Главная
Национальный банк: «Кто на новенького?»
…ибо много званых, а мало избранных
Мф.20:16; 22:14
Вряд ли сильно ошибусь, предположив, что не один представитель малочисленной, но влиятельной финансовой элиты страны в новогоднюю ночь задумал желание, связанное с назначением нового главы Нацбанка: то ли в отношении самого себя, то ли близкого по духу и совместному делу человека.
Наверное, Дед Мороз все же существует (хотя бы для избранных). Поскольку буквально накануне большого праздника всех православных — Крещения Господня — желание хотя и не у всех, конечно, но все-таки осуществилось! Согласно сообщениям СМИ, 18 января президент наконец внес в Верховную Раду представление на назначение новым главой НБУ восемь месяцев исполнявшего эту должность Якова Смолия. И пока свое окончательное решение не принял действующий парламент, все-таки стоит попробовать разобраться, насколько выбор президента оптимален для столь важной должности? Для этого будет уместным рассмотреть необходимые квалификационные характеристики на примере других (хотя и чисто теоретически) возможных претендентов.
Пожалуй, поводом для радости может быть то обстоятельство, что ранее процесс назначения нового главы НБУ чересчур уж затянулся: практически на весь год задиристого Петуха, плавно перетекая в год Собаки — животного, известного своей преданностью хозяину. Многие комментаторы полагают, что именно с поиском преданного человека и было связано затягивание с назначением нового председателя Национального банка. Насколько это верно, знает, естественно, только сам президент, но вообще-то в его окружении еще есть успешные инвестиционные банкиры, и если решение снова принималось , как говорят, таким макаром, как предыдущее, то проблемы с назначением возникнуть не должно было.
Другая причина задержки могла состоять в том, что на Банковой исповедуют кейнсианский принцип, в соответствии с которым «в долгосрочной перспективе мы все умрем», а в краткосрочной — работать с исполняющими обязанности гораздо удобнее.
Но смею предположить, что на самом деле проблема выбора в данном случае была гораздо серьезнее.
Дело в том, что председатель Нацбанка — это одна из ключевых фигур экономического блока аппарата управления государством, экономика которого остро нуждается в серьезных реформах. Причем в настоящих, а не имитационных. Такие реформы в нашей современной истории уже происходили 20–25 лет назад. Вспомним хотя бы, что у нас вообще не было частной собственности на средства производства, и она была введена (принципиальнейшее изменение всей парадигмы экономического мышления). У нас не было собственной денежной единицы, и она была создана (к сожалению, только в два этапа). У нас не было коммерческих банков (а только государственные распределители средств), и мы их создали.
У нас цены устанавливались административным путем, а мы создали рыночный механизм. У нас… много чего у нас было и не было. И на этом фоне утверждения о том, что сейчас происходят небывалые реформы, выглядят просто несерьезными. На самом деле пришло время новой волны столь же радикальных реформ, а для их свершения необходимы настоящие реформаторы. В значительной степени это относится и к главе Нацбанка, перед которым стоят (пусть пока стоят все еще в очереди, но очередь-то неминуемо придет) задачи реформирования и подведомственной отрасли, и самого центрального банка страны. О масштабах и актуальности этих задач ZN.UA уже неоднократно писало (см. подробнее: «Изгнание из рая», №9 от 13 марта 2015 г.; «Как нам реорганизовать рабкредит. Тезисы банковской политики», №29 от 13 августа 2010 г.; «Национальный банк: время «Ч», №1 от 16 января 2009 г.). Причем за последний десяток лет ни масштабы, ни актуальность ничуть не уменьшились, если не сказать наоборот. Для всех этих реформ необходимо мощное институциональное обеспечение, а между тем со времен отставки В.Стельмаха в стране, по сути, не было центрального банкира. Не просто руководителя центробанка, а профессионального, стратегически мыслящего и пользующегося непоколебимым авторитетом (и у населения, и у бизнесменов, и у политиков) главного банкира страны. И именно поиском такого человека, хочется надеяться, и была обусловлена задержка с новым назначением.
И нельзя согласиться с теми, кто говорил о короткой скамейке запасных у президента. На самом деле потенциальных кандидатов у нас было более чем достаточно. В том числе и вполне лояльных к политике президента, побывавшего в свое время руководителем Совета НБУ и поэтому отлично понимающего, какими качествами (в том числе профессиональными) должен обладать центральный банкир. Так что нельзя исключать, что именно широта выбора являлась главным тормозом для принятия окончательного решения.
Ведь такой выбор усложнялся целым рядом факторов, из которых обратим внимание всего лишь на два. Во-первых, квалификационные требования столь велики, что оценить их наличие у того или иного кандидата может лишь тот, кто сам ими обладает, то есть, по сути, речь может идти только о «суде равных». Во-вторых, будем помнить, что экономика (во всяком случае практическая экономика) — это не наука, а искусство: в обоих случаях мало теоретически знать технологию нанесения краски на полотно или механизм таргетирования инфляции; необходимо еще уметь собственноручно создать живописный шедевр или подавить рост цен в экономике. Таким образом, необходимо либо найти того, кто уже проделывал такое, либо уметь разглядеть настоящий талант…
Конечно, мы не можем знать имен всех, на кого обращался взор президента в поисках достойного, и с какими конкретно требованиями подходил он к кандидатам на столь высокую должность. Но, как писал в свое время Гельвеций, «знание общих принципов возмещает нам недостаток отдельных фактов». Анализ общих принципов, в общем-то, не предполагает упоминания конкретных имен, но назовем достаточное количество претендентов (хотя на самом деле круг «званных» еще шире) хотя бы и просто для того, чтобы не оставаться голословными в утверждении о наличии множества кандидатур на должность главы Нацбанка. И хотя на самом деле некоторые из них даже не рассматривались или не вошли в короткий список, но зато были и другие, в основном, однако, отвечавшие общим принципам отбора. Естественно, по упомянутой выше причине не дерзнем оценивать профессионализм упомянутых претендентов, ограничиваясь только замечаниями по поводу возможного восприятия их «отборочной комиссией».
