Февраль 2018-го. Тогдашний омбудсмен Валерия Лутковская заявляет, что вот-вот должен состояться обмен кинорежиссёра Олега Сенцова и журналиста Романа Сущенко на двух граждан РФ. Но заявление повисает в воздухе.
Март 2018-го. Канун президентских выборов в России. Все затаили дыхание в ожидании подвижек по обмену пленными. Нет, опять не случается.
Апрель 2018-го. Подготовка к инаугурации Путина. Может, поводом станет она? И на этот раз ничего.
Май 2018-го. Начинается новый отсчёт времени в ожидании освобождения политических заключённых в Крыму и России, а также пленных на Донбассе. 14 мая, ровно за месяц до начала чемпионата мира по футболу в России, Олег Сенцов объявляет бессрочную голодовку. Его единственное требование — освобождение политзаключённых. Однако чемпионат завершается, а дело с мёртвой точки не сдвигается.
Отчаянный шаг крымского кинорежиссёра подтолкнул президента Порошенко впервые за четыре года хотя бы посмотреть в глаза сестре Сенцова, матерям крымского анархиста Александра Кольченко и активиста Станислава Клыха. На этот же разговор в Администрацию были приглашены и родные пленных на Донбассе. Голодовка Сенцова стала скорее толчком для проведения глобальных акций в поддержку самого кинорежиссёра. Хотя он и через своего адвоката, и в разговоре с сестрой не один раз говорил: голодает не за себя, просил к нему в колонию не ездить, а посещать других заключённых и называть их имена.
Донецк: режим ожидания
«Сегодня 26 декабря. Вчера по радио мы слышали новость, что на 27-е договорились об обмене, но вечером оказалось, что пять человек, в том числе и я, ещё остаются. Ребята, конечно, расстроились, а мне даже немного смешно стало. Думаю, на всё воля Божья. Надеюсь, попадём еще в этот обмен, но на второй этап. Хотя может так случиться, что совсем пролетим, тогда надо настроиться на долгий срок», — написал жене сразу после большого обмена в декабре 2017 года танкист из Белой Церкви Богдан Пантюшенко. После этого, рассказывает Виктория, весточек от мужа больше не было.
Богдан — один из тех военных, которых представители террористической организации «ДНР» отказались передавать Украине. Даже несмотря на то, что на момент обмена Пантюшенко находился в плену уже почти три года — со времени боёв за Донецкий аэропорт в январе 2015-го. Первые три месяца над ним издевались «казаки войска донского», удерживая в вольере для собак, затем перевели в здание СБУ в Донецке, после — в Макеевскую колонию, потом — в донецкий СИЗО. Уже два года у Пантюшенко нет возможности поговорить с семьёй по телефону, а последние шесть месяцев и передать письмо.
Виктория бьётся за освобождение мужа все три года. Она была одним из инициаторов голодовки родственников пленных у здания АП в 2017-м, ездила с просьбами помочь в освобождении в Европарламент и встречалась со спецпредставителем США Куртом Волкером. Виктория настолько активна, что даже допускает, будто её инициатива и стала причиной столь долгого содержания Богдана в плену: мол, таково наказание за громкие слова и встречи в высоких европейских кабинетах.
«Мы думали, что Европа объявит дипломатический бойкот чемпионату по футболу, — говорит жена Пантюшенко — И под этим давлением Путин пойдёт на обмены. Но в результате бойкота не было, а иллюзии об освобождении быстро исчезли. Хотя во время встречи с нами Порошенко говорил, что надо использовать чемпионат мира максимально, потому что на него обращают внимание, а он и его коллеги на всех международных встречах вспоминают о заложниках».
Виктория признаётся: её вновь поглощает страх от того, что утрачен очередной шанс, и впереди – пропасть ожидания следующего события, способного послужить поводом для обмена. Сейчас в качестве такового многие стали называть президентские выборы в Украине в 2019 году. «Возможно, это и будет следующим предлогом. Но если получается, что обмен зависит и от нашей стороны, то кто мешает президенту сейчас использовать все шансы, а не ждать выборов?» – задаётся вопросом измученная долгим ожиданием девушка.
