Удивительный мыслитель конца XVI — начала XVII века, голландец Гуго де Гроот (Гуго Гроций), отстаивал в то далёкое время идею о том, что даже если бы не было Всевышнего, то всё равно «естественное право» человека в его стремлении к общению и устройству гражданского миропорядка неизменно возникло бы само по себе, поскольку только это способно обеспечить выживание и сохранение человеческого рода. Неизвестно, представлял себе голландский гуманист или нет, сколько трений, бесконечных войн и болезненных метаморфоз вызовет фактически учреждённое им понятие Общественного договора, через какие немыслимые коллизии должна будет пройти в Истории его модель, дабы предстать нерешённой и по сей день в значительном большинстве даже развитых стран, не говоря уже о «задворках»?
Само понятие Общественного договора (в дальнейшем ОД) у нас совершенно дискредитировано (не спасает, конечно, и то, что эта ситуация охватывает всю территорию постсоветского пространства). Понятно, мы не говорим сейчас о «священной корове» — конституции. Это формальная часть ОД, она слеплена «выборовшими» её в боях за свои права народами европейских стран и США, где они — пионеры новых республик — писали её своей кровью... Нам всем она (готовенькая, только соблюдай!) досталась в 1996-м даром. Даром!
Но нас интересует здесь только его (ОД) неформальная часть. Это наши оценочные суждения, доминирующие в обществе взгляды и представления — все те неофициальные нормы и предписания, кои и формируют тело конкретной культуры... мы писали и говорили об этом раньше.
И что же не так с этим детищем Гуго Гроция? Почему он, ОД — перманентно проблемный, такой неуловимо скользкий, так тяжко реализуемый и сейчас, по прошествии пяти веков? Почему ОД, основание и религия гражданского общества, способного сокращать издержки и способствовать росту общественных благ (см. предыдущую статью) не только не способствует у нас установлению демократии и экономическому рывку (всегда, кстати, за ней, за демократией следовавшему), но фактически, топчется на одном месте уже почти три десятилетия, и не даёт нам — да, из-за его нерешённостей тоже! — насладиться (упиться?) европейским комфортом, благосостоянием и прочими «конкурентными преимуществами» европейцев, заставляющими нас жадно смотреть на наших более счастливых западных собратьев? А ведь в 2014-м, когда «паханат» был скинут, мы, наивные (не все, но многие) думали, что цель как никогда близка.
По всей видимости, главная проблема ОД носит хронический (а как скажут теперь истинные учёные — онтологический(!) характер, точнее проблему: договор наш — попросту неосуществим. Но почему же так? А потому, что никакого договора у нас нет... нет вообще!
Когда мы говорим о гражданском обществе и об ОД, то мы забываем о самой природе любого Договора. В договоре должны участвовать, как минимум, две стороны. Каждая из сторон имеет свой интерес, который она продвигает, и который удовлетворяется — полностью или частично — в результате достигнутого консенсуса. Договор — это обмен правами и обязательствами. Так вот, у гражданского общества часто нет никакого обмена с государством...
О чём можно договариваться со «стационарным бандитом», если он руководствуется принципом: «Мы посовещались, и я решил»? Нет предмета обмена, поскольку и нет полноценного диалога. Если одна из сторон милостиво разрешает второй «как-то жить», то это элемент насилия, а не соглашение.
Дальше — больше. По большому счёту, Общество должно иметь право что-то делегировать Государству: в частности, делегировать ему право управлять, право, так сказать, нами править. Но у государства на это ответ опять простой: либо вы играете по правилам, которые мы вам определили, либо... вы вообще не играете. Предмет обмена устранён. И это, кстати, касается не только гражданского общества, но и всего мелкого и среднего бизнеса точно так же: или — или...
Таким образом, ни гражданскому обществу, ни бизнесу нечего предложить нашему государству (ох, что уж говорить тогда о РФ!), поскольку для него эти оба «партнёра» практически удалены с политического поля!
Говорил и писал об этом ранее, но повторюсь: известно, что ОД, помимо своей конституциональной и надконституциональной части, делится условно на два радикально отличающихся контракта: на Гоббсовский (философ Томас Гоббс, XVII век) и на Локковский (философ Джон Локк — почти современник первого, чуть его младше).
Гоббсовский контракт — жёстко вертикальный, то есть, Власть спускает его обществу сверху; она сама права развёрстывает, она же их и свёрстывает — не слишком щедрой рукой (мягко говоря) она раздаёт права и полномочия населению и сама определяет, к примеру, кому богатеть, а кому нищебродствовать.
Локковский контракт куда гуманнее, он по своей природе горизонтальный, «партнёрский», склонен прислушиваться и другим игрокам и взаимодействовать с ними — с обществом и с бизнесом.
Рассматривая эти два контракта, сразу становится понятным, какие страны подпадают под тот или иной из них. Кроме того, следует знать, что все европейские демократии и США прошли долгую историю под гоббсовским, прежде чем очутиться под локковским аналогом.
Возвращаясь ещё раз к Майдану: народ (точнее, его прогрессистская часть, понятно), осознав своё право на самоопределение — а это тождественно праву быть субъектом Истории — предпринял решительные шаги, чтобы взять власть в свои руки. Ещё раз была сделана попытка переформатирования власти: мы — народ, вверяем вам, так сказать, «новым избранникам» власть, а вы отстраиваете общественно-политическую и экономическую систему так, как мы её вам «заказываем». Народ попытался сломать гоббсовскую и учредить локковскую структуру ОД, когда государство привлекается в качестве агента для обеспечения прав, о которых как бы договорились разные группы населения. Новые управленцы, топ-менеджеры, пришедшие к власти после Майдана, оказались носителями — внимание! — неограниченного мандата на управление, и какое-то время всё общество замерло в ожидании...
Ожидания (в социологии они называются экспектациями) были в очередной раз обмануты: «стационарный бандит» не изменил своей «природе»; конвенция так и не заработала; остался сговор олигархии теперь уже с новой властью.
Но, как пишет в комментах к одной моей статье известный блогер: не всё так сумрачно вблизи :) Наше гражданское общество ещё очень юное. Оно только что покинуло песочницу, где умилительно делало свои паcочки с 1991 года. Оно не знает (к моему удивлению, это не знают и наши эксперты вместе с политологами и аналитиками), что существует железный закон: старые политические институты вскоре после революции начинают своё реакционное наступление по всем фронтам. Идёт мощный откат назад, к «доброму старому», хорошо проверенному.
И тем не менее, окончательная победа неизбежна за новыми общественными силами, иначе не бывает. Откроем ещё один секрет, почему так. Потому что энергетика новых сил всегда выше старых, даже если эти старые силы привлекают для борьбы удесятерённые ресурсы.
Поэтому любые движения, формирующиеся под крылом новорождённого гражданского общества, должны наращивать усилия и оттачивать свой главный инструмент — перманентное политическое сопротивление.