По непостижимому стечению обстоятельств обе украинские революции начались в один день — день собора Архистратига Михаила, 21 ноября. Обе означили собой намного большее действенное пространство, чем обычный протест против одного диктатора. Померанчевая революция-2004, и особенно Революция Достоинства 2013–2014 гг., будто приоткрыли для мира дверь в XXI в., анонсируя необходимость нового понимания общественных отношений.
Символично также, что классический и романтический XIX в. окончательно канул в прошлое ровно сто лет назад — в 1914 г., с началом Первой мировой войны. И тогда переход к новому, XX веку, не только был травматичным, но и означал, что мир вошел во времена глобализации и геополитических противостояний. Передел территорий, Вторая мировая война и распад колониальных государств заняли у человечества почти 50 лет. Понятной реакцией на это во второй половине века стала потеря интереса ко всем предыдущим традиционным ценностям, обоснованная философией постмодернизма, и закономерный приход идеологии технологического потребительства и культа денег. Недопущение войны и прагматические экономические интересы как главные предохранители мира послевоенная Европа взяла на вооружение идеи своего нового развития и объединения.
Важной особенностью XX в. стало и то, что самые драматические конфликты и пренебрежение правами человека были связаны с автократическими партиями, возглавляемыми единоличными лидерами (Лениным, Сталиным, Муссолини, Гитлером, Мао Цзедуном, Ким Ир Сеном, Пол Потом и др.). Идеологии этих партий противостояла идеология демократического общества, лозунгом которого, со времени Великой французской революции и вплоть до нынешней Декларации прав и свобод человека (ООН) являются Свобода, Равенство и Братство. Однако в конце прошлого — начале нынешнего веков этот лозунг становился все илюзорнее, а идеология потребительства и денег привела к серьезному общественно-экономическому кризису глобализованного мира.
В контексте этих событий в конце прошлого века почти в центре Европы возникла большая и богатая ресурсами Украина. В течение двадцати с лишним лет она «развивалась» как геополитическая коррупционная серая зона — заложник политических пертурбаций между выразителями западного и восточного пониманий цивилизации. Неминуемое последствие такой роли: Украина должна была либо раствориться в геополитическом пространстве (неважно каким путем), либо стать полноценным самостоятельным государством. События с 21 ноября 2004 г. по 21 ноября 2013 г. показали, что Украина и ее граждане избрали второй путь. Кульминацией этого выбора стал второй Майдан.
Можно думать, и даже утверждать, что революционные события в Украине, олицетворенные и символизированные Майданом-2014, были не только декларацией достоинства и борьбы за европейские ценности, а именно это принято считать его главной миссией.
Значительно более существенной является роль Майдана-2014, о которой пока что не говорится. Именно этот Майдан определил собой грань между XX и XXI веками и показал, что приход нового века может стать не менее травматичным, чем сто лет назад (1914 г.), включая угрозу новой глобальной войны и распад нынешней большой империи.
Драматизм сегодняшней ситуации состоит, однако, еще и в том, что с окончательным отходом XХ века — «века эгоизма» — возникла необходимость осмыслить и внедрить новые ценности, а с ними — и новый лозунг социальных изменений. И это также предложил, хотя и неочевидно, Майдан-2014, ведь движущей силой Майдана было, по сути, отстаивание новых принципов современной социальной справедливости. Нынешняя потребность в справедливости, как свидетельствует историческая реальность, не может быть обеспечена предыдущими ценностями: Свободой, Равенством и Братством. При том что Свобода была и будет оставаться неотъемлемой и основной, данной Богом или Природой, потребностью человека, настоящее и истинное равенство оказалось недосягаемой утопией, а стремление к братству в общественном отношении — иллюзорным идеалом.
О чем говорил и чего требовал Майдан? Кроме неотъемлемой необходимости соблюдать гражданскую Свободу, еще о двух важных ценностях современного мира.
Во-первых: говорил о доверии в отношениях между людьми, между обществом и властью, а также — к правдивой информации. Потому что само обострение общественного недоверия в Украине стало пусковым механизмом революции-2014 (ложь властной элиты).
