Главная
Миротворчество под выборы. Когда Тимошенко предложит прямые переговоры с Путиным
Очень многие обратили внимание на то, что в своем выступлении на недавнем форуме Юлия Тимошенко не конкретизировала, как собирается останавливать конфликт на Донбассе и возвращать Крым. Во время видеоконференции в Facebook она уточнила: «Нужно проводить не фейковый, не тот, который затянул войну практически на четыре года, а настоящий переговорный процесс на базе Будапештского меморандума, на уровне лидеров наций». И тут же переключилась на более выгодную тему восстановления Донбасса после прекращения войны. «Все, кто давал Украине гарантии неприкосновенности наших границ в Будапештском меморандуме, должны вместе с нами поднять демократический мир, чтобы создать фонды возрождения и развития оккупированных территорий», — сказала она. Вот только гарантами в Будапеште выступили США, Великобритания и Россия. И по логике Тимошенко Москву тоже надо подключить к восстановлению Донбасса.
Однако вернемся к вариантам достижения мира на Донбассе. Их, собственно, три. Первый - при помощи миротворцев под эгидой ООН шаг за шагом возвращать наш суверенитет над оккупированными землями. Но на сегодняшний день размещение миротворцев в выгодном для нас ключе — на всей территории, подконтрольной российским боевикам, — выглядит нереализуемым. А вариант «голубых касок» исключительно на линии разграничения Украину не устраивает, поскольку это замораживание конфликта, а не его решение. Второй вариант — деоккупация силой. На том стоят правые популисты. Такой сценарий приведет к огромным жертвам при прямом столкновении с российскими войсками, и оценивать его реалистичность смысла нет. Третий вариант — переговоры президентов Украины и России без западных посредников.
Этот сценарий уже озвучивался разными спикерами, от Виктора Медведчука и Юрия Бойко до первого президента Леонида Кравчука. Который, напомним, был гостем форума Тимошенко. Сетевые острословы тут же поспешили отметить, что Леонид Макарович сказал то, что пока остерегается говорить сама Юлия Владимировна. Многие считают третий вариант капитуляцией, а его приверженцев — »агентами Кремля» или латентными путиноманами. Однако проблема в том, что вариант с миротворцами Россия блокирует, а других реализуемых рецептов нет. Также вполне возможна эскалация Москвой военных действий в помощь «кандидатам-миротворцам», чтобы актуализировать тему о перспективности переговоров по Донбассу с новым президентом (не с Порошенко).
Но даже без этого сегодня заметен процесс формирования в общественном сознании предпосылок для поддержки идеи прямых переговоров. Во-первых, власть обвиняют в нежелании прекращать войну из-за бизнес-интересов. Во-вторых, граждан убеждают в якобы возможности все решить в рамках Будапештского меморандума (что является сказкой для несведущих). В-третьих, снова активно заговорили об «усталости Запада» от Украины, что иллюстрируется согласием ряда стран Европы построить «Северный поток-2» и критикой, звучащей в адрес украинской власти из-за медлительности в борьбе с коррупцией.
Стоит ожидать, что подобные тезисы устами политиков, экспертов, блогеров будут тиражировать и впредь. Следующий шаг — несколько соцопросов, которые покажут высокую поддержку населением идеи прекращения войны любой ценой. В чем интерес к этой технологии Тимошенко? Сегодня ей невыгодно говорить, что «ради мира» она пойдет на переговоры даже с подлецом Путиным. Но все может измениться через полгода, если массированная обработка общественного мнения даст свой результат.
Тимошенко как опытный политик понимает: те, кто поддерживают нынешний курс в отношении оккупированных территорий, и те, кто за силовой вариант, за нее все равно голосовать не будут. Зато вполне можно склонить на свою сторону значительную часть избирателей, уставших от войны, но не желающих реставрации «регионалов».
- Информация о материале
Сеанс правды. Зачем украинские бизнесмены всё чаще проверяют своих сотрудников на полиграфе
«У вас есть конституционные права. Вы имеете право отказаться от тестирования. Если вы в чём-либо виноваты, я убедительно настаиваю на том, чтобы вы не проходили полиграф. Если вам есть что скрывать, я определю, что вы лжёте».
Такое предупреждение слышит каждый, кто проходит детектор лжи. Даже на человека невиновного эти слова наводят ужас. Я сижу в комнате с однотонными зелёными стенами. Напротив меня — полиграфолог с уверенным ровным голосом и безэмоциональным лицом. На стенах картины, не вызывающие никаких ассоциаций. И удручающая тишина. Отвечая, тестируемый должен сосредоточиться именно на вопросе, любое отвлечение исказит данные.
На мне закреплены несколько датчиков. Они фиксируют моё дыхание, сердцебиение и реакцию нервной системы на задаваемые вопросы. Ощущение, будто ты на электрическом стуле. Не хватает только косынки на голове. Каждый вопрос звучит с периодичностью в 25 секунд. Это время кажется вечностью. Страх, неуверенность и паника. Никаких приятных ощущений. 60 вопросов, большинство из которых повторяется в разных интерпретациях, и два часа непрерывного стресса. Как только человек начинает врать, приборы фиксируют изменения в работе его организма. Полиграфолог это видит в диаграммах перед собой.
— Готовы ли вы за тысячу долларов раскрыть коммерческую тайну своей компании?
