Кто в Верховной Раде «тормозит принятие важнейших для новой полиции законов? Какой процент тяжких преступлений в стране совершили АТОшники? Что общего у государства Ангола и батальона «Азов»? От кого в студенческие годы Троян отбивался табуреткой? Сколько преступников выпустил на улицы «закон Савченко»? Сколько страниц занимает типичное дело о краже курицы? – Большое интервью о том, чем живут украинские копы, не желающие быть «ментами».
В свои 36 лет Вадим Троян может похвастать биографией, от которой не откажется режиссер остросюжетного сериала. В этом сериале будут и Троян-следователь райотдела милиции, и Троян-член праворадикальной организации «Патриот Украины», Троян-бизнесмен и специалист по кадровой селекции, Троян-замкомандира батальона «Азов» и, наконец, первый заместитель руководителя Национальной полиции; человек, ответственный за криминальный блок.
Все эти ипостаси Вадима Трояна мы, так или иначе, затронули в нашей беседе. Но во главу угла поставили, разумеется, дела полицейские. И, несмотря на то, что Вадим Анатольевич в новой должности работает всего три с половиной месяца, выяснилось, что ему есть о чем рассказать.
«В Днепропетровске на день рождения приехало более 200 машин. а в них - знаменитые спортсмены, политики, журналисты, артисты»
- Месяц назад довелось общаться с шефом киевской полиции Андреем Крищенко. И он не стал скрывать, что в столице налицо рост уличной преступности: уличная преступность, грабежи и кражи из автомобилей. По многим причинам: война, недокомплект полицейских кадров, неблагополучие в обществе.
А что в Украине в целом? Схожая ситуация? Задаю этот вопрос, понимая, что в разных регионах ситуация может существенно различаться…
- Андрей правильно сказал: Киев и Киевская область - один из самых тяжелых регионов. К этому списку также относятся Одесская, Харьковская, Днепропетровская и Запорожская области. Вот 5 областей и один город, которые нуждаются в бОльшей профилактике. Причины понятны: восток, война, переселенцы, падение экономики. Все эти факторы влияют на криминогенную ситуацию.
- Вы перечислили все факторы?
- Не упомянул воров в законе. Важнейшая проблема. Недавно случайно наткнулся по телевизору на интервью со старым генералом милиции. Тот ругал нас: мол, какая же полиция неумелая; почему же они не борются с криминальными авторитетами?!
- Генерал не прав?
- Я вам скажу прямо: генерал лукавит. Он более 10 лет проработал в ответственных структурах и на больших постах. И теперь говорит, что он в белом, а все - в черном. Хотя это при них воры в законе получали статус граждан Украины. И ни один из воров в законе не был осужден.
- А сейчас?
- Вот как дело обстоит сегодня: мы депортировали четверых воров в законе, по закону мы не можем применить к ним никакую иную меру, потому что у нас нет уголовного наказания за то, что ты - вор в законе. А статус это серьезный: воров в законе назначают и коронуют в России, все воры в законе полностью подконтрольны ФСБ, все их указания, вся их политика - поступают от руководства ФСБ. Во время войны воры в законе получили полную поддержку, и еще недавно на территории Украины мы насчитывали 25-30 воров в законе. И по нашей информации, они здесь выполняли задания российских спецслужб - в том числе, по организации преступных групп, которые за счет грабежей и других преступлений финансировали «ЛНР/ДНР». Сейчас их меньше, многие уже выехали из Украины.
- Почему?
- Из-за того, что четырех мы депортировали; начали их «преследовать», как они это называют. Но это на их сленге, мы же выполняем свой долг, работаем.
- А постулат о том, что все воры в законе полностью подконтрольны ФСБ, - это соображение общего характера? Или оперативная информация?
- Абсолютно оперативная. Есть два типа вора в законе. Скажем, у нас в Украине есть воры в законе, которые никак не влияют на криминоген. Они просто здесь живут. А влияние их распространяется на другие страны, куда они ездят «работать». Особенно в Россию. Это четко прослеживается по отметкам о пересечении границы. Здесь они в тылу и живут честно.
- То есть подход такой: не гадить там, где живешь?
- Так и есть. И многие из проживающих у нас воров в законе - грузины. Это факт, игнорировать который нельзя. Поле деятельности у них - Грузия. Их когда-то из их страны депортировали - и принимать назад не хотят. И я понимаю, почему!
