Главная

Государство, ставшее Родиной

«Когда государству что-то от тебя нужно, оно называет себя Родиной». На постсоветском пространстве афоризм швейцарца Фридриха Дюрренматта прижился именно в такой, слегка перефразированной форме.

Разумеется, всякой государственной машине удобно действовать от имени Родины. Но назваться Родиной мало – необходимо, чтобы этот статус был признан обществом. И если в соседней России никогда не возникало проблем с отождествлением государства и Отечества, то независимая Украина пришла к подобному лишь три года назад.

На протяжении многих лет активные украинцы оставались стихийными либертарианцами. Государство Кучмы или Януковича однозначно считалось вражеской структурой, отечественные чиновники и силовики – нашими главными противниками, а игнорирование государственных запретов, неуплата налогов и уклонение от воинской службы – долгом всякого здравомыслящего человека.

А потом наступил судьбоносный 2014 год. С началом российской агрессии неравнодушные граждане неожиданно очутились по одну сторону фронта с обитателями Печерских холмов. Государственное насилие оказалось жизненной необходимостью, презираемые ранее силовики – героями, чиновники в строгих костюмах – защитниками Украины на международной арене. Произошло чудо: наиболее энергичная часть общества, годами боровшаяся с государством, признала его Родиной и подставила ему плечо.

Весной 2014-го перед государственным аппаратом открылись поистине неограниченные возможности.

Государство получило зеленый свет на всех направлениях. Ему были готовы предоставить немыслимые ранее полномочия. У него появилось множество добровольных слуг. Тысячи из нас устремились на помощь неуклюжему украинскому Левиафану, желая сделать его больше, сильнее и зубастее.

Если бы наверху попытались воспользоваться моментом, чтобы выстроить нечто по-настоящему жесткое и тоталитарное, то, пожалуй, это было бы вполне реально. Однако история распорядилась иначе.

Сначала последовал страстный медовый месяц между обществом и государственной машиной. Вчерашние повстанцы вливались в официальные силовые структуры, в высоких кабинетах высаживался волонтерский десант, по соцсетям расходились трогательные селфи с новыми полицейскими.

Затем эйфория пошла на спад. Энтузиасты обнаружили, что остаются для родной державы чужаками, покушающимися на государственные функции и подрывающими государственный престиж. Многих шокировала известная президентская речь, когда глава государства счел нужным подчеркнуть, что победа была бы достигнута «и без волонтеров».

И, наконец, мы пришли к ситуации, когда уязвленный Левиафан мелко мстит общественным активистам, обязав их подавать е-декларации.

Можно долго рассуждать о допущенных ошибках, но, по всей видимости, бурный роман общества с государством был изначально обречен на неудачу. Ибо сама трансформация украинского государства в Родину воспринималась на Майдане и на Печерских холмах по-разному.

Отождествив государство с Отчизной, патриоты вручили ему карт-бланш на радикальные действия и радикальные перемены.

Но оказалось, что для государственной машины намного комфортнее использовать чудесное превращение в Родину по-другому – как карт-бланш на отсутствие перемен. Как возможность сохранить привычные правила игры и в то же время защититься от привычной ненависти, ссылаясь на противостояние с внешним агрессором.

Даже оставшись коррумпированным, некомпетентным и насквозь прогнившим, украинское государство все равно будет своим – так разве этого недостаточно, чтобы поддерживать его, когда ему угрожает вражеское государство Путина? Родину ведь не выбирают, и она в опасности!

Отчасти эта логика себя оправдала.

Да, активные украинцы разочарованы, у нас почти не осталось надежд на скорую перезагрузку государства, и его никто не идеализирует.

Тем не менее украинское государство стало рассматриваться как некий коллективный Сомоса – «сукин сын, но наш сукин сын».

Государственной машине, худо-бедно противостоящей Кремлю, все-таки прощается многое из того, что мы не простили бы чуждому государству времен Кучмы и Януковича.

Большинство патриотичных граждан согласны с тем, что внутренняя дестабилизация Украины станет бесценным подарком для РФ. Какую бы неприязнь ни вызывал существующий государственный механизм, его разрушение воспринимается как вольное или невольное подыгрывание противнику. И сознательная часть общества воздерживается от лобовых атак на государство, не оставляя попыток приручить нашего непутевого Левиафана.

Беда в том, что защитный костюм Родины оказался чересчур удобен для государства: примерив его, на Печерских холмах явно утратили чувство меры.

Каждый провал государственной машины, каждый коррупционный скандал, каждый плевок в лицо гражданам сопровождаются патриотическими мантрами, напоминаниями о кремлевской угрозе и назойливыми призывами не раскачивать лодку. Между тем подобная тактика лишь увеличивает риск дестабилизации.

«Родина в опасности, необходимо сплотиться вокруг государственной власти» – это самый сильный козырь, который только можно представить. Он незаменим в чрезвычайных ситуациях вроде президентских выборов 2014-го, когда вся страна бросилась избирать легитимного Петра Алексеевича в первом туре.

Но, превращая патриотизм в засаленную карту, то и дело извлекаемую из рукава, государство его обесценивает. И чем больше им злоупотребляют, тем выше вероятность, что в критический момент этот козырь не сработает.

В конце концов, патриотическая дилемма между неприятием собственного государства и боязнью подыграть врагу не так уж неразрешима.

Достаточно убедить себя, что державный сукин сын – не наш, что наверху окопались законспирированные кремлевские агенты, и разрушение государственных институтов не только не повредит воюющей Отчизне, а, наоборот, поможет выиграть войну.

Пока этот опасный тезис поддерживается лишь самой инфантильной и экзальтированной частью граждан.