— На ваших глазах кто-нибудь из работников присваивал себе имущество или средства предприятия?
— В результате ваших действий какая-либо компания понесла материальные или финансовые потери?
— Вы сейчас пытаетесь оказать противодействие детектору лжи?
Подобные вопросы задают тем, кто проходит скрининговую проверку при трудоустройстве на работу. В Украине эта практика пока не особо распространена, однако интерес работодателей к ней растёт. При приёме на работу своих сотрудников проверяет ПриватБанк и Харьковский машиностроительный завод «ФЭД». Полиграф проходят служащие Министерства обороны, прокуратуры, Национальной полиции, ГБР и НАБУ.
Сотрудники ПриватБанка проходят полиграф в трёх случаях: при приёме на работу, периодически (для тех, кто несёт финансовую ответственность) и при проведении внутреннего расследования. Если прибор показывает, что человек воровал или злоупотреблял положением, это не является причиной для увольнения. В таком случае начинается служебное расследование, и лишь при подтверждении факта работника увольняют за нарушение кодекса этики предприятия или за нарушение Уголовного кодекса.
Заработать на полиграфе
«Все говорят о коррупции в государственных учреждениях, но на самом деле в бизнесе эта проблема не менее распространена», — рассказывает Владимир Ведмидь, исполнительный директор Всеукраинской ассоциации полиграфологов. По его словам, в 2017 году интерес украинских работодателей к полиграфу был в два раза выше, чем годом ранее. Сегодня около 20% предпринимателей проверяют подчинённых на детекторе лжи. Порядка сотни украинских компаний тестируют сотрудников при приёме на работу, остальные обращаются к полиграфологам, когда на предприятии произошло ЧП. «Есть два типа собственников: тот, кто хочет предотвратить кражи и тестирует сотрудников на входе, и тот, кто «борется с пожаром». Последних — около 70%. Мы проверяли работников Укрэнерго, «Великої кишені», «Новой почты», «Киевстара», «Эпицентра», «Київбуда» и многих других», — вспоминает Ведмидь.
Среди тех, кто проводит скрининги при трудоустройстве, есть и ювелирные компании. С помощью полиграфа работодатели узнают, подливал ли потенциальный сотрудник свинец в золото и спиливал ли изделия. Эти данные никак не узнаешь, пока «не залезешь человеку в голову».
Заметив кражу, чаще всего к полиграфологам обращаются зерновые корпорации, строительные фирмы и розничные сети. Как правило, тестируют тех, кто принимает решение о закупках, распределяет финансовый бюджет и контролирует качество. Тех, кто, грубо говоря, «может сидеть на откатах».
«Допустим, человек работает в торговой продуктовой сети. Он принимает решение о закупке 100 т рыбы. Завышение даже на 50 копеек на одном килограмме для него — это уже 50 тыс. грн себе в карман. Собственник крупного бизнеса не отследит такую схему, а компания понесёт убытки, — приводит пример из жизни Ведмидь. — У строительных компаний больное место — это прорабы на стройке и их «мёртвые души». Вам как собственнику прораб говорит, что у него в подчинении, допустим, 26 строителей, а реально работает 17. То есть за девятерых он получает зарплату. Если вы строите несколько домов, то физически не сможете ездить и проверять каждый день количество людей на всех объектах. Коррумпированность в бизнесе крайне высока. Таких примеров очень много».
Обмануть машину
Если работодатель хочет выяснить, воруют ли его подчинённые, то на полиграфе им задают, как правило, такие вопросы: «За последний год вы зарабатывали деньги?», «В структуре ваших заработанных денег в основном заработная плата?», «В структуре ваших заработанных денег в основном деньги родственников?», «В структуре вашего дохода в основном левые заработки?», «Вы купили за прошлый год машину?», «Если бы не было откатов, вы себе могли бы позволить этот автомобиль?»
Уверенно врать, отвечая на все вопросы на протяжении двух часов, довольно сложно. Вероятность точности показаний полиграфа 92–93%. Если достоверность ниже 85%, специалисты заключение не дают. Данные могут быть некорректны по двум причинам: когда человек воспринимает полиграф как игру и понимает, что от этих данных ничего не зависит, а его судьба никак не изменится. Или же если появляется что-то, что нивелирует значимость полиграфа, — к примеру, вечером перед тестированием человек узнаёт о тяжёлой болезни близкого родственника.
Можно ли обмануть полиграф? Можно. Но не полиграф, а полиграфолога. На это способны разведчики, агенты ЦРУ, МИ-6, Моссада или же монахи, в совершенстве владеющие своим телом и умеющие останавливать сердцебиение. Все остальные, как правило, попадаются. Люди пытаются противодействовать полиграфу тремя способами: физически, фармакологически или психологически. Первый способ самый примитивный и быстрее всего выявляемый. Человек пробует причинить себе боль, к примеру, покусывая щёку или зажимая мышцы, надеясь исказить данные. Однако датчики быстро считывают изменения в человеке, да и опытный полиграфолог тут же это пресекает. Второй способ — принять медицинские препараты, которые приглушат реакцию человека. Однако и это не особо работает. «Если я вижу абсолютно ровного человека, которого ничего не цепляет, я задаю провокационный вопрос. Например, у женщины 35 лет я спрошу, не боится ли она, что у неё не будет детей, а у мужчины узнаю, не считает ли он себя неудачником. Такие вопросы всегда вызывают реакцию. Если реакции нет, значит, человек принял лекарства, и я останавливаю тест», — объясняет Владимир Ведмидь. Третий способ — абстрагироваться от реальности. Именно этому обучают разведчиков.
