Десять лет назад редактор харьковской газеты «Событие» Сергей Арасланов искал способы увеличить тираж, прочно застрявший на одном уровне. Будучи человеком с хорошим инженерным образованием и склонностью к анализу, он пришел к выводу, что дело не только в качестве материалов еженедельника, но и в элементарном отсутствии или безобразном состоянии почтовых ящиков в подъездах многоквартирных домов. Какая в таких условиях может быть подписка? Тогда главред придумал конкурс для читателей на лучший подъезд. Это, по его мнению, должно было частично решить проблему. Подъезд-победитель получал бесплатную годовую подписку на «Событие». Стоит ли говорить о том, что состояние подъездов и неявным образом связанные с ним тиражи революционных изменений не претерпели?
Когда в очередной раз заходят разговоры о свободе слова, я вспоминаю эту историю из жизни газеты, в которой когда-то работал. Да, слово — это важно, оно было в начале, посередине и, не исключено, без него не обойдется и в конце. И свобода — штука предельно желанная, от того, встречает ли она нас радостно у входа или нет, зависит очень многое в нашей жизни. Но свобода слова нередко оказывается в прямой зависимости от вещей абсолютно приземленных — как в этом случае, от возможности забрать утром свежую газету из почтового ящика.
О проблемах со свободой слова в Украине с момента прихода к власти Виктора Януковича говорят много. Эта тема стала даже чем-то вроде постоянного информационного фона, что вынудило главу СБУ Валерия Хорошковского заподозрить существование некой дискредитационной технологии «с условным названием — ограничение свободы слова».
Однако осторожная игра в треугольнике «власть — собственник — СМИ» началась не вчера и закончится не завтра: власти важно, чтобы медиа, как минимум, не пересекали определенных границ; собственникам не нужны проблемы с властью; редакционное руководство пытается не навредить собственнику и, тем самым, себе. В результате какие-то слова пишутся и произносятся, но это немного не те слова, которые были бы написаны и произнесены, не существуй этих тонких обстоятельств. При президенте Януковиче обстоятельства стали еще тоньше в силу специфики его заматеревшей власти: чувствительность бизнеса к возможным проблемам резко возросла. Так что если и существует технология ограничения свободы слова, которую заподозрил Хорошковский, — это она и есть.
У нынешних руководителей государства действительно специфические представления о свободе слова. Президент искренне недоумевает, откуда берутся обвинения: ведь в стране «не сократилась ни одна программа свободы слова». Янукович, похоже, действительно уверен, что свобода слова измеряется наличием телевизионных ток-шоу определенного формата. А премьер всячески способствует таким образом понятой свободе слова, регулярно посещая эти ток-шоу, и не видит проблемы в том, чтобы продиктовать организаторам, кого он при этом хочет видеть в студии. Одно, дескать, дело делаем — информируем граждан. Какая такая четвертая власть, когда три базовые слились в экстазе?
Политическая угроза свободе слова насколько неприятна, настолько и понятна. Сложнее с другими угрозами, которые резко усиливают эффекты политических ограничений, а виновных вроде бы и нет. И главная из них заключается в том, что граждане и правда-матка ходят разными дорогами, пересекаясь редко и без надлежащего общественного резонанса.
Самую большую, пусть и не очень молодую аудиторию свободе слова могли бы обеспечить телеканалы. Но недешевый телевизионный бизнес принадлежит буквально нескольким людям в стране — Ринату Ахметову, Виктору Пинчуку, Игорю Коломойскому и Валерию Хорошковскому (за которым просматривается Роман Абрамович). Это либо те, кто представляет собой нынешнюю власть, либо те, кто с ней в тесных деловых отношениях. Виталий Портников высказал предположение, что открытие уголовного дела в отношении тестя, Леонида Кучмы, может сделать СМИ Пинчука более откровенными, но в такой же степени справедливы предположения, что это обстоятельство вынудит собственника к еще большей осторожности.
При этом очевидно, что освещение общественно-политической проблематики отнюдь не является приоритетом для коммерческих каналов. Рейтинги тут делаются с помощью не утомляющих мозг российских телесериалов и невысокого пошиба юмористических передач. Даже привлечение внимания к пресловутым «программам свободы слова» удается наилучшим образом, если они выстроены по законам драматического, еще лучше — комического, а не аналитического жанра. В общем, даже неудобно упрекать телевизионщиков за то, что они не находятся на передовой борьбы за свободу слова.
