35 лет назад, 29 июля 1974 года, председатель КГБ СССР Юрий Андропов подписал приказ №0089/ОВ (“Особая важность”) об изменении в штатах 7-го Управления Комитета и утверждении Положения о Группе “А”.
“Группа “А” выполняет специальные задания Председателя Комитета госбезопасности по пресечению террористических, диверсионных и иных особо опасных преступных акций…” — говорилось в приказе. И жизнь без работы не оставляла: сотни операций, тысячи спасенных людей.
Мировое признание “Альфе” принес штурм дворца Амина в Афганистане в декабре 1979-го. В 93-м, по словам Евгения Примакова, благодаря взвешенным действиям спецназовцев в России удалось избежать гражданской войны. Спасали они людей и на Дубровке, и в Беслане…
О том, в каких условиях зарождалась “Альфа”, через какие испытания пришлось ей пройти и как сегодня живут альфовцы — “МК” поговорил с Героем Советского Союза, человеком, дольше других возглавлявшим группу “А” (в 1977—1988 и 1992—1995 гг.), генерал-майором Геннадием ЗАЙЦЕВЫМ.
— Геннадий Николаевич, почему именно 74-й год? Обстановка требовала такого спецподразделения?
— Прежде всего это было большое предвидение руководства Комитета госбезопасности СССР. Приближался 1980 год — год Олимпийских игр в Москве, и все прекрасно помнили 5 сентября 1972 года, когда бандой палестинских террористов из “Черного сентября” были взяты в заложники и затем расстреляны израильские спортсмены в Мюнхене.
Вторым обстоятельством, подтолкнувшим к созданию “Альфы”, стал инцидент в правительственном аэропорту “Внуково-2” осенью 1973 года. Провожали ответственную иностранную делегацию. В числе провожающих — министр внутренних дел СССР, первый зампредседателя КГБ... И в это время на летном поле неожиданно разворачивается драма по освобождению заложников.
Гражданский самолет “Як-40”, вылетевший по маршруту Москва—Брянск, захвачен бандитами. Преступники требуют выдать им деньги и лететь в США. Не долетев до Брянска, командир разворачивает самолет и сажает его во “Внуково-2”. Все закончилось благополучно: заложников освободили, двоих террористов уничтожили, двоих арестовали (министр внутренних дел лично их допрашивал).
По возвращении с аэродрома первый зампредседателя КГБ доложил Андропову, что была такая нештатная ситуация. Командира “Як-40” и одного из участников спецоперации (капитана милиции) удостоили звания Героя Советского Союза. Но возник резонный вопрос: “Как же так, что в стране нет подразделения, которое могло бы действовать в подобных ситуациях?!” Надо создать! Вопрос рассматривался на секретариате ЦК. “Добро” было дано там, а председатель КГБ уже только издал приказ.
Первый штат состоял из 30 человек вместе с командиром. В 77-м году подразделение увеличили вдвое, изменился статус (“Альфа” стала действовать на правах оперативного отдела). Затем добавили 71 боевую единицу, потом еще 100 и т.д. В 84-м было создано периферийное подразделение в Хабаровске, в 90-м — в Алма-Ате, Киеве, Минске, Краснодаре, Свердловске, и бойцов стало больше 500 человек.
Уже за первые 3—4 года подразделение преобразилось колоссально. Появились совершенно новые спецсредства для проведения операций, новое оружие: или с усиленной пробивной способностью, или, наоборот, малой пробивной способности, чтобы, например в самолете, обшивку не пробивало, а преступнику причиняло адскую боль. Много нового появилось и в тактике.
— Какие операции вы считаете гордостью “Альфы”?
— Теперешние не беру: есть такие — будьте любезны. Допустим, операции по физическому устранению или пленению целого ряда фигур — бандитского отребья — в условиях Кавказа. Об этих операциях еще и не писали нигде. За каждой стоит очень большая напряженная работа, действия требуют ювелирного мастерства, выдержки, малейшая неосторожность приводит к непоправимым последствиям, гибели спецназовцев.
Если говорить об операции из моей практики, которая запала в душу, — это операция 1 декабря 1988 года, когда пришлось освобождать 32 учеников и учительницу 4 “г” класса 42-й школы города Орджоникидзе. Ситуация была очень тяжелой: захвачены дети — за них очень переживаешь, а тут еще постоянный пресс со стороны властей. Дважды звонил секретарь ЦК КПСС Лигачев: Верховный Главнокомандующий Михаил Сергеевич требует, чтобы ни один волос с головы ребенка не упал, дети должны быть освобождены — и точка, никаких “вольностей”. Бандитов пришлось отпустить, они улетели, а на следующий день мы полетели за ними. Было непросто, но мы их вернули, и они были преданы суду. А в 93-м году четыре бандита захватили целый класс в Ростове-на-Дону и трое суток всех держали. Страшная ситуация была, но в конце концов все разрешилось…
Могу сказать, сейчас в подразделении нет ни одного сотрудника, который не был бы награжден. У людей по 5—6 боевых орденов! Фамилии называть нельзя, но, к примеру, у одного альфовца 3 ордена Мужества, у другого — орден Мужества и 3 медали “За отвагу”. Честное слово, я завидую таким людям — многое надо сделать, чтобы заслужить такие награды! Рискуя жизнью, они уничтожили преступников, помогли освободить людей. Два альфовца удостоены звания Героя СССР, 8 — Героя РФ (5 из них посмертно).
