«На 1.01.2014, согласно статистическим данным, всего детского населения в Донецкой и Луганской области было 996 756 человек. На сегодня на подконтрольной территории в Донецкой и Луганской области — 421 511 детей. Все дети, находящиеся в Донецкой и Луганской областях, пережили психологическую травму», — утверждал директор Департамента по защите прав детей при Минсоцполитики Руслан Колбаса в интервью «Громадському радіо» 6 октября 2016 года. Отмечая при этом, что «сейчас мы работаем по порядку предоставления статуса ребенку, пострадавшему в результате военных действий или вооруженных конфликтов».
17 января 2017-го, спустя почти три года после начала военных действий и почти через год после принятия ВР Закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины об усилении социальной защиты детей и поддержки семей с детьми», которым была введена отдельная статья о защите детей, пострадавших от вооруженного конфликта, упомянутый Р.Колбасой проект постановления наконец появился на правительственном портале.
«Поскольку дети — особо уязвимая категория населения, соблюдение их прав и законных интересов остается одним из приоритетов государства. В соответствии с международными стандартами во всех действиях относительно детей первоочередное внимание должно уделяться наилучшему обеспечению интересов ребенка, а в условиях вооруженного конфликта — минимизации его негативных последствий», — справедливо значится в пояснительной записке к проекту постановления. Однако содержание самого проекта говорит об обратном.
По мнению экспертов в сфере защиты прав детей, процедура получения статуса в разработанном порядке столь сложна, что завершить ее смогут в лучшем случае около четырех тысяч детей из упомянутых Р.Колбасой 421 тыс., получивших в результате военных действий психологические травмы разной степени. Мы три года в войне, но пострадавших у нас, оказывается, единицы…
Есть в постановлении и множество других коллизий. Именно по этой причине оно было снято с рассмотрения на заседании Кабмина и отправлено на доработку. Эксперты считают, что постановление содержит ряд существенных недостатков.
Рабочая группа из правозащитников, психологов, психиатров, представителей общественных организаций и фондов, работающих с детьми на востоке Украины и с детьми-переселенцами в разных регионах страны, собралась на прошлой неделе, чтобы помочь разработчикам доработать постановление, регламентирующее предоставление статуса детям, пострадавшим в результате военного конфликта. К сожалению, большинство озвученных замечаний, похоже, останутся не услышанными, а проблемы — неурегулированными.
«Рабочая группа была собрана спонтанно, — рассказала национальный программный директор по развитию «СОС детские деревни — Украина» Дарья Касьянова. —
Если бы при разработке постановления пригласили общественные организации, структуры ООН, много работающие с пострадавшими в результате военных действий детьми, многие проблемные моменты были бы сняты еще на стадии подготовки документа.
Одна из проблем, требующих решения, —в этом постановлении, как и в законе, есть категория детей, пострадавших от психологического насилия. Термин «психологическое насилие» раскрыт в украинском законодательстве только в контексте насилия над детьми в семье. То есть определения, что является психологическим насилием в контексте военных действий, нет. Но если мы говорим о профессиональном подходе, то в психологии для психологического насилия есть объект и субъект. А когда речь идет о военных действиях, то чаще всего это — психологическая травма, например, когда на глазах ребенка погиб кто-то из близких.
Однако в законе и постановлении эта дефиниция отсутствует. Поэтому мы предлагаем ввести в закон определение «травма войны» и описать, что это такое. То же касается «психологического насилия».
В постановлении есть также проблемы с документами, подтверждающими, что ребенок пострадал в результате военных действий. По мнению экспертов и правозащитников, некоторые пункты этого постановления нарушают Конвенцию ООН о правах детей, 39-я статья которой гласит, что ратифицировавшее конвенцию государство обязано всячески содействовать и защищать детей, пострадавших в результате военных действий. Но, согласно постановлению, получается, что ребенок и его семья должны постоянно доказывать этот факт. А это — прохождение через суды, повторная травматизация и стигматизация, например, в случае изнасилования.