Сколько военных и гражданских находится в руках террористов на Донбассе — точно неизвестно. Та сторона не спешит подтверждать местонахождение некоторых украинских граждан в Донецке и Луганске. Поэтому для Украины они считаются пропавшими без вести.
Под контролем ФСБ
«Вот вы говорите о моих политических мотивах. Они действительно есть. К России, ко всему, что она сделала. Но мне не в чем оправдываться. Никаких законов я не нарушал, несмотря на мою политическую позицию. Ничего у суда просить не хочу. При таких обстоятельствах, вменяемых мне преступлениях, меня необходимо было бы расстрелять», — заявил «крымский диверсант» (а на самом деле водитель и волонтёр) Евгений Панов на заседании оккупационного суда в Симферополе 9 июля, а уже 13-го тот вынес ему приговор — восемь лет колонии строгого режима.
«Оккупанты обвинили Евгения в попытке взорвать заводы, паромы, военные части, предприятия... весь Крым», — рассказывает брат Панова Игорь Котелянец, возглавляющий Объединение родственников политзаключённых Кремля. Эфэсбешники, похитившие Евгения, пытали его током и жестоко избивали с целью получения ложных показаний.
Ныне в симферопольском СИЗО, где кроме Панова содержатся более десяти украинских политзаключённых, приподнятое настроение. По словам мамы Евгения, которой разрешили недавно увидеться с сыном, ребята узнали новости о голодовке Сенцова и об акциях в их поддержку по всему миру.
«Хотя Женя говорит, что настраивается на большой срок, не тешит себя иллюзиями, морально готовится. Но реально он надеется, что нашему президенту удастся договориться», — продолжает Котелянец. К слову, именно он своими запросами и заявлениями не даёт расслабиться ответственным за обмен чиновникам.
«За время чемпионата по футболу цель не достигнута — никто из политических заключённых не вернулся домой, — сетует он. — Хотя сигналы и поступали. Кремлёвские говорящие головы — Марков и Затулин (первый — политолог, второй — заместитель председателя комитета Государственной Думы Российской Федерации по делам СНГ. — Фокус) — высказались по поводу возможного обмена, а телеканал Russia Today вообще допустил, что обмен — это способ вернуть своих людей. Я такого не ожидал. Мне кажется, что такая активность сыграла на долгосрочную или среднесрочную перспективу. Хотя на встрече с президентом министр Климкин говорил, что накануне мундиаля будет момент, когда Россия сможет пойти на какие-то уступки».
По данным правозащитников, на территории Крыма и в РФ находится 71 политзаключённый. Как минимум, трое голодают: кинорежиссёр Олег Сенцов, крымский активист Владимир Балух и военнослужащий ВСУ Александр Шумков. На днях из-за резко ухудшившегося состояния здоровья прекратил голодовку Эмир-Усеин Куку.
В обмен на россиян
В минувшую среду, в день очередного заседания Минской группы, Украина ждала официального ответа представителей РФ на конкретное предложение: готовы ли они освободить Сущенко, Сенцова, Кольченко, Клыха, Карпюка, Панова, Гриба и других в обмен на 36 граждан РФ, стремящихся вернуться на Родину. Об этом заявила представитель Украины в гуманитарной подгруппе на переговорах в Минске, первый вице-спикер ВР Ирина Геращенко.
Имена этих россиян с недавних пор известны — их назвала сама Геращенко по просьбе родственников украинских политзаключённых, которые хотели бы сделать процесс обмена максимально прозрачным. Среди них боевики, воевавшие на Донбассе, крымские дезертиры, фигуранты одесских событий 2 мая и другие.
Кто из них интересует Россию — вопрос открытый. Но в списке точно есть несколько фамилий людей, обмен которых РФ готова обсуждать.
Это крымские дезертиры Александр Баранов и Максим Одинцов, приговорённые украинским судом к 13 и 14 годам лишения свободы, за одного из которых, поговаривают, активно борется православная церковь Московского патриархата. Там же директор «РИА Новости-Украина» Кирилл Вышинский, подозреваемый в госизмене и незаконном хранении огнестрельного оружия и боеприпасов. Его предлагают передать РФ в обмен на Сенцова.