— Операции по освобождению заложников в Музыкальном центре на Дубровке и спасению детей в Беслане вспоминают с большой болью…
— Да, они были очень сложные, тяжелые. Но, несмотря ни на что, считал и считаю, что это операции успешные. Мы взвешиваем, что могло бы быть в случае бездействия и что стало в случае активного вмешательства, что перевешивает — или погибшие, или спасенные жизни.
Надо представить себе, что когда спецподразделения втянулись внутрь здания на Дубровке, там находилось около 2 тысяч человек. Если бы рвануло, потолок бы осел — и все были бы похоронены в братской могиле. Тогда бы абсолютное большинство сказало: а почему вы бездействовали, почему допустили это? Да, погибли 130 человек. Я, может, в какой-то степени кощунствую, но надо говорить не только о том, сколько погибло. А сколько спасено? И спасено кем? Прежде всего спецназовцами, а не теми, кто ходил туда на переговоры, конечно, рискуя, но переговорил и вышел…
В Беслане, не скрою, на мой взгляд спецназовца, не было достаточного оцепления в районе проведения операции. Не случайно местные жители, вооруженные не палками и дубинами, а нарезным оружием и даже пулеметами, ринулись туда, стреляли и, говоря откровенно, мешали нашим сотрудникам. Но в целом операцию провели верно: каждая группа имела свой сектор, вела там наблюдение, проникала в него, и у каждой было свое направление действий. Мне потом задавали вопрос: а почему же среди спецназовцев, людей подготовленных, такое большое количество погибших? Трое из “Альфы” и семь из “Вымпела”. Во-первых, там было более 1200 гражданских лиц и более 30 террористов — скученность такая была, что некоторые свои навыки не было возможности проявить. Но даже в этих условиях все боевики, за исключением одного Кулаева, были уничтожены.
— Ваша книга “Альфа” — моя судьба” начинается с описания событий 93-го года в Москве, когда решался вопрос о силовом разгоне Верховного Совета и защитников Белого дома. Вы пишете, что это было, наверное, самое сложное испытание для “Альфы” за всю ее историю…
— Когда спецподразделение задействуют для решения политических задач — это очень угнетает сотрудников. Это не дело спецназа, это дело политиков. Я до сих пор считаю, что все возможности по прекращению противостояния в 93-м году властью использованы не были. Всё возложили на спецподразделения: “Альфа” и “Вымпел”, действуйте и решайте проблему за политиков!”
Или представьте ситуацию в конце 80-х, когда заполыхало во многих местах: Армения, Грузия, Азербайджан, среднеазиатские республики. Наше подразделение действовало как в пожарном режиме. Везде толкали “Альфу”, хоть это работа войск и спецподразделений МВД, а не спецназовцев. И очень сильно спецназовцы были оскорблены и посрамлены морально в 91-м году в Вильнюсе. Погиб наш сотрудник лейтенант Шацких, которого долго не признавал ни Комитет, ни Вооруженные силы: он никому не принадлежал, этот человек, и хоронили его в определенной степени молчком.
Государственные мужи в лице президента Горбачева, да и других руководителей говорили: “А мы их туда не посылали...” — создается впечатление, как будто он сам сел в самолет и сам прилетел… Такое отношение, мне кажется, и явилось толчком к тому, что подразделение не стало участвовать в 91-м году в штурме Белого дома.
— Говорят, бывших чекистов не бывает, бывших альфовцев — тоже?
— Да, в октябре 92-го года была создана Ассоциация ветеранов спецподразделения антитеррора “Альфа”. В ней уже более 500 как бывших, так и действующих сотрудников. Ассоциация активно участвует во всех делах “Альфы”. Главные задачи — помощь действующим подразделениям в воспитании личного состава, трудоустройство ушедших в отставку или уволенных в запас и — помощь, в том числе материальная, семьям погибших или безвременно ушедших. Таких у нас более 40 человек.
— Ассоциация возникла в тяжелые 90-е годы, тогда многим альфовцам, столько раз рисковавшим жизнью ради государства, пришлось идти работать в частные охранные фирмы, создавать ЧОПы, чтобы прокормить себя и семью. Не обидно?
— Да, ну что делать, так сложились обстоятельства. Но я горжусь, когда вижу действующих ветеранов. Надо иметь в виду, что все эти структуры помогают ассоциации финансово, членскими взносами. Грустно другое: в нашей стране ветеранские силы слабо используются государством. Скажем, в Америке силами ветеранских структур организуют охрану тюрем, судов, госучреждений. Им доверяют. В Англии такой же порядок. А у нас этого нет. У нас очень усеченные возможности.