Кто здесь крыса
«Полиграф надо проходить добровольно», — говорит полиграфолог из Винницы Александр Белинский и вспоминает ситуацию, когда бизнесмены из 90-х «по-своему» решали вопросы и приводили к нему связанного или избитого человека, чтобы на полиграфе выяснить, «взял ли он из казны». Белинский настаивает: в таких обстоятельствах полиграфологи не работают. Человек должен прийти сам и дать письменное согласие на проверку.
«Полиграфолог — это детектив и психолог в одном флаконе. В 90% случае ещё на прединтервью я понимаю, врёт человек или нет. Потом прибор лишь подтверждает мои догадки», — рассказывает Белинский. За 12 лет работы он проверил немало сотрудников частных предприятий. На предтестовом интервью оговаривается тема беседы, но не конкретные вопросы, поэтому часто люди попадаются именно на них. «Бывает, во время тестирования обнаруживаются очень интересные вещи. На одной агрофирме из 150 т зерна пропало 8 тонн. Я тестировал на полиграфе всех сотрудников, выяснил, что на предприятии проблемы с безопасностью, работники часто пьют по ночам на складе, воруют кабели, но при этом я точно видел по полиграммам, что зерно никто не воровал. Но 8 тонн ведь куда-то делись! Я такое заключение и дал заказчику, что у этих людей много грехов, но не этот. Позже выяснилось, что никакого воровства не было. Кран, проезжавший мимо, стрелой зацепил зерно, и эти 8 тонн лавиной упали с горы в приямок, а никто этого не заметил».
Многие бизнесмены, проверяя своих сотрудников, стараются не афишировать этого. Не так давно проверку на полиграфе проходили сотрудники одного элитного автосалона. Выяснилось, что ворует даже уборщица, разбавляя мыло, которое в закупке стоит 750 грн. Часто тестирование проходят продавцы магазинов антиквариата, где, как правило, нет безналичного расчёта и продавцы могут самостоятельно менять цены.
«У нас в компании 35 филиалов. Руководители самостоятельно принимают решение о закупках, общаются с клиентами. Нам важно понимать, что эти люди не злоупотребляют своим положением, а проверить их самостоятельно для нас физически невозможно», — рассказывает Иван Давыденко, директор по развитию сети центров лазерной косметологии «Лазер Хауз», чья компания проверила своих топов и начальников отделов на полиграфе. По его словам, подобную практику использовали впервые и впредь планируют регулярно её проводить. «99% наших сотрудников отнеслись к детектору лжи очень достойно, с пониманием, не задавая лишних вопросов, и прошли его. Я тоже прошёл детектор и теперь понимаю, что учредители доверяют мне ещё больше», — говорит Давыденко.
Однако не все украинцы так доброжелательно реагируют на полиграф. Собеседник Фокуса, проходивший детектор лжи и пожелавший остаться неназванным, рассказывает, что до сих пор испытывает ощущение, что «внутри него будто копались». Он долго не соглашался на детектор, однако при отказе от тестирования его бы не наняли на работу.
В зависимости от количества проверяемых людей стоимость теста одного человека составляет 1,5–2,5 тыс. грн. Большие предприятия обучают и нанимают в штат собственных полиграфологов, таким образом оставляя все подробности внутри компании. Сегодня в Украине работает около 250 профессиональных специалистов. Рынок фактически пустой и неконкурентный. Доход полиграфолога в зависимости от его квалификации составляет от 15 до 50 тыс. грн в месяц.
Проходить полиграф или нет — дело добровольное. Согласно Конституции Украины любой человек имеет право отказаться от теста. В свою очередь, украинские полиграфологи декларируют, что скорее отпустят виновного, чем оболгут невиновного. Они утверждают, что в украинской практике не было скандальных прецедентов, когда полиграфолог дал бы некорректные данные.
- Информация о материале
Скасування недоторканності: назріває черговий обман і зрада?
На закритому засіданні 6 червня Конституційний суд України визнав конституційним законопроект №6773, ініційований цілою групою парламентарів щодо скасування депутатської недоторканності.
А вже 19 червня аналогічне рішення було прийняте й щодо іншого майже ідентичного законопроекту №7203 – президентського.
Здавалося б, далі нічого не заважає нарешті виконати «вічну обіцянку» всіх політиків і таки урівняти нардепів зі звичайними громадянами перед Законом.
Мало того – представник президента у ВР Ірина Луценко вже навіть дала досить позитивні прогнози стосовно винесення такого рішення на голосування в сесійну залу.
Та насправді все далеко не так просто. І справа тут не тільки в сумнівності бажання багатьох парламентарів голосувати «за».
Для початку коротенько нагадаю суть кожного законопроекту.
Ініціативу №6773 зареєстрували у Верховній Раді України ще 19 липня 2017 року.
Примітно, що свої підписи під текстом законопроекту поставили більше 150 народних обранців! Суть документу зводиться до вилучення з Конституції України частин 1 та 3 статті 80, якими, власне, і закріплюється інститут депутатської недоторканності.