Но украинское государство делает слишком много для его популяризации – всякий раз, когда пытается прикрыть свои язвы и пороки гордым именем Родины.

Информация о материале

Опубликовано: 19 апреля 2017

Квартирный аферист вернулся к любимому делу

Скандально известный Антон Подвезько, судимый за квартирные аферы, но год назад досрочно вышедший на свободу по закону Савченко, не раскаялся и ремесла своего не оставил. Несмотря на суды и очередное следствие, он открыл «агентство недвижимости» и продолжает давать людям взаймы под залог их жилья.

Как сообщила «Вечернему Харькову» пресс-секретарь прокурора Харьковской области Вита Дубовик, сейчас на завершающей стадии находится еще одно расследование квартирных махинаций Антона Подвезько, в котором объединено более десятка эпизодов. На днях оно будет передано в суд.

— Сейчас идет третья волна потерпевших, дела которых только расследуются, — рассказывает Вита Дубовик. — Мы собрали все эти уголовные дела по всем районам города и изучили все, что можно было, объединили в одно производство по принципу: одна схема — один человек. В октябре 2016 года Антону Подвезько было вручено подозрение по ч. 4 ст. 190 УК (мошенничество в особо крупных размерах). Сейчас дело находится на стадии отправки в суд. В деле 11 эпизодов. Имущество, которое проходит по этим эпизодам — а это дома и квартиры одиннадцати обманутых семей — на сегодняшний день арестовано. Подвезько пытается оспорить арест в судах, чтобы получить возможность продать квадратные метры своих жертв. Но пока ему это не удается — суд на нашей стороне.

Дело не лежит на полке

Вита Дубовик отмечает: это очень сложное многослойное дело. Поэтому прокурор области взял дело Подвезько под личный контроль, по его решению была создана группа процессуальных руководителей, которая вплотную занимается этим вопросом.

— Уже больше года потерпевшие ежемесячно приходят на встречи с процессуальным руководителем: задают вопросы, рассказывают свои истории — кому угрожали, кто на какой стадии, у кого какие доказательства по делу. Прокурор отчитывается, как за месяц продвинулось следствие. Мы делаем все, чтобы люди четко понимали, что их дело не лежит на полке, — рассказывает Вита Дубовик. — И если на первые встречи приходило человек тридцать, то сейчас — не больше десяти. Во-первых, потому что среди жертв Подвезько тоже появились мошенники — как выяснилось, они подделывали справки, что якобы выплатили ему деньги. А во-вторых, есть люди, которые поняли, что сами виноваты, и ходить сюда просто бессмысленно, потому что доказать факт мошенничества невозможно.

Доказать вину мошенника очень сложно

Свою деятельность предприимчивый Антон Подвезько начал в начале 2000-х годов. А пик ее пришелся на время кризиса 2008–2009 годов, когда банки практически не выдавали кредиты. Антон же, напротив, давал деньги охотно — под малый процент, но под залог квартир. Через время заемщики оказывались на улице. Жертвами дельца стали сотни семей. Доверчивые люди, обработанные мошенниками, вместо договоров займа подписывали договоры купли-продажи или обмена. Бумаги были составлены настолько грамотно, что доказать мошеннические схемы действительно довольно сложно, ведь практически все пострадавшие сами подписывали соглашение, добровольно отдавая «ростовщику» свое жилье.

— Пострадавшие жалуются, что Подвезько их обманул. Начинаем разбираться, и выясняется, что потерпевший действительно брал взаймы. При этом подтверждает, что кредитор объяснял, под какой процент дает деньги и на каких условиях, — рассказывает Вита Дубовик. — Спрашиваем: «Он вас в этой части обманул?» — «Нет, не обманул». «Вы деньги отдали?» — «Часть отдала, часть — нет, он квартиру у меня за это забрал, но ведь стоимость жилья не соизмерима с суммой долга!».

При этом человек собственноручно подписывает вовсе не договор займа, а договор купли-продажи или мены.

— На вопрос «Зачем же вы подписывали?» отвечают: «Он меня убедил, что так будет проще избежать налогов» или «Он меня загипнотизировал». Прекрасный аргумент — но с ним в суд не пойдешь, — разводит руками пресс-секретарь прокурора области. — Просто уникальный по своей абсурдности эпизод: женщина, которая, кстати, работала в МЧС, подписала договор мены, тем самым обменяв свою трехкомнатную квартиру на ул. Пушкинской на… соковыжималку. Такой   рискованный шаг она оправдывает тем, что ее чем-то опоили. Но ведь когда она пришла в себя и поняла, что находилась под действием каких-то препаратов, — почему сразу не пошла и не сдала кровь? То есть сложность заключается в том, что раздобыть доказательства вины Подвезько очень сложно.

Вместо квартиры — кухонный комбайн

Порой люди, действительно, подписывали совершенно абсурдные соглашения — обменивая свое жилье на стиральную машинку, люстру, картину. Так, Татьяна Федорова не глядя махнула свою квартиру на улице Артема на... кухонный комбайн. У женщины было свое кафе, а в 2009-м она решила обзавестись еще и магазинчиком. Банк отказался выдавать кредит, кредитные союзы — также. Татьяна нашла кредитора в газете объявлений.

— Я решила, что мне очень повезло — деньги давали под 2,5% годовых (в банках — 4%), а моя коммуналка в качестве залога их вполне устраивала, — рассказывает Татьяна. — Приехала женщина, была очень внимательна. Целый день мы с ней мотались по городу, собирая какие-то бумаги. К Подвезько попала уже глубоким вечером — уставшая и вымотанная. Поэтому согласилась на договор обмена — поверила, что это всего лишь формальность, дабы избежать лишних расходов.

