С Володей Ибадуллаевым из Николаева я познакомился ровно три года назад на Майдане, в палатке 22-й сотни Самообороны. Тогда у меня сложилось впечатление, что в Киеве он оказался случайно, поддавшись мимолётному импульсу. Увидев по телевизору репортаж об избиении студентов, решил съездить в Киев и забросать камнями ненавистный «Беркут». Потом позвонил на работу и попросил отгул на пару дней, затем — ещё на неделю. А когда эта неделя прошла, уже и не звонил. Революция целиком поглотила его. Когда комендант Майдана Андрей Парубий призвал бойцов Самообороны записываться в Национальную гвардию, чтобы защитить Крым, Володя оказался в числе добровольцев. Сейчас он старший лейтенант «майдановского» батальона Нацгвардии им. генерала С. Кульчицкого с позывным Будда. Нам удалось пообщаться во время его приезда в Киев по ротации. Мы сидим в столичном кафе, Будда медленно потягивает пиво и совсем не похож на собственные военные фотографии в Facebook, которые он с удовольствием показывает на своём телефоне.
— Смотри, вот я в американском бронике и в американской каске. Парень, уехавший домой по ротации, передал их мне, — рассказывает Володя. — Наши бронники гораздо хуже, хотя хорошо, что есть хоть какие-то.
Володин телефон хоть и новый, но с разбитым экраном. Будда шутит, что паутина трещин — лучшая заставка для телефона бойца АТО: там эти экраны, постоянно находящиеся в опасном соседстве то с магазинами для автоматов, то с гранатами, долго не живут.
— Вот фотки, сделанные сразу после Майдана, — продолжает боец. — Смотри, какой я был худой! И нагрузки были огромные, и, честно говоря, не до еды было. Кроме того, мы тогда все очень много курили. А теперь я курить бросил. Во время очередного возвращения в Киев по ротации фитнес-директор сети спортклубов «Малибу» Юлия Коваль пригласила меня походить в спортзал. Эти клубы не только позволяют бойцам АТО посещать занятия бесплатно, но и разрабатывают для них специальные программы по восстановлению спины, повреждённой после ношения бронежилетов и «оружейных тяжестей»: автомата, боекомплекта, гранатомётов...
В конце весны прошлого года старший лейтенант Ибадуллаев заключил с Нацгвардией пятилетний контракт. А летом поступил заочно на юридический факультет Академии МВД Украины. Для него это уже третье высшее образование. До этого Будда окончил Николаевский институт физкультуры и экономический факультет Николаевского кораблестроительного. С разговора об этом мы и начали наш диалог.
На войне, как дома
- Зачем тебе третий диплом? Влечёт карьера военного юриста?
— Пока не хочу быть ни юристом, ни военным, хотя диплом и знания законов, может, и пригодятся когда-нибудь. В зоне АТО мы далеко не всё время находимся на передовой. В остальные часы и даже дни приходится сидеть на месте в ожидании приказа. Я пошёл в академию, чтобы мозги не атрофировались. Не зря же я взял себе позывной Будда — мне положено быть мудрым (смеётся). Свободного времени на войне много, почему бы не провести его с толком? Кроме того, бойцам АТО разрешили поступать в академию на льготных условиях: я плачу за обучение всего лишь 3 тыс. грн в год.
- Кем видишь себя в будущем?
— Когда закончится война, думаю, это произойдёт как раз к концу моего контракта, я займусь чем-нибудь хорошим. Не знаю пока чем. Но это точно не будет связано ни с армией, ни с оружием, ни даже с охраной. Не могу сказать, что в армии чувствую себя на своём месте. Я там, потому что хочу закончить начатое три года назад, перевернуть эту страницу своей жизни и начать всё сначала — в новой независимой Украине. Когда перестанут стрелять и в Донбассе всё будет хотя бы так, как в Приднестровье, моя война закончится.
Не кажется ли тебе, что 5 лет — слишком большой срок?
