Дело Кучмы в контексте дела Гонгадзе — это прежде всего прецедент, урок и тест. Тест для власти: способна ли она дать ответы на все вопросы в этом деле и привлечь к ответственности всех виновных в совершении страшного преступления против Гии Гонгадзе и тех, кто это дело много лет затягивал, тормозил или пытался похоронить. Тест для общества: способно ли оно понять важность правосудия в деле Гонгадзе и способно ли осмыслить его в историческом контексте. И, естественно, это тест для журналистов: превратим ли мы все это в очередное телешоу или сможем найти те углы его освещения, которые дадут истинное понимание масштаба преступления и значения всего происходящего тогда и сейчас для нашей страны и ее будущего.
Пока наблюдение за освещением последних событий вокруг дела Гонгадзе показывает: СМИ большую часть внимания уделяют очередному скандалу с главным героем Мельниченко, которому очень хочется «кинуть предъяву в лицо» Кучмы в свете кинокамер. Пока главным вопросом в новостях почему-то остается очная ставка Мельниченко с Кучмой, хотя ее реальная значимость для процесса весьма и весьма условна, что признают все юристы.
В то же время именно контекст наказания виновных в затягивании расследования (а таковых среди действующих политических фигур предостаточно) остается вне зоны внимания. Не особо акцентируется внимание и на другом обстоятельстве: если пленки Мельниченко ГПУ воспринимает как доказательство в одном деле, то почему не возбуждаются дела по факту совершения других преступлений, о совершении которых можно с уверенностью говорить, ознакомившись с пленками? Там материалов не на одного следователя, да и свидетелей живых осталось больше, нежели в деле Гонгадзе, где за 10 лет ушли в мир иной добрый десяток причастных.
Но самое главное — очень мало внимания уделяется самому факту прецедента открытия криминального дела против президента страны, хоть и бывшего. А зря. Ведь это очень показательный урок для многих. И хотя в Украине не действует прецедентное право, это очевидный символ: уголовное дело против представителя касты неприкасаемых.
Интересно, что подобный прецедент уже имел место. Правда, в другой стране, но в чем-то весьма схожей с Украиной, — в Италии. Итальянский премьер-министр и пожизненный сенатор Джулио Андреотти оказался на скамье подсудимых через 20 лет после совершения преступления и был приговорен к 24 годам тюремного заключения в 83-летнем возрасте. Причем его также обвинили в убийстве журналиста.
Эта история показательна, поэтому есть смысл рассказать о ней поподробнее.
Журналиста Мино Пекорелли застрелили в 1979 году в центре Рима, когда он выходил из офиса журнала Osservatorio Politico Internazionale, публиковавшего его расследования. Непосредственно перед гибелью журналист писал о том, что имеет доказательства причастности премьер-министра Андреотти к самому громкому преступлению в Италии — похищению террористами «Красных бригад» известного политика Альдо Моро. Пекорелли якобы получил доступ к запискам Моро, которые были найдены на квартирах террористов, и собирался обнародовать их в новой книге.
И только через много лет Италия получила новые свидетельства в этом деле от мафиози Томмазо Бушетта, который нарушил обет молчания. Он утверждал, что Андреотти через своих друзей в «коза ностра» «заказал» Пекорелли.
В результате Андреотти в 1996 г. оказался на скамье подсудимых, и вся страна три с половиной года наблюдала за 168 судебными заседаниями и 33-часовым финальным обсуждением дела. Дело оказалось резонансным, за решеткой очутились и другие чиновники и соратники Андреотти, пособничавшие ему в совершении преступления. Дело превратилось в суд над системой, где власть была связана с мафией.
Интересно, что западная пресса неоднозначно оценивала этот процесс. Западные журналисты отмечали, что дело основано на показаниях, пересказанных с чужих слов. Свидетельства Бушетты основывались на информации, попавшей к нему от другого руководителя мафии, Гаэтоно Бадаламенти, которого следствие ни разу не допрашивало. А на Западе процедуры часто суть демократии.
Как тут не вспомнить о спорах, можно ли считать доказательствами записи, полученные незаконным путем...
В 1999 году суд Перуджи оправдал Андреотти. Но этот приговор оказался неокончательным. Через три года, в 2002-м, суд отозвал свое же постановление. Обвинение утверждало, что помощники Андреотти связались с членами «коза ностра» и организовали убийство журналиста, у которого оказались материалы, полученные от политического противника экс-премьера, способные существенно повлиять на карьеру Андреотти. Апелляционный суд Перуджи признал экс-премьера заказчиком преступления, а босса мафии Гаэтано Бадаламенти — организатором убийства, приговорив обоих к 24 годам заключения.
84 летний Андреотти провел за решеткой всего лишь год и был освобожден в связи с преклонным возрастом. Тем не менее приговор поставил крест на репутации человека, семь раз возглавлявшего правительство Италии.
Почему Андреотти все же оказался за решеткой через 24 года после убийства журналиста за связи с мафией и заказ на убийство? Ведь на самом деле о связи правительств с мафиозными группировками в те годы знали все, но подобный процесс, скажем, в 80-х казался невозможным.
За четверть века в стране поменялось целое поколение, которое требовало новых подходов и новых стандартов. Андреотти стал своеобразным символом изменений в стране. И хотя сегодня Италию вряд ли можно назвать самой демократичной страной Европы, и там много проблем с независимостью СМИ, все же там не убивают журналистов. И это последствия урока «дела Андреотти».
Поколения меняются, меняется их восприятие действительности, меняются и политические реалии. Срок давности преступлений становится условной категорией. Законы ведь изменяются людьми.
История, случившаяся с Андреотти — хороший повод задуматься для тех, кто считает деньги и власть главным правовым иммунитетом. Неожиданная расплата может наступить и через много лет. Если в обществе вызрел спрос на восстановление справедливости.