Вполне логично, что внимание должно было быть обращено на старые, проверенные кадры, то есть на бывших успешных (хотя бы относительно) руководителей Нацбанка. Прежде всего, на В.Ющенко, который действительно в 1998 г. был признан в мире одним из трех лучших центральных банкиров года (наряду с коллегами из Португалии и Польши). В эту же группу попадали и В.Стельмах, а также С.Тигипко и А.Яценюк. Два последних, однако, пробыли у руля центрального банка недостаточно долго и потому квалифицировались скорее по иным критериям (о чем скажу ниже). Если говорить о Ющенко, то оказалось, что теперь возвращение его к некогда действительно любимому делу — это «для Атоса слишком много, а для графа де Ла Фер — слишком мало». Что касается Стельмаха, то, конечно, старый конь борозды не портит, но команде «молодых реформаторов» хотелось бы видеть в своем строю кого-то более склонного к кардинальным изменениям.
В такой ситуации полезным мог оказаться второй эшелон, то есть бывшие заместители председателя НБУ. Среди них наиболее титулованным и подготовленным является И.Митюков, в послужном списке которого также должности зампреда одного из крупнейших коммерческих банков, министра финансов, вице-премьера, специального представителя правительства Украины при Евросоюзе и посла Украины в финансовой столице Европы (а может, и мира) — Лондоне. Но, с точки зрения новых хозяев высоких кабинетов, он свое уже отработал сполна. А с его собственной — вряд ли тяжесть новых забот стоила того, чтобы покинуть нынешнюю теплую должность представителя одного из авторитетнейших инвестиционных банков мира. Короче, «не очень-то и хотелось этого зеленого винограда». Другими претендентами в этой группе можно назвать А.Шлапака, А.Савченко, С.Яременко… Лиц, благодаря их деятельности и публицистической активности, хорошо известных не только узким специалистам. Впрочем, именно эти деятельность и активность могли в данном случае сыграть негативную роль: от позиции по Приватбанку
(А.Шлапак) до взглядов на реформаторскую деятельность современной власти (А.Савченко, С.Яременко). В будущем, конечно, отношение к этим эпизодам может кардинально поменяться, но будущее — это время, которое в данном случае играло против упомянутых кандидатур.
Если не нашлось подходящих кандидатур среди тех, кто имеет опыт центробанковской работы, естественно было обратиться к «смежникам» — представителям других институций экономического блока. Это, кстати, довольно распространенная в мире практика, когда центробанк возглавляют бывшие министры финансов или экономики. И в этой категории, кроме уже упоминавшихся И.Митюкова и А.Шлапака, вполне достойно смотрелись кандидатуры Ю.Еханурова, В.Пинзеника, Р.Шпека, С.Тигипко, Б.Соболева (последний сосредоточен сейчас на создании Экспортно-кредитного агентства, что, пожалуй, не менее важно) и даже А.Данилюка (напомним, что я основываюсь не на собственном мнении о способностях того или иного претендента, а на эвентуальной оценке их со стороны президента и его советчиков). Но в минус данных кандидатов играла либо чрезмерная вовлеченность в банковский бизнес (да еще и на сомнительной стороне), либо, наоборот, отсутствие опыта такой вовлеченности. А других реформаторов в области экономики у нас, к сожалению, нет.
Впрочем, сама по себе вовлеченность в банковскую деятельность у нас недостатком не считается. Хотя на самом деле назначать в центральный банк коммерческих банкиров — это все равно, что назначать победителей гонок главными инженерами автомобильных компаний: ведь умение выжать из машины максимальную скорость (а из банка — прибыль) — это не то же самое, что создать идеальную машину (эффективную банковскую систему). Тем не менее у нас удачные коммерческие банкиры являлись, пожалуй, самой многочисленной группой кандидатов (что, наверное, простительно с учетом опыта назначения на эту должность банкира инвестиционного). Впрочем, как раз в этой группе было больше всего имен проходных и не отвечающих критериям нашего принципиального подхода, выскакивавших просто, «як Пилип з конопель». Из числа тех, кто действительно интересуется не только получением прибыли, но и принципами построения банковской системы и монетарной политики, можно назвать, пожалуй, лишь часто упоминавшегося в связи с конкурсом на главного банкира В.Лавренчука (председателя правления «Райффайзен банка Аваль») и антипода Ю.Блащука (выходца из Нацбанка, в прошлом руководителя успешного коммерческого банка, ныне задействованного НБУ в подготовке реформы государственных коммерческих банков). Руководители «традиционных» госбанков (Ощадбанка и Укрэксимбанка) также были естественными претендентами на высокую должность, но… перед ними и так стоят сложные реформаторские задачи, только после решения которых уже можно будет серьезно говорить о новых. А из прежних руководителей вполне достойной кандидатурой выглядел А.Гулей (к сожалению, в последнее время занимающийся больше небанковскими операциями). В этой группе естественно смотрелся бы (и, возможно, даже лидировал) Б.Тимонькин — один из успешнейших и широко смотревших на проблемы экономики страны украинских банкиров. К сожалению, его угораздило связаться с пресловутым Курченко, деловые связи с которым нынче обходятся очень дорого и чреваты высылкой за границу.
Раз уж речь зашла о загранице, то стоит упомянуть и о возможности привлечения «варягов». Правда, провал недавнего десанта «иностранного легиона» в других сферах государственной деятельности серьезно подорвал подобные интенции, которые вполне могли бы реализоваться в виде назначения на высшую должность в Нацбанке как Н.Яресько (променявшей Украину на Пуэрто-Рико), так и И.Миклоша (отказавшегося, однако, как сообщалось, поменять словацкий паспорт на украинский). Но, конечно, даже в их присутствии главным претендентом в этой группе выступал Л.Бальцерович — не только как бывший глава Нацбанка Польши, но и как действительно успешный реформатор. Помню, еще в период создания нашей банковской системы его книга «800 дней» служила мне и моим коллегам в качестве своеобразного пошагового пособия по реформе. Правда, настораживает то, что во время нашей последней короткой беседы на Киевском форуме по безопасности в апреле минувшего года на вопрос о важности проблем экономической безопасности он бросил: «Я не занимаюсь экономической безопасностью, я, наоборот, занимаюсь либерализацией экономической системы». Боюсь, что в данном случае мэтр не учитывает того, что либертарианцев (и покруче него) у нас и так достаточно, а вот вопросами экономической безопасности (особенно в кредитно-денежной сфере) заниматься практически некому. И это не может не волновать власти предержащие.
