Коррупция — это проблема. В случае Украины — не просто проблема, а полный коллапс. Именно коррупция который год выступает могильщиком нашей экономики — с прицелом на нашу государственность.
Один из возможных механизмов проблемы, активно прорабатываемый сейчас в Раде и за ее пределами, — создание специального органа антикоррупционных расследований. Условно назовем его Бюро.
Сейчас в парламенте лежат два законопроекта, призванных создать такое Бюро.
Законопроект "Про національне бюро антикорупційних розслідувань" разрабатывался фактически еще с 2009 года. Среди его отцов можно назвать юриста и медиаэксперта Дмитрия Котляра, а также главу правления ГО "Центр противодействия коррупции" Виталия Шабунина. Некоторую лепту внес и нынешний замминистра юстиции Руслан Рябошапка. Недавно законопроект был внесен в парламент под номером 4573 группой депутатов — ударовцем Виктором Чумаком и внефракционными Лесей Оробец и Олесем Донием.
Альтернативный ему законопроект (4573-1 — "Про національну службу боротьби з корупцією") был написан и подан буквально на днях бютовцем Сергеем Пашинским, совмещающим кресло нардепа с должностью и.о. главы Администрации и.о. президента.
Вокруг этих законопроектов сейчас развернулась борьба. Возможно, к моменту выхода этой статьи она уже завершится — в нынешней Раде поди пойми, что и когда проголосуют. Однако мы покажем ситуацию по состоянию на утро пятницы, 11 апреля.
Теория против практики
Де-факто Бюро уже существует. Но де-юре пока состоит лишь из одного человека — правительственного уполномоченного по борьбе с коррупцией. С 5 марта этот пост занимает известная журналистка и активистка Евромайдана Татьяна Чорновол. Под ее началом уже трудится небольшая команда, но пока все ее члены имеют статус волонтеров. В такой ситуации это скорее ГО, чем госструктура. С соответствующими, стремящимися к нулю, официальными полномочиями.
При этом следует заметить, что это "волонтерское Бюро" уже:
а) работает. Так, правоохранительным органам были переданы данные по нескольким схемам, имеющим признаки коррупционных. Одна из них, по словам самой Чорновол, связана с деятельностью Инспекции государственного архитектурно-строительного контроля в г. Киеве, а вторая — с махинациями на рынке оценочной деятельности;
б) столкнулось с рядом провокаций со всеми признаками кампании черного пиара. Так, в ряде случаев их именем прикрывались вооруженные группы вымогателей, не имевшие к Чорновол и ее подчиненным никакого отношения. Причем действия этих провокаторов раскручивались в медиа именно как действия сотрудников Бюро. Согласитесь, в нашей стране провокации — признак признания.
Сейчас команда Чорновол всерьез настроилась на закрепление и продолжение своей деятельности в качестве официального Антикоррупционного бюро.
Поначалу Татьяна и ее команда были настроены благожелательно в отношении проекта Котляра—Шабунина—Чумака. Но в последующих обсуждениях проявились противоречия как личного, так и политического свойства. Как результат, Чорновол и ее волонтеры сейчас работают в тесной связке с Пашинским, продвигая его законопроект.
К противоречиям скорее личного свойства следует отнести требования в первом законопроекте, лишающие Чорновол возможности закрепить за собой статус главы новосоздаваемого Бюро. Таковых два. Это, во-первых, нижняя возрастная граница в 35 лет, во-вторых, обязательное юридическое образование. Требования, в принципе, обоснованы, и то, что Татьяна им не соответствует, — действительно, проблема. Однако ее структура имеет большую общественную поддержку и определенный кредит доверия, поэтому следовало бы, по крайней мере, дать им шанс.
Допустим, с возрастом проблема решаема. 35 лет Татьяне исполнится 4 июня — пока примут закон, пока пройдет конкурс, как раз уложатся. А вот с обязательным юридическим образованием проблема: Чорновол — языковед. Более того, по информации ZN.UA, атмосферу взаимопонимания между Чорновол со товарищи и группой, подавшей первый закон, подорвал тот факт, что Виктор Чумак дал понять: не против видеть на этой должности себя. Он-то по всем выписанным параметрам подходит.
К политическим же противоречиям следует отнести наиболее уязвимое место будущего Бюро — вопрос подчиненности, а также некоторые другие аспекты этих законопроектов.
Кто девушку ужинает
В вопросах полномочий Бюро, его организационной структуры и численности законопроекты если не схожи, то, во всяком случае, стремятся к общему знаменателю. Численность — 1200–1300 лиц; полномочия — оперативно-розыскная деятельность, досудебные расследования, проверки; структура — центральное и региональные управления. Уточнить можно на сайте Верховной Рады.
Ключевое различие и камень преткновения здесь — подчинение, подотчетность, назначение и увольнение руководителя Бюро.