- Поделитесь своим пониманием.
- Потому что по грузинскому законодательству их там посадят за то, что они - воры в законе.
- Какими методами они пытаются остаться здесь? Деньги, информация?
- Надо говорить прямо: воры в законе влияют не только на криминальную ситуацию, а и на некоторых политиков и бизнесменов.
- Конкретные примеры можете привести?
- Скажу так: они делят страну на территории. На каждой территории имеется свой вор, который за нее отвечает. У него есть смотрящий за общаком, смотрящий за территорией. А над ними - вор, который смотрит за всем. Он ими управляет, раздает указания и принимает решения. Может сменить того или иного управленца. То есть, вор в законе на современном языке - это топ-менеджер. У него есть своя территория, и он за нее отвечает.
Давайте, я вам приведу яркий пример. Есть в Днепропетровске вор в законе, уже давно. Его все характеризуют как активного участника жизни области - политической, предвыборной... И вот к нему на день рождения приехало более 200 машин. А в них - знаменитые спортсмены, политики, журналисты, артисты. А вы спрашиваете, на кого воры в законе влияют... Влияют! Он может быть прозрачным и честным, но при этом - вор в законе!
- Имя назвать можете?
- Этого не нужно делать. Ну, как, представили ситуацию? Можно, конечно, зайти на этот день рождения. И при Советском Союзе я знаю, что было бы…
- Что?
- Заехало бы несколько воронков, всех бы туда загрузили и вывезли на допросы. И быстро бы все «раскололись». Но мы же живем в гуманной стране...
- А хотелось бы, чтоб как в Советском Союзе?
- Нет.
- А мне показалось, я почувствовал ностальгию в вашем голосе.
- Нет никакой ностальгии. Я о том, что страна знает проблему, но люди не хотят ее решать.
- Вы это о ком?
- Я очень расстроен тем, что на прошлой неделе в Верховной Раде был провален Закон о ворах в законе. Да, этот законопроект был сырой, нужно сказать правду. Но я ходил на заседания парламентских комитетов и общался со многими депутатами из разных фракций. Просил об одном: чтобы этот законопроект приняли в первом чтении, а потом направили на доработку. Создали бы экспертную группу из работников ГПУ, бывших и будущих генералов МВД. Мы договорились даже с консультационной миссией ЕС - на предмет оценки соответствия положений закона европейским нормам. И мы эту группу сейчас формируем, несмотря на то, что законопроект был отклонен. Не приняли этот - значит, напишем новый законопроект, назовем по-другому и подадим. Это большая ответственность перед страной, понимаете?
«Закон Савченко уже выпустил на улицы более 10 тысяч преступников»
- Кто вас подвел с этим законопроектом?
- Часть людей. Я же лично с каждым обсуждал эту концепцию, работала большая группа экспертов. И я же не политик... Подвели, наверное, те, кто заинтересован в провале, возможно, и те, кто сотрудничает с криминальным миром... То есть, имена-то я знаю, поскольку имею агентурную информацию. Но оглашать ее не могу. Не имею права.
Но то, как обошлись с этим законопроектом, - это очень жестоко. По отношению к людям, стране. У нас ведь уже напринимали... (пододвигает к себе лист бумаги. - Е.К.) …вот, 28 ноября 2015 года вступил в силу Закон Украины номер 838 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Украины в связи с усовершенствованием порядка начисления судом срока предварительного заключения в срок наказания.
В народе этот закон называется «Закон Савченко». И этот закон уже выпустил на улицы более 10 тысяч преступников.
- И сама Надежда уже говорит, что и не рада этому закону (беседа с Трояном состоялась до пресс-конференции Савченко, в ходе которой Надежда высказалась против отмены этого закона. - Е.К.)
- Конечно! Потому что она понимает, что, невольно опосредованно несет ответственность перед страной и людьми за то, что криминогенная ситуация усложнилась. Почему я так расстроен? Не столько из-за этого закона, сколько из-за того, что наши законодатели не смотрят на несколько ходов вперед. Не думают о профилактике. Вы упомянули рост преступности? Это не совсем правильное определение. Давайте поделим преступность на 5 видов преступлений: разбои, грабежи, квартирные кражи, автомобильные угоны и кражи из автомобилей.