Женщина говорит, что исправно выплачивала и долг, и проценты, не заботясь о расписках, — Антон Подвезько произвел впечатление порядочного человека. Но вскоре ее силой выкинули из собственной квартиры.

— Три дня обитала в общем коридоре — в халате и тапочках, пока не нашла съемное жилье. А спустя три года позвонили соседи и сказали, что квартира открыта. Я заселилась обратно. Но в 2015-м пришли документы на выселение.

Афериста судили дважды

Антон Подвезько был осужден за десяток афер, но на самом деле пострадавших — не меньше сотни. Из положенных 13,5 лет харьковский мошенник отсидел лишь четыре с половиной.

Судили афериста дважды.

— Первый приговор был вынесен Дзержинским районным судом Харькова 30 января 2012 года — за покушение на мошенничество. Это касается тех квартир, которые он не успел отобрать, — рассказывает Вита Дубовик. — То есть схема уже была запущена, но до конца не доведена. По этим эпизодам ему дали шесть лет лишения свободы с конфискацией имущества. Подвезько подал апелляционную жалобу, но решением Апелляционного суда Харьковской области от 9 апреля 2013 года решение суда первой инстанции оставлено без изменений, а его жалоба — без удовлетворения. Тогда Подвезько и его защитник подали кассацию на решение судов первой инстанции и апелляционного. Решением Высшего апелляционного суда от 6 февраля 2014 года кассационные жалобы оставлены без удовлетворения, а приговор Дзержинского районного суда — без изменений.

Кроме того, 25 сентября 2014 года Антон Подвезько был осужден Дзержинским районным судом Харькова по восьми эпизодам по ч. 4 ст. 190 Уголовного кодекса (мошенничество в особо крупных размерах с применением угроз и телесных повреждений, то есть уже по эпизодам, доведенным до конца) к 13,5 года лишения свободы с конфискацией имущества.

— Он оспорил решение в апелляционном суде Харьковской области. 18 апреля 2014 года апелляция была удовлетворена частично (в части о краже зерна). Материалы дела в этой части выделены в отдельное производство и возвращены на дополнительное расследование в прокуратуру Харьковской области, а срок наказания сокращен до 11 лет лишения свободы с конфискацией имущества, — продолжает Вита Дубовик.

Вышел на свободу по закону Савченко

Отсидев всего 4,5 года, в апреле 2016-го мошенник вышел на свободу.

— Поскольку приговоры у нас не плюсуются, и меньший срок поглощается большим, в заключении он должен был провести 11 лет. Но приговоры-то разные, — уточняет Вита Дубовик. — Соответственно, по приговору 2014 года он вышел на свободу по закону Савченко, а приговор 2012-го, по которому ему дали шесть лет, Подвезько обжаловал в Европейском суде по правам человека. Суть претензии в ЕСПЧ не в том, что не доказана его вина, а в том, что мы якобы неправильно продлили срок содержания его под стражей, то есть, грубо говоря, по формальной причине, по формальному признаку. ЕСПЧ считает: неважно — доказана или нет вина человека, важно, что нарушены сроки, а потому его нужно отпустить. Верховный суд Украины, изучив решение Европейского суда по правам человека, принял соломоново решение: приговор не отменил (поскольку состав преступления доказан, и к этому претензий нет), но отправил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Новое рассмотрение длилось с декабря 2015 года, и в результате через год — в декабре в 2016 года — судья Дзержинского районного суда Харькова, посчитав, что доказательств собрано недостаточно и нужно провести следственные действия, вернула дело на дорасследование. Мы не согласны, тем более что суды трех инстанций (первой инстанции, апелляционный и кассационный) посчитали, что доказательств достаточно. Поэтому мы подали апелляцию на это решение суда. Пока еще она рассматривается — решения суда нет.

Дело Подвезько живет и процветает

Сам же Антон Подвезько сейчас на свободе. Когда грянуло известие о его досрочном освобождении, потерпевшие запаниковали, предполагая, что квартирный аферист сбежит за границу. Ан нет! Невзирая на продолжающиеся судебные тяжбы и очередное уголовное производство, он продолжает свое дело — дает людям взаймы под залог квартир. Давняя схема работает по накатанной — клиенты по доброй воле подписывают документы.

— Антон Подвезько открыл агентство недвижимости -- кстати, недалеко от прокуратуры -- и продолжает заниматься своей деятельностью, — говорит Вита Дубовик. — От схемы не отказался, искренне считая, что она законная.

Конфискация остается в силе

По словам Виты Дубовик, по приговору Дзержинского районного суда Харькова от 25 сентября 2014 года все имущество Антона Подвезько должно быть конфисковано, несмотря на то что он был амнистирован по закону Савченко.

— Ведь оправдательного приговора не было, и то, что он вышел по амнистии, не снимает с него вины, поэтому конфискация остается в силе, — уточнила она. — Квартиры и дома, которые он мошенническим путем отнимал у своих заемщиков, были оформлены и на него, и на его сестру, и еще на кучу родственников. Однако конфискация распространяется только лишь на имущество, которое зарегистрировано на самого Антона Подвезько.

— Процедура конфискации ничем не отличается от обычной процедуры исполнения решения суда. Происходит арест имущества, опись, оценка и реализация на открытых электронных торгах СЭТАИ (система электронных торгов арестованным имуществом), — поясняет начальник Управления государственной исполнительной службы ГТУЮ в Харьковской области Илья Лактин. (Более детальную информацию о том, какое имущество было конфисковано и какова его судьба, в Управлении ГИС пообещали предоставить позже).

У родственников же Подвезько квадратные метры могут забрать по решению суда, если потерпевшие обращались с такими исками.