Інший законопроект – №7203 від 17 жовтня 2017 року – є ініціативою президента і фактично повторює суть попереднього. Але з однією маленькою умовою – недоторканними він може зробити депутатів уже наступного скликання, бо набуде чинності лише з 2020 року.
Як прогнозує більшість експертів, реальні шанси бути проголосованою має саме президентська пропозиція, адже, якщо оцінювати реалістично, то ясно – не в інтересах парламентарів голосувати за скасування своєї недоторканності взагалі.
Проте, якщо доведеться обирати «з двох зол», зрозуміло, що буде спроба або тут і зараз убезпечити себе законодавчо, або хоча б виграти для себе бодай якийсь час.
До слова, щось подібне зовсім недавно ми могли спостерігати з дуже результативним у кількісному значенні голосуванням за створення антикорупційного суду, але такого, що не розглядатиме апеляції на вже існуючі кримінальні справи.
Ніби й компроміс знайдено, та й «апеляційну правку» можна пояснити бажанням не перезавантажувати новостворений суд, який на своєму старті зможе розпочати роботу всього з 10-ма суддями в апеляційній палаті.
Але від того суть не змінюється – корупціонери, щодо яких уже тривають суди, можуть скористатися цією лазівкою, адже з нинішніми «чесними» судами домовитись, як показує практика, можна.
Та у випадку з депутатською недоторканністю все ще більш заплутано.
Як говорять, диявол криється в деталях. І цей вираз як ніколи промовисто ілюструє сьогоднішню «жертовну» ініціативу, адже якщо вчитатися в прописані в законопроектах пропозиції, то виходить, що забирати в народних обранців їхню недоторканність, так би мовити, не зовсім то й збираються.
У юридичній та політологічній теорії поняття депутатської недоторканності складається з двох умовних частин – депутатський індемнітет і депутатський імунітет.
Перше означає, що член парламенту не несе юридичної відповідальності за свої висловлювання і голосування.
У свою чергу сенс депутатського імунітету полягає в тому, що член парламенту, який підозрюється у вчиненні злочину, не може бути притягнутий до юридичної відповідальності без дозволу парламенту.
Так ось, обидва вищезазначені законопроекти передбачають неповне позбавлення нардепів недоторканності, а лише часткове.
Частину 2 статті 80 Конституції, яка закріплює так званий індемнітет, пропонується залишити без змін.
Таким чином, як би не розвивалася ситуація в парламенті, і чим би вона не закінчилася, депутати й надалі не нестимуть юридичної відповідальності за результати голосування або висловлювання у ВР та її органах, за винятком відповідальності за образу чи наклеп.
Довідково:
Суть інституту депутатської недоторканності розкривається в статті 80 Конституції України, яка говорить:
«Народним депутатам України гарантується депутатська недоторканність. Народні депутати України не несуть юридичної відповідальності за результати голосування або висловлювання в парламенті та його органах, за винятком відповідальності за образу чи наклеп.
Народні депутати України не можуть бути без згоди Верховної Ради України притягнені до кримінальної відповідальності, затримані чи заарештовані».
І, в принципі, скасування недоторканності в частині притягнення до відповідальності мало б піти на користь корумпованій Україні, адже унеможливлення відстоювати свої бізнес-інтереси депутатами під прикриттям недоторканності «вичистить» парламент від бізнесменів і теоретично звільнить шлях у велику політику для дійсно фахових людей.
Ну і залишити недоторканність хоча б частково – це досить раціональне для України рішення, адже, з одного боку, і Венеціанська комісія у своєму висновку ще від 2015 року, і Конституційний суд у своїх висновках сьогодні попереджають: за умови недостатньо розвинених демократичних інститутів у країні скасування депутатської недоторканності може використовуватись у цілях політичних переслідувань та тиску на опонентів, що веде до встановлення авторитаризму.
І насамкінець. Зрозуміло, що уникнути голосування за скасування недоторканності в сьогоднішній Україні не вдасться з двох причин: ну, по-перше, не секрет що деякі парламентарі використовують цей інститут як не зовсім законний бізнес-інструмент і ці факти періодично стають відомими. Тому ясна річ, що суспільство такий стан речей категорично не влаштовує.
По-друге, знову ж таки – суспільний запит величезний, а відповідні обіцянки політиків озвучувались чи не перед кожними виборами, причому подекуди й на місцевих рівнях.
Отже, напередодні парламентських та президентських виборів неголосування за скасування недоторканності розцінюватиметься як черговий політичний обман, що значно зменшуватиме шанси чинних народних обранців на політичний реванш.
До слова, позитивно впливатиме на рейтинги всіх без виключення «голосуючих» – як провладних, так і позиційних – натискання на кнопку «за» в сесійній залі.
Тому кінцевий результат розгляду законопроектів парламентарями практично очевидний, чого не скажеш про прогнозованість наслідків такого кроку для країни.
- Информация о материале
Есть ли будущее у референдума в Украине?
26 апреля 2018 года Конституционный суд признал неконституционным Закон «О всеукраинском референдуме», принятый еще в 2012 году. Примечательно, что КСУ указал как на нарушение Верховной Радой процедуры принятия закона, так и на принятие парламентом неконституционных по содержанию положений. Решение суда остановило возможность изменять Конституцию неконституционным способом путем проведения манипулятивного национального референдума, но вместе с тем государство получило серьезный законодательный пробел.