Следующей группой претендентов могли бы стать те, кто получил соответствующую подготовку на работе за границей (прежде всего, в Международном валютном фонде). Но в значительной степени «благодаря» нашей политике подбора кандидатур на такое представительство, а также «заботе» о последующем использовании полученного ими опыта, упомянуть в данной номинации, кроме уже названного выше А.Савченко (бывшего члена совета директоров ЕБРР от Украины), по сути, и некого. Естественно было бы подумать о А.Петрике (недавно досрочно возвращенном из МВФ), но упомянутая выше «кадровая политика» (а точнее, ее отсутствие) оставляет, видимо, его кандидатуру на будущее.
Заграница может, кстати, поделиться собственным опытом. В частности, интересен опыт страны самой популярной в мире валюты — Соединенных Штатов. Там руководителем ФРС обычно становится или представитель научных (академических) кругов, или руководитель одного из региональных федеральных резервных банков. У нас, между тем, с «регионалами» вообще полный провал: еще несколько лет назад эту категорию мог бы представить, например, одессит Н.Азаров. Но, насколько я помню, представители регионов давно не вводятся даже в состав правления НБУ, что является логичным следствием излишней централизации системы центрального банка (да простят меня читатели за такую тавтологию). И в самом деле, банковским надзором занимаются лишь немногие из них, да и то в основном по отношению к банкам второй или даже третьей линии; а в решение вопросов монетарной политики они вообще практически не вовлекаются (что, кстати, является одним из существеннейших ее недостатков, которые необходимо исправлять новому председателю).
Что касается «академиков», то, конечно, стратегической ошибкой была ликвидация Нацбанком собственной научной базы. А ведь если бы он жил собственным умом, а не подсказками зарубежных доброхотов, то исследовательский институт, возглавлявшийся в свое время одним из бывших зампредов А.Киреевым, мог бы предоставить в качестве кандидата не только его самого, но и целый ряд других достойных специалистов. В связи с этим нельзя не упомянуть и двух кандидатов наук, бывших членов правления Нацбанка, а ныне членов его Совета — В.Рычаковскую и Е.Щербакову. Правда, несмотря ни на что, в последнее время ситуация немного улучшилась: все-таки Совет Нацбанка возглавляет действительный академик Б.Данилишин. Да и в самом Совете есть ученые-специалисты не только по теории игр (в том числе политических), так что для них игра не заканчивается, а только начинается. Однако перед Данилишиным стоит не менее важная задача превращения Совета в реальную силу, способную задавать правлению Нацбанка стратегические установки. Таким образом, его назначение на новую должность неминуемо открыло бы проблему с выбором кандидата на прежнюю. А для усложнения ситуации сейчас не самое подходящее время. Конечно, академические круги предоставляли выбор и среди других претендентов: взять хотя бы академика В.Гееца (также бывшего председателя Совета НБУ), за которым стоит целый академический институт, включая двух заместителей директора, специализирующихся на кредитно-денежной тематике и отвечающих всем критериям для руководства центральным банком, — А.Гриценко и С.Кораблина. Хочется пожелать крепкого здоровья и такому достойному претенденту на «банковскую булаву», как А.Гальчинский — ярчайший специалист как в теории денег, так и в практике руководства Нацбанком (Совет которого он возглавлял в 2000–2005 гг.). Вообще специалисты по макроэкономике — это именно те люди, которые способны поставить перед центральным банком действительно насущные задачи. Особенно если они хорошо знают их изнутри, как И.Шумило — один из ведущих наших макроэкономистов, хорошо зарекомендовавший себя в этом качестве и в Министерстве экономики, и в Нацбанке. А если нужны более узкие специалисты, то вполне нормально было заглянуть на университетские кафедры. Ближайшая из них находится в КНЭУ им. В.Гетьмана, и возглавляет ее бывший банкир, народный депутат и глава совета Ассоциации украинских банков С.Аржевитиным. А жаль, что при отборе претендентов в сторону науки посмотрели лишь вскользь. Впрочем, такая политика по отношению к науке характерна для нынешней власти в целом, так что…
Кстати, о политике. Политические назначения также практикуются по отношению не только к дипломатам, но и к руководителям центробанков, которых в таком случае подпирают надежной командой профессионалов. И в этой категории рассматривался, снова-таки, А.Яценюк и не рассматривалась Ю.Тимошенко, хотя они приблизительно в равной мере знакомы с проблематикой Нацбанка. Политическую поддержку, кстати, можно было обеспечить, и найдя нового главу НБУ за пределами парламентской «тусовки». В нынешних условиях власти не помешала бы поддержка предпринимательских кругов, весьма заинтересованных в здоровой кредитно-денежной политике. И в этом случае многолетний глава УСПП и бывший премьер А.Кинах вполне вписывался в отборочные расклады. Но самой естественной в данном случае выглядела бы кандидатура члена парламентской фракции БПП В.Пинзеника, уже упоминавшаяся в одной из предыдущих номинаций. Тем не менее его имени почему-то не оказалось на «коротком листе». Ну что ж, политика — дело… темное.
Из зарубежного опыта интересен также британский вариант (на самом деле практикующийся и во многих других странах), когда новым руководителем центрального банка становится заместитель предыдущего, причем назначаемый на новую должность авансом — за полгода до вступления в нее. Таким образом обеспечивается не только преемственность монетарной политики главного банка страны, но и плавная передача дел от одного руководителя к другому.