— Я мог заключить контракт и на полгода, но это фактически одна ротация. А потом опять придётся проходить медкомиссии, собирать документы. За три года службы я ужасно устал от всего этого.
Другая армия
- Чувствуются ли перемены в армии, о которых не устают говорить первые лица страны, руководители МВД и Минобороны?
— Не верь тем, кто утверждает, что в армии ничего не изменилось. Перемены огромны. Гораздо меньше уставщины, проще отношения с офицерами, больше занятий военным искусством, меньше муштры. Количество пьянок по сравнению с 2014 годом сократилось в разы. Во-первых, «аватаров» на контракт не берут. А во-вторых, контрактника за пьянку могут здорово наказать финансово. Зарплата солдата — около 3000 грн. Остальное — премиальные, которые могут и не начислить. Такая система оплаты позволяет иметь эффективные рычаги влияния на бойцов, но негативно сказывается при начислении пенсий, в которых премиальные не учитываются.
- Время от времени украинцев пугают военным переворотом. Что ты думаешь об этом?
— Каждый солдат понимает: если развернуть танки и пойти на Киев, то следом за ними пойдут танки Гиви. Я не верю в возможность близкой революции или переворота. Ведь чтобы переворот стал успешным, его должны поддержать люди. Общество — как часовой механизм: после того как пружина распрямилась, бой часов невозможен. Сначала нужно завести пружину. Но пока есть надежда, что этого удастся избежать.
- Год назад ты рассказывал, что нечистые на руку бойцы присваивают тепловизоры, которые привозят волонтёры, а потом продают их барыгам на рынке. Эта проблема актуальна и сейчас?
— Нет. Служат теперь в основном контрактники, с них совсем другой спрос, чем с мобилизованных-резервистов. Среди тех были такие, которые могли клясться, что «этот тепловизор прислала мама» или рассказывать сказки о том, что передали тепловизор в другое подразделение. Контрактнику врать не резон — всё равно вычислят рано или поздно. Да и сами бойцы, жизнь которых зависит от этого тепловизора, не отдадут его, сколько мамой ни клянись. По сравнению с 2014–2015 годами в армии навели порядок: теперь уже никто не может ни украсть тепловизор, ни собирать выручку с магазинов местных предпринимателей, как бывало в начале войны.
- Неужели ты всем доволен? Это теперь не в тренде.
— Главное, что меня беспокоит и чего я совсем не понимаю, — почему нас продолжают селить в полуразрушенные помещения и не пытаются обеспечить нормальными условиями жизни. Ведь Нацгвардия стоит не на передовой, а в относительной удалённости от линии фронта. Почему государство не думает о нашем здоровье? Сгущёнка, добавленная в наш рацион «за вредность», здоровье не восстановит. Нам нужны полноценные базы. Ведь уже понятно, что украинская армия останется в Донбассе надолго.
Донбасс — это Украина?
- Часто ли случалось бывать под обстрелами?
— В Попасной сепары каждую ночь бьют по жилому сектору, по окраинам города. Стреляют неприцельно, куда попало. Слышны лишь раскаты взрывов мин неподалёку.
- Как относятся к этому жители Попасной?
— Люди видят то, что хотят видеть. Откуда бы ни прилетали снаряды, некоторые всё равно убеждены, что по ним стреляют украинские войска. А когда их упрекаешь в пророссийской настроенности, они возмущаются: «Мы не пророссийские, мы против украинской власти!» А какая же тогда власть должна быть в Украине?
- Что ты думаешь о возможности реинтеграции оккупированных территорий?
— Нигде больше в Украине я не встречал такой нищеты и разрухи, как в Донбассе. Всё это было там задолго до войны, война лишь усилила неблагополучие этого региона. Но самое удивительное и совершенно непонятное, что живущие там люди душой и сердцем в «ДНР/ЛНР». Мне до сих пор приходится слышать: «Мы вас сюда не звали!» На такие выпады я отвечаю: «Но Путина-то вы звали. Если бы вы этого не делали, мы бы сюда не пришли». Как жить с такими людьми? Многие на востоке не понимают, что Украина — это не Порошенко и не Яценюк. Я, к примеру, участвую в войне потому, что защищаю Родину.
