На 48 млн выплат — почти миллион с проблемами кода?
— Правильно считаете. Но перейдемк третьей группе риска, которая напрямую касается выплат ВПЛ, у которых есть недвижимость на подконтрольной территории. Таких граждан мы насчитали 11 тыс. 924из 191 тыс. проверенных переселенцев. То есть, если рассматривать цифру опять-таки в проекции к общему количеству переселенцев в 1 млн 700 тыс., то на сегодняшний день около 100 тыс. ВПЛ могут иметь недвижимость на подконтрольной территории. И часть из них даже умудряются получать субсидии на эту недвижимость.
— И о чем это говорит?
— Очевидно, что это и есть та самая группа «переселенцев», которые уехали из Донбасса давным-давно, но достали свой паспорт и оформились как ВПЛ. Хотя априори не должны были попасть в категорию ВПЛ. Здесь еще одна интересная цифра. 24 тыс. 796 ВПЛ из тех же 191 тыс. проверенных переселенцев, у которых место получения социальных выплат и заработной платы на протяжении двух лет до момента начала АТО находилось вне зоны конфликта. То есть это опять-таки те люди, которые переехали раньше, но не успели обзавестись недвижимостью. И это потенциально ни много ни мало, а еще 200 тыс. липовых переселенцев, из-за которых страдают реально потерявшие свои дома люди. Вместе с теми, кто обзавелся недвижимостью, это уже 300 (!) тыс. человек, которые годами живут на подконтрольной территории и сегодня как минимум получают 135 млн грн помощи в месяц из госбюджета. 1млрд 600 тыс. в год! И все это результаты мониторинга по формальным признакам. И, скорее всего, мы говорим о живых людях, которые не имеют права на выплаты. Но сколько нам еще предстоит открытий, связанных с «мертвыми душами», количество которых станет понятно уже в июле, когда все ВПЛ, получающие пенсии, пройдут физическую верификацию в Ощадбанке.
Но к этому мы вернемся чуть позже, а сейчас замечу, что четвертая группа риска также касается ВПЛ. Речь идет о 13 тыс. 150переселенцах, депозиты которых составляют более 10 прожиточных минимумов (13,7 тыс. грн). Абсолютно согласен с тезисом, что планку нужно разумно поднимать. Более детально можно будет говорить об этой группе, когда проверим всех и разобьем ее по диапазонам. Однако вряд ли и после этой операции станут понятны миллионные депозиты «переселенцев». А таких достаточно.
Оставив переселенцев на какое-то время в покое, уточню о наличиипятой группы граждан из категории так называемых субсидиантов. Безусловно, нам еще предстоит выяснить, как так получилось, что газа мы потребили на 18 млрд грн, а субсидий выдали на 27 млрд. Однако уже сейчас есть прямые вопросы к 115,3 тыс. граждан (из 2,48 млн проверенных), которые приобретали недвижимость, землю на суммы более 50 тыс. грн в течении 12 месяцев перед обращением за субсидией. Исходя их того, что всего субсидии получают около
11 млн человек, можно предположить, что более 500 тыс. из них — достаточно зажиточные льготники. А если проверить всех субсидиантов на приобретение недвижимости, земли, автотранспорта, водных суден и самолетов? Боюсь, и здесь открытий будет предостаточно.
— Так какие и кому мы здесь можем предъявить претензии?
— В чем суть действующей системы социальных выплат? Ее части не пересекаются. В этом основная проблема. То есть человек может всю жизнь работать и не знать, что кто-то за него получает какие-то социальные выплаты, числясь в Минсоцполитики малообеспеченным. Централизация базы всех социальных выплат должна была произойти уже давно. На это выделялись деньги в 2012 г. В последние два года также шла речь о создании единой социальной платформы, под которую давно выделил средства Всемирный банк. Но дата запуска почему-то постоянно переносится. Теперь речь идет уже о 2017–2018 гг.
— За два года новой власти и войны не создан не то что Единый реестр всех социальных выплат, но даже единой базы переселенцев в Украине до сих пор нет. Управляемый хаос. Выгодный бизнес.
— Как госслужащий, я вряд ли могу оперировать такими понятиями. Только цифрами и фактами. Итак, краткий итог-прогноз по цифрам. Мы отработали 4 млн 29 тыс. выплат, в их числе 342,2 тыс. выплат, к которым у нас есть разнообразные замечания. Это около 9% от проверенных. А 9% от 48,4 млн всех соцвыплат — это 4 млн 356 тыс. выплат с подозрениями. Не менее 5 млрд грн потерь в месяц, если брать минимальную пенсию. То есть, исходя из наших сегодняшних прогнозов, около 60 млрд грн бюджета могут уходить на незаконные соцвыплаты.
— При том, что финансирование Министерства социальной политики продолжает увеличиваться. В 2015-м на нужды ведомства выделили 91,3 млрд грн, а в 2016-м — 153,1 млрд грн. Из которых больше трети уходит непонятно кому?
— Все прогнозируемые цифры — это, безусловно, много.
— Это шок.
— Однако говорить более предметно мы сможем только после окончания процесса верификации. Большая проблема еще и в том, что база соцвыплат (точнее, ее нецентрализованные разрозненные части) и система контроля за начислением и осуществлением выплат находятся в одних руках — Минсоца. По сути, закрытой наглухо системы. Там нужна не то что проверка, там нужна полная перезагрузка. Необходимо создать единый фронтофис, единую высокотехнологичную организацию, сократив 120 тыс. работников и 124 разрозненные организации. В результате чего, нажав на одну кнопку и задав одну фамилию, можно будет получить исчерпывающую информацию о физлице, которое имеет социальные льготы. А также о его статусе, исходя из открытой информации всех госреестров, и о правах претендовать на какой-либо вид социальной помощи. Так работает система в Европе. Что касается социального инспектората, то он необходим как отдельный госорган.