Поступить чисто по-английски у нас, однако, не получилось. А получилось как в известной рекламе советских времен: «При всем богатстве выбора — другой альтернативы нет!». И, как в венке сонетов, мы возвратились к исходному пункту — самому Национальному банку. Вот только у нас подобные назначения выглядят не как заранее продуманная стратегия и свободный выбор, а скорее, как осознанная необходимость. И кандидатура Я.Смолия более всего смущает именно угрозой преемственности, поскольку реформаторские успехи руководства НБУ за последние годы на самом деле существуют лишь в его официальных рапортах да головах некоторых западных коллег. Которые не слишком вникают в суть проделанного, а вполне удовлетворяются знакомыми словами inflation targeting, stress-test или bail-out, полагая, что в нашей стране они означают то же, что и у них. Но, к сожалению, в действительности все не так, как в реальности. И вот уже главе государства приходится брать на себя инициативу в разработке нового закона о валютном регулировании и в целом о валютной политике, которая тем отличается от «вдовицы Квикли», что к ней неизвестно как подступиться. Во всяком случае, неизвестно нынешней команде Нацбанка, допустившей очередную «валютную лихорадку», сравнимую с эпидемией кори. А ведь еще надо разобраться с результатами «зачистки» банков, после которой наша банковская система не стала ни надежней, ни эффективней. Не говоря уже (об этом и так многие говорят достаточно громко) об «успешности» национализации Приватбанка, оценку которой, похоже, будет давать Высокий суд Лондона.
Впрочем, история (в том числе и самая что ни на есть современная) дает много примеров того, как лица, находившиеся на вторых ролях, кардинально меняют подходы, становясь первыми и достойными стоящих перед ними задач. Ну что ж, если нас ожидают такие приятные метаморфозы, то можно считать, что затягивание с назначением нового центрального банкира страны было оправданным.
В этом месте лучше постучать по дереву — по стволу убираемой после праздников елки. Праздники закончились. Цели ясны, задачи определены. За работу, господа-товарищи!.
- Информация о материале
Спадкоємниця молочної фірми комунальниці Кернеса подарувала їй квартиру в Харкові
Директорка КП «Комбінат дитячого харчування», депутат міськради від фракції «Відродження» Надія Тимофєєва отримала в подарунок квартиру площею 32 кв.м.
Про це повідомив «Харківський антикорупційний центр» з посиланням на зміни до декларації Тимофєєвої.
Квартиру Тимофєєвой подарувала Уляна Олексенко.
Нагадаємо, що 80-річна Олексенко є зараз єдиним засновником ТОВ «Надія-92» – головного підрядника КП «Комбінат дитячого харчування».
Раніше засновником та керівником цієї фірми була особисто Надія Тимофєєва.
Адреса реєстрації (вул. Плеханівська, 64) та телефон «Надія-92» співпадають з адресою та телефоном ресторанно-готельного комплексу «Надія», який заснувала все та ж Надія Тимофєєва.
КП «Комбінат дитячого харчування» 15 січня уклало угоду з ТОВ «Надія-92» на постачання молока протягом 2018 року на суму 10,66 млн.грн. Згідно договору протягом року планується в перші класи шкіл Харкова поставити 1973770 пакетика молока по 0,18 літра, жирністю 2,6%. Вартість одного пакетика складе 5,4 грн. 1 літр молока таким чином буде коштувати 30 грн.
Лише у Харкові закупають фасоване молоко у маленькі пакетики по 0,18 літра. В інших містах України, молоко закупають оптом й ціну виставляють за літр.
Середня вартість молока, яке закупають районні управління освіти Адміністрацій міста для дитячих садочків складає – 19,5-19,8 грн. за 1 літр., в області молоко купують ще дешевше.
- Информация о материале
Щедрый царь. Ахметову «подарят» 500 миллионов на 4G-тендере
31 января Национальная комиссия регулирования связи и информатизации (НКРСИ) продаст на торгах радиочастоты для запуска мобильной связи четвертого поколения — 4G.
На торги будут выставлены 80 МГц радиочастот в низколиквидном диапазоне 2500-2700 МГц. Ранее эти 80 МГц сдало государству ООО «ММДС-Украина», принадлежащая Ринату Ахметову.
Взамен компания должна получить компенсацию в размере 500,092 млн грн. Ее оплатят мобильные операторы «Киевстар», «Vodafone Украина» и lifecell, которые будут участвовать в конкурсе.
Размер компенсации в 147 раз больше суммы, которую «ММДС-Украина» оплатила за пользование радиочастотами за все время своего существования.
Факты указывают на возможную фиктивную суть деятельности «ММДС-Украина». Истинная цель владельца компании могла заключаться в том, чтобы в течение многих лет любой ценой хранить радиочастоты для 4G и при возможности продать их за внушительную сумму.
В НКРСИ, которая одобрила поданный «ММДС-Украиной» план конверсии с расчетом стоимости в размере 500,092 млн грн, не могли этого не понимать. Тем не менее, госорган согласился с такой суммой компенсации.
Это говорит о том, что комиссия, главу которой назначает президент, подыгрывает компании Ахметова, объясняет ЭП.
Берем по максимуму
Путь Ахметову к 500 млн грн проложил премьер Владимир Гройсман 4 июля 2017 года. Он подписал изменения в постановления Кабмина №993 от 1 августа 2007 года и №200 от 22 февраля 2006 года.
В постановление №993, в частности, были внесены изменения, которые устанавливали порядок назначения и максимальный размер компенсации за добровольную сдачу радиочастот, так называемую конверсию.
Так, в пункте 9 указано, что «стоимость конверсии не может превышать 25% от размера платы за выдачу лицензии». Учитывая, что плата за выдачу лицензий в диапазоне 2600 МГц равна 2,288 млрд грн, максимальный размер компенсации «ММДС-Украина» не превысит 572 млн грн.
Однако размер компенсации может быть и меньше — и 15%, и 5%, и 0,0001%. Размер компенсации утверждает НКРСИ коллегиально. Согласно упомянутому постановлению, «ММДС-Украина» подала «план конверсии, к которому приложила расчет стоимости конверсии с необходимым обоснованием и документальным подтверждением».
Руководитель НКРСИ Александр Животовский и члены комиссии могли внести изменения в план конверсии, отклонить расчеты ее стоимости или снизить стоимость. Вместо этого они согласовали почти максимальную сумму компенсации — 500 млн грн.
Пресс-служба НКРСИ не предоставила по просьбе ЭП копию плана конверсии и расчеты стоимости конверсии «ММДС-Украина», на основе которых комиссия утвердила компенсацию в размере 500 млн грн.
Эти документы утверждены решением НКРСИ №550 от 27 октября 2017 года, и само решение в свободном доступе отсутствует.
Пресс-служба НКРСИ также не указала фамилию и должность сотрудника НКРСИ, чья подпись стоит под решением №550. Не предоставлен комментарий с пояснениями об основаниях и причинах согласования именно 500 млн грн компенсации.