— Например, человек — потерпевший по делу Подвезько. Его эпизод доказан в суде. Есть приговор, который вступил в силу. Он берет приговор и идет в суд с требованием отменить сделку купли-продажи, потому что она была совершена мошенническим путем, и это уже доказано в суде. И с помощью иска квартира возвращается, — пояснила Вита Дубовик. — И таких исков очень много.

Нужно вовремя сказать себе «стоп»

По словам харьковского психолога Ксении Гараминской, жертвами разного рода мошенников зачастую становятся люди старшего поколения, которые более доверчивы, нежели молодежь, потому что «в наше время такого не было». Неустойчивы также люди, находящиеся в состоянии хронического стресса, усталости — физической и моральной. А в период кризиса, когда, собственно, и развил бурную деятельность квартирный аферист Подвезько, многие его жертвы как раз и пребывали в стрессовом состоянии — привычный образ жизни, который включает в себя постоянную работу, определенный уровень достатка, стабильность, резко изменился в худшую сторону. У человека, который находится под грузом внезапно возникших проблем, наступает кризис личности в целом.

— Финансовые потери, тревога за свое будущее и будущее близких, резкое снижение покупательной способности, необходимость отказываться от доступных ранее вещей — все это негативно сказываются на эмоциональном фоне человека и приводит к стрессу и депрессии. В таком состоянии человек становится легкой добычей для мошенников, — говорит Ксения Гараминская. — Он находится в зашоренном состоянии, то есть осознания себя в этот момент не происходит, он производит машинальные действия.

Не исключает психолог и того, что мошенник действительно мог оказывать на жертву гипнотическое воздействие либо применять приемы нейролингвистического программирования.

— В принципе это возможно, такие практики действительно существуют. Но то, что он обладает соответствующими техниками, — должно быть доказано специалистами, — говорит она. — Если такие вещи, о которых говорят потерпевшие, действительно происходили — не исключено, что человек обладает гипнотическими способностями. По крайней мере, какое-то психологическое обучение он стопроцентно прошел, если заставляет людей совершать действия, которые могут им навредить.

Чтобы не попасть в сети мошенников, при принятии какого-либо решения нужно вовремя сказать себе «стоп» и задать конкретные вопросы, рекомендует психолог.

— Приведу банальный пример из жизни. Кто-то позвонил в домофон: «Откройте, пожалуйста. Мы соседи из такой-то квартиры, забыли ключ». Задаю простой вопрос: «Как вас зовут?». Звонок моментально сбросили, — рассказывает Ксения. — Конкретные вопросы помогают осознать, что происходит с вами в данный момент, и могут поставить мошенника в тупик.

Информация о материале

Опубликовано: 19 апреля 2017

«Эпоха Гонтаревой»: горькое послевкусие

Нацбанк за все годы своего существования не имел такого противоречивого, да и настолько токсичного, в политическом смысле, руководителя. С другой стороны, г-жа Гонтарева органично вписывалась в шаблонный образ реформатора, сформировавшийся в представлении отечественных «фанов» Бальцеровича или Тэтчер. Позитивные оценки международных финансовых организаций и авторитетных деловых изданий усиливали образ «железной леди» финансового рынка Украины, которая последовательно, преодолевая непонимание и сопротивление общества, создает в настоящем фундамент для светлого будущего. Однако картина этого светлого будущего пока просматривается тем хуже, чем внимательнее приглядываешься к последним тенденциям в финансово-банковской системе Украины.

В «мокром» остатке

За текущую неделю СМИ были переполнены анализом (а чаще его имитациями) позитива и негатива от результатов руководства Нацбанком Валерией Гонтаревой: показателями выданного рефинансирования, потерь вкладчиков и бизнеса в обанкротившихся банках и т.д. ZN.UA внесло свою лепту несколько ранее в статье «Крест Гонтаревой» — неизбежный результат реформ или особый украинский феномен», приведя ряд малоутешительных показателей результативности работы НБУ за последние годы, которыми не хочется заново утомлять наших читателей. Однако же, учитывая «эпохальность момента», добавить несколько важных обстоятельств необходимо.

Одной из наиболее резонансных инициатив Нацбанка под руководством Гонтаревой стала «очистка» банковского сектора. По правде, эта задача должна была стать первоочередной для любого постмайданного руководителя НБУ. И то, что персонально Валерия Алексеевна на это решилась, — ее несомненная заслуга. Ужасающий микс хронических патологий банковской системы Украины, перечень которых серьезно пополнился и остался замороженным в ходе кризиса 2008–2009 гг., а также изощренных схемных операций времен не только президентства Януковича, стал раковой опухолью в организме экономики, требовавшей срочнейшего оперативного вмешательства. Ее проявления:

— фиктивная капитализация банков; многочисленный «парк» финучреждений-«пылесосов», активно привлекавших вклады для финансирования бизнеса своих акционеров;

— использование кредитования для формирования фиктивного налогового кредита в сфере уплаты НДС, вывода рефинансирования регулятора, сомнительных с точки зрения финансового мониторинга операций;

— огромные объемы «мусорных» ценных бумаг в банковских портфелях;

— неликвидные или присутствующие только в бухгалтерском учете/низкокачественных актах оценщика залоги и др.

Вышеприведенный перечень отнюдь не полон — он содержит только наиболее болезненные дефекты некогда локомотива украинской экономики.

Призванная упреждать подобные явления надзорная функция НБУ перестала адекватно выполняться задолго до последнего витка кризиса начала 2014-го. Объективно банковский надзор превратился в «бедного пасынка» среди регуляторных направлений деятельности Нацбанка. И самой показательной характеристикой его «эффективности» стала оценка Фондом гарантирования вкладов реальной стоимости активов обанкротившихся банков на уровне 20% от их балансовой стоимости. То есть 80% от стоимости банковских активов существовали только на бумаге, и реальная ликвидность была выведена из таких банковских структур при «зорком и бдительном» надзоре НБУ.