— Какие спецподразделения мира, на ваш взгляд, сейчас самые сильные и в чем особенность “Альфы”?
— Самое старшее по стажу своей работы — британское спецподразделение SАS (специальная авиадесантная служба), оно было образовано еще в 42-м году и принимало участие на театре военных действий в Африке. Если говорить о структурах, созданных позже, то наиболее подготовленные — спецподразделения Израиля (Моссад) и Германии (GSG-9). Американская “Дельта” — тоже сильное подразделение, но здесь, в отличие от других, смешанный состав — и офицеры, и военнослужащие срочной службы, и контрактники.
На счету SАS много славных дел. Так, в 74-м году пять террористов захватили 18 сотрудников иранского посольства в Лондоне. Подготовку к спецоперации англичане вели двое суток. Она очень интересная, всех деталей сейчас не расскажешь, но предусмотрено было все, чтобы создать непереносимые условия для террористов. В стене посольства был проделан лаз так, что никто этого не слышал. Бойцы проникли туда блестяще, уничтожили четырех террористов, пятый пристроился к освобожденным заложникам, но его вычислили и тоже расстреляли.
Операция спецназа Израиля в Уганде, в аэропорту “Антеббе”, в 1976 году — это вообще уникальная операция. Представьте: освободить в другой стране около 60 своих заложников, и, можно сказать, без потерь. Погибли лишь те двое заложников, которые не выполнили команду и не легли вовремя, поэтому их поразили пули противника…
GSG-9 провела блестящую операцию по спасению пассажиров, захваченных в самолете.
Все эти операции стали классикой, примером для любых спецназовцев. Поэтому я и называю эти подразделения в первую очередь. А вообще их очень много — “Белый медведь” в Финляндии, “Кобра” в Австрии, “Этна” в Испании, — но у них мы не знаем таких выдающихся результатов.
С другой стороны, те же SAS, Моссад и GSG-9 других операций — вот таких громких — больше не проводили. А наша “Альфа” все время в действии: начиная со штурма дворца Амина в декабре 79-го года в Афганистане (эта операция вошла в анналы тактики действия всех подразделений мира) и заканчивая сегодняшними операциями на Северном Кавказе. Практический опыт борьбы с террористами у нашего подразделения значительно выше, чем у других. Только на моей памяти четырежды освобождали заложников в самолетах. Четыре операции по освобождению захваченных детей. Правда, спецназу Израиля тоже жарко. Сектор Газа — это их кровоточащая рана...
Кстати, когда в 2001 году в районе Минвод мы провели боевую операцию по освобождению заложников в автобусе — их захватил матерый преступник, который установил гранату с вытянутой чекой в стакане на “торпеде” водителя, — то бывший премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в интервью журналистам на вопрос: “Как вы оцениваете “Альфу”?” — сказал буквально следующее: “Я считаю “Альфу” самым лучшим спецподразделением мира”. Это слова человека независимого, но имеющего опыт службы в спецподразделениях. Скажу больше: как раз его старший брат Йони руководил проведением операции в “Антеббе” и был смертельно ранен.
— Какие требования ожидают тех, кто сегодня хочет связать свою судьбу с “Альфой”?
— Зрение должно быть идеальное, потому что надо стрелять метко. По росту никаких ограничений не было и нет. Нужны как крупные люди, так и маленькие для выполнения определенных задач. Самое главное, чтобы человек был порядочный (это главное качество), подготовлен физически и морально к перенесению предстоящих трудностей.
Раньше прием людей в “Альфу” всегда начинался с такого диалога: “Это — специальное подразделение, где человек может служить только по призванию, добровольно, а не в принудительном порядке. Служба сопряжена с риском для жизни и здоровья. Сразу вопрос: ты готов служить в этом подразделении или тебе надо подумать?” Кто говорит: “Надо подумать” — с таким больше беседа не проводится, кто отвечает: “У меня нет вопросов” — с тем работаем дальше.
— У сотрудников время на личную жизнь остается? Как семьи к такой службе относятся?
— Решение, что представитель конкретного семейства может служить, принимается коллективно. Мы выезжаем в семьи. Я лично беседовал с родителями, с женами: “Вот такая жизнь у парня впереди, как вы относитесь?” Если вопросов нет: “Да, согласны”, то дальше уже мы оцениваем: может человек служить у нас или нет.
— Некоторые считают, что работу спецназовца может вынести только очень жесткий, хладнокровный человек…
— На это отвечу так: например, спецназовцам Великобритании закон разрешает уничтожать террористов без суда и следствия. Это хорошее профилактическое средство: чтобы другие задумались — нужно ли действовать таким образом. У нас наоборот: когда мы освобождали заложников — преступников всегда старались обезвредить живыми и предать суду, хоть чисто по-человечески и хотелось бы поступить с ними иначе. Это тоже своеобразная сторона нашей работы. Помню, как расстреляли одного бандита, и против нашего сотрудника было возбуждено уголовное дело. Его потом закрыли, но все равно формально оно было. То есть закон соблюдается и в таких операциях.