«История успеха» «ММДС-Украины»
Раньше ЭП уже считала, сколько денег «ММДС-Украина» и аффилированная компания заплатила за пользование радиочастотным ресурсом Украины с 2010 года по июль 2017 года. Эта сумма составляет 6,68 млн грн.
Если верить НКРСИ, «ММДС-Украина» отдает в обмен на компенсацию половину своих радиочастот. Это значит, что, потратив на радиочастоты примерно 3,4 млн грн, владелец «ММДС-Украина» Ринат Ахметов получит за их «конверсию» в 147 раз больше — 500 млн грн.
Впрочем, это далеко не единственный абсурдный факт из «истории успеха» «ММДС-Украины».
Во-первых, «ММДС-Украина» получила радиочастоты в диапазоне 2500-2690 МГц без тендера эксклюзивно, то есть вне конкурентных условий.
Во-вторых, с 2010 года «ММДС-Украина» заплатила за пользование радиочастотами 6,68 млн грн в то время, как только один мобильный оператор «большой тройки» в год платит почти миллиард гривень.
В-третьих, «ММДС-Украина» не использовала радиочастоты, но продолжала ими владеть, что является нарушением лицензии и ведет к изъятию частот.
Главе НКРСИ должно быть это известно, так как именно он подписывал многочисленные решения об аннулировании лицензий «ММДС-Украины», отказы в продолжении срока действия лицензий.
Основанием для этого были десятки проверок деятельности компании на вверенных ей частотах. Проверки показали, что «ММДС-Украина» не использует частоты годами.
Об этом можно почитать не только на сайте НКРСИ, но и в многочисленных постановлениях и решениях судов разных инстанций. Там написано, что по результатам радиочастотного мониторинга годами отсутствует радиочастотное излучение во многих областях, где «ММДС-Украина» владеет частотами.
В-четвертых, «ММДС-Украина» платила за пользование 1 МГц в 65 раз меньше, чем будут платить мобильные операторы: 45,83 грн в месяц против 3 тыс грн.
В-пятых, НКРСИ утвердила сумму компенсации на основе не своих расчетов, а расчетов «ММДС-Украины», компании претендующей на «компенсацию», а сами расчеты засекретила.
Неликвидные частоты
До того, как Петр Порошенко назначил Александра Животовского главой НКРСИ, будущий «связист» работал начальником отдела инвестиционной деятельности в созданной главой Нацбанка Валерией Гонтаревой компании по управлению активами Investment Capital Ukraine — ICU.
Компания ICU фигурировала в скандале вокруг 1,5 млрд долл, которые были выведены Януковичем из Украины. Она выступала брокером при покупке облигаций кипрскими компаниями, которые были частью схемы вывода денег.
Другим собственником ICU является Макар Пасенюк. Депутаты из БПП называют его «финансистом Порошенко». В свое время ICU сопровождала процесс передачи корпорации Roshen в «слепой траст».
Без ответа остается вопрос, почему Животовский, зная о бездеятельности ООО «ММДС-Украина», все же одобрил поданный компанией план конверсии с расчетом стоимости в размере 500,092 млн грн.
Руководитель одного из трех мобильных операторов сообщил ЭП, что акционеры выделили «на запуск 4G в Украине» конкретный бюджет. Все расходы, например, компенсация «конверсии», будут идти в ущерб расходам на развитие инфраструктуры.
Представители двух других мобильных операторов также отмечают, что недовольны размером компенсации «конверсии».
«Сумма абсолютно нереалистична и безосновательна. Это деньги, которые хочет получить Ахметов. Самое печальное, что это уже согласовано НКРСИ. Это стоит в условиях выдачи лицензии.
По большому счету, нам можно было дать лицензии и без этого диапазона (2 600 МГц. — ЭП), потому что экономически целесообразно строить 4G-сеть на частотах 1 800 МГц. Однако все понимают, что получить лицензию на диапазон 1 800 МГц без 2 600 МГц не получится», — сообщил на условиях анонимности сотрудник одного из мобильных операторов.
Частотный диапазон 2 600 МГц имеет низкую ликвидность, потому что радиус действия базовой станции на этой частоте почти в 3,5 раза меньше радиуса действия базовой станции на частоте 1 800 МГц.
По словам руководителя одного из мобильных операторов, компания намерена развивать 4G на частотах 2 600 МГц только в крупнейших городах Украины: Киеве, Одессе, Днипре, Львове, Харькове.
Необоснованная компенсация
Факты указывают на то, что сумма компенсации для ООО «ММДС-Украина», утвержденная главой НКРСИ Александром Животовским, завышена и необоснована.
Вся история с расчетом «компенсации» показывает, что протеже президента поддерживает реализацию национального инфраструктурного проекта на антирыночных, антиконкурентных условиях, предоставляя необоснованное преимущество отдельному участнику рынка.
- Информация о материале
Санкции против путинской России: полезная инструкция для Украины
Уже несколько лет значительные дипломатические усилия Украины направлены на поддержание режима антироссийских санкций, введенного рядом государств в ответ на оккупацию РФ Крыма и поддержку боевиков на Донбассе. Этот режим действует почти четыре года, и за это время сохранение текущего объема или расширение санкций стали своеобразным мерилом успеха внешней политики Украины. О том, почему преувеличивается роль этого инструмента и что нужно знать Украине, чтобы успешно использовать санкционный режим против РФ Владимира Путина, «Апострофу» рассказал ассоциированный эксперт Международного центра перспективных исследований (МЦПИ) Николай Капитоненко.
Наши привычные ответы на вопросы о санкциях полны безосновательного оптимизма и отражают не очень хорошее знание практики и статистики последних десятилетий. Реалии, увы, таковы, что санкции исключительно редко приводят к достижению поставленных целей. Более глубокое изучение их применения говорит о том, что время от времени они приводят к результатам, противоположным ожидаемым. И уж совсем сложно представить себе ситуацию, в которой международные санкции стали бы той волшебной палочкой, которая позволила бы стране, пострадавшей от агрессии соседа, вернуть свои территории. Тем не менее, в погоне за простыми решениями мы решили поставить на санкции много. Оправдана ли эта ставка?