Гонтарева, провозгласив начало «очищения», целиком удовлетворяла социальный запрос на наведение порядка в банковской системе Украины. И около девяти десятков выведенных с рынка банков служат подтверждением последовательности Валерии Алексеевны в реализации провозглашенных целей. Вот только в процессе «очищения» проявился ряд не менее значимых проблем. Прежде всего, его субъективность и непрозрачность. Некоторые банки выводились с рынка достаточно оперативно, а другие подозрительно долго задерживались на нем, несмотря на очевидное даже из официальной финотчетности плачевное состояние и множество жалоб от вкладчиков на невозможность вернуть свои средства.

В Нацбанке, напомним, в тот период широко практиковались отписки на жалобы вкладчиков, суть которых сводилась к тому, что, мол, это ваша собственная проблема и вопрос договорных отношений с банком, а мы тут практически не при чем. Что стало не только очевидной иллюстрацией сомнительной институциональной состоятельности надзорных органов, но и яркой демонстрацией чиновничьего наплевательства и цинизма в отношении нужд граждан

Ну а функционирование института «кураторов НБУ» в проблемных банках стало колоссальным провалом регулятора, имеющим тонкую, почти неразличимую грань с понятием «афера». Сотрудники НБУ, первоначально отправленные в банки, слишком часто не имели достаточной квалификации для выполнения поставленных задач. До этого они, как правило, были рядовыми исполнителями, занимавшимися бумажной канцелярщиной, практически не соприкасаясь с операционной работой подотчетных банковских учреждений. Но самое главное — их полномочия не предусматривали права блокировать операции банковских учреждений. Куратор от Нацбанка выполнял функцию согласования операций, уже по факту осуществленных подотчетным банком, и детального информирования о них своего руководства, от которого зависело принятие окончательных решений. Фактически этот надзорный институт не имел в своем распоряжении превентивных инструментов для противодействия выведению активов из банковских учреждений. Сюда еще следует добавить зависимость работы куратора Нацбанка от возможностей информационных систем и полноты доступов, предоставляемых менеджментом подотчетных банков.

Большая часть ответственности за этот регуляторный эксперимент, чреватый многомиллиардными убытками для общества, лежит на руководящих кадрах надзорной вертикали НБУ. Такие издержки вылились почти в 87 млрд грн компенсаций населению вкладов Фондом гарантирования вкладов, выплаченных по состоянию на 1 апреля 2017 г. «Органично» дополняет эту печальную статистику сумма вкладов свыше гарантированных 200 тыс. грн, не подлежащих возмещению ФГВФЛ, которая составляет 56 млрд грн. Не стоит заблуждаться — это акцентированный удар вовсе не по богачам, а именно по так и не сформировавшемуся в Украине среднему классу! Потери средств бизнеса в банках-банкротах составляют около 73 млрд. Ну и «вишенка на торте» — 45 млрд грн долга по рефинансированию НБУ у выведенных с рынка банков (согласно оценкам самой же Гонтаревой, прозвучавшим на ее пресс-конференции).

Достижения и неудачи

Еще более важным и значимым, нежели «великая банковская чистка», итогом деятельности Гонтаревой во главе НБУ для страны и широких слоев ее населения является достижение валютным курсом и ценниками в магазинах высот, казавшихся некогда просто-таки фантастическими. И здесь необходимо отметить, что заслугу за более чем трехкратную девальвацию гривни, как и за сопровождавшее ее резкое ускорение инфляции (до 60% даже по сомнительной официальной статистике) с Валерией Алексеевной обязаны разделить ее предшественник на посту главы НБУ Степан Кубив (нынешний первый вице-премьер) и тогдашний премьер-министр Арсений Яценюк. Первый из них успел за свою короткую (неполные четыре месяца) каденцию выдать коммерческим банкам 63 млрд грн средне- и долгосрочного рефинансирования. Впечатляют и гигантские объемы эмиссии НБУ для покрытия дефицита госбюджета — путем монетизации активно выпускавшихся обоими Кабминами Яценюка долговых обязательств (к которым надо приплюсовать еще и резкое увеличение квазифискальных платежей Нацбанка в госказну по статье «превышение доходов над расходами»). Так, за период премьерства Арсения Яценюка (с 24 февраля 2014 г. по 14 апреля 2016-го) объем ОВГЗ в обращении вырос на 274 млрд грн (с 268 млрд грн до 542 млрд, или более чем в два раза). И львиная доля этих бумаг — на 224 млрд грн — оказалась в итоге в портфеле Нацбанка (приросшем со 161,5 млрд грн до 385,4 млрд, то есть почти в 2,5 раза).

Василий Артюшенко, ZN.UA

Стоит ли задаваться вопросом о главной, помимо повышения тарифов, причине девальвации гривни в этот период (как в курсовом, так и в ценовом выражении)? С одной стороны, здесь, конечно, нельзя забывать, что падение доходов госказны (как и поступлений валютной выручки) носило во многом объективный характер — из-за военных действий в Донбассе, сопутствующего падения экономики и многих других факторов, неоднократно приводившихся в свое оправдание чиновниками. С другой — стоит вспомнить, что рост цен и падение курса очень даже неплохо помогают наполнять бюджет в условиях замороженных пенсионных и социальных выплат. Так что можно ли было остановить падение курса гривни где-нибудь в интервале 15–20 грн/долл., если этого, получается, не очень то и хотелось высоким чинам? Ответ на этот вопрос нынче уже относится к разряду сугубо теоретических.