С печатными СМИ картина совсем грустная. Во-первых, в Украине общенациональных газет и журналов с общественно-политическим содержанием до смешного мало. Попробуйте перечислить, и вы собьетесь на пятом-шестом названии, причем обязательно назовете, не зная того, какое-то недавно закрывшееся издания. Кстати, еще раз хорошо подумайте, все ли издания из вашего списка действительно работают с актуальной общественно-политической проблематикой.
Во-вторых, у них до неприличия маленькие тиражи, — даже среди перечисленных вами наверняка найдутся те, для которых реальный тираж в 5–10 тысяч — недосягаемая высота. Эти неуловимые в многомиллионной стране величины неспособны вызвать сколько-нибудь заметную волну резонанса даже самыми актуальными текстами. Причин, объясняющих такое положение вещей, много, и разруха первого десятка лет независимости, с отдельными последствиями которой наивно пытался бороться редактор харьковской газеты, сыграла тут свою роль. Перестроечный информационный бум сменился коллапсообразным сжатием аудитории, и регулярное чтение газет и журналов перестало быть социальной нормой.
В-третьих, в силу дороговизны логистики, общенациональные печатные СМИ практически не проникают в провинцию, и та существует в каком-то совершенно особом информационном поле, которое формируется парой-тройкой центральных телеканалов, стационарной радиоточкой и, в лучшем случае, местной районной газетой, которая делается по стандартам середины прошлого века.
На эти обстоятельства накладываются проблемы другого характера, угнетающие печатные медиа: постоянное удорожание печати, уменьшение объемов рекламы, отток части читателей в интернет, общие для любого бизнеса в Украине проблемы экономического выживания. Мировой кризис 2008–2010 годов тут тоже очень заметно отметился. При том, что газеты и журналы в силу производственных требований обладают самым профессиональным, в среднем, журналистским составом среди всех медиа, по вышеперечисленным причинам они же и самые уязвимые, и мало- , вернее, узковлиятельные. На отсутствие какой-либо реакции со стороны общества и власти нередко сетуют руководители даже самых авторитетных изданий.
Есть еще сегмент интернет-СМИ, их относительно молодая аудитория постоянно растет, но тут другая проблема: в то время как большие деньги уже уходят из принт-изданий, интернет-издания высоких прибылей еще не дают. И потому в сети, где общественно-политическая проблематика пользуется высоким спросом, очень ограниченные возможности для профессиональной журналистской работы. Интернет просто пока не в состоянии прокормить профессионалов, и эту нишу в изобилии заполняют любители, в том числе на ведущих площадках вроде «Украинской правды». Они и двигают тут, как могут, по-дилетантски, дело свободы слова.
Совсем не странно, что медийная недоразвитость Украины сильно бьет по тем, кто профессионально работает в сфере, призванной удовлетворять общественный запрос на свободное слово. В ситуациях, когда начинают особенно болезненно ощущаться цензурные ограничения, журналисты оказываются лишенными выбора: СМИ мало, а те, что есть, часто такие же «протухшие», — уйти, по сути, некуда. Разве что сменить род занятий. Наверное, это еще не запрет на профессию в его чистом виде, но однозначно глубокий кризис профессии.
Говорят, впереди маячит светлое будущее, когда на смену нынешним носителям информации — телевидению, газетам и журналам придут портативные цифровые устройства, которые соединят все преимущества дерзко свободного и везде доступного интернета с качеством подачи информации, добиться которого могут лишь высококлассные специалисты. И вот тогда, де, журналистика и свобода слова, плохо чувствующие друг друга по отдельности, заживут счастливой совместной жизнью, к вящей радости гражданского общества и печали потенциальных узурпаторов. Но пока нет таких носителей даже на богатом и технологически опережающем Западе. И когда они появятся у нас, после того, как они появятся там — бог весть. Когда их использование станет в Украине бизнес-привлекательным — еще более неопределенный вопрос.
Зато мы наверняка знаем, что нас ждут еще минимум четыре года правления Виктора Януковича и его команды, уже доказавшей свое умение держать традиционное медийное пространство в определенном тонусе. Это будет изнурительный марафон для отечественной журналистики. Дай бог всем терпения и сил.