Решение КСУ № 4-р/2018 является сверхважным, поскольку в нем суд развил практику признания неконституционными законов на основании нарушения конституционной процедуры их принятия. Нарушение требования личного голосования парламентариями, нерассмотрение законопроекта на заседании профильного комитета, системный и грубый характер этих нарушений, оказывающих существенное влияние на окончательный результат, — все это послужило основаниями для признания закона неконституционным полностью. Кроме того, Конституционный суд пришел к выводу, что этим законом устанавливалась процедура изменения Конституции неконституционным способом, ограничивались конституционные полномочия парламента по внесению изменений в Конституцию Украины, ограничивались полномочия КСУ по осуществлению предварительного конституционного контроля.
На все эти аспекты неоднократно обращали внимание неправительственные украинские и международные организации, а также международное сообщество еще с конца 2012 года. Вспомним создание коалиции общественных организаций »За честный референдум», Вывод Венецианской комиссии, заявления международной организации IFES. Представление в Конституционный суд о признании неконституционным Закона «О всеукраинском референдуме» 2012 года было первым открытым конституционным представлением гражданского общества, которое поддержали избранные после Революции достоинства народные депутаты.
Однако нынешний состав ВР отказывался замечать существование неконституционного закона и, соответственно, принимать новую законодательную процедуру проведения всеукраинского референдума. Из-за бездеятельности парламента граждане лишены гарантированного им права на участие в национальном референдуме, поскольку закона, который обеспечивал бы реализацию этого права, нет. Ситуация с местными референдумами аналогичная — еще с 2012 года.
Парламент не отреагировал и на решение КСУ, демонстрируя давнюю проблему ненадлежащего выполнения Верховной Радой решений Конституционного суда. Хотя ВР должна была бы немедленно начать соответствующую законотворческую работу.
В Верховной Раде в целом существуют проблемы с нормативно-правовым регулированием двух форм демократии — непосредственной (референдум) и опосредованной (выборы). И в коалиционном парламентском соглашении, и в Плане законодательного обеспечения реформ в Украине закреплено внедрение новой избирательной системы. Согласно Плану, новая редакция Закона «О выборах народных депутатов Украины» должна была быть принята в 2017 году, новая редакция Закона «О всеукраинском референдуме» — еще в 2016-м.
Есть надежда, что парламент все же выполнит свои обязательства к очередным парламентским выборам. Но хотим заранее привлечь внимание к важности качественного демократического законодательства относительно референдума, к установлению четкой процедуры его проведения.
Достаточно вспомнить последние примеры манипулятивных референдумов в Турции, Зимбабве, Беларуси и, наконец, в Крыму. Технологии этих референдумов отличаются, но последствием всех являются принятие запрограммированного решения и существенная фальсификация результатов. Референдум — это тот институт, к которому надо относиться с осторожностью, без чрезмерного романтизма.
Отечественные политики говорят о потребности провести референдум о вступлении Украины в ЕС и НАТО, об отмене моратория на продажу земли и т.п. Без урегулирования процедуры легальная практика их проведения невозможна.
Так каким должно быть новое референдумное законодательство?
Прежде всего необходимо обеспечить реализацию конституционных положений о национальных референдумах и учесть европейский опыт их организации и проведения.
Стандарты надлежащей практики проведения референдумов закреплены в Резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы №1121 (1997) «Об инструментах участия граждан в представительной демократии», в Руководящих принципах для конституционных референдумов на национальном уровне, принятых Венецианской комиссией 6–7 ноября 2001 года (Венеция), в Кодексе надлежащей практики относительно референдумов, принятом Советом по демократическим выборам и Венецианской комиссией 16–17 марта 2007 года (Венеция).
Следовательно, закон должен соответствовать ряду необходимых требований.
- Должен быть четко очерчен предмет референдума.
Два случаи предусмотрены Конституцией:
а) когда речь идет о внесении изменений в раздел І «Общие положения», раздела ІІІ «Выборы. Референдум» и раздела XIII «Внесение изменений в Конституцию Украины» Конституции Украины (при условии принятия этих изменений не менее 300 народными избранниками);
б) когда поднимается вопрос об изменении территории Украины (в случае принятия закона о ратификации международного договора об изменении территории Украины, заключенного президентом Украины).
Но есть потребность четко урегулировать и предмет всеукраинского референдума по народной инициативе.
- При урегулировании предмета всеукраинского референдума по народной инициативе необходимо установить предметную и процедурную пригодность текстов, которые выносятся на референдум. Следует ограничиться вынесением на референдум только одного вопроса и запретить объединять референдум с проведением каких-либо национальных и местных выборов.
На наш взгляд, надо предоставить украинскому народу право инициировать и отменять на референдуме законы Украины или отдельные их положения.
- Порядок формирования персонального состава окружных и участковых комиссий референдума должны обеспечить равное количество приверженцев и оппонентов вопроса, который выносится на референдум.
- Надо разделить информационное обеспечение проведения референдума и агитацию.
- Есть потребность ввести публичное финансирование информационного обеспечения и прозрачность финансирования агитационной кампании приверженцев и оппонентов вопроса, который выносится на референдум.