- По кражам из автомобилей, как сказал мне шеф полиции Киева, количественный рост - самый большой...
- Так и есть. И вот что при задержании инкриминирует суд такому вору? 185-ую, часть первую: административный штраф. Понимаете, о чем я?
- Он пойдет на кражу снова и снова...
- Да! А сложнее всего сейчас с судами. Почему так все министры и бьются за судебную реформу. Судьи выпускают людей, задержанных за разбои! За тяжкие преступления! Это как?! Когда я был начальником УВД Киевской области, у нас было задержано несколько разбойных групп - с поличным, с доказательствами! И после этого их выпускают под подписку, дают условное... ну, что это такое?! В Киевской области после «закона Савченко» выпустили знаменитую разбойную группу Журавля. Выпустили! А до этого, куда они только деньги не заносили. И там, где их содержали, в Березани, и митинги проводили и еще много чего. Но держались, не выпускали - потому что понимали, сколько еще за ним числится эпизодов... И это зло, такие люди не станут честно зарабатывать деньги, не пойдут приносить пользу обществу. И за это тоже нужно отвечать!
Поэтому, возвращаясь к этому закону. Он важен! Важен для того, чтобы лишить криминоген ТОП-менеджмента. Важно, чтобы им не ставили задачи. Сами понимаете: если есть дисбаланс, систему потом можно привести в порядок.
- Вернемся к видам преступлений.
- Давайте. Вот, разбои. Посмотрим статистику. За период с 2001 по 2016 год больше всего разбоев было совершено в 2005 году - 6707. Это был - помните?- переходный постмайдановский период. Тоже криминоген, и опять-таки, на него влияла Россия. Это называется «один из методов гибридной войны»: дисбаланс в обществе социальный, экономический плюс криминогенный. Криминоген получает массу поддержки, в них вливают деньги и другие ресурсы. А сейчас криминоген по «закону Савченко» получит 20 тысяч солдат. И я пока не могу сказать, какой процент от этих людей вернется на прежний путь. Вот почему нужен закон об оперативно-розыскной деятельности, который до сих пор не принят! И я бегаю в эти рады, комитеты и выпрашиваю? И важный законопроект снова поставили на вечер. И я прошу министра, и к спикеру мы обращались, и к лидерам фракций - что нужно проголосовать. Ну, не может криминальный блок работать без оперативно-розыскной деятельности! А прокуратура нас блокирует - и все!
- О каком законопроекте идет речь?
- Об изменениях в Законе о Нацполиции. Суть их в том, чтобы полиция могла проводить оперативно-розыскную деятельность. Сейчас мы на это не имеем права, прокуратура ставит нам палки в колеса.
- Со спикером Парубием на эту тему говорили?
- Да, уже договорились, он ставит на вторник.
- А с Луценко? У него должна быть иная, чем у прежнего руководства ГПУ, точка зрения.
- Полностью поддержал нашу сторону! И поддержка таких людей, как министр, Генпрокурор, спикер - позволила вроде бы переломить ситуацию. Поддержал даже Кожемякин, который возглавляет парламентский комитет. Но это нужно было обежать всех и объяснить ситуацию.
«Оперативного состава на данный момент в трех областях не хватает 35-40%. а в целом по Украине недобор - 20%»
- По вооруженным разбоям. Вы, с одной стороны, воевали в зоне АТО, а с другой - являетесь замглавы Нацполиции. То есть ситуацию с поступлением в тыл оружия с фронта понимаете системно. Скажите, есть ли хотя бы приблизительная статистика по количеству таких нелегальных стволов?
- Это оценить сложно. Темой занимается военная прокуратура, и они до сих пор считают, сколько оружия мы потеряли в Крыму. Над этим до сих пор работает отдельная группа. И выполнить эту задачу почти невозможно. А сколько оружия мы оставили с той стороны? Мы же не понимаем, где оно. Знаете, какое оружие давали нам в самом начале АТО? На ящиках было написано «Made in Angola». И «Азов» тогда штурмовал Мариуполь именно этим оружием. У него были разбитые поршни и все остальное. Это то, что нам дали с киевских складов.
- И сколько пришлось воевать с такими стволами?
