В 1891 году Зигмунд Фрейд опубликовал свою первую работу «Об афазии», которая положила начало выхода в мир его революционной на то время теории. Сначала это и в самом деле было что-то уникальное: все стремления человека объяснялись единой психической энергией - либидо, суть которой состояла в стремлении к дальнейшему продолжению жизни.
Концепция была оптимистичной и жизнерадостной, пока в 1914 году не разразилась Первая Мировая война.
И вдруг оказалось, что в мире правят не только секс и стремления к наслаждению, но и еще что-то, что в эту доктрину никак не вкладывается. И ответа на вопрос, почему же все-таки люди вместо секса и наслаждения выбирают убийства и смерть - нет.
Тогда и пришлось вместе со стремлением к жизни ввести в теорию еще одно такое же сильное стремление - но уже к смерти. Это объяснило некоторые неуместности человеческого существования, однако разрушило стройность прежде целостного учения.
Так психоанализ потерял свою добродетель. И из теории, в которой все ясно и поняло - превратился у монстра, который много что объясняет, вместо того еще больше вопросов ставит.
Однако еще и до сих пор он остается чуть ли не единственным методом психотерапии, который все-таки имеет хоть какую-то теорию, в пределах которой можно исследовать хоть что-то.
Сепаратизм и сепарация
В психоаналитической теории термин «сепарация» описывает процесс отделения детей - большей частью подросткового возраста или и старших - от родителей. Несмотря на внешнее созвучие, это кое-что другое, нежели «сепаратизм».
Очевидно, что напрямую объяснить сепаратистские настроения Крыма или Донбассу тем, что Украина для них выполняла родительскую роль, и теперь они хотят самостоятельности, не удастся. Не было в этих отношениях «регион - центр» никакого опекунства - ни идеологического, ни юридического.
Но одну интересную закономерность, связанную с механизмами психической сепарации, там и в самом деле можно увидеть.
Ведь проблемы Крыма и Донбасса - это, действительно, не проблемы «недостаточности полномочий», которых в Крыму было более чем достаточно. Так же, как и не проблемы низкого уровня жизни - ведь некоторые дончане еще и до сих пор верят, что жили лучше остальной части страны, кормили ее.
Их проблемы лежат в плоскости психологии. Постоянное стремление обвинять кого-то другого в собственной неспособности в самом деле является признаком такого же инфантилизма, который бывает у подростков.
В подростковом возрасте юноши и девочки часто неспособные самостоятельно сепарироваться от собственных родителей, не могут понять, кем ты есть и зачем живешь. Тогда они могут убегать из дома, или и вообще начинают жить на улице, хулиганят и нарушают законы, протестуют против всего на миру. И при этом праздник верят, что им за это ничего не будет.
Подобная «иллюзия неуязвимости», как и «негативизм» - протест против всего, что им навязывают, тоже являются классическими признаками подросткового инфантилизма.
Но касаться этот механизм может не только подростков - иногда подобное взросление может растянуться на всю жизнь. Особенно тогда, когда человек не прошел сепарацию естественным образом, в собственной семье - и в том возрасте, в котором это должно было состояться. А такое бывает тогда, когда ее семья испытает значительных потрясений, справиться с которыми она оказывается не в силе.
Сравним с Украиной.
На протяжении 20 столетия наша страна испытывала целый ряд ударов, каждый из которых разрушал судьбе и семьи людей. Гражданская война, Голодомор, Вторая Мировая война и послевоенное восстановление - после каждой из этих событий ее отдельные регионы, и особенно Крым и Донбасс, нередко заселялись переселенцами из других областей бывшего СССР или самой Украины.
Вследствие такого «большого переселения» люди нередко теряли свои корни - в буквальном смысле этого слова забывали своего прадеда. А потому и стремились найти кого-то, кто бы заменил им эту утерянную поддержку собственного рода, искали кого-то, на кого могли бы перенести свои ожидания относительно безопасности и опеки.
И пока существовал СССР - эту функцию на себя брало государство.
В тоталитарных обществах государство всегда выполняет подобную роль - верховного правителя у них нередко называют отцом, иногда даже откровенно и неприкрыто, а именно, звали так Сталина. Но и каждый чиновник низшего уровня тоже в той или иной мере является таким же «отцом»; любое тоталитарное государство всегда строится по подобному патерналистскому принципу.
Поэтому человек, который потерял свои родительные корни, автоматически начинает искать поддержки в государственных учреждениях. А с другой стороны, тоталитарное государство специально хочет разрушать семьи - чтобы граждане видели в роли своего отца именно государство. Так ими становится легче манипулировать.
Этот процесс двусторонний и взаимовыгодный - как государству, так и тем, кто привык ждать от него опеку и поддержку. Из-за чего, кстати, так тяжело становится со временем избавиться от тоталитарного образа мышления.
Людям, которые привыкают жить в подобной системе координат, так легче и удобнее, они в этом находят новый смысл своей жизни.
И если на референдуме 1 декабря 1991 года большая часть Украины голосовала за провозглашение независимости, то эти регионы тоже голосовали - но не потому что хотели этой независимости. Наоборот - потому что таким образом стремились сохранить хотя бы частичку СССР, отделившись от непрогнозируемой и опасной к тому времени ельцинской России.
Причем подобное стремление сохранить государство-опекуна абсолютно не зависит от того, откуда именно прибыли бывшие переселенцы. Основное - потеряли ли они свои корни, насколько поверили в опекунскую роль советского государства.
Вот, скажем, до 25% настоящих дончан являются выходцами из Галиции. Но теперь они так же люто ненавидят «бандеровцев», как и переселенцы с Кемерово или Иваново - только потому, что те разрушили, по их мнению, тот «коммунистический рай», который их оберегал и лелеял.
Поэтому, так, проблемы сепаратизма для Украины - это проблемы инфантилизма.
Вот только роль «отца» для этих регионов выполняет не Украина, а Россия - как идейный и идеологический правопреемник СССР. И сепаратистское движение в Украине - это не стремления отделиться от Украины, чтобы получить свободу и независимость - как это большей частью бывает во всем мире. А наоборот - стремление попасть в новую зависимость, чтобы хоть немного восстановить таким образом бывшую инфантильную связь, фактически утерянную ими после распада СССР.
Справедливости ради - не сразу утерянную.
Потому что пока в их регионах 22 года существовала хотя бы иллюзия сохранения СССР - в виде идолов Ленина, коммунистических демонстраций и сильной централизованной власти тоталитарного типа вроде Партии регионов - до тех пор они хотя бы частично мирились с существованием Украины.
Когда же всего этого не стало - окончательно вследствие победы Майдана, - они и в самом деле оказались наедине с теми угрозами, от которых так настойчиво убегали все эти года. А потому и стали удобными мишенями для российской пропаганды, которая предложила им то, что они так настойчиво искали - новое тоталитарное устройство, готовность думать вместо них и решать вместо них.
Поэтому и накликали на себя беду.
Так часто бывает: чтобы накликать на себя что-то плохое, не обязательно совершать ужасное преступление. Иногда достаточно просто промолчать. Или несвоевременно обрадоваться.
Судетские немцы в свое время тоже не совершили ничего плохого – всего лишь радостно приветствовали немецкие танки.
А со временем просто перестали существовать - по крайней мере, как отдельная этническая группа...