Кстати, парламент лишен необходимости начинать законодательный процесс с нуля, ведь в Верховной Раде с лета 2015 года зарегистрирован проект закона №2145а, который предусматривает надлежащую процедуру проведения национальных референдумов и соответствует требованиям Конституции и европейским стандартам надлежащей практики проведения референдумов. Он был наработан экспертами во время Революции достоинства. С учетом законодательных изменений, произошедших с момента его регистрации, в частности и изменений в Конституцию Украины в части правосудия, проект закона нуждается в доработке. Эксперты безотлагательно после решения КСУ начали соответствующую работу, но парламент до сих пор молчит.
Какой может быть дальнейшая судьба законопроекта №2145а? Поскольку он внесен в повестку дня сессии парламента, субъект законодательной процедуры самостоятельно не может его отозвать. Проект может быть проголосован в первом чтении и доработан между первым и вторым чтениям, и такой вариант кажется самым лучшим. Возможен провал голосования в первом чтении или возврат законопроекта субъекту законодательной инициативы на доработку.
Проблема в том, что для каждого из этих вариантов надо, чтобы законопроект попал в повестку дня пленарного заседания Верховной Рады, чего, к сожалению, не происходит. Еще 22 января 2017 года профильный комитет одобрил вывод, которым предложил парламенту определиться с дальнейшей судьбой этого законопроекта голосованием, но никаких шагов так и не было сделано.
На наш взгляд, комитет Верховной Рады Украины по вопросам правовой политики и правосудия должен создать рабочую группу для доработки проекта закона №2145а. Это надо делать безотлагательно, ведь украинцы и в дальнейшем остаются без возможности голосовать на референдуме. Есть риск, что будущий проект закона, который будет регулировать проведение референдума, будут принимать на скорую руку, под политический заказ, под конкретное политическое решение. Тогда качество этого важного документа может оказаться очень сомнительным, а следовательно, вполне вероятно, привести к манипуляциям с результатами волеизъявления украинцев. Или в целом в государстве может быть предпринята попытка провести референдум без процедуры, когда кто-то, прикрываясь конституционным правом граждан, попытается навязать Украине собственную повестку дня.
- Информация о материале
Оточення Кернеса виграло у комунальників Кернеса 95 мільйонів на таємний ремонт вулиці в Харкові
Департамент будівництва та шляхового господарства Харківської міської ради 19 червня за результатами тендеру замовив ТОВ «Дорожньо-будівельна компанія «Уровень» капітальний ремонт вулиці Морозова за 94,61 млн грн. Про це повідомляється у системі «Прозорро».
До кінця 2020 року на ділянці від вулиці Плеханівської до вулиці Федоренка довжиною 4 км відремонтують проїжджу частину, тротуари і дощову каналізацію, нанесуть розмітку.
Підсумкова відомість ресурсів та кошториси не опубліковані, що не дозволяє порівняти ціни матеріалів із ринковими цінами на предмет можливого завищення.
На заробітну плату піде 4,02 млн грн., тобто 4% загальної вартості підряду. На прибуток відведено ще 0,4% – 337 тис грн.
Ціна угоди на 3% нижча від очікуваної вартості закупівлі у 97,29 млн грн.
Єдиним конкурентом було КП «Шляхрембуд» Харківської міської ради, причому ніхто не знижував ціну під час аукціону.
«ДБК «Уровень» належить депутату Харківської міськради від партії «Відродження» Валерію Пєвнєву і ТОВ «КУА «Фінекс-Капітал» Ігоря Когута.
Саме КУА «Фінекс-капітал» виплачує дивіденди меру Харкова Геннадію Кернесу. Так, за 2015 рік той отримав 11,10 млн грн. Крім того, перший заступник Кернеса Ігор Терехов цьогоріч отримав від неї ж 10,5 млн грн. дивідендів.
Раніше КУА «Фінекс-капітал» була серед засновників ТОВ «ФК «Платіжний центр», яке буде реалізовувати проект «єдиного квитка» у Харкові.
Також КУА «Фінекс-Капітал» є співвласником ТОВ «Фірма «Асканіо» (нині ліквідована фірма донедавна володіла будівлею, де розташований ресторан «Нікас») і ТОВ «Фірма «Діана». Остання володіє Сумським ринком. Раніше співвласником «Фірма «Діана» був Данііл Прівалов, син Геннадія Кернеса. Зараз співвласниками »Фірма «Діана» є Ольга Солоп та Олександр Коровкін – люди з найближчого бізнес-оточення Геннадія Кернеса.
Ще КУА «Фінекс-капітал» була засновником ТОВ «Інвестиційна компанія «Лусон», яке контролює низку ринків міста. Нині засновником цієї фірми є екс-дружина Терехова – Олена Винник.
Усього з 2010 року переможець «ДБК «Уровень» отримав підрядів на 361,95 млн грн., майже всі – у Харківської міськради.
- Информация о материале
Полицейские шаровары. Зачем нардепы хотят закрывать сайты без суда и следствия
В повестку дня Верховной Рады Украины попал любопытный документ - проект закона «Про внесення змін до деяких законодавчих актів України щодо протидії загрозам національній безпеці в інформаційній сфері». Звучит, согласитесь, весьма актуально. Но при ближайшем рассмотрении законопроект оказывается настолько же бесполезным, насколько и безграмотным, - во всех смыслах, включая языковой. Авторы проекта - депутаты Винник, Тымчук и Черновол. Проект был подан в ВР около года назад, но только сейчас он попал-таки в повестку дня. Значит, это кому-нибудь нужно?