- Недолго. После первой же операции, когда увидели, что мы умеем, начали нас снабжать. Но больше было трофейного оружия. Хотя людей было все равно больше, чем оружия...
А по вооруженным разбоям давайте сравним. В 2014-м - 3600, в 2015-м - 3400. То есть в 2 раза меньше, чем в 2004-05 гг. Когда и милиция, вроде бы, все контролировала, и оружия было меньше.
- Странно...
- Да не странно! Я думаю, что сейчас, закончив в полиции реформу блока общественной безопасности с сервисом, ситуацию мы дополнительно улучшим.
- Тем более что сейчас вам здорово мешает недокомплект кадров. Кстати, сколько в целом по стране он составляет?
- Я не кадровик, поэтому всех цифр дать не смогу. Скажу по своей службе. Оперативного состава на данный момент в трех областях не хватает 35-40%. Это после аттестации.
- Это очень большой недобор...
- Да, очень большой. А в целом по Украине недобор - 20%. Поэтому нагрузка на розыскника большая. На следствие, говорят, еще больше. В том же Киеве на следователя приходится около 300 дел. Это очень много. Сумасшествие!
- И это связано с аттестацией?
- Да. Но здесь, я считаю, люди должны нас поддержать. Потому что так надо было сделать. Это нормальный переходный период, в нем нет ничего трагичного. Мы наберем нужное количество ребят до конца года. Потеряли в руководящем составе? Ничего - найдем молодых и вырастим!
- Про вас рассказывают, что в бытность главой УВС в Киевской области вы довольно жестко внедряли результаты аттестации.
- При мне 17 начальников райотделов лишились должностей. Хотя в жизни вообще-то по-разному бывает. И аттестация дает разные результаты. Скажем, есть хороший человек, на своем месте - но аттестацию не смог пройти. А другой человек ленивый негодяй, сами хотели его выгнать - но не успели найти замену и он прошел! Да еще дали ему повышение!
То есть бывают в жизни не только ум, но и хитрость, и фартовость. А бывает работяга, которому просто не повезло.
- Это людям переносить сложнее всего: несправедливость. Особенно в схожих ситуациях…
- Справедливость проста: жди следующей аттестации. Сейчас в Киевской области комиссия начинает свою работу. Пожалуйста, любишь свою профессию - докажи! Вспомни, как министр год назад принял решение ликвидировать УБОП. Волевое решение, сложное. Для него это был выбор: осудят, не осудят; повлияет на это криминоген, или нет?
- И как, повлияло?
- Не повлияло, он был прав! УБОП надо было реформировать, потому что основной их командирский состав ездил на рэндж-роверах и джипах. Смотреть на это было даже не смешно, а грешно и страшно! Они не защищали, а крышевали.
- Не боитесь, что уволенные люди станут противниками этой власти в целом и этой полиции в частности? Из-за чувства обиды, невостребованности?
- Нет, не станут. Большая часть - нет. И знаешь почему? Сужу по себе: я никогда не думал, что вернусь в эту структуру. А ведь я ее воспитанник, даже чуть-чуть в ней поработал.
- А когда ушли?
- В 2003-ем.
- И что, было ощущение полной несовместимости?
- Тогда преступность так гуляла, а власть продавалась, что мне страшно было работать в той системе. Я не понимал, зачем. Я учился, дорожил профессией, она мне нравилась. Я думал, что реально приношу пользу. Но когда увидел, как следователю в моем районе, на тот момент совсем молодому парню, бросали 50 дел - вы меня извините!.. Я ушел тогда по этой причине. Неблагодарная профессия - ты пашешь, отдаешь личную жизнь в прямом смысле этого слова, по выходным работаешь. И тебя ни о чем не спрашивают. Когда меня закрепили по ДТП, то меня в районе находили где хочешь. Потому что на ДТП со смертью надо было только мне лично выезжать.
- Вадим, а таких людей в полицию сейчас много вернулось?
- Да. По крайней мере, я многих знаю. И многие просятся. Видят, что пошли изменения - и просят: дайте нам возможность. Просят те, кто тогда ушел - в особенности в 12-13 годах, при Януковиче, когда приходило начальство с юга, востока. Приходило - и чудило…
«Помню, как мне пришлось продать в Харькове две квартиры и уехать. Мне сказали: в город не заезжать»
- А перелом в отношении населения к полиции вы видите? Либо же так: прошли первые восторги по поводу патрульной полиции - и снова стали говорить: «Мента только могила исправит»?