Если же вернуться к результативности работы непосредственно В.Гонтаревой во главе Нацбанка, то здесь, надо признать, имеются определенные позитивы. Только недалекие люди могут отрицать необходимость ограничения роли наличности в экономике (проект Cashless Economy), активного использования информационных технологий для улучшения скорости и качества осуществления платежей. Жаль только, результаты (как минимум пока) свидетельствуют об обратных тенденциях: по данным НБУ, наличность вне банков за период с начала 2014-го по март 2017 г. выросла на 53,8 млрд грн, или на 23%. Заслуживает похвалы стремление усилить научно-исследовательскую составляющую в работе монетарного блока регулятора, подготовку достаточно качественного ежеквартального «Инфляционного отчета». Но и здесь результативностью для реального сектора экономики похвастаться сложно: пока динамика монетарных показателей не вызывает радостных эмоций, о чем свидетельствует снижение показателя монетизации экономики (см. рис.).

Многие из экспертов жестко критикуют задекларированный Нацбанком переход к свободному курсообразованию под предлогом необходимости придерживаться определенного режима монетарной политики. Не концентрируясь на анализе специфики разнообразных монетарных режимов, следует отметить, что при высоком уровне долларизации экономики Украины (по сравнению с 1 января 2014 г. рост с 27 до 33% — и это только по официальным оценкам, которые явно занижены) реализация любой концепции абсолютно нерегулируемого курсообразования угрожает просто таки катастрофическими последствиями для экономики. И тут на первый план выходит вопрос существующих валютных ограничений, под знаком которых прошла «эпоха» г-жи Гонтаревой. Стоит отметить, что часть из них была введена еще во времена президентства Януковича в 2012 г. (сокращение срока расчетов по экспортно-импортным операциям, обязательная продажа части валютной выручки экспортерами). И надо признать, что они все-таки частично выполнили свою стабилизирующую функцию, подменив собой ранее используемый Нацбанком в кризисных ситуациях мораторий на возвращение вкладов. С другой стороны, активное использование таких методов на фоне декларируемых руководством НБУ либертарианских принципов выглядит, мягко говоря, противоречиво.

И украинская практика в очередной раз подтверждает, что закручивание гаек материализуется в рост теневого сегмента. Например, по некоторым оценкам, объем теневого рынка наличной валюты составляет 2–

3 млрд долл., что существенно превышает показатели официальной статистики от НБУ. Но такая ситуация, когда регулятор искусственно деформировал рынок, по меткому выражению знакомого менеджера банка, «фактически запретив покупку валюты» и организовав ее добровольно-принудительную продажу, рано или поздно должна разрешиться путем снятия ограничений на валютообменные и расчетные операции. И дальнейшее противодействие потенциальной новой девальвации станет одним из основных вызовов для будущего руководства Нацбанка.

Не в своей тарелке

Как известно, Валерия Алексеевна не является банкиром в классическом понимании, а вышла из среды инвестиционного банкинга. И в отличие от Константина Ворушилина, например, она до поры до времени не знала о вредности проставления собственных подписей под некоторыми сомнительными решениями. Поэтому результаты инициированного НАБУ расследования по девяти банкам на базе предоставленной их австрийским контрагентом информации могут ее очень опечалить. Но это в контексте данной статьи даже не главное. Здесь, не вдаваясь в нюансы работы инвестбанкиров, необходимо отметить один профессиональный аспект, характерный только для занятых в такой специфической сфере людей, — проектное мышление. Инвестбанкиры не работают в условиях, где четко отработаны процедуры и механизмы функционирования (в идеале такой средой является не только госструктура, но и банковское учреждение). Они заняты реализацией определенных проектов в ограниченном временном интервале (аудиторская проверка перед продажей бизнеса, реструктуризация крупной кредитной задолженности). Как правило, такой стиль бизнеса требует от сотрудников работы на износ в течение 2–3 месяцев реализации проекта (по 12 часов в сутки, иногда и больше), после которых очень часто практикуется месячный отдых. Оставим без ответа риторический вопрос, а возможна ли такая аритмия в условиях организации, которая в теории должна работать постоянно и безостановочно как швейцарские часы? А еще — и это главное — должно культивироваться стратегическое планирование, за которым следует постановка и поэтапное выполнение конкретных отдельных задач. Но Гонтарева — не визионер. Не потому ли в результате столь болезненно проходившего реформирования Нацбанка так пока и не произошло становление мозаики-организации с четко настроенным механизмом функционирования и не противоречащими друг другу задачами структурных подразделений? К сожалению, за период руководства Гонтаревой работа Нацбанка превратилась в череду отдельных, зачастую не согласованных между собой проектов, воплощение которых в жизнь далеко не всегда сопровождалось успешным выполнением функций регулятора.

Ради объективности стоит признать, что еще в годы, предшествующие правлению Валерии Алексеевны, НБУ превратился в замкнутую, достаточно изолированную от реалий функционирования банков организацию, в которую практически невозможно было попасть «с улицы» — даже лучшим представителям рынка. По факту там вообще отсутствовала разумная ротация кадров нижнего и среднего уровня, что и материализовалось в непонимание регулятором основных рисков деятельности финучреждений и глобальных вызовов, стоящих перед банковской системой Украины. Но и массовый заход представителей рынка при Гонтаревой тоже перешел разумные пределы. Ну не готовит рынок уникальных специалистов по составлению рекомендаций монетарной политики или платежного баланса, они взращиваются только регулятором или узконаправленными научно-исследовательскими структурами. И вот такие сотрудники, которые в любой стране на вес золота, как правило, оказывались ненужными в ходе широко рекламируемой трансформации Нацбанка. Учитывая этот горький опыт, можно отметить, что одной из основных задач для будущего руководителя НБУ станет поиск и определение оптимального баланса между сотрудниками, заточенными на выполнение административно-регулятивных функций, и самыми достойными представителями банковского рынка (которых обязательно нужно всеми доступными способами привлечь на работу в Нацбанк). Не стоит забывать, что НБУ — в первую очередь регулятор и госструктура, поэтому такая организация должна стремиться к «идеальной бюрократии» в понимании известного немецкого ученого М.Вебера. Под этим термином следует понимать максимальную рационализацию управления на основе профессиональных управленцев, эффективных техник/процедур (к сожалению, следует еще раз подчеркнуть, что Нацбанк перестал приближаться к этому определению, начав деградировать еще за несколько лет до каденции Гонтаревой).