По версии Котляра—Шабунина—Чумака, назначать руководителя Бюро как центрального органа исполнительной власти должен Кабмин по результатам работы специальной конкурсной комиссии. В нее должны войти министр юстиции, Генпрокурор, омбудсмен, один делегат от президента, три — от профильного комитета Верховной Рады и четыре — от общественных структур. Такая вычурная конструкция, по идее, должна гарантировать если не непредвзятость комиссии, то, по крайней мере, ее равноудаленность от разных центров политического влияния. При этом нельзя назначать директора Бюро из лиц, в течение последнего года находившихся на руководящих постах в какой-либо партии или состоявших с партией в договорных отношениях (на рядовых членов это не распространяется — им достаточно просто выйти из партии, но не нужно ждать после этого год). Разумеется, он также должен быть гражданином Украины, несудимым, здоровым и т.п., но это уже повторяется и в другой версии закона.
А вот снять досрочно директора, по версии первого законопроекта, уже нереально. Разве что в случае если его признают виновным по какому-либо уголовному делу.
Отчитывается Бюро перед собственным общественным советом, Кабмином и профильным комитетом ВР. При этом Кабмин координирует его деятельность путем, в частности, утверждения положения о Бюро, а также формирования его региональных структур.
Если просто: в данной схеме Бюро зависимо от Кабмина, но довольно опосредованно.
Совершенно иная ситуация в варианте, поданном Пашинским. Здесь директор Бюро назначается Советом национальной безопасности и обороны. И что намного важнее — может быть снят им же путем высказывания недоверия. Причем, по нашим данным, в первом варианте законопроекта вместо СНБОУ напрямую указывался президент Украины. Почему заменили? Есть подозрение, что это может быть связано с ограничением конституционных полномочий президента в действующей редакции Основного Закона: он просто не имеет права контролировать подобные органы. СНБОУ, с некоторой натяжкой, может, если признать сферу борьбы с коррупцией вопросом национальной безопасности. Хотя некоторые юристы и здесь могли бы поспорить, не превышаются ли полномочия СНБОУ назначением директора оного органа, особенно с учетом того, что, в отличие от предыдущей версии законопроекта, он не считается ЦОИВ.
В любом случае, у нас в стране СНБО — сугубо президентский орган, ибо состав СНБО глава государства формирует по своему усмотрению. Де-факто можно ставить знак равенства между его волей и волей президента. Со всеми вытекающими.
Если просто: в версии Пашинского директора Бюро назначает и увольняет президент. Ему же Бюро и подчинено.
Есть между законопроектамии и другие различия. Особенно тщательно они выписаны в интересном документе, распространенном на этой неделе самим Бюро Чорновол. Документ, поданный как упрощенная сравнительная таблица, носит рекламный характер, показывая преимущества проекта Пашинского перед проектом оппонентов. Увы, в ряде его пунктов допускаются сильные искажения позиции "условного противника", а в отдельных случаях недостатки проекта Пашинского подаются как его достоинства. Так, вышеупомянутая зависимость от главы державы представлена как "политическая ответственность президента". Звучит красиво, но на практике в нашей стране президент несет политическую ответственность лишь один раз — перед попыткой переизбраться на второй срок. Не считая восстаний. Так что аргумент слабоват.
Среди других разночтений — возможность расследовать коррупционные схемы в частном секторе (в варианте Чумака — да, если в особо крупных размерах, в варианте Пашинского — проверятся могут только государственные учреждения и предприятия), введение новых антикоррупционных статей в УК (вариант Пашинского вводит, вариант Чумака опирается на уже существующее законодательство) и распределение полномочий при расследовании коррупционных преступлений разными органами (вариант Чумака предусматривает сохранение возможности расследовать ряд коррупционных преступлений органами МВД, вариант Пашинского, создавая в УК отдельные статьи для коррупционных преступлений, относит их расследование исключительно к сфере действий Бюро).
В сухом остатке
С чисто институциональной точки зрения законопроект Котляра—Шабунина—Чумака выглядит надежнее. В его версии Бюро многофункциональнее и независимее, а контроль Кабмина над ним опосредован. Законопроект Пашинского делает Бюро подконтрольным Совбезу, проще говоря, президенту.
Однако при этом ныне функционирующее Бюро-лайт нацелилось именно на второй законопроект. Возможно, играет роль фактор личного доверия Чорновол к Тимошенко.
Это смущает. Фактически, уже сейчас претенденты на должность, где независимость — одно из ключевых требований, предпочитают сотрудничать с дружественными политическими силами ради закрепления своего статуса и соглашаются с возможностью быть уволенными в результате политического решения. Остается лишь надеяться, что в итоге будет найден компромиссный вариант. Сохранение структуры, создаваемой Татьяной Чорновол, может быть полезно, но не ценой создания института, который так или иначе обретет статус президентской дубинки. Причем в случае чего помешать этому люди, ратующие сейчас за этот вариант закона, уже не смогут — именно потому, что Совбез всегда сможет снять нелояльного директора Бюро и поставить нового.
В конечном итоге, все упирается в позицию самой Татьяны Чорновол. В ее смелости и даже "безбашенности" в журналистской среде сомневаться не слишком принято. Однако хватит ли ей мудрости избежать ловушки дружеской помощи — вопрос, ответ на который нам еще предстоит узнать.