Вопрос о том, чего мы хотим достичь при помощи антироссийских санкций, должен лежать в основе любой стратегии, нацеленной на их сохранение или усиление. Очевидных ответов тут нет. Хотеть можно ослабления России до какой-то определенной степени (до какой именно?); коллапса путинского режима; сдерживания военного потенциала и, таким образом, уменьшения рисков эскалации; возврата Крыма или эвакуации российского присутствия на Донбассе.
Можно даже хотеть того, чтобы благодаря санкциям другим странам было неповадно повторять «подвиги» России. Каждая из этих целей подразумевает разное использование санкций, разную риторику в их защиту, разный характер и масштаб (ограничительных мер). Но не всех этих целей можно достичь с помощью санкций. Если же мы, как обычно, хотим всего сразу, то это плохая основа для стратегии, и нужно быть готовыми не получить ничего.
Не менее важный вопрос: чего пытаются достичь с помощью санкций наши западные партнеры? Исходить из того, что санкции введены и сохраняются исключительно ради поддержки Украины – это наивно даже по украинским меркам восприятия международной действительности. За санкциями стоят собственные интересы тех, кто их вводит. А диапазон таких интересов тоже может быть достаточно широк. Более того, интересы разных стран могут существенно отличаться: от желания наказать Россию за подрыв мирового порядка и тем самым удержать другие государства от похожих экспериментов до стремления ослабить ее с тем, чтобы самим не стать жертвами рискованной политики Кремля. Во всех случаях режим и глубина санкций определяются именно теми государствами, которые их вводят. А это значит, что их будущее мало зависит от аргументов, риторики или позиции Украины по этому вопросу. Но если от нашей позиции мало что зависит, стоит ли так высоко поднимать санкционный вопрос в нашей собственной повестке дня?
Статистика последних десятилетий говорит о том, что только примерно в каждом четвертом случае за последние двадцать лет экономические санкции приводили к серьезному изменению политики государства, против которого они были введены – то есть достигали своих основных целей. Немного чаще – в каждом третьем случае – санкции помогали предотвратить незаконное использование военной силы. Проблема нашей ситуации в том, что санкции введены уже после такого использования. И, кстати, их введение в марте 2014 года не остановило Кремль от незаконной аннексии Крыма.
При этом самая высокая эффективность - более 50% - санкций наблюдается в деле дестабилизации политического режима в государстве, против которого они вводятся. Впрочем, это в гораздо меньшей степени относится к авторитарным и тоталитарным режимам, для которых внешние санкции могут стать даже благом и объединить население эффектом «сплочения вокруг знамени».
В общем и целом, опыт активной санкционной политики, столь популярной и одновременно малоэффективной в мире после холодной войны, говорит о том, что сразу несколько условий должны соблюдаться одновременно, чтобы санкции имели неплохие шансы на успех. В нашем случае не соблюдаются почти никакие из них, кроме того, что российская экономика испытывала сложности еще до введения санкций. С другой стороны, есть факторы, «благодаря» которым поддержание режима санкций становится сложным и политически затратным. Например, зависимость этого режима от решений достаточно широкого круга государств, большие размеры российской экономики или значительные валютные резервы на момент введения санкций.
Успех санкций зависит и от того, насколько они дополняются иными мерами или хотя бы угрозами применения таких мер. Санкции, за которыми могут последовать другие шаги, скажем, военная операция, гораздо более эффективны, чем санкции, которые ничем не могут быть усилены.
Измерить эффект антироссийских санкций достаточно сложно. Мы знаем, что экономика России за годы санкционного режима уменьшилась, по усредненным оценкам, на 35%, а национальная валюта девальвировала вдвое. Но что послужило причиной такого ослабления – санкции или падение цен на энергоресурсы? Динамика курсовых колебаний, скорее, коррелирует с последним. Кроме того, структурные проблемы в российской экономике наблюдались и до введения санкций. С другой стороны, технические особенности введенных санкций – например, тех, что серьезно ограничивают способности России добывать нефть – теоретически могут привести к повышению цен на этот ресурс на фоне ожиданий падения объемов добычи. Что в этом случае предпочтет Украина: низкие цены на нефть или сохранение санкций против России? К таким сложным вопросам мы тоже часто оказываемся неготовыми.
Каждые полгода мы привычно втягиваемся в диалог с западными партнерами с целью укрепить их решимость продлить режим антироссийских санкций. С одной стороны, этот диалог можно сделать более эффективным, положив в его основу долговременную стратегию, учитывающую реалии и сложности санкционной политики, опирающуюся на ясное понимание наших собственных целей и – в данном случае это особенно важно – интересов наших партнеров.
В числе прочего принципиально важно понять, когда наше собственное желание сохранять антироссийские санкции перестанет совпадать с устремлениями стран Запада. Очевидно, в этот момент нашу привычную риторику придется серьезно изменить. С другой стороны, нужно как можно полнее понимать, чего можно и чего нельзя достичь с помощью санкций.
Более трезвое и прагматичное отношение к западным антироссийским санкциям поможет нам получить от них максимум пользы и в то же время не оказаться захваченными врасплох в случае, если они буду ослаблены или сняты. Изучение опыта применения этого инструмента подсказывает, что мы переоцениваем его эффективность и недооцениваем сложность. Страны Запада находятся в гораздо более выигрышной позиции по отношению к Кремлю, чем мы. Санкции – это их инструмент, используемый, прежде всего, для защиты их интересов. Сегодня их интересы частично совпадают с нашими, но так будет не всегда. Мир стал более прагматичным, и чтобы иметь в нем больше шансов на успех, нам нужно учиться более прагматичному подходу к тому, что мы считаем важными вопросами внешней политики.
- Информация о материале
Доллар – 29 гривен, евро – 35. Почему дорожает валюта
Курс гривны, впервые с февраля 2015 года, подобрался вплотную к отметке 29 грн/долл. Курс евро и вовсе установил рекорд за всю историю независимой Украины – 35 грн/евро. Почему это происходит и когда это прекратится? БизнесЦензор разбирался в причинах девальвации национальной валюты.