- Как относятся к украинским войскам предприниматели Донбасса?
— Большинство из них поняли, что русский мир им совершенно не нужен. Те, кто выступали за него, давно уже уехали в Россию. Но на практике лояльность к нам предпринимателей Донбасса чувствуется редко. Если, к примеру, владелец продуктового киоска, основными клиентами которого являются украинские военные, и рад нашему присутствию, то его продавщицы могут считать нас захватчикам и бормотать вслед ругательства. Да и предприниматели бывают разные. Вот я в Константиновке недавно разговорился с бизнесменами-азербайджанцами. Они угощали меня чаем, и всё было хорошо, пока не заговорили о политике. Один из них рассказал, что регулярно ездит к дочке в Донецк, так вот там гораздо лучше, чем в Константиновке. И за квартиру платить нужно вдвое меньше, и чище там, и вообще порядка больше. Мой друг, тоже азербайджанец, говорил ему, что если живёшь на чужой земле, ты должен уважать её законы, а не звать на неё врага. Спор ничем не закончился, но по факту имеем пророссийски настроенного местного бизнесмена. Я, честно говоря, устал от человеческой глупости и ограниченности, поэтому давно ни с кем не спорю. Три года — достаточный срок, чтобы сделать выводы. Ну о чём разговаривать с человеком, который утверждает, что из всех украинских телеканалов только по «Интеру» можно увидеть хотя бы часть правды, а остальные каналы бессовестно врут?
- Но ведь Донбасс — это Украина?
— Да, нам говорят, что Донбасс — это Украина, и я с этим, конечно, согласен. Но что делать с этими напрочь заглушенными людьми, которые так и не поняли за три года, что они предатели и что мы им ничего не должны? Человек, вышедший с плакатом в поддержку «ДНР», почему-то не понимает, что в этот момент его украинская пенсия в награду за долгую работу на шахте пропала — вместе с его гражданством. Морально он уже не имеет на это никаких прав.
- А если Донбасс всё же вернётся в Украину?
— Тогда люди, заварившие всю эту кровавую кашу, будут получать новые дома и дороги за государственный, то есть за наш с тобой, счёт. Люди, которые передавали сепарам информацию о нашем передвижении и становились причинами гибели и увечий моих боевых товарищей. Пусть лучше государство даст что-нибудь ветеранам, защищавшим его ценой своего здоровья, чем ненавидящим Украину «шариковым».
- Что конкретно ты предлагаешь?
— Признать «ДНР/ЛНР» оккупированными территориями и забыть о них. Если когда-либо они захотят вернуться в состав Украины, это должно быть сделано на условиях Киева. Силой возвращать Донбасс лично мне совсем не хочется. Возможно, Россия добровольно оставит в покое оккупированные территории. И это не такая уж фантастика.
Вежливые зачистки
- Национальная гвардия участвует в зачистках микрорайонов и сёл в Донбассе. Как проходят эти зачистки?
— Сначала город или село окружают военные, никого не впускают и не выпускают. Потом мы сектор за сектором проверяем каждый дом и каждую квартиру. По оперативным данным задерживаем нужных людей и передаём СБУ. Есть ряд примет, по которым можно вычислить сепара. К примеру, одно время они вкладывали украинский паспорт в перевёрнутую обложку или «забывали» между страницами 2 гривны. Так они узнают друг друга.
- С какой целью на нашу территорию проникают диверсанты?
— С диверсионными или с учебными задачами — чтобы покошмарить нашу армию либо обкатать новичков. Разведчиков к нам отправлять особого смысла нет: местные регулярно ездят в «ДНР/ЛНР» и подробно рассказывают там о дислокации и перемещениях наших войск. Правда, и нам помогают подобные активисты.
- Удаётся ли задерживать вражеских агентов во время зачисток?
