В течение 2016 г. финансовый рынок ожидал улучшения условий в стране, которые приведут к возобновлению кредитования и росту инвестиционной привлекательности. Этот год почти закончился, и пора подводить итоги.
Согласно статистике, за десять месяцев в экономику Украины поступило 3,1 млрд долл. прямых иностранных инвестиций, это на 0,9 млрд больше, чем в прошлом году. Однако 2,2 млрд долл. из них — инвестиции в банковский сектор, что стало результатом докапитализации банков акционерами. Поэтому можно сказать, что на протяжении 2016 г. благодаря финансовому сектору Украина получила основной приток инвестиций в страну.
Те, кто не смог поправить инвестиционный климат и провести структурные реформы, сейчас пытаются сломать едва ли не единственный работающий стабилизационный механизм, чтобы вернуться к сомнительному распределению бюджетных средств. В ином случае трудно понять попытки отменить политику инфляционного таргетирования, благодаря которой удалось укротить галопирующую инфляцию с 43,3% в 2015 г. до 12,1% в ноябре 2016-го. Разве чтобы вернуться к эмиссии гривни для выдачи льготных государственных кредитов «приоритетным» отраслям экономики.
Для того чтобы инвестиции и кредиты пришли в экономику Украины, необходимо создать возможность зайти в страну. Поэтому хватит говорить об отсутствии инвестиций и кредитов, а пора разобраться, почему в нашу экономику не вкладывают деньги.
Юридические риски и страх «отжима»
Судебная система в Украине не гарантирует надежность залога. Нет также доверия к регистрационным органам. Яркий пример этого — история Укрсоцбанка, залоговое имущество которого — БЦ «Горизонт Парк» — дважды под покровом ночи было перерегистрировано на других владельцев. И это после восьми (!) лет судебной тяжбы, 50 решений в пользу банка и конечного вердикта Высшего хозяйственного суда. Следовательно, юридические риски непрогнозируемы и уже давно стали значительно более существенными, чем традиционные кредитные.
Выражение «возвращают долги только трусы» для некоторых украинских компаний уже стал лозунгом. Договоры почти не выполняются, механизмы обеспечения бездействуют, потому банки и компании боятся связываться с новыми партнерами. При таких условиях бизнес полностью зависит от связей и из-за искусственной изоляции не способен перестраиваться и нормально развиваться.
Должен в очередной раз констатировать, что в Украине процветает кредитное мошенничество. Бизнес не готов открывать полную информацию перед украинскими банками, хотя и хочет прозрачности. Компании готовы открывать всю информацию перед иностранными кредиторами, хотя и жалуются на продолжительные сроки принятия решения. В работе же с украинскими банками они хотят, чтобы все процессы происходили быстро, и никто не требовал от них раскрытия финансового положения.
При этом банки практически не вылезают из судов, пытаясь спасти ранее предоставленные миллионные займы компаниям, которые сейчас, пользуясь законодательными лазейками, делают все, чтобы уклониться от своих обязательств и оставить банк с дырой в балансе.
Эту проблему можно было решить уже давно, но парламент упрямо проваливает разработанные НАБУ законопроекты о защите прав кредиторов, которые могли бы положить конец кредитному мошенничеству. Таким образом, депутаты защищают скорее собственные интересы, чем государственные. Поскольку в парламенте много представителей компаний, которые должны банкам миллиарды и годами не возвращают долги.
Кредитоспособность заемщика. Сегодня украинской компании получить кредит в банке в Украине труднее, чем за рубежом. Хотя требования наших банков к заемщику более жесткие, чем у иностранных, но они полностью отвечают практике развитых стран. А регуляция оценки рисков чрезмерна и опережает возможности бизнес-среды в Украине.
Более того, мир идет в «деофшорную» экономику. Уже не только международные банки, но и украинские прописали «офшорную» политику, по которой 3/4 экономики не вписывается в финансирование. Следовательно, возобновление кредитования возможно только после выздоровления экономики, когда она станет адекватной регуляции. Если для выздоровления экономике нужны кредиты, то необходимо пересмотреть принципы регуляции.
Украинские банки ломают голову, как найти потенциального заемщика, поскольку крупный бизнес закредитован до пределакрая, а малый практически весь в «тени». По официальным показателям финансовой отчетности, крупные предприятия базовых отраслей неплатежеспособны. Такая отчетность выгодна для них, потому что позволяет оптимизировать чрезмерные налоги. Однако по формальной оценке риски слишком высоки. Понятно, что банки не пойдут на изменение процедуры, чтобы искусственно делать предприятия кредитоспособными. Более того, балансы банков и без того отягощены «плохими» кредитами.
В долларовой экономике банки живут с гривневым капиталом, который систематически девальвирует. С учетом потерь на Востоке и в Крыму вымывание капитала неизбежно. Требования к финансовому положению клиентов выросли. Финмониторинг более жесткий, чем на Западе, а залог товаров в обороте, имущественных прав или выручки от реализации уже не будет учитываться при определении кредитного риска и формировании резервов. Это уничтожает инструменты торгового финансирования. Текущие долги требуют реструктуризации.