Тяжелый разговор о будущем

Перечень называемых кандидатур на пост главы НБУ уже содержит минимум полтора десятка кандидатов. Но к великому сожалению, в нем не видно достаточно самостоятельных фигур, способных сказать «нет» выбирающему среди них своего кандидата гаранту. Ну а поскольку влияние главного «законодателя стиля и методов» будет оставаться решающим и определяющим, уж очень рассчитывать на действительно принципиальные и качественные изменения в работе ведомства и его руководства пока, увы, не приходится. С другой стороны, будущий руководитель Нацбанка будет находиться в русле требований Меморандума с МВФ, одним из наиболее последовательных исполнителей которого, надо признать, была Гонтарева. И тут важно отметить, что НБУ находится в первом ряду ответственных за исполнение документа, предусматривающего реформирование многих сфер (топливно-энергетический комплекс, пенсионная система, формирование цивилизованного рынка земли), не относящихся к компетенции банковского регулятора. Да и ряд сфер непосредственной ответственности НБУ критично зависимы от эффективности работы в других секторах госуправления. Например, перезревший вопрос огромного объема проблемных кредитов в банковской системе требует качественной работы правоохранительных органов и судебной системы. Так что с целью решения этой и других жизненно важных для страны проблем, для нового руководителя Нацбанка жизненно важным вопросом становится обеспечение эффективного взаимодействия с другими госструктурами и влиятельными политическими игроками.

Сейчас мало кто вспоминает, что осенью 2014 г. на презентации стратегического видения развития Нацбанка, его визии, миссии и ценностей Валерия Алексеевна откровенно призналась, что следствием евроинтеграции станет отказ от регулирования банковской системы Украины на национальном уровне. По ее словам, «все идет к тому, что через десять лет центральные банки стран-членов будут не нужны, не будет нужен и НБУ. И слава Богу». По мнению же не только автора этих строк, жизненной и профессиональной философией нового руководства Нацбанка должна стать противоположная позиция. Евроинтеграция должна сопровождаться разумным делегированием части своего экономического и банковского суверенитета. Новая команда должна достаточно критично воспринимать западный опыт экономического развития. Ведь ипотечный кризис в США и последующий долговой в Европе, Brexit, обостривший вопрос существования ЕС в его нынешнем виде, приводят к интересному выводу. Догматичные доктрины не очень успешны даже на материнских просторах и уж явно редко жизнеспособны в украинских реалиях.

Если же вопреки нехорошим предчувствиям все-таки верить в светлое будущее, то новый руководитель Нацбанка и его команда должны будут иметь достаточно компетенций, чтобы совмещать практический опыт с хорошим научным теоретическим бекграундом, найти баланс межу рыночниками и воспитанниками регулятора. Ведь перед ними будут стоять очень серьезные вызовы. Среди которых, например, и окончательный отказ от валютных ограничений, который потенциально может сопровождаться очередным витком девальвации. Повторим тезис о беззащитности капитала банковской системы перед обесцениванием национальной денежной единицы. И победные реляции г-жи Гонтаревой о его увеличении на 108 млрд грн очень быстро могут смениться сообщениями об очередной диагностике активов и потребностей капитала банковского сектора Украины, проведенной «по уникальной, согласованной с международными экспертами методике».

Ну а вопросы надлежащей реструктуризации кредитного портфеля Приватбанка и ограничения его потребностей в докапитализации, сокращения присутствия государства в банковском секторе, восстановления кредитования экономики — головоломки для нового руководства регулятора, у которых пока нет готовых решений.

Также на этом фоне особо щепетильным становится вопрос, какую философию решения острых проблем будет исповедовать новый глава Нацбанка. Банковскому сообществу нужен диалог, только жалкой карикатурой которого были регулярные гонтаревские «сорокабанкирские посиделки». Тем временем пункт 12 b Меморандума с МВФ содержит требование о необходимости проведения в 2018 г. оценки коллективного соответствия правления и высшего руководства первой двадцатки банков квалификационным требованиям. При субъективном подходе к организации такого процесса (следует признать, что и при чрезмерно объективном) регулятор получает кнут, позволяющий обеспечить лояльность подопечных и «одобрямс» в лучших традициях советских партсобраний. Насколько эффективным и плодотворным может быть при этом профессиональный диалог — вопрос из разряда риторических.

И напоследок отметим, что многие «скелеты в шкафу» Нацбанка, помещенные туда во время руководства г-жой Гонтаревой, могут стать явными в ближайшее время. И, к сожалению, украинское общество будет не только созерцать эти открытия в первом ряду, но и традиционно оплачивать их из своего кармана. Так что запасаться стоит не только попкорном.

Информация о материале

Опубликовано: 19 апреля 2017

АМКУ підготував облгази до розпилу

Останні дні електорат гуде через введення абонплати в його квартирах на транспортування газу. Ми не будемо встрягати в дискусії щодо фінансово-економічного підґрунтя цієї новації. Зупинимось лише на тендерному аспекті.