Есть и другая правовая коллизия. В Закон «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины об усилении социальной защиты детей и поддержки семей с детьми» от 26.01.2016 г. были внесены изменения, касающиеся детей, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах. Была добавлена категория детей, пострадавших в результате военных действий, что подтверждается на основании оценки потребностей детей. Если, например, ребенок перемещен или имеет психологические проблемы, все это может быть зафиксировано с помощью оценки потребностей ребенка. И это социально-психологическая работа. Но, в соответствии с проектом постановления, вводится ряд документов, необходимых для подтверждения ребенком этого статуса. То есть категория детей, пострадавшая более других, по сути, ущемляется в правах.
Минсоцполитики в ходе обсуждения согласилось, что эту коллизию нужно устранять и дорабатывать. Другой вопрос — сколько это будет длиться? Ведь у нас уже три года идет война, а мы до сих пор не определились с понятиями.
Также нас очень обеспокоили пункты о том, что факт того, что ребенок пострадал, нужно доказывать через судебно-медицинскую психиатрическую комиссию. Понятно, что направление туда дают только суды. Это все издержки, расходы, привлечение юристов — долго, дорого и, опять-таки, это травмирующий опыт. Конечно, если ребенок пострадал в результате взрыва и имеет физическое увечье, это подтверждает Минздрав.
И понятное дело, что на самом деле весь сыр-бор не только по поводу статуса. Следующим этапом будут уже либо льготы, либо права детей, которые должны быть обеспечены — либо образование, либо лечение и реабилитация (оздоровление) для ребенка. Поэтому очень важно, чтобы целевая группа детей, пострадавших от разного рода насилия и нарушения их прав, была максимально выделена. В том числе дети из Крыма. В предложенном документе крымская тема вообще отсутствует.
Нужно добавить определение, что такое психологическое насилие, психологическая травма, внести другие аспекты. Иначе это положение просто не будет работать».
«В стране третий год идет война, — говорит эксперт по правам ребенка Людмила Волынец. — Каждые полчаса на всех центральных каналах мы видим социальную рекламу, в которой МинВОТ вместе с ЮНИСЕФ утверждают, что от вооруженного конфликта в Украине пострадали 580 тысяч детей. Ровно год назад, 26 января, в ВР были приняты изменения к Закону «Об охране детства», и, по настоянию народного депутата Ю.Павленко, введена отдельная статья 30-1 о защите детей, пострадавших от вооруженного конфликта. В ней говорится, что дети, получившие ранения, увечья, контузию, в том числе дети, пережившие физическое, психологическое, сексуальное насилие, относятся к пострадавшим от вооруженного конфликта. Порядок предоставления им такого статуса определяет Кабмин.
Год мы ждали постановления Кабмина. В конце концов появился проект. По моему мнению, в предложенном проекте постановления используется неправильная философия. Вместо защиты детей, пострадавших от вооруженного конфликта, государство предлагает им доказать, что, пребывая в зоне вооруженного конфликта, они пострадали. Это совершенно иная логика.
Проект постановления содержит жесткий перечень документов, которые дети или их законные представители должны подать для получения статуса. Кроме обычных, таких как свидетельство о рождении, справка о перемещении ребенка и т.д., приводятся еще документы, выработать которые будет практически невозможно. Поскольку, требуя от законных представителей ребенка подавать определенные документы, Кабмин не обязывает государственные структуры их изготавливать и предоставлять.
Ни СБУ, ни Минобороны, ни Госпогранслужба, ни Минобразования, ни Минздрав не получают поручения по выработке таких документов и внедрению внутренних процедур, как минимум — по приведению своих нормативных документов в соответствие с этим постановлением.
Так, например, Кабмин предлагает детям и их законным представителям доказать, что травмирование ребенка (даже психологическое — насилие) в зоне АТО было настолько сильным, что привело к инвалидности. И подтвердить это может только врачебно-консультативная комиссия (ВКК). Однако постановление не предусматривает внесения изменений в Постановление Кабмина №917 от
21 ноября 2013 года «Некоторые вопросы установления врачебно-консультативными комиссиями инвалидности детям». Таким образом, мы отправляем людей за документами, полномочий по выдаче которых соответствующим структурам не предоставляем.