Сегодняшняя модель социального инспектората неэффективна. 1300 человек сидят в районах и теоретически должны «стучать» на работников социальных служб, которые сидят рядом с ними. У половины социнспекторов нет даже компьютеров. Люди пишут запросы руками, как в XVIII веке, выявляя аж 0,9% нарушений. Предсказуемо. Как, впрочем, вполне предсказуемы и результаты нашей верификации. Нельзя держать риски там же, где ты держишь продажи. Иначе конфликт интересов, помехи формированию социальной политики в целом. Продавец социальной помощи и инспектор-контролер — это разные функции. Находить людей, которым нужна помощь, и бороться с жуликами — это разные функции. Универсальные солдаты бывают только в кино.
— Под отдельным государственным органом вы подразумеваете не Минфин случайно?
— Нет, конечно. Минфин — над процессом. Минфин на самом верху отслеживает тенденции и дает рекомендации. У него высокие технологии, большой поток информации и пр. Это уже общий мониторинг, потому что нельзя дать каждому органу доступ к такому широкому пласту информации.
— То есть сейчас вы просто поможете выстроить систему?
— Да.
— Вы как-то соприкасаетесь с Минсоцполитики, продолжающим собственную пиар-верификацию ВПЛ?
— Мы не видим где эти сокращенные люди. Количество ВПЛ в реестре, который мы получили пару дней назад, почти не отличается от анонсированного Минсоцем ранее. Более полутора миллионов. К тому же, если следовать заявленной логике нынешнего вице-премьера и на самом деле всем людям, зарегистрировавшимся как ВПЛ, но реально проживающим на оккупированных территориях, не платить те же пенсии, то мы совершили бы большое открытие. Количество ВПЛ оказалось бы ничтожно мало, а суммы государственных выплат по этой статье были бы мизерными.
В качестве аргумента приведу всего один факт. Из 40 тыс. переселенцев, которых мы проверили на предмет пересечения линии разграничения, 25 тыс. никогда не попадали на территорию Украины. Если верить данным Погранслужбы. Еще часть имеют двойные пересечения в одну или другую сторону, два въезда или два выезда. Что абсурдно, потому что нельзя постоянно выезжать или въезжать. А также достаточно тех, кто постоянно нарушает 60-дневный коридор. В результате из 40 тыс. только 3 911 человек, которые реально могут получать выплаты как ВПЛ. А это всего 9% от проверенных. Если же экстраполировать эту цифру на общее количество переселенцев, то получаем не больше 150 тыс. реальных ВПЛ. По логике Розенко. И это без накладки на эти цифры баз по недвижимости, депозитам и учету тех, кто годами живет на контролируемой территории и по определению не является переселенцем.
Вряд ли здесь нужно продолжать тратить силы на комментарии. Законодательно верификация закреплена за финансовым блоком правительства. В короткой перспективе все пенсионеры-переселенцы пройдут реальную физическую верификацию через Ощадбанк. «Мертвые души» отпадут сами собой, живые приедут. Останется какой-то маленький процент людей, которые физически не могут выехать с оккупированных территорий. И здесь государству придется дать четкий ответ, что с ними делать. Как, впрочем, и со всеми остальными пенсионерами, проживающими на неподконтрольных территориях, выплаты пенсий которым ошибочно привязали к статусу ВПЛ. Одними лозунгами здесь уже не обойдешься.
— Какие основные задачи нужно выполнить, чтобы реформа системы социальных выплат состоялась?
— Во-первых, дать нам, в конце концов, доступ ко всей необходимой информации, довести до конца первый этап верификации, огласить результаты и принять меры по глубинному изменению системы социальных выплат и контроля за ними.
Во-вторых, в условиях огромной теневой экономики нельзя базировать систему соцобеспечения на официальных доходах. Сегодня через официальные источники мы видим одинаково, как человека без средств к существованию, так и того, кто ездит на новой иномарке и покупает очередную квартиру, но не декларирует ни копейки доходов. Зарегистрировавший же официально зарплату в 3 тыс. грн уже «богач» по сравнению с собственником иномарки и ему соцпомощь вообще не положена. И это справедливая соцзащита? Нужен переход к финансово-имущественному состоянию человека и проверке его непрямыми методами, в случае если он претендует на соцпомощь. Кроме того, мировой опыт говорит, что в вопросах соцпомощи нужно рассматривать не отдельное лицо, а домохозяйство. Иначе у нас пол семьи оказываются нищими и получают соцпомощь и субсидии, а пол семьи не знают, куда прятать недвижимость и депозиты.
В-третьих, нельзя допустить, чтобы ВР проголосовала законопроект о социальном инспекторате, подготовленный Минсоцполитики. Он окончательно законсервирует сегодняшнюю систему и сведет на нет все усилия реформы сферы соцвыплат. Социнспекторат должен стать реальным двигателем, пусть с палкой в руках, для фальсификаторов и коррупционеров, присосавшихся к системе социальной защиты. Мы знаем, как это работает в цивилизованном мире, надо создать такой же механизм и у нас. Как никак одна треть всех затрат государства — соцвыплаты. Думаю, они достойны общего внимания.