Чтобы переломить ситуацию, необходимо упростить и ускорить процесс проверки документов согласно категории клиента, что позволит адаптировать регуляцию кредитного риска. Украинские банки должны требовать от малого и среднего бизнеса прозрачности и стандартов на таком же уровне, как и иностранные.
За последние два года некоторые банки уже трижды увеличивали свой уставный капитал. Но подавляющее большинство компаний этого не делали. Более того, в отличие от банков, узнать конечных собственников украинских компаний иногда бывает крайне сложно. Много ресурсов и сил тратится на то, чтобы понять, каково истинное финансовое положение и кредитная история потенциального заемщика. Насколько он уже закредитован, какая у него задолженность и бизнес-модель? Из-за закрытости украинского бизнеса банки вынуждены формировать под кредиты большие резервы. Риски плохих заемщиков переводятся на весь рынок, поэтому ставки для хороших клиентов такие же высокие, как и для плохих.
Стоимость кредитов. Очень часто слышу жалобы, что в Украине не найти длинных и доступных денег. И откровенно не понимаю, почему наши компании идут за ними в универсальные банки. Мировая практика такова, что долгосрочные проекты традиционно финансируют инвестиционные банки.
Чтобы получить длинные деньги, нужно предложить адекватный залог. Однако заржавевшие цеха и полуразрушенные фермы таковым явно быть не могут. Возникает вопрос: почему с хорошими проектами не обращаются в инвестиционные банки? Почему компании не хотят выпускать свои ценные бумаги, под которые смогут взять недорогие деньги с рынка? Возможно, потому, что для этого им придется полностью раскрыться?
Срочность кредитов прямо зависит от срочности депозитов — последняя в среднем не превышает полгода, что свидетельствует об общего недостатка доверия в экономике и обществе.
Себестоимость кредитов состоит из стоимости вероятных потерь и стоимости ресурсов, которыми фактически являются только депозиты населения. Обе составляющие высоки. На стоимость ресурсов также влияет высокая инфляция.
Поэтому нам необходимо любыми средствами уменьшать стоимость денег. Для этого прежде всего нужно снизить инфляцию. Необходимый и самый важный фактор уменьшения инфляции — сокращение и контроль государственных расходов со стороны общества и бизнеса.
При этом требования к качеству финансовой информации в Украине должны отвечать мировым стандартам. Вместе с тем банкам нужно дифференцировать стоимость риска, которую они закладывают в ставку, в зависимости от репутации конкретного клиента.
Валютное регулирование. Увеличить инвестиции в Украину можно было бы путем привлечения внешних кредитов для бизнеса. Но стоимость таких денег, даже при традиционно низких процентных ставках, бывает просто неоправданной. Возникает проблема в курсовой разнице и валютном регулировании.
Как известно, 65% всей заходящей в Украину валюты практически сразу конвертируется в гривню. Если получившее инвестицию предприятие за эти деньги захочет приобрести оборудование за рубежом, ему придется снова покупать валюту. Следовательно, снова заплатить за курсовую разницу да еще и пройти согласование контракта с НБУ. А потом еще три дня ждать саму валюту, поскольку таков срок от заявки до покупки. Не менее дорого иностранному инвестору вернуть себе заработанное, поскольку налог на репатриацию составляет 15%.
В частных беседах представители бизнеса говорят об отсутствии действенных инструментов страхования экспорта. Невозможно оформить аккредитив, поскольку иностранные партнеры закрыли лимиты на Украину.
Система валютного регулирования устарела. Она не сдерживает девальвацию гривни, а только увеличивает тенизацию экономики. Либерализация валютного законодательства необходима в любом случае, ведь бизнес все равно обходит сложные правила и уходит в «тень».
Негативно влияет на финансовое положение экспортеров также несовершенная система возмещения НДС. В целом громоздкое и противоречивое законодательство в сфере налогообложения и валютного регулирования создает благоприятные условия для коррупции.
Бизнесу важна прозрачность и последовательность политики регулятора. Например, бизнес должен точно знать, что на протяжении определенного Нацбанком периода срок возврата валютной выручки не будет меняться и составит все те же 120 дней.
Справедливо сказать, что скорость и неотвратимость либерализации в значительной степени зависят от возобновления сотрудничества с международными финансовыми партнерами Украины. Итак, мы снова возвращаемся к разговору о критической необходимости активизации работы с МВФ, которая также предусматривает равные условия конкуренции и борьбу с теневой экономикой.
Можно бесконечно говорить, что банкам пора возобновлять кредитование. Что экономика Украины прекратила падение. Что внешняя финансовая помощь нам больше не нужна. Но эти разговоры не решат фундаментальных проблем. Стабильность и прогнозируемость были и остаются залогом развития и процветания во всем мире. Потому чем чаще наши политики будут менять правила игры и будут стремиться избежать проведения структурных реформ в Украине, тем больше мы будем отдаляться от развития и процветания экономики. Рубикон еще не перейден, но мы уже слишком близко, чтобы потерять свой шанс.