Доказать государству, что состояние здоровья ребенка пострадало, могут еще экспертизы судебная и комплексная психолого-психиатрическая. Но сегодня все знают, что реформа судебной ветви власти привела к большой нехватке судей, и что экспертизы ныне проводятся годами. Даже в уголовных делах. Я не понимаю, зачем посылать туда детей. Ведь быстрее чем за год провести такую экспертизу невозможно.
Далее проект постановления предусматривает, что служба по делам детей, получив от законных представителей ребенка этот пакет «невозможных» документов, обязана обратиться или в СБУ, или в ВСУ, или в Нацгвардию за подтверждением «факта непосредственного столкновения или огневого контакта с противником на территории указанного заявителем населенного пункта» в то время, когда ребенок там находился. Эта норма взята из законодательных актов, подтверждающих участие в вооруженном конфликте военного, и не может иметь никакого отношения к подтверждению травмирования в зоне АТО гражданского населения, частью которого являются дети.
Учитывая все сказанное, считаю, что предложенный порядок уж слишком усложняет процедуру получения детьми статуса пострадавших от вооруженного конфликта.
Мы предлагаем убрать требования об излишних доказательствах, нарушающие права ребенка, и упростить систему, чтобы реально пострадавшие дети могли получить статус. К слову этот статус, дающий детям право на медицинскую и психологическую реабилитацию, на сегодняшний день не предусматривает никаких финансовых обязательств со стороны государства. Поэтому отговорки, что засвидетельствовать пострадавших детей не позволяет бюджет, не отвечают действительности. Опять-таки само постановление не вводит обязательств Минобразования предоставлять таким детям психологические услуги, а Минздрава — медицинские реабилитационные.
Постановление было отправлено на доработку. В Минсоцполитики состоялась встреча с представителями общественных организаций, высказавшими разработчикам свои замечания, часть из которых я привела. К сожалению, 90% из них остались не услышанными и неурегулированными. Единственное, что изменено, так это то, что теперь в постановлении требуется или вывод ВКК, или судебной экспертизы, или комплексной психолого-пcихиатрической. Раньше было и то, и то. Но в любом случае требуется документ, доказывающий степень травматизации ребенка.
А должно быть наоборот. Очень показателен пример по Мариуполю. Почти два года назад в микрорайоне Восточном была бомбардировка. Так вот, если бомба тогда попала в твой дом, ты будешь признан пострадавшим от вооруженного конфликта. А если в соседний — нет, поскольку нет физической травмы, увечья и т.д.
Все международные документы утверждают, что ребенок, пребывающий в зоне вооруженного конфликта, однозначно травмируется. Другой вопрос — в какой степени. Поэтому сначала — свидетельство, что ребенок жил в зоне, опасной для его здоровья, и пережил психологическое насилие, а потом уже — определение степени травматизации и реабилитационные услуги.
Для определения термина «психологическая травма» есть медицинский протокол. Вряд ли это когда-нибудь будет выписано детально в законодательстве. То есть мы говорим, что когда ребенок попадает в ситуацию, унижающую его честь и достоинство, это уже является психологическим насилием. Так это определено в законе о домашнем насилии. Но энурез, энкопрез или заикание — это медицинские проявления. Их нужно изучать потом — насколько ребенок травмирован.
Я не знаю, кто сегодня может утверждать, что пребывание ребенка в зоне АТО, его перемещение из привычной среды не являются травмирующими фактами. Поэтому считаю, что постановление в нынешнем виде нарушает права детей, а не защищает их.
К слову, в сентябре 2018 года Украина должна будет отчитываться в Комитете ООН по защите детей от участия в вооруженных конфликтах. Отдельным законом 23 июня 2004 года Украина ратифицировала Факультативный протокол к Конвенции ООН о правах ребенка относительно участия детей в вооруженных конфликтах. Предложенный проект постановления Кабмина международные обязательства Украины игнорирует».