- Людей сейчас можно «заточить» на любой негатив. Потому что люди устали…
- …Как, впрочем, и последние 20 лет.
- Да. Я помню, как мне пришлось продать в Харькове две квартиры и уехать. Мне сказали: в город не заезжать.
- Почему?
- По ряду политических причин. Сейчас эти люди уже не имеют такого влияния, хоть и пытаются. А тогда - да…
- Михаил Добкин, «Оплот»?
- Да, они. Хотя в «Оплоте» у меня много друзей.
- В «Оплоте»???
- В старом «Оплоте», который был спортивной организацией. Это уже потом, когда появился Жилин, он перевел их на коммерцию, на свои цели. И мы перестали общаться. А до того момента были друзьями. И никто не интересовался политическими нюансами. Когда я еще только появился в университете (Троян закончил Харьковский национальный университет внутренних дел, специальность «правоведение» Е.К.), все знали о моих патриотических взглядах. Я до 28 лет разговаривал на украинском языке. В Харькове! И никто на это косо не смотрел.
- Ну, проблемы в университете у вас все-таки возникли…
- Да, пытались отчислить. У меня там была потасовка с одногруппниками. Александр Бандурка спас. Когда он прочитал мою объяснительную, то вызвал меня и спросил: « Синку, це правда - те, про що ти написав?» Отвечаю: «Чиста правда».
- А в чем была суть конфликта?
- Они двух пацанов с Сумщины просто загоняли за украинский язык. Я пришел, взял табуретку и вступился за хлопцев. Хорошие же хлопцы…
- А Бандурка тогда был ректором?
- Ректором. Он почитал, поговорил со мной, потом даже взял на поруки.
- Мне рассказывали, что и дружба ваша с будущим командиром полка «Азов» и нардепом Андреем Билецким началась как раз в студенческие годы. Что и в общежитии вы жили в одной комнате.
- Нет, неправда. Я закончил университет внутренних дел, а он - университет имени Каразина.
- Но вместе состояли в организации «Патриот Украины»?
- Он создавал «Патриот», а я занимался спортом и отвечал за спортивную составляющую. У нас был спортивно- вишкольний табір.
- Недоброжелатели про вас той поры говорят: крайне-правая организация. Ну, про то, что Билецкий сидел, известно всем. Но со временем людям свойственно меняться. У вас такая смена взглядов произошла?
- Я не изменился. Повзрослел ли? Да. Я каждый день учусь. Люблю учиться: мне нравится там, где есть противостояние, где есть развитие. Мне скучно на рутинной работе.
Я объясню нашу с Андреем тогдашнюю позицию. Тогда в Харькове процветало несколько организаций пророссийского толка. Российское национальное единство и остальные. Их финансово поддерживали из России, в них состояло несколько тысяч человек, и выступали они за русификацию Украины. Для Харькова это было актуально. Мы жили в общежитиях по 5-6 человек в комнате и для нас это было актуально, потому что общение на украинском языке не приветствовалось. Харьков же студенческий город, и мы объединились как студенты, а не как взрослые уже люди.
- И сколько вы пробыли в «Патриоте Украины»?
- Последний мой год там - 2008. Но и на тот момент я уже работал и не занимал в организации никаких должностей. Они сами развивались. А изначальная идея «Патриота Украины» была - быть патриотами. И чтобы патриотов в Харькове не щемили за украинский язык. Чтобы они могли защититься. Мы были одни, и было нам, уж поверь, очень тяжело.
- А нацистских взглядов, «Белые - превыше всего!» и тому подобного - не было?
- Да нет, это чушь, которую на нас вешали, поскольку пытались скомпрометировать! Посмотри даже высказывания Андрея тех времен: ничего такого не было! А нарезок из милиции, прокуратуры, СБУ было миллион, да. Потому что нас снимали все время.
Это открытая была организация, не тайная. Самое главное: мы прививали спорт и патриотизм. Это важнейшие два элемента. А повлияла на нас тогда, конечно же, Оранжевая революция…
- С милицией у вас конфликты в те времена были?
- У меня - лишь однажды, когда в 2008-ом в Киеве попал на марш. Тогда я уже работал, но приехал на марш УПА и казачества, поддержать ребят. В Киев тогда съехалось много тысяч людей. И тогда была чья-то серьезная команда. И на нас в прямом смысле напали возле СБУ…
- Интересное к вам должно быть отношение харьковских ментов. Во-первых, из милицейской среды, во-вторых, из подозрительной организации. В-третьих, проукраинских взглядов, что для Харькова, да еще и харьковского УВД, - нетипично…
- Я туда регулярно езжу. Конечно, все меня там знают, это же как село, многие со мной учились, уже повыростали на постах… Все знают, что я и в годы работы следователем был патриотом. Помню свое первое уголовное дело: арестантское, малолетка, по-моему, 8 эпизодов. Принес прокурору дело, написанное на украинском языке. (Улыбается. - Е.К. ). И оно в меня тогда летело, запущенное прокурором, через все столы… Это потом мы с этим прокурором подружились, а тогда он кричал на меня, молодого следака: «Ты что?!» А я отвечал: «Ребенок, мама захотели, чтобы на украинском. У нас по закону положено…»
«По данным Интерпола, за минувший год мы заняли третье место по работе с мигрантами»
- Арсен Аваков объявил о втором этапе реформы в МВД. Расскажите вкратце, как это будет выглядеть.
- Расскажу о своем направлении: криминальный блок. Хотим подать проект об объединении следствия и оперативного блока в единое подразделение. Привлекаем законодателей, создали общую группу разработчиков. Сотрудничаем с консультационной миссией ЕС. Суть проблемы в том, что в свое время ГПУ перетянула на себя следственное производство. Так нельзя; следствием должны заниматься мы, а они - надзирать, контролировать ход и законность. А они взяли на себя и одну функцию и другую. Теперь дела они забирают у нас когда хотят, а так работать невозможно! Следователь не может лично принять решение. Как результат - он не несет ответственности и почти не влияет на результат.
Криминальный блок нужно поделить на две составляющие. Первая: объединить следователей и оперативников, сделать их детективами. И чтобы по тяжким и особо тяжким преступлениям работала отдельная категория этих детективов. А самые простые преступления - назовем их слабыми или, говоря юридическим языком, криминальными проступками: кража курицы, легкие наркотики и пр. - останутся в ведении участковых или полицейских, имеющих право проводить определенный вид дознания. Чтобы такое дело можно было закрыть тремя-десятью бумажками. А то у нас сейчас по краже курицы нужно уголовное дело минимум в 100 страниц!
- А откуда пошла эта невероятная бюрократия?
- Чистый совдеп! И от этого нужно избавляться. Мы же говорим: на следователе висит около 300 дел! Потому он и перегружен, потому не успевает с положенные сроки!
- А если разделить преступления на тяжелые и проступки, это вам поможет?
- Смотрите, за 2005 год было совершено 50 тыс. краж. Из них тяжких - 28 тысяч, квартирных - 30 тысяч. Если же брать 2015 год, то краж всего - 22 тысячи, из них квартирных - 6 тысяч. То есть, выходит, 75% дел может закрыть любой дознаватель! А не ждать годами, пока дойдет очередь до такого-то дела.
Мы улучшим статистику, когда проведем ряд законопроектов, которые у нас в Раде до сих пор не рассматриваются. Слава Богу, Кабмин и спикер нас поддерживают и до конца лета постараются хотя бы 2-3 дня уделить полиции. Потому что у нас в Раде сейчас зависло 20 законопроектов! Из них 8 разработаны детально, их нужно срочно выносить в зал и голосовать. Без них мы не в силах выполнять многие из своих функциональных обязанностей.
- Да, это совок, который нужно истреблять, если мы хотим соответствовать требованиям Европы. Кстати, с Интерполом работаете?
- Да, и задерживаем лиц, разыскиваемых Интерполом; депортируем их. Скажу больше, за минувший год мы заняли третье место по работе с мигрантами. Представляете, как плотно работает в этом плане Украина?
В Интерполе есть такой проект: «Милленниум». Суть его в отделе, который занимается полным анализом всех воров в законе и криминальных авторитетов в мире. Отслеживается их передвижение, влияние на ситуацию. Это очень круто. И впервые за всю историю сотрудничества с Украиной генеральный секретарь Интерпола подтвердил мне, что Украине предоставят возможность иметь двух оперативников в центральном офисе.
- Кандидаты уже отобраны?
- У меня прошли собеседования, отобраны 8 кандидатов. Сейчас они проходят собеседования, и скоро двое наших оперативников будут работать в Интерполе. То есть те воры, которые бегут от нас или пытаются легализовать бизнес за рубежом, - быстро попадут в поле зрения людей, знающих их «заслуги» на родине.
- И, соответственно, мы будем иметь информацию о тех ворах, которые проникли к нам?
- Да. Потому что у них этот список расширен.
«Пока нехватку людей в пешем патруле перекрываем ребятами из нацгвардии»
- Переходим к вопросам читателей, озвученных на моей страничке в Фейсбуке. Оксана Брумберг спрашивает: «Как бороться с наркоманами в подъездах, может ли полиция что-то с этим сделать? Будут ли пешеходные патрули - по вечерам страшно ходить, особенно последние год-полтора по Киеву…».
- В отношении наркоманов я разработал план новой структуры. И один из законопроектов готовится к принятию. Его подал Андрей Кожемякин (народный депутат, глава профильного комитета. - Е.К.). Суть этого закона в том, чтобы можно было быстро и четко оформлять проступок, направлять его в суд. Потому что профилактика должна быть мгновенной. Укол нужно делать сейчас, а не через месяц. Если речь идет о мелком наркомане, то должен приехать участковый с группой быстрого реагирования. Оперативно все оформить, взять наркомана за руку, отвести в суд. Вот тогда в нашей работе КПД будет намного выше. Вот почему мы так нуждаемся в судебной реформе. Потому что сейчас суды все это блокируют. Мы готовы - а они не хотят.
Что касается пеших патрулей, то мы были их инициаторами. И нам даже Нацгвардия выделяла больше, чем положено, сотрудников на летний, и часть осеннего, периоды. Сейчас до июля должна закончиться аттестация - и уже к сентябрю мы закончим набор людей. Пока же мы перекрываем нехватку ребятами из Нацгвардии. Плюс к этому помимо пеших патрулей, у нас много машин, групп быстрого реагирования. К примеру, раньше в Киевской области было всего 17. Сейчас - 76. Чувствуете разницу?
- Владимир Шостак интересуется: «Чому в Європі, як тільки людина починає палити в громадському місці біля неї виникає поліцейський і штраф в сотні євро? А у нас паління на зупинках та дитячих майданчиках стало нормою? При тому, що з таких непокараних «малих» злочинів починається шлях ігнорування законів на «вищих» рівнях…».
- Правильно. И мы опять же возвращаемся к закону о проступке. Это нужно делать мгновенно и быстро. И очень важно, чтобы у нас были полномочия.
- Вас послушаешь - так все упирается в…
- (перебивает)…в законность. Ну, почему у нас эти проблемы? Почему уже министр говорит: «Я лично беру вас за руку и веду в Раду, и мы не уходим, пока этот закон не проголосуют»? Такое впечатление, что нам специально связали руки! И есть 20 законов, которые развяжут нам руки. Вот даже для пешего патруля должна быть инструкция по взаимодействию Нацгвардии, Службы охраны (ДСО) и всех остальных задействованных структур МВД. Сначала должна быть инструкция, потом выдается приказ. А чтобы принять инструкцию, нужен закон! Вроде элементарная вещь - но без инструкции Нацгвардия не может выйти и патрулировать улицы. Раньше она имела права, а сейчас выходит с одним полицейским. И другие службы не могут. Потому что кто такой эмчеэсник, чтобы патрулировать?
И уже все документы лежат в Минюсте на подписи. Только дайте нам закон, Президент подпишет - и пожалуйста!
- Вопрос от Григория Горотя: «Про події під ВР, коли загинули солдати Національної гвардії - шуму було багато про причетність політиків до цього, а результат? Чи хлопці просто заплатили своїм життям із-за розборок політиків?»
- Этим занимается ГПУ, а МВД только выполняет отдельные поручения по некоторым эпизодам. Но я не вхожу в эту группу, поэтому не могу комментировать ход следствия.
- Елена Василевская спрашивает: «Как обстоят дела с полицией на трассах? А то о появлении полиции в городах отчеты регулярные, но что происходит на дорогах между этими городами, - непонятно. Есть ли у Нацполиции возможность влиять на ужесточение наказания за нарушение ПДД, особенно вождение в нетрезвом виде и превышение скорости? Поскольку нынешнее положение вещей выглядит угрожающе…
- (Шутливо имитирует на лице отчаяние. - Е.К.) Один и тот же закон! Речь идет об отсутствии сервиса, и люди это видят. Вот этот один непринятый закон мог бы решить очень много вопросов. Понимаете, чтобы подписать структуру Нацполиции и ее функциональные обязанности, нам нужно принять закон. Без закона мы не можем. И я не могу многого требовать от ребят, потому что у нас нет дисциплинарного устава Нацполиции! То есть элементарная вещь, но без нее мы не можем ни поощрять, ни наказывать! Мотивировать не можем!
- Марина Насадюк интересуется: «Сколько уже вернулось ментов, восстановленных судами? Где они сейчас работают и как их планируют увольнять?»
- В моей структуре еще ни одного не вернули. Тут еще следует учитывать, что на момент увольнения они были милиционерами. А сейчас, есть совсем другая организация - Нацполиция. А восстановить его следует в прежней должности, которой просто не существует.
- Еще один вопрос от Марины: «Почему полицейские так долго общаются с неадекватными нарушителями и посторонними зрителями? Пример: пьяный борец с ребенком в машине - но на видео там еще видны долгие разговоры Нацполиции с населением. Т.е. ситуация опасная - бухой борец с джипом, в котором - ребенок и оружие, а полиция еще толпу (которая почему-то стоит рядом) убеждает в правомерности своих действий. Как бы дикость…».
- Скажу так: они - молодые ребята и, возможно, стараются быть толерантными, не жесткими. Потому что изначально пришли, чтобы защитить, а не демонстрировать силу и все то, за что ненавидели милицию. Возможно, морально они в тот момент еще не были готовы к жестким действиям. Но, поверьте, один-два таких случая - и полицейские уже действуют по-другому.
- Хочу вернуться к вопросу о вернувшихся в тыл АТО-шниках. Было много опасений, что те, кому не удастся встроиться в мирную жизнь, могут заняться вооруженным разбоем и рэкетом, грабить банки, обменники. Дескать, люди после фронта ничего не боятся, готовы на все. Есть такое?
- Вообще нет.
- А с чем это связано?
- Я думаю, это связано только с нашим менталитетом. Народ такой. Разбои совершают в основном этнические группы или рецидивисты. Мы - другие! Мы делали статистику за 2015 год: из 100 процентов тяжких преступлений не набралось и 1% преступлений, где бы участвовали АТОшники.
- Круто.
- Я и сам был поражен. И меня это радует. Это действительно показывает, за что мы воюем. Когда мне предлагали вернуться на службу в МВД, я не понимал, для чего. Я говорил: «Мне бы туда, в АТО…». А потом понял, для чего. В Киеве и области - больше всего участников АТО. На выходные город и область - вся в АТОшниках. В будни - 2 миллиона населения, на выходные - 4 миллиона. И когда, будучи главой УВД, я начал ездить по районам, то очень много встречал АТО-шников. Я почти всех лидеров их организаций знаю. Они меня все время спрашивали, чем помочь. Они эффективны, хотят служить. И многие пошли на работу в разные службы, в том числе наши. И я на всех выступлениях говорил: «Ребята, я согласился на этот пост, потому что здесь - вторая война. Война с криминалом. Нужно сейчас людей защищать здесь. Защищать свои семьи, свою улицу.
Мы там воевали - а здесь кто будет воевать? Продажные шкуры? Меняйте их, приходите к нам. Вы сражались там, вы знаете, почему это нужно делать. Я стою здесь, пока вижу команду. Я не карьерист: если увижу, что реформы блокируются, я уйду».
- Вот еще короткий и милый вопрос от читателя: «Когда начнут наводить порядок?»
- Ну, вот, приходи и наводи вместе с нами порядок - не знаю, как по-другому ответить! Дайте пережить кадровую реформу - и вы увидите: мы начнем набирать еще больше новых людей. И из них воспитывать будущую элиту людей в форме.
