В конце января на паре железнодорожных веток в Донбассе появились люди в камуфляже, перекрывшие движение составов и товаропотока. Независимо от их реальных целей и от задач групп их поддержки, это высветило впечатляющую картинку накануне третьей годовщины Революции достоинства. Если одной фразой, то дуракам везет. Часто — долго, но никогда — навсегда. Или же можно так: «доворовались». Это сжатое изложение результатов энергетической реформы в нашей стране, а также последствий российской агрессии в Украине.
В стране случилось три теплых зимы подряд. Данное обстоятельство совершенно расслабило власти до привычного для них состояния — «распилинга и откатинга» денежных потоков и борьбы за место у сильно усохшей кормушки.
Сказать, что совсем ничего не делалось, нельзя, кое-что все же предпринималось. Теперь «газпромовский» газ мы покупаем исключительно через Европу (оказалось, это менее затратно), а примерно пятая часть ядерного топлива у нас уже не российского, а американского происхождения. Даже угольные ТЭС приобрели некоторый опыт сжигания южноафриканского угля. И, пожалуй, это все достижения. Немного, если честно.
А львиная доля изменений пришлась на первую «шоковую» зиму 2014–2015 гг. Накануне буквально за пару месяцев был потерян контроль над всеми антрацитовыми шахтами — в страну пришла война, и надо было что-то делать. Многое висело на волоске и могло завалиться в любую минуту. В общем, что-то и делали. Попутно привычно пробуя украсть.
Однако выдержали, ну а дальше… все понеслось по накатанной колее «схематоза». Не делались даже относительно несложные вещи. Так, север Луганской области изолирован от энергосистемы Украины. Образовавшийся энергетический остров полностью зависит от поставок угля с неконтролируемой территории и из России. Украине же понадобилось два (!) года, чтобы решить вопрос о землеотводе для ЛЭП. Во время войны, ага… В лучшем случае линию подключат к объединенной энергосистеме этой осенью. Один из экспертов иронически заметил, что если бы россияне так решали вопрос с энергообеспечением Крыма, то он бы и сейчас сидел при свечах.
На западе Украины наглухо зависла возможность переброски электроэнергии, производимой на трех блоках Бурштынской ТЭС. В 2015 г. в ДТЭК говорили, что злые люди из «Укрэнерго» вынуждают компанию к этому, а процесс сложный и может занять до года. Прошло уже полтора года, но абсолютно ничего не сделано. Цена вопроса — аж полмиллиона долларов. Ну и полное нежелание решать эту задачу. В «Укрэнерго» прямо говорят о саботаже.
Зато основным трендом стало резкое увеличение тарифов на все виды энергоносителей и для всех с последующим «освоением» полученных средств под лозунгом «не расшатывайте!» и т.д. Тарифы выросли в разы, а вот сказать, что за счет этого многое сделано, трудно. Темп изменений неуклонно снижался, а вот число схем неизменно увеличивалось.
Поставки топлива на государственную компанию «Центрэнерго» превратились в синоним кормушки для структур, близких к Грушевского и Банковой. После чего реальный интерес к ее прозрачной приватизации упал на Печерских холмах до околонулевого уровня.
В энергетике вершиной схем стала так называемая формула «Роттердам плюс« с привязкой цены угля к его цене в порту Роттердама. Обоснованием было то, что это очень по-европейски, обеспечивает независимость от поставок угля из неконтролируемых зон, а также предсказуемость, прозрачность и прочая, и прочая.
На практике все вылилось в банальное повышение цен на донецкий уголь. Причем «плюс» в вышеназванной роттердамской формуле — это оплата транспортировки из Нидерландов в Украину. Реально никто ничего оттуда не возит и не собирается. Поначалу чиновники невнятно обещали, что эту сумму на транзит скорректируют, введя ренту на уголь, но с ней в парламенте как-то совсем не сложилось. Так что деньги идут в чистый доход участников схемы. Печерск, судя по полному отсутствию реакции (уже почти год), тоже не в обиде.
При этом диверсификацией того же угля никто вообще не занимается. Поставки южноафриканского топлива неуклонно падали, благополучно достигнув в этом году строго нулевой отметки. Были тихонько отменены даже анонсированные ранее закупки этой весной. Зачем, если в ОРДЛО можно купить дешевле, а продать по «международной» цене? Благо, с той стороны не чужие люди, а часто многолетние партнеры по бизнесу.
Война у нас гибридная, с украинской спецификой. Сознательно не касаюсь темы с тем же коксующимся углем, флюсами, лесом и прочим. В разгар боев за Авдеевку в нее мирно шли эшелоны из «ЛНР». Так что торговля через «нуль» велась и ведется всеми сторонами, в перерывах между обстрелами. Хотя там, где идет реальный товарный поток, стрельбы немного — мешает бизнесу.
Между прочим, претензии тому же Ринату Ахметову (владельцу большинства ТЭС) предъявить сложно. Прелесть «Роттердам плюс» в том, что никто и не требовал никакой диверсификации — людям просто подбросили денег. Несколько миллиардов гривен без малейших обязательств по их использованию. Страна у нас, как известно, велика и обильна, с порядком — как всегда.
Аккурат к началу блокады правительство разразилось очередной редакцией «Про затвердження плану заходів, спрямованих на реалізацію деяких засад державної внутрішньої політики щодо окремих районів Донецької та Луганської областей, де органи державної влади тимчасово не здійснюють свої повноваження».
Уже первый пункт этого документа показывает вдохновляющую обстановку на линии соприкосновения. Планируется «ощутимое снижение уровня коррупции среди военнослужащих и работников правоохранительных и специальных органов, обеспечивающих установленный режим пересечения линии соприкосновения гражданами и перемещения товаров через линию соприкосновения». Для чего причастным к обеспечению такого режима будут… читать антикоррупционное законодательство. Наверное, сильно поможет.