Конечно, нужно, уверенно скажет читатель. Законопроект заявлен как мера противодействия «киберугрозам, киберпреступлениям и кибератакам». Также в поле его зрения - «информационная безопасность», главным образом противодействие пропаганде и прочим информационным провокациям со стороны «государства-агрессора» (тут, почему-то, как и везде в нашем законодательном поле, отсутствует слово «Россия» и/или аббревиатура «РФ», которая прячется под «государством-агрессором», как имя Волдеморта под «Тем-Кого-Не-Называют»). Кибертерроризм - реальная угроза, как показали блэкаут-2015 и Petya. Дезинформация и информационные провокации разного рода - просто ежедневная практика каждого украинца, как будильник утром и чашка пива вечером. Поэтому законодательные меры лишними не будут. Это война.
Проблема в том, что с помощью этого законопроекта мы никак не сможем защитить ни объекты инфраструктуры, ни свои глаза и уши от всего «кибер-», перечисленного в проекте. Авторы законопроекта только используют реальную угрозу кибератак и кибертерроризма, чтобы расширить возможности и полномочия силовых органов
Законопроект предполагает несколько нововведений. Он дает расширенное понятие о том, что такое «технологический терроризм» и какие материалы могут считаться «опасными» и стать поводом для закрытия доступа. Согласно законопроекту закрытию подлежит не отдельный материал, содержащий «плохую» информацию, а весь ресурс в целом. И - самое скандальное - если раньше для закрытия ресурса требовалось решение суда, то авторы проекта предлагают сократить «волокиту»: для закрытия ресурса достаточно решения следователя и согласия прокурора. По законопроекту следователь может требовать от провайдера закрыть ресурс на 48 часов и только после этого обратиться за судебным решением. Для провайдеров и операторов связи предусматривается более суровая ответственность за невыполнение требований о закрытии доступа по требованию правоохранительных органов, чем это есть теперь.
Законопроект имеет массу слабых мест и едва ли хоть несколько сильных. Начиная с того, что методы, которые предложены в законопроекте, просто неэффективны против реальных киберугроз. Как, например, блокировка любого интернет-ресурса - хоть на 48 часов, хоть на 49 - могут спасти украинскую энергетическую систему от хакерской атаки? И заканчивая тем, что это слишком очевидное наступление на свободу слова: законопроект вовсе не направлен на борьбу с «плохой» информацией - фейками, разжиганием вражды, провокациями и т. п., - он направлен на борьбу со СМИ и блогерами. Об этом говорит тот факт, что под «закрытие» по решению следователя попадает не отдельная страничка, содержащая сомнительный месседж, а доступ к ресурсу в целом.
Нет никаких сомнений в том, что «технологический терроризм» существует и несет в себе огромную угрозу. Но между кибератаками на объекты инфраструктуры и рассеиванием провокаций, фейков и #зрад по медиапространству есть принципиальная разница. Сваливать это в одну кучу, да не просто в один закон, но в одно определение под рубрикой «все преступления, совершаемые при помощи компьютеров и сети интернет» - само по себе манипуляция и фейк. Как если бы «все преступления, совершаемые при помощи ножа» проходили по одной статье, независимо от того, как вы этот нож использовали - вспороли карман, открыли дверь, отрезали кусочек «пластилинчика» или зарезали человека.
Самое очевидное из слабых мест законопроекта - исключение инстанции суда из решения о закрытии. Не только потому, что это противоречит и украинскому, и международному законодательству. Но и потому, что на практике это, в конце концов, обернется массовым закрытием интернет-ресурсов по политическим причинам и под любыми надуманными поводами.
А на поводы авторы законопроекта не поскупились - следователям не придется долго ломать голову и сосать пальцы. Предложенное законопроектом определение «технологического терроризма» настолько обширное и всеобъемлющее, что при желании его можно применить буквально к чему угодно, связанному с компьютерами и интернетом. В число потенциальных киберпреступлений попали не только кибератаки на объекты инфраструктуры и прочие откровенные злодейства. Тут вы найдете действия, «направленные на устрашение населения», «провокацию... международного осложнения». А чего стоят действия, направленные «на осуществление влияния на принятие решений, на принятие или непринятие мер органами государственной власти или органами местного самоуправления, служащими этих органов, объединениями граждан, юридическими лицами, или привлечение внимания общественности к определенным политическим, религиозным или другим взглядам виновного (террориста)». Также ресурс могут «прикрыть», если на нем есть информация, которая только может быть «использована при совершении тяжких или особо тяжких преступлений».
Если вы решили защитить от вырубки сквер, приговоренный райсоветом, и на своем бложике развернули агитацию - берегитесь. Это ВР может разместить на своем портале такой закон об образовании, что половина соседей на уши встали от возмущения. А вы, если напишете на своем сайте пару нелицеприятных строк о миграционной политике США или Венгрии, - ждите неприятностей. Потому что эти ваши пару строк могут привести к «международному осложнению» - а ну как в Госдепе прочитают и обидятся? А если вы решили в числе прочего упомянуть, что вот этот злодей, которого взяли под стражу, принадлежит к партии мэра города, да еще к тому же прихожанин кафедрального храма - у вашего блога просто не остается ни одного шанса, вас закроют за «технологический терроризм», потому что вы обратили внимание общественности на «политические, религиозные и другие взгляды». Я и сама пишу эти строки, призванные повлиять на решение Верховной Рады, и пальцы дрожат, будто не статейку пишу, а два оголенных проводка соединяю.