Во-вторых: Майдан-2014 требовал установить действенного права, попираемого в Украине на всех институционных уровнях и всеми возможными способами.
Этим, по сути, Майдан-2014 сформулировал новый триединый лозунг современного общества: Свобода, Доверие, Право (LIBERTAS, FIDES, JUS), которые в совокупности значительно надежнее и реальнее гарантируют достоинство личности и ее самовыражение, а также справедливость отношений как на бытовом, так и на общественном уровнях.
С переходом к XXI в. возникают новые требования к его пониманию и видению близких и отдаленных перспектив развития. Эти требования каждый раз больше и громче убеждают в том, что одной из самых существенных, если не самой важной (кроме нарастающей опасности развязывания новой мировой войны), становится проблема сохранения человечества как такового (conditio humana). Основная угроза — быстрое и неконтролируемое развитие технологий вместе с их манипулятивным и даже прямым вмешательством в жизнь человека не только на психологическом, но и на биологическом уровнях. Противостояние этой угрозе требует значительно лучшего и более эффективного согласия между государствами, политическими учреждениями и общественными инициативами, то есть очень взвешенной оценки дальнейшего гуманитарного и технологического развития для нахождения их полноценного баланса. Политические элиты вынуждены каждый раз больше прислушиваться к духовным и естественным потребностям человека.
Особенно угрожающими в этом перечне являются практически неконтролируемые обществом — и в локальном, и в глобальном масштабах — развитие военных технологий и связанные с этим военные угрозы. Что это так, свидетельствует результат украинского Майдана, приведший к агрессии со стороны России с применением информационных манипулятивных технологий, попранием международного права и прямыми угрозами не только Украине, но и мировому сообществу. Не случайно тема третьей мировой войны дискутируется не только на бытовом, но и на политическом уровнях. Более того, конфликт между Украиной и Россией как раз и убеждает в том, что Майдан-2014 является не условной, а вполне реальной гранью веков. Ведь Россия начала свои действия на основе идеологии прошлого века — восстановления «исторической справедливости» и реставрации системы координат бывшего двухполюсного мира и восстановления бывшей советской империи.
Учитывая это, безопасность становится для Украины вопросом номер один. Исследователи разных времен определяют Украину как цивилизационное пограничье между Западом и Востоком. Такое позиционирование превратило Украину в поле постоянных противостояний за контроль денежных потоков и ресурсов. Вместе с тем, положение пограничья каждый раз очевиднее наделяет Украину узловым значением для системы международной безопасности. Российско-украинская война не только разрывает прежнюю систему безопасности и баланс сил в мире. Украина и Россия представляют собой два взаимоисключающих проекта дальнейшей трансформации Евразийского континента и две взаимоисключающие силы. Чтобы войти в евроатлантическую систему безопасности и Европейского сообщества, Украина сначала должна сама стать самостоятельным центром силы в Европе. Победа Украины и построение Государства на европейской стороне будет означать перемещение центра силы в этой части континента из Москвы в Киев, то есть конец имперского евразийства как такового.
Все очевиднее становится и то, что Майдан послужил главным катализатором двух крайне необходимых для Украины процессов. Первый из них, связанный с переформатированием (но не коренным изменением) власти и с военным конфликтом с Россией (которая выступает как политический враг), привел к консолидации населения Украины в политическую нацию.
Второй процесс несколько сложнее. Речь идет о небывалой самоорганизации и взаимной поддержке на так называемых низовых уровнях общества, способных осознанно и высокоэффективно функционировать независимо от власти. Более того, давление этой самоорганизации на власть становится настолько высоким, что последняя часто чувствует себя подконтрольной обществу. Но при этом власть остается этому обществу неподотчетной и достаточно закрытой в своих намерениях и действиях.
Обе украинские революции одинаково показали: украинцы находятся на таком высоком уровне неогосударствленной социальной самоорганизации, что способны самостоятельно, без институционированного лидерства и сформированной свыше вертикали, оказывать сопротивление попыткам диктатуры и воли диктатора. Однако они до сих пор не создали институционно-правовую систему, или общепризнанных правил, которыми реально (а не показательно, как ширма или орудие достижения чьих-то персональных интересов) руководствуются граждане в отношениях повседневной жизнедеятельности. То есть обе революции пока что не породили в Украине полноценного политического общества.