Энергетики это касается не так сильно — уголь доставляют по железной дороге. Уголь грузовиками через фронт, конечно, возят, но немного. Грузы для ТЭС идут в основном по белым, максимум «серым» схемам. Но ситуацию с пропуском это иллюстрирует.
Сам отчет о проделанной работе предполагается подать 1 апреля, аккурат на день дурака. Не сомневайтесь — доложат и отчитаются об успехах. Существенных.
Все это здорово и, наверное, весело. Но угля нет. Он постепенно срабатывается, в пессимистическом сценарии его хватит до 15–20 марта, в оптимистическом — до 5 апреля. Это зависит в основном от погоды, хотя, похоже, особых холодов уже не будет.
Планируемый дефицит мощности в энергосистеме на уровне 1500–2000 МВт придется балансировать отключением потребителей. Организовать поставки антрацита в серьезных объемах до апреля с международных рынков практически нереально. Наиболее простой вариант — силовая расчистка путей и возобновление поставок донецкого угля. Однако «бить» придется партнеров по коалиции («крыша» блокадников — «Самопоміч»), что в ситуации, когда в Раде на счету каждый голос, не очень дальновидно. Не говоря о том, что глобально это мало что решает. Общество (пока отключений нет) явно не на стороне власти. Ключевой месседж «воровать надо меньше» практически никем не оспаривается.
Остается вопрос: что делать? Понятно, что нужно снижать использование блоков, работающих на антрацитовой группе. По расчетам, это сэкономит до 20 тыс. т антрацита в день (около 40%). Но блоки этой группы и так не очень нагружены. Если до войны они давали около половины производства электроэнергии тепловой генерации, то сейчас примерно треть.
Несмотря на три года болтовни, ни один блок с антрацита на газовый уголь пока не перевели. Осенью ожидают, что все-таки закончат переоборудование по этой схеме двух энергоблоков на государственной Змиевской ТЭС. Это сократит потребность в антраците на 0,8–0,9 млн т угля в год (10% от потребности). Но продолжения пока даже не обещают. Частная ДТЭК выпустила красочную презентацию о том, как это трудно и сложно (что правда), и… ничего делать не стала. Да и зачем?
Увеличить производство атомной энергии невозможно по балансовым ограничениям энергосистемы.
Забавно, но самый простой способ — импорт электроэнергии из России, что исключается по политическим соображениям.
Пока же образованы штабы, успешно генерирующие бумажки, ценность которых близка к нулевой. И простые решения уже внедрены, а на сложные нужно время, которого нет. И политическая воля, которой тоже нет.
Народ пригрелся и обкатал схемы — сейчас их нужно ломать, чего до ужаса не хочется. Ждут, а может, оно само рассосется, как в 2015–2016 гг.?
Нужны также деньги. Потребовать отчета, куда ушли ресурсы, полученные через «Роттердам», можно разве что с «Центрэнерго». Да и там, думаю, без проблем ответят — оформлять бумажки у нас научились.
Кстати, в упомянутом плане Кабмина есть прекрасный пункт об упрощении налоговой и бухгалтерской отчетности для предприятий, производственные подразделения которых находятся на неконтролируемой территории. Как вишенка на торте обещают особенности проведения налоговых проверок с одновременным усилением ответственности за подачу недостоверной информации, содержащейся в такой отчетности.
Налоговые проверки производств в «ДНР—ЛНР» нашей славной ГФС — это, безусловно, «респект и уважуха». Или контролировать будут «уважаемые партнеры» из аналогичных структур Захарченко и Плотницкого?
Однако делать что-то все равно придется. Тем более, как показал опыт прошлого года, нагрузки на тепловые станции летом могут быть на уровне зимних. Достаточно выйти в неплановый ремонт паре атомных блоков. Так что с окончанием зимы проблемы не исчезнут.
Сейчас витает идея создания страхового запаса в 3 млн т. Но на него опять-таки нужны деньги. Есть вариант, что «Энергорынок» возьмет в одном из госбанков кредит в 3 млрд грн на покупку импортного угля. Потом эти деньги через тариф отобьют с потребителей.
Что интересно, сейчас идут переговоры о закупке миллиона тонн угля у американской фирмы. В США антрацит практически не добывают. Будет весело, если в итоге американцы купят ростовский уголь, а еще веселее, если донецкий через Новороссийск. По подобным схемам в 2015–2016 гг. прошла не одна тысяча тонн как «уголь страны неизвестного происхождения».
Рассматривается и сценарий пересмотра нашей славной «роттердамской» формулы, сейчас цена в ней определяется как средневзвешенная за 12 месяцев. Предполагается сократить срок индикативного периода до трех месяцев. Сейчас цена в Роттердаме выросла, так что по факту речь идет о повышении расчетной цены для генерации.
Одновременно наши власть имущие на всех углах рассказывают, что никакого «Роттердама плюс» и нет, да и не было никогда. При этом то и дело опровергают друг друга. Отчасти это у них от лени и нежелания разобраться, как работает формула привязки. Да и зачем им в ней разбираться?
Самое интересное, что ничего сверхфорсмажорного не произошло. Сократились поставки топлива с территории, контролируемой противником. Более того, даже не полностью. Для Киева на третьем году эпической борьбы с оккупантами вообще и слепого траста, в частности, это шок?
Три года диверсификации, на выходе — один источник антрацита. Кто же нам доктор? И как бы кому-то ни хотелось, но разбор полетов, похоже, состоится. Желательно только сделать это не к 1 апреля, а раньше.