После дрейфования в течение всей осени-2017 курса у отметки 25,50 – 26,50 грн/долл, в конце года он начал стремительно расти и под Новый год пробил отметку 28 грн/долл, а в январе 2018 года подобрался к 29 грн/долл.
Последний раз таким высоким курс был в конце февраля 2015 года. Тогда ситуация была близкой к катастрофе: на Донбассе шли ожесточенные бои за Дебальцево, курс за один месяц провалился с 16 до 30 грн/долл, Национальный банк «закрыл» межбанк на один день. Однако, затем ситуация успокоилась, и страна немного научилась жить в новых условиях плавающего обменного курса.
Несмотря на то, что сейчас курс очень близко подошел к пугающей отметке 30 грн/долл, ситуация не выглядит так безнадежно. У Национального банка есть возможность «гасить» панику на межбанке за счет своих валютных резервов, которые составляют – $18,8 млрд.
Да и причины у нынешней девальвации немного другие.
Почему гривна падает
Роль государства
О том, как огромные бюджетные расходы в декабре влияют на валютную ситуацию в Украине, не говорил только ленивый. Ниже продемонстрирована впечатляющая динамика остатка средств Еедином казначейском счете (ЕКС) в 2015-2018 годах.
Если присмотреться, то можно увидеть, что традиционно к концу года на счетах Госказначейства накапливаются огромные средства. В основном это деньги местных бюджетов, которые не были потрачены в течение года.
В декабре эти деньги начинают ускоренно расходовать, потому что их нельзя перенести автоматически в бюджет следующего года.
Такие расходы, как правило, значительные. Так, в декабре 2015 года они составили почти 40 млрд грн, в декабре 2017 – 50 млрд грн.
Однозначно утверждать, что вся сумма попадает на валютный рынок – нельзя. Но трудно не заметить, что с уменьшением остатков, у нас параллельно в декабре начинает снижаться курс. И декабрь 2017-го года не стал исключением.
«Последняя волна ослабления курса гривны вызвана двумя группами факторов. Во-первых, это крупный вброс бюджетных средств в конце 2017 года, буквально наводнивший рынок национальной валютой. Во-вторых, это традиционно неблагоприятное время года для гривны из-за особенностей внешней торговли, когда в зимний сезон наблюдается крупный дефицит в связи с повышенными объемами импорта», - комментирует главный экономист «Альфа-Банк Украина» Алексей Блинов.
Сезонность
Действительно, второй фактор - повышенный спрос на валюту в начале года со стороны импортеров топлива. С началом отопительного сезона их активность растет, тогда, как поступления валюты от экспортеров сокращается.
На днях замглавы НБУ Олег Чурий подтвердил, что ситуация на рынке осложнилась ввиду сокращения поступлений от экспортеров (агросектор) и высокого спроса от импортеров.
Также подогревает ситуацию население. Уже традиционным становится паника у людей в конце года, как только начинает расти курс. Статистики за январь пока нет, но вот в декабре 2017 года население скупило валюты на $737 млн - максимальный показатель за весь прошлый год.
Стабильность Еврозоны
Что касается роста курса евро в Украине - до 35, то он имеет дополнительные причины. Помимо того, что гривна «падает» сама по себе, на мировом рынке происходит значительное укрепление евро. В начале года пара EUR/USD обновила максимум с декабря 2014 года - 1,23.
«Европейская экономика выглядит достаточно привлекательно. Растет промышленность, потребление. Геополитические риски, которые пророчили падение евро, уже не действуют. При этом Германия достигла соглашения между партиями, и готова сформировать правительство. Успокоились рынки вокруг развала Еврозоны. Отдельно стоит также отметить действия Европейского центробанка, который собирается сворачивать программу стимулирования, и настроен более агрессивно по денежно-кредитной политике. Это все формирует спрос на евро», – отмечает старший аналитик ГК ForexClub Андрей Шевчишин.
Курс будет дальше расти?
Скорее всего, да, но недолго. Курс гривны по-прежнему зависит от мировых цен на наш сырьевой экспорт, поступлений валютной выручки, спроса импортеров и программы МВФ. Подробно мы писали о факторах, которые будут определять курсовую динамику в 2018.
В текущей ситуации разворот на валютном рынке можно ожидать в конце февраля - начале марта.
«В ближайшие недели гривна будет оставаться в нынешнем диапазоне 28,5 грн/долл, с возможным укреплением в феврале-марте до 27,5-28,0 грн/долл», - считает аналитик инвесткомпании Concorde Capital Евгения Ахтырко.
Если сравнивать с прошлым годом, то тогда курсовой максимум также приходился на середину января - 27,70 грн/долл, тогда как в апреле - мае доллар подешевел на целую гривну с 27 до 26 грн/долл.
Предположительно то же самое произойдет и в этом году. Весной увеличиваются поступления валютной выручки.
«Обычно это время совпадает с началом посевной кампании у аграриев, т.е. до весны ожидать укрепления гривны не следует. При этом, темпы девальвации могут падать в периоды оттока гривневой массы в бюджет - например, в периоды квартальных и годовых фискальных выплат (ближайший такой период ожидается до 20-х чисел февраля)», - комментирует Никита Мишаков, ведущий эксперт отдела продаж казначейских продуктов ОТП Банка.
Поддержку гривне должен оказать внешний фактор - мировое ослабление доллара, а также жесткая монетарная политика НБУ.
«Тенденция падения доллара будет наблюдаться в течение не менее следующих 6-ти месяцев. На мой взгляд, это будет трудно не заметить тем, кто имеет доллары и работает с Украиной. Более того, НБУ подает сигналы, что готов и в дальнейшем повышать ключевую ставку, которая будет усиливать привлекательность к гривне. Тем самым тенденция ослабления гривны изменится на противоположную», - комментирует Александр Вальчишен, руководитель аналитического подразделения группы ICU.
По его мнению, общий средний курс гривны на следующие 6 месяцев составит 27 грн/долл, то есть гривна до лета должна стабилизироваться.
- Информация о материале
Воевать по-новому
Законопроект «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины на временно оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей» (№7163) наконец-то обрел статус закона. Спустя полгода после принятия за основу и по завершении трехдневного парламентского рассмотрения почти семи сотен поправок.