У такой небывалой широты законодательного охвата, который может сделать виноватым буквально любого, кто рискнет вылезти в интернет со своей критикой власти или отдельных ее представителей, высказать соображения, которые не совпадают с генеральной линией, а оттого могут привести, например, к «международным осложнениям», может быть две причины. Первая - наиболее вероятная - авторский замысел предполагает не решение проблемы, а скандал и дискредитацию политических оппонентов. Авторы прекрасно понимают, что с такими формулировками их законопроект вызовет протест - и потирают руки в предвкушении. Да, законопроект плох для реальной жизни, но он заявлен «средством от информационной агрессии» со стороны России. Кто против? Кто не хочет защитить страну от киберковарства?
Вторая возможность - серьезная попытка пойти по стопам СССР, где законы были суровы, необязательны к исполнению, зато, когда все виноваты, можно выборочно наказывать тех, кого нужно. Прекрасная возможность - особенно в перспективе скорых выборов - не то чтобы совсем заткнуть политических оппонентов, но сделать их голос настолько глухим, насколько позволяют приличия. Любая критика власти и ее решений, любое журналистское расследование и апелляция к общественному мнению может стать поводом для закрытия сайта на 48 часов без суда и следствия. Это означает, что два дня ваши СМИ или блог не будут откликаться на запросы ваших читателей. А если вас закроют еще раз, а потом еще, вся та «ядерная» аудитория, которую вы собирали, строили и лелеяли многие годы, забудет ваш адрес.
Представьте себе, например, интернет-магазин с приличным дневным оборотом. Если он вам нравится, и вы хотели бы иметь такой (или хотя бы часть от его прибыли), это можно устроить. Например, кто-то злонамеренный зашел в магазин и оставил в отзывах что-то провокационное (т. е. буквально что угодно - исходя из расширенного понимания «технологического терроризма»). Конечно, модератор должен «отловить», но он вряд ли внимательно читал определение «технологического терроризма» и обязательно проворонит. Доступ к интернет-магазину будет заблокирован на 48 часов. Два дня магазин терпит убытки. Потом, наконец, открывается - потому что суд не нашел в указанном комменте «ничего такого». А еще через два дня его снова «закрывают». Еще на два дня. Потому что на нем опять появился двусмысленный коммент. Вопрос: как долго продержится владельцы магазина, после которого закрытия пойдет «договариваться»?
Любое «закрытие» (хоть человека, хоть сайта, хоть магазина) без суда - зеленый свет для брутального «наезда» силовиков. Хоть на бизнес, хоть на политических оппонентов. Нам ли не знать? Главное в законопроекте именно это - то, насколько широки становятся полицейские шаровары. Из-за законопроекта очень откровенно выглядывают уши силовых ведомств. Которые частично переименовали, но их аппетиты от этого не усохли ничуть.
Что же делать? В одном авторы законопроекта правы: нужно как-то бороться с пророссийскими «сливными бачками», со СМИ и блогерами, которые за кремлевские деньги рассеивают тут у нас свои фейки, хейтспичи и прочую пропаганду. Если надо пожертвовать частью свободы ради безопасности, то это можно сделать - что бы там ни говорил Бенджамин Франклин. У нас война, нам не до жиру.
Провокация, как и в целом информация (Тымчуку ли не знать?), не «сидит» на одном сайте в ожидании, когда следователь придет и закроет. Она разлетается по интернету сразу, как только появляется. Ее копипастят в свои новостные ленты СМИ, «затягивают» в соцсети и в блогосферу пользователи - как «свои», так и критики. Скорее всего, следователь заметит и побежит к прокурору за согласием только тогда, когда информация уже расползется по «Фейсбуку». Допустим, они «погасят» сайт-источник. Но, может быть, они также «погасят» «Фейсбук!? Или «Гугл», у которого в кеше есть все, включая имидж «погашенного» сайта с крамольной информацией? В общем, когда полсела валится с чумой, можно отыскать и застрелить того, кто занес заразу, но как это поможет селу?
Впрочем, аналогия хромает. Проверка информации в первоисточнике - первый шаг в деле верификации информации. Если доступ к первоисточнику закрыть, пользователь лишится возможности ознакомиться с тем, что именно было написано/сказано «на самом деле», верны ли слухи, не ошиблись ли френды и не переврали ли. Если пользователь сам своими глазами не увидел первоисточник, ему остается только догадываться, верить/не верить тем, кто ретранслирует информацию в контексте поддержки или критики. Мы оставляем пользователя в пространстве слухов и домыслов, подлинность которых он сам проверить не может. Закрытие первоисточника при невозможности обрубить метастазы, которые он уже распространил по медиапространству, - верный способ манипуляции реципиентом. Таким образом, решение о «48 часов без суда и следствия» - это шаг не вперед, а назад в деле защиты граждан от информационного беспредела.
- Информация о материале
Страница 37 из 2102