— Мы можем говорить, что человек нарушил закон, только если он служил в незаконных воинских формированиях «ДНР/ЛНР». Но как это выяснить? Вот задержали мы сто подозрительных личностей, и все они граждане Украины с соответствующими паспортами. Оружие у них может быть спрятано в каком-нибудь тайнике. Что дальше? Как доказать, что они наши враги? Если ты на допросе, к примеру, ударишь кого-либо из них, то сам вполне можешь оказаться за решёткой.
- Преувеличиваешь?
— Нисколько! Об одном вопиющем случае знаю не понаслышке. В полицию пришла женщина, заявив, что украинские танкисты убили её сына. Следственно-оперативная группа выезжает на место и видит такую картину: в доме, повреждённом снарядом, лежат два голых трупа. Женщина говорит: ребята, мол, в два часа ночи парились в бане, а тут взрыв. В ходе следствия выясняется, что ночью был бой с участием украинских танков и в этом доме засекли огневую точку. Один из танков подавил её, вот, казалось бы, и вся история. Но на деле выходит, что в результате выстрела из танка погибли граждане Украины, уроженцы Краматорска. Формы, оружия или чего-либо ещё, указывающего на их принадлежность к террористическим войскам, при них не оказалось. На самом деле, скорее всего, оружие спрятали, а трупы раздели, чтобы не светить дээнэровскую форму. Но доказательств этому нет. Есть только «невинно убиенные» жители Краматорска и «преступный» украинский танкист, стрелявший по ним.
- Но ведь следователь и прокурор должны понимать, что произошло на самом деле.
— Да, но обстоятельства могут складываться по-разному. Может, прокурору нужно очередное «разоблачение» для статистики, а может, он и сам скрытый сепар и хочет отомстить украинским бойцам. Букву закона он в любом случае не нарушает. По его логике, танкист должен иметь свидетелей, которые подтвердят, что именно из этого дома по его танку бил гранатомёт. А эти свидетели — кто дома, кто в госпитале, а кто уже и на том свете. Проблемы у танкиста были колоссальные.
- Если вы находите у задержанного оружие, можете ли вы поступать с ним по законам военного времени?
— Далеко не всегда. Могут найтись десятки свидетелей, подтверждающих, что задержанный — охотник, «йовбак», у которого и близко не было в планах стрелять по бойцам Нацгвардии. Оружие у него зарегистрированное, разрешение имеется. Вот так можно нажить проблемы на ровном месте. Украине давно нужны законы непосредственно для зоны АТО, которая продолжает жить по нормам мирного времени. Был такой случай: задержали погранцы сепара со словацким паспортом, его ещё потом по всем украинским телеканалам показывали. Долго думали, как с ним обращаться. Эсбэушники» им тогда говорят: «Не трогайте его. Вы его сейчас прессанёте, а он потом будет потом рассказывать консулу о жутких пытках, которым его подвергла украинская армия». И таки не тронули. Получается юридический коллапс: с одной стороны, мы воюем и должны бить врага везде, где только можно. А с другой — за каждого убитого врага нас могут судить. Где граница между террористом и мирным жителем? Как должны вести себя бойцы с врагами, у которых есть украинские паспорта? Эти вопросы до сих пор не отрегулированы.
- Что мешает их отрегулировать? Ведь в Верховной Раде немало бойцов добровольческих батальонов.
— А кто голосует за их законопроекты?
- Не жалеешь, что отдал войне три года жизни?
— Поначалу я хотел просто защитить Родину. Сейчас патриотические чувства уже поутихли. Слишком много несправедливости вокруг нас. И слишком мало в Донбассе, который мы защищаем ценой своей жизни, людей, глядящих на нас с благодарностью. Но я понимаю, что России нужно противостоять, иначе моя страна вернётся в «лоно империи». Только при условии сохранения независимости Украина будет иметь шанс стать развитой страной. За этот шанс я стоял на Майдане, за него воевал в Донбассе в 2014-м и продолжаю воевать сейчас.