Почему документ за глаза упорно именовали то «законом о реинтеграции», то «законом о деоккупации», осталось загадкой. Ни о том, ни о другом — в нем ни слова. Данный закон был призван, в первую очередь, уточнить правовой статус неконтролируемых территорий и характер военной операциина Востоке страны. Ну, а реинтегрировать можно то, что уже деоккупировано. Когда и как будет осуществлено восстановление суверенитета на отторгнутой части Донбасса, пока никто не в состоянии пояснить. Включая автора закона — Петра Порошенко.
Большинство комментаторов утверждало, что именно в №7163 впервые на уровне закона зафиксирован факт российской агрессии. Это не так. Словосочетание «вооруженная агрессия Российской Федерации» можно обнаружить в Законе «Об обеспечении прав и свобод и правовом режиме на временно оккупированной территории» принятом … еще 15 апреля 2014-го. Документ тот, кстати, никто не отменял и в тексте №7163 даже содержится ссылка на него.
В окончательном варианте Закона «Об особенностях…» сохранилось большинство проблемных положений, хотя в изначальный текст и внесли ряд разумных корректив. Еще в ходе первого чтения из текста вычеркнули все упоминания о минских договоренностях, сохранение которых в законе придавало бы этим сомнительным соглашениям дополнительную юридическую силу.
Статью 2 обогатили нормой об ответственности России за нанесенный Украине ущерб.
В ходе обсуждения Закона было отклонено предложение депутатов Сергея Пашинского и Ивана Винника о наделении дополнительными полномочиями спецслужб, получавших неограниченные возможности для организации прослушки и проведения других оперативно-технических мероприятий, по сути, в отношении любого лица в любой точке страны.
Добавлен пункт о признании Киевом выданных в ОРДЛО справок о рождении и смерти, чем список признаваемых документов и был исчерпан.
Неподконтрольные Киеву районы наконец-то безоговорочно признаны оккупированными территориями. Принятие закона «Об особенностях…» призвано содействовать более эффективному управлению военной операцией и обеспечению лучшей координации действий силовых структур, используемых на Донбассе. «Центр управления» передается от СБУ военным, что логично и в условиях войны следовало сделать давно.
Но. Хотя пресловутая АТО в тексте закона не встречается, слово «война» вы в нем так и не найдете. «Отпор», «сдерживание агрессии» и «обеспечение национальной безопасности и обороны» — пускай и более точные, но все равно эвфемизмы. Создавалось впечатление, что автор документа искал (и думает, что нашел) возможность вести войну ее не объявляя. И даже не вводя военное положение.
Хотя, к примеру, Канада в 1970-м ввела военное положение ни с кем не воюя. Только для того, чтобы навести порядок в мятежном Квебеке. И Франция в 2015-м ввела военное положение после теракта. Хотя «Градов» у террористов не было, и города они не захватывали.
А у нас все наоборот — де-факто война идет, но де-юре нет даже военного положения. Закон пестрит словами «агрессия» и «оккупация», но при этом наделяет президента правом использовать армию, вооружение и бронетехнику и для отражения агрессии (не вводя военного положения), и в мирное время. А сейчас у нас война или «мирное время»? Если война — почему в законе о том молчок? А если мирное время — почему обстрелы каждый день?
И, кстати, предусмотренные Законом процедуры использования военных (по мнению Главного юридического управления ВР) противоречат законодательству и Конституции. Игнорируя, в частности, обязательное согласие Верховной Рады на привлечение армии.
Более того, в законе точно не обозначено, что воинские формирования могут использоваться только в местах осуществления мер по обеспечению отпора агрессии и только на время проведения таких мер. Что создает условия для игнорирования законов и Конституции.
Сомнительным, с точки зрения Основного закона, выглядит и право главы государства (по представлению министерства обороны) определять границы и перечень временно оккупированных территорий. Дело в том, что полномочия президента исчерпывающе определены Конституцией. И в Основном законе подобные отсутствуют.
Закон «Об особенностях…» расширяет права главы государства, размывая его ответственность.
В условиях отражения агрессии президент, как главковерх, безусловно, должен обладать эффективными механизмами обеспечения нацбезопасности. Но поиск таких инструментов не должен приводить к созданию фактически новой вертикали власти, не предусмотренной Конституцией.
Мягко говоря, небезупречными являются не только правовой механизм, но и юридическая методология определения временно оккупированных территорий. Согласно статье 1 Закона, таковыми являются «части территории Украины, в границах которых вооруженные формирования Российской Федерации и оккупационная администрация Российской Федерации установили и осуществляют контроль». Во-первых, нет определения, что такое «контроль». Во-вторых: под оккупационными администрациями понимаются структуры т.н. днр/лнр, названия которых законодатель столь же справедливо не поминает всуе, дабы не легализовывать их хотя бы косвенно. Но отсутствие разъяснения понятия «оккупационная администрация» (как и понятия «контроль») не просто мешает юридической стройности — оно может серьезно осложнить жизнь обитателям временно оккупированных территорий в судах, в частности, международных.
Тем более что дат, определяющих сроки и, в первую очередь, начало оккупации в законе тоже нет. Есть ссылка на закон «Об обеспечении прав и свобод и правовой режим на временно оккупированной территории», где датой начала оккупации обозначено 20 февраля. Но в том законе речь идет о Крыме. А в этом (если верить названию) — о Донецкой и Луганской областях.
Есть в законе и другие слабые места. Например, он содержит юридическую лазейку для возобновления торговли с оккупированными территориями. Абстрактный термин «перемещение товаров» можно легко наполнить конкретным смыслом.
Ключевой структурой в системе функционирования прифронтовых территорий станет объединенный оперативный штаб, ключевой персоной — командующий объединенными силами, назначаемый президентом по представлению руководителя Генштаба. В его компетенции — запретить въезд на оккупированные территории и выезд из них. Условия принятия таких мер законом не расписаны.
Отдельного внимания заслуживает «российская тема». То, что Россия названа агрессором и оккупантом — верно и справедливо. Но, поскольку ни денонсации договора о дружбе и сотрудничестве, ни разрыва дипотношений, ни (тем более) объявления войны это за собой не влечет, данные определения имеют скорее пиарно-рекламные свойства, нежели политико-правовые.
- Информация о материале
Страница 120 из 2102