Можно, таким образом, думать, что события последнего года после Майдана сформировали в Украине гражданское общество, но, к сожалению, не смогли превратить Украину в полноценное государство. Как ни парадоксально, но заявления Кремля о том, что Украина не рассматривается Россией как полноценное и настоящее государство, могут не только иметь под собой определенную оправданную почву, но и быть косвенным подтверждением того, что наше государство до сих пор еще действительно не состоялась. А что предложил Майдан для Европы и мира? Во-первых, необходимость в новом понимании отношений, которое бы строилось на поиске новых ценностей, не только отличных от идеологии потребленчества и доминирования прагматических интересов, но и таких, что уже витают в воздухе современного мира и ищут новое дыхание. Он не отрицал интересы как имманентное свойство людей, но напомнил, что ради идеального надо уметь уступить (да и жертвовать) интересами. Во-вторых, Майдан, показал, что новое дыхание необходимо и старой Европе. Может, в этом и состоит миссия украинского Майдана для других?
И все же, принимая во внимание зримые и простые достижения, можно сказать: первая, а особенно вторая украинские революции уже потому не нуждались бы в каких-либо иных аргументах в свою пользу, что именно они окончательно преодолели комплекс неполноценности украинцев, обусловленный столетиями зависимости. Украинцы, наконец, открыли в себе достоинство, солидарность, способность к самопожертвованию, готовность бороться и умирать, то есть гражданскую и цивилизационную зрелость. Это достижение не только достойно того, чтобы его сохранять. В настоящем государстве, сознающем собственные интересы и способном включиться в общемировые процессы, такого рода достижения нужно однозначно закладывать в фундаменты общественной традиции. Без которой любое общество и любая культура является либо калькой других, либо же — недоразумением.
Кто должен в Украине взять на себя ответственность за завершение государствообразующего процесса и государственной традиции? С одной стороны — понятно. Это активное и довольно зрелое гражданское общество. Однако этого мало. Потому что в нынешних условиях полноценное государство не может обойтись без политического структурирования, роль которого выполняют политические партии. Нужно понимать, что все годы независимой Украины практически все партии были политическими организациями лидерского типа (в том числе и Народный рух). Как мы уже упоминали, все такие партии рано или поздно превращаются в автократические и оторванные от истинных нужд цивилизованного государства. В худшем случае они становятся источником диктатуры, тоталитаризма, коррупции и, наконец, агрессивной установки против собственного народа или других стран. Не случайно все успешные государства мира (возможно, Китай является исключением) пользуются демократически организованными партиями, структура и функция которых гарантируют от угрозы автократии и тоталитаризма.
Отличие таких, настоящих, партий от нынешних виртуальных образований будет состоять в трех моментах. Во-первых, они должны найти, воспитать и предложить обществу новое поколение политиков — таких, какие нужны обществу, а не таких, которые обществу не нужны. Во-вторых, они должны ввести на практике новые отношения и прецеденты, вызванные требованиями современного мира и такие, которые со временем будут перенесены на все общество. В-третьих, они должны предложить собственное видение будущего Украины и даже свою версию социального идеала.
И последнее. Кроме реального, героического и трагического Майдана, есть еще другой, внепространственный и вневременной. Не виртуальный и рассеянный в сетях современных коммуникаций. Иной — внутренний, субъективный и частный для каждого по-своему, если нет других слов — то духовный. Этот Майдан стоит не в Киеве или Львове, Харькове или Одессе, потому что он внепространственный. Он стоит всюду в мире, где живут его носители — те, для кого он является необходимостью нынешнего времени. Внутренний Майдан не разойдется и не превратится в ничто, не предаст доверие и не потеряет достоинства, потому что он неподвластен времени. Он — незримое и духовное продолжение всех прежних Майданов, на которых столетиями мы и до нас стояли за то, чтобы быть Людьми.