Багато критиків несподіваного нововведення цілком доречно зауважили, що усі гроші за підключення до газових мереж монопольно потраплять до облгазів Дмитра Фірташа.

Однак існує ще один аспект, маловідомий широкій громадськості. А саме: як облгази витрачають гроші, тобто чи не можуть вони роздувати свої витрати, які врешті-решт лягають на кінцевого споживача? Так, от відповідаємо: зможуть. Бо АМКУ з якогось дива не помітив монополізму у цій делікатній сфері.

А тепер трохи деталей.

Свого часу НКРЕКП зобов’язав облгази проводити свої закупівлі на «Прозорро». Ті слухняно виконали наказ і почали оголошувати мільйонні тендери. Почали з газових лічильників. Почали рівно так, як звикли – з дискримінаційних умов, заточених під лічильники виробництва рівненської фірми «Самгаз» Андрія Маркова (колишній керівник «Рівнегазбуду», нині прописаний у містечку Черноббіо у італійській провінції Ломбардія).

У відповідь держпідприємство «Новатор» оскаржило дискримінацію у адмінколегії АМКУ з розгляду тендерних скарг. Мовляв, вимагаємо, аби замовник змінив вимоги щодо лічильників.

Але в АМКУ сюжет зробив геть несподіваний поворот.

У своїх поясненнях облгази вказали, що роторні лічильники «Новатора» вони справді трохи дискримінували. Бо їх можна магнітом відкручувати назад, щоб споживачі могли дурити продавця газу. І на іншу купу претензій в принципі надали пояснення. Ну тобто вийшло так, що облгази дискримінували всіх українських виробників окрім «Самгазу», але вказали що конкуренція в принципі можлива, бо є ще три іноземні виробники у Франції, Німеччині та Польщі з прийнятними облгазам характеристиками мембранних лічильників.

Але АМКУ до розбору дискримінації виробників навіть не дібрався. Бо першим пунктом пояснення йшло наступне. Облгази з порогу заявили АМКУ, що вони не є Замовниками в розумінні Закону України «Про публічні закупівлі»! За логікою: «Ну, де ми, а де – монополія?».

У колегії АМКУ вийшла дискусія. Закінчилась вона тим, що лише один з трьох членів адмінколегії став на бік прозорих трат облгазів, натомість інших двоє, серед яких і голова адмінколегії, вирішили, що облгази таки – не замовники, і тому скарга на їх тендери не є предметом уваги АМКУ. Мовляв, облгази не наділені спеціальними або ексклюзивними правами, а розподіл газу трубопроводами – то не його транспортування, а значить облгази не потрапляють під закон «Про природні монополії». Ось цей фінт у скрін-шоті рішення АМКУ:

 Звідси витікає два варіанти подальшого розвитку подій.

А) облгази продовжать тендерити в «Прозорро». Але так як їм хочеться і з будь-яким рівнем дискримінації. Ну, і за тими цінами, які їм вдасться отримати в умовах такої «конкуренції»;

Б) облгази на підставі рішення АМКУ взагалі покинуть «Прозорро», і вимоги НКРЕКП щодо прозорості витрат залишаться благими побажаннями.

На думку «Наших грошей», обидва варіанти не мають жодного стосунку до економії грошей, які НКРЕКП вирішило віддати облгазам.

А тому ми залишаємо за собою право вважати, що все що відбулось – це така хитроплутана схема «пас+гол», розіграна зацікавленими особами аби і на потоки сісти, і законом прикритись. Бо після всіх пертурбацій, дискусій та рішень маємо голий факт: НКРЕКП Дмитра Вовка дало облгазам величезні нові гроші у вигляді абонплати, адмінколегія АМКУ Андрія Вовка дозволила облгазам не світити свої закупівлі.

Після такого дивного збігу всіх обставин мимоволі стало цікаво, чи не змінились часом власники офшорів, на які записані облгази. Бо все-таки в Україні рідко таке буває, що економічний успіх супроводжує людей, які ходять під дамоклевим мечем правосуддя. Навіть австрійського.

Довідково

Основним власником облгазів в Україні є група, фронтменом якої виступає Дмитро Фірташ.

Адмінколегію АМКУ з розгляду тендерних скарг очолює Андрій Вовк. Раніше він працював начальником департаменту управління корпоративними правами і податкового контролю ЗАТ «Укрпромінвест» Петра Порошенка, був юристом ТОВ «Альянс адвокатів «Б і Б Лекс» Юрія та Володимира Буглаків (Юрій Бурлак – це корпоративний юрист Порошенка, головний юридичний радник корпорації «Рошен», у березні 2017 року став нардепом по списку БПП). Також Андрій Вовк був засновником власної юркомпанії «Універсальний правовий радник» , нині оформлену на дружину Людмилу Вовк та доньку Алісу Вовк.

НКРЕКП очолює Дмитро Вовк, колишній співробітник «Рошену» та ICU. Раніше ця структура ввела в дію так звану формулу «Роттердам+», за якою додаткові прибутки у розмірі 10 млрд грн. на рік отримують теплоенергетики. У цьому секторі три чверті виробництва належить групі Ріната Ахметова.

Оскаржені тендери облгазів

https://prozorro.gov.ua/tender/UA-2017-02-15-001676-c

https://prozorro.gov.ua/tender/UA-2017-02-16-000118-a

https://prozorro.gov.ua/tender/UA-2017-02-17-001523-c

https://prozorro.gov.ua/tender/UA-2017-02-20-000077-c

https://prozorro.gov.ua/tender/UA-2017-02-21-000429-c

https://prozorro.gov.ua/tender/UA-2017-02-21-001848-c

https://prozorro.gov.ua/tender/UA-2017-02-22-001550-c

Информация о материале

Опубликовано: 19 апреля 2017