Судя по развитию событий, Россия заинтересована и в передаче ей Виктора Агеева, осуждённого на десять лет лишения свободы. Его адвокат Виктор Чевгуз несколько раз заявлял об ожидаемом обмене. К тому же следственные органы Украины в силу обстоятельств или каких-то других факторов так и не смогли доказать, что Агеев является кадровым российским военным, в деле — он наёмник террористической организации «ЛНР».
Ещё один кандидат на обмен — бывший преподаватель Санкт-Петербургского аграрного университета Игорь Кимаковский, задержанный со справкой «снайпера ДНР». По информации «Медийной инициативы за права человека», Кимаковским занимаются первые лица посольства РФ в Украине, хотя официально его ни разу не посещали консулы.
Другой вопрос — как быстро РФ хочет забрать своих граждан?
Можно привести лишь один пример быстрого обмена пленными — историю, когда украинских пограничников Игоря Дзюбака и Богдана Марцоня обменяли на сотрудников ФСБ Владимира Кузнецова и Аскара Кулуба. Чтобы забрать своих, российские спецслужбы предприняли несколько попыток захвата граждан Украины. Одна из них оказалось результативной: 3 октября 2017 года в Сумской области исчезли два украинских пограничника. В Москве их арестовали, обвинив в незаконном пересечении границы. После стартовал переговорный процесс, который не касался общих списков, и 2 марта 2018 года состоялся обмен. Однако эта договорённость не изменила общих раскладов.
Переговоры, касающиеся всех остальных кремлёвских узников, пока заходят в тупик. Как только Украина предлагает конкретную формулу решения вопроса, российская сторона оказывается неготовой к такому развитию событий. В то же время в Минске из уст спецпредставителя от Украины Виктора Медведчука до сих пор звучит требование — обменять «всех на всех». Среди этих «всех» со стороны ОРДЛО есть не только участники событий на Донбассе, но и люди, далёкие от них и с явно криминальным прошлым.
Негуманитарная миссия
«Никого не удалось обменять во время мундиаля или встречи с Трампом потому, что решение подобных вопросов надо инициировать раньше, а не накануне, — уверена Мария Томак, координатор «Медийной инициативы за права человека». — Нужно было готовить предложения и, конечно же, учитывать общемировой контекст. Сегодня мы можем констатировать: проигнорирована проблема не только наших политзаключённых, но и вообще масштабных нарушений прав человека. По сути, подход «футбол вне политики» — это легитимизация действий России. И на этом примере видно, как мир закрывает глаза на большие проблемы в области нарушения прав человека. Сейчас политические заключённые — не предмет торга, потому что на повестке дня куда более важные для России и лидеров ведущих стран вопросы».
Ожидания, связанные с ЧМ-2018, объяснялись тем, что накануне Олимпиады в Сочи Владимир Путин помиловал бывшего олигарха Михаила Ходорковского. Примерно в то же время на свободу по амнистии вышли участницы группы Pussy Riot Надежда Толоконникова и Мария Алёхина. Сегодня же Россия цинично бравирует своим пренебрежением к проблемам украинских политзаключённых. Чего только стоит история с недопуском омбудсмена Людмилы Денисовой к гражданам Украины при существовавших договорённостях между Порошенко и Путиным!
Многие надеялись на встречу Путина с Трампом в Хельсинки 16 июля, ожидая, что американский президент вспомнит об украинских политзаключённых. Надеялись без особой веры: от страны, которая недавно вышла из Совета ООН по правам человека, как и от американского президента, можно ожидать чего угодно. В результате эта тема вообще не прозвучала.
Президент Центра глобалистики «Стратегия XXI» Михаил Гончар считает, что в переговорах об освобождении от Украины мало что зависит. «Мы помним, освобождение Умерова и Чийгоза осенью 2017-го состоялось не вследствие каких-то переговоров, официальных или неофициальных контактов между украинской и российской сторонами, а в результате определённой конъюнктуры, совпадения интересов России и Турции. Кремль послал месседж: мол, всё, что касается крымских татар, мы будем решать с Эрдоганом. И сейчас Путин мог сказать: друг Дональд замолвит словечко — пойду ему навстречу. Не замолвил. Поэтому Сенцов и сидит. Но даже если в скором будущем его освободят, то Европу накроет волной приветствия конструктивного подхода России, а обо всех других заложниках быстро забудут», – рассуждает он.
Интерес Гончара к вопросу освобождения заложников не только профессиональный, но и личный. В ноябре 2016 года ФСБ России арестовала в Крыму трёх его друзей и коллег — военных экспертов Дмитрия Штыбликова, Алексея Бессарабова и Владимира Дудку, обвинив их, как и Панова, в попытках совершить диверсии на территории полуострова.
Нелишне вспомнить и о позиции европейских партнёров по нормандскому формату. Она довольно сдержанная. Париж и Берлин не проявляют решительности в вопросе освобождения граждан Украины.
«Никто не говорит, что «Северного потока —2» не будет, пока люди не окажутся на свободе, — продолжает эксперт. — И если этого не происходит, возникает вопрос: что такое европейские ценности? Оказывается, у них есть своя стоимость, и она измеряется миллиардами кубометров газа».
Да и пассивность официального Киева, прямо скажем, настолько заметна, что видна даже за Полярным кругом. Недавно Олег Сенцов поинтересовался у своего адвоката: почему так скоропостижно закончилась активная кампания поддержки украинских политзаключённых со стороны уполномоченного по правам человека Людмилы Денисовой?
Мужество и профессия кинорежиссёра обеспечили Сенцову внушительную медийную поддержку. Объявив бессрочную голодовку, он взял на себя ответственность за судьбу всех остальных граждан Украины, пребывающих в российских тюрьмах и колониях. Не президент Украины, не парламент, не лидеры доминирующих в мире стран и не международные организации, в чьих прямых обязанностях — защита прав человека. А политзаключённый с 20-летним сроком. Если переговоры по обмену не начнутся в ближайшие дни, Сенцов может умереть.
Усиление «украинского фронта»
Надежда Волкова, представитель в Европейском суде по правам человека интересов пленных и заложников, о пробелах украинского законодательства относительно их статуса
— Украина не работает в полную силу для освобождения заложников и пленных. У нас даже нет законодательства об их статусе. Эти люди как были никем для Украины и международного сообщества, так и остаются. Официально для Украины политзаключённые в России — это просто заключённые, которые отбывают наказание за какие-то преступления. Но мы же понимаем, что это не так.
Если это военнопленные, то за их освобождение должно бороться Министерство обороны. Если это люди, заключённые под стражу по политическим мотивам, то Украина может действовать тоже по определённому алгоритму. А пока закона нет — можно ничего и не делать.
Другая проблема: Украина рассчитывает на международное сообщество. Но тут возникает вопрос, какой интерес у западных партнёров, если сама Украина не совершает минимальных действий? Когда мы обращались к иностранцам с вопросом, чем они могут помочь, то их ответ был таков: Украина должна инициировать какие-то шаги, а мы поддержим. Действительно, сложно представить, чтобы американцы просили, скажем, Францию бороться за их граждан, находящихся в плену, например, в Ираке.
Надежды на Путина, Трампа и Порошенко нет
Николай Щур, российский правозащитник, о том, от чего зависит освобождение заложников
— Рассчитывать, что Путин ради имиджа освободит Сенцова во время мундиаля, было наивно. Так могли бы поступить нормальные люди. А Путин и Трамп другие: всё человеческое им чуждо. Поэтому у меня надежды на освобождение не было.
Сегодня с обменом политзаключённых, а правильнее было бы говорить — с обменом заложников, полагаю, ничего не происходит. Украинским властям этот обмен не нужен, и поэтому они на нём не настаивают. Кто они сейчас без политзаключённых, без войны на Донбассе?
А наша власть просто играется растопыренными пальцами — банальная пацанва в трениках. Мои надежды на людей во всём мире, чтобы они давили на своих правителей, чтобы те, в свою очередь, вывернули руки и Порошенко, и Путину